Блондинка в Париже

Наталия Левитина, 2023

В парижском кафе Елене в руки случайно попадает книга. Это психологический триллер, написанный американским автором. Повествование ведётся от первого лица – героиня сразу же признаётся в том, что совершила убийство. И с первых страниц Лена не может избавиться от ощущения, что речь в произведении идёт о знакомых ей людях. Но ведь это невозможно! Каким образом тайные переживания и чувства Лениных друзей стали основой для сюжета американской книги? И действительно ли было совершено убийство? Это третья книга о Елене Николаевой, амбициозной и своенравной бизнес-леди, каждое путешествие которой превращается в детективную историю:1.Блондинка в Праге2.Блондинка в Монпелье3.Блондинка в Париже4.Блондинка в Токио

Глава 1. Добыча сорвалась с крючка

Преодолев серпантин живописных улочек Монмартра, миновав позолоченный солнцем виноградник и несколько каменных часовен, изучив витрины сотни маленьких магазинчиков, кабаре и булочных, я добралась до знаменитой площади художников, заполненной толпой туристов.

В просвете между старинных зданий на голубом фоне парил белым облаком купол Сакре-Кёр. Базилика сияла на вершине холма, как бесценное сокровище, манила к себе. Но там я уже была, и не раз. Сейчас меня больше интересовала возможность где-нибудь отдохнуть, прежде чем отвалятся мои измученные конечности. А также я бы не отказалась от чашки кофе и бокала вина.

Найдя местечко в уличном кафе под красным навесом, я устроилась за столом и сделала заказ. Столик был на четверых, рядом, едва не касаясь меня локтем, сидел бородатый парень с татуированными руками и шеей, напротив — ещё один такой же, с бритыми висками и хвостом на макушке. Они тараторили на французском, перебивая друг друга, и умолкли лишь на секунду, чтобы приветливо мне улыбнуться. Плетёный стул заскрипел и упёрся спинкой в соседний, когда я попыталась сесть поудобнее и закинуть ногу на ногу, — тут было очень тесно. Официант расстелил передо мной белоснежную салфетку, и это было не лишним, так как красная скатерть утратила девственность ещё в прошлом веке.

Площадь, обрамлённая по периметру маленькими кафе и галереями, являлась вотчиной художников. Под кронами деревьев и под огромными зонтами, на треногах, планшетах, подставках были выставлены картины. Туманные акварели и броские офорты, карикатуры и пейзажи, подражание и находки, китч и гениальность соседствовали друг с другом.

Сделав первый глоток вина, я замерла, прислушиваясь, как внутри разливается тепло. И вот, посреди шумного Монмартра, в плотном вареве людских тел, в полифоническом разноязычном гомоне меня настигло умиротворение. Это был краткий, но волшебный миг, когда чувствуешь себя песчинкой, подхваченной бескрайним океаном времени, и спокойно отдаёшься во власть течению — без мыслей, суеты и надежд…

Чудесное мгновение!

А потом вновь нахлынули мысли — и их было больше, чем туристов на Монмартре в этот тёплый и ясный день уходящего лета…

Татуированные парни покинули пост, а на освободившееся место тут же ринулись новые клиенты. Один из них — высокий мужчина лет сорока — жестом поинтересовался, можно ли сесть напротив меня.

Я не возражала, так как выглядел незнакомец весьма привлекательно.

И даже слишком!

Надо же, какой красавчик!

Официант вклинился между нами, завис над столом, как бомбардировщик, скидывая сверху салфетки, приборы, бокалы. Мужчина расположился напротив и достал откуда-то книгу в мягкой обложке. Он что-то спросил у меня по-французски.

— Ни слова не поняла, — улыбнулась я. — Говорите по-китайски. В крайнем случае, по-английски.

— Вы знаете китайский? — изумился мужчина.

— Вы говорите по-русски! — удивилась я в ответ.

— О, совсем немного! Даже хуже, чем по-английски или по-итальянски. А про китайский и думать страшно. Неужели вы им владеете?

— Приходится. Работаю с Китаем. Но постойте, вы отлично знаете русский!

— Вовсе нет, вы мне льстите… э-э, — он замялся, ожидая, что я подскажу своё имя.

— Елена!

— Очень приятно! Чудесное имя. А я — Борис.

— Мне тоже очень приятно, — искренне ответила я.

Наше общение только началось, а я уже что-то читала в глазах этого элегантного француза. Он смотрел на меня так, словно раскрывал объятия, словно знал обо мне что-то хорошее и приятное…

— Это не ваше? — Борис вновь показал мне книгу. — Она лежала здесь, на стуле.

— Нет.

— Значит, кто-то оставил.

Несколько мгновений мы внимательно изучали обложку, потом Борис открыл книгу. Я смотрела на его руки. У моего нового знакомого были красивые длинные пальцы — это сразу же навеяло воспоминание о руках другого мужчины, оставленного далеко в России. У того, другого, по фамилии Константинов, руки вовсе нельзя было назвать красивыми. Скорее, это были кувалды…

Книга в дешёвой обложке дарила бездну возможностей для продолжения разговора. Имя автора ни о чём не говорило. Какая-то Сьюзен Кросс. Название — если перевести с английского — «Наука ненависти».

Да уж, весело.

Кто же так обидел бедную Сьюзен, что она накатала о своём горе целый роман?

— Наверное, не очень-то интересная книжонка, раз её тут бросили, — предположила я.

— Где же мой заказ? Гарсон не торопится… А я думаю — наоборот, интересная. Затем и оставили, чтобы кто-то взял и прочитал. Иначе — отправили бы прямиком в мусорный бак.

Я вновь окинула собеседника быстрым взглядом.

Одет он был прекрасно — дорогая чёрная рубашка и отличный тёмно-серый костюм. У Бориса была короткая и густая шевелюра, а изогнутые брови съезжались к переносице, разделённые глубокой вертикальной морщинкой. Карие глаза золотились улыбкой и иронией. Твёрдые очертания нижней челюсти навевали мысль о том, что этот мужчина своего не упустит. Подбородок с ямочкой претендовал на звание «волевого»…

Я опять констатировала, что мой новый знакомый совершенно неотразим. Сердце почему-то билось неровно, и это очень меня удивляло, ведь мой возраст, матримониальный статус и жизненная позиция в отношении противоположного пола исключали возможность тахикардии в любом случае — даже если бы в кафе со мной заговорил Брэд Питт или Джордж Клуни. Но Борису каким-то загадочным образом удалось меня взволновать. Против моей воли…

А француз тем временем изучал меня так же придирчиво. Я усмехнулась и надменно повела плечами: пожалуйста, смотрите, наслаждайтесь. Не сомневаюсь, что великолепна.

Да, моё самомнение можно использовать в качестве горноспасательного оборудования — настолько оно прочное и неубиваемое.

Официант, наконец, доставил заказанный Борисом кофе. Я бесцеремонно ухватила парня за локоть и указала на пустую чашку, требуя повторить. Мой эспрессо появился на столе буквально через минуту.

— Хорошо, наверное, быть обворожительной блондинкой, — улыбнулся Борис. — Вон, как он прыгает вокруг вас. А туристы всё жалуются, что французы их не любят. Негостеприимны, высокомерны и пренебрежительны.

— Не позавидую тому человеку, который вздумает обращаться со мной высокомерно и пренебрежительно, — пожала я плечами. — Могу перегрызть сонную артерию.

— Звучит устрашающе. А выглядите настоящим ангелом.

Знал бы он!

Это всё маскировка.

Я поправила золотистую чёлку, недавно обретённую и уже собравшую немыслимое количество комплиментов.

— А чем вы занимаетесь, Борис?

Он помедлил. Так, словно ему не хотелось отвечать на этот простой вопрос. А что ему скрывать? Он мафиози? Киллер? Бездельник-рантье? Или — кошмар! — безработный?

Да уж, безработный…

В таком-то костюме!

Я затаила дыхание в ожидании ответа и одновременно усилием воли заставила себя перевести взгляд с его лица на обложку книги. Нельзя же так откровенно пялиться на мужика.

— Я разрабатываю сайты. У меня собственная студия.

— А-а, понятно!

Сайты — их разве надо разрабатывать? Я за пять минут нарисую сайт для любой фирмы или интернет-магазина. Но, если судить по его костюму, часам, портфелю — это занятие хорошо кормит. Мужчина явно не бедствует.

— Живёте в Париже?

— Да… А вы сюда в отпуск или по делам?

— По делам. Мы участвовали в международной выставке «Здравоохранение и современные технологии».

— Вот как? А я уж решил, что вы простая туристка.

Простая?

Это определение абсолютно мне не подходит!

— Вчера был последний рабочий день, сегодня я отдыхаю. Расслабляюсь. Такое ощущение, словно пробежала марафон.

— Мы — это кто? Вы сказали: мы участвовали в выставке.

— Моя компания, — с гордостью ответила я. Однако утаила от собеседника, что штат фирмы — всего четыре человека, да и то вместе со мной.

Да, как ни горько в этом признаться, мой бизнес измельчал. Не сравнить с теми прекрасными временами, когда целый мир лежал у моих ног. Теперь возделываемая пашня скукожилась до размера носового платка, а в подчинении — вместо трёх сотен подобострастных служащих — три строптивые девицы: юрист, бухгалтер, а также моя помощница Анастасия, нагло требующая называть её «ведущим консультантом».

— У вас своя компания? Круто, — уважительно произнёс Борис. — В какой области специализируетесь?

— Исходя из названия выставки — «Здравоохранение и современные технологии» — не трудно догадаться, что мы специализируемся на выращивании клубники и других озимых. Шучу! Поставки зарубежного и отечественного медицинского оборудования, комплексное оснащение медицинских учреждений. Мебель, техника, лаборатории, аппараты, мониторы, стерилизаторы. И так далее, — с удовольствием перечислила я. — Вот, в каком направлении работает моя компания…

Вернее, будет работать, если мне удастся возродиться из пепла после грандиозного разорения. Собираюсь привлечь инвестиции: или найду партнёров, или выпрошу деньжат у Константинова…

У него выпросишь, как же!

Проще вытрясти из курицы страусиное яйцо.

— Да у вас размах! Впечатляет, — улыбнулся Борис. — В Вильпенте выставлялись?

— Конечно.

— Понравилось, как всё прошло?

— Очень. Я довольна.

— Я тоже пару раз участвовал там в выставках. Конечно, речь шла не о здравоохранении и не о клубнике, а об интернет-технологиях. Хлопотно это всё, да и затраты немалые.

Борис вставлял английские слова, когда не мог подобрать русского эквивалента. Я прекрасно его понимала, а уж голос у него был волшебный, слушала бы вечно. Даже захотелось, чтобы он заговорил со мной по-французски, и его речь лилась бы свободно.

— Стенд, сопроводительные документы, печатная продукция, реклама…

— Но и отдача грандиозная, согласитесь!

— Я бы так не сказал, — пожал плечами Борис.

Мне тут же захотелось провести для парижанина индивидуальный мастер-класс: ведь если он не получил хороших дивидендов от участия в выставке, значит, плохо к ней подготовился. Допустил досадные ошибки, не учёл нюансы. Но всё это поправимо. И я могла бы поделиться опытом, я не жадная (особенно, если дело касается такого красавчика!).

— А знаете, начало довольно интригующее, — заметил Борис, открыв книгу на первой странице.

Я перевела взгляд на обложку. Это было самое дешёвое издание — небольшой формат, тонкая бумага.

— Психологический триллер. В аннотации так написано.

— Правда?

Очевидно, моя лекция об эффективной подготовке к международной выставке откладывалась на неопределённый срок. Борис решил сменить тему. Жаль. Ведь я, прожжённый коммерсант, уже была готова оседлать любимого конька. Всё, что связано с бизнесом, меня возбуждает.

— И что же там?

— «Сегодня ночью я, наконец-то, убью Элизабет», — прочитал на английском Борис. — Вот так, прямо в лоб. Без вариантов.

— Мрачновато.

— Вы не любите психологические триллеры?

— Вся наша жизнь — психологический триллер, — вздохнула я. — И что же? Думаете — убьёт? Не обманет?

Я забрала у Бориса книжку, случайно коснувшись пальцами его руки, и мы оба едва не вздрогнули от этого мимолётного прикосновения. Что-то явно произошло. Вероятно, мы не просто так оказались вдвоём на Монмартре, за одним столиком. Я даже ощутила лёгкое тепло на щеках. Бог мой, неужели я покраснела? Да ведь вогнать меня в краску не удастся и парочке двадцатилетних стриптизёров!

Изумляясь собственной реакции, я опустила глаза и стала с преувеличенным интересом листать страницы.

— Вы заберёте книгу, Борис? Хотите её прочитать?

— О, нет, — отказался француз. — Я вряд ли это осилю. Мой английский так же беден, как страны третьего мира. Придётся всё время лазить в словарь, а оно того не стоит. Сомневаюсь, что это шедевр. Уж если я решу прочитать что-нибудь на иностранном, со словарём, то выберу Бунина или Куприна.

— Снимаю шляпу перед вами, — потрясённо произнесла я. — Как приятно, что вы любите русскую литературу!

— Русскую литературу, как и отличный коньяк, очень легко любить, — улыбнулся Борис. — Это не доблесть и не заслуга. И потом, только благодаря чтению мне удаётся поддерживать определённый уровень языка.

Мой новый знакомый не успел закончить фразу, так как в этот момент к нашему столику протиснулся ещё один француз, такой же элегантный и холёный, как и мой собеседник. Огласив окрестности пулемётной французской тирадой, мсье бросился пожимать руки Борису.

Тот поднялся из-за стола, и я смогла насладиться зрелищем мужских лобзаний — французов багетом не корми, дай поцеловаться! Мало того, что у них самый длинный оплачиваемый отпуск, они же ещё тратят уйму времени на поцелуи.

На выставке я наблюдала за мсье Моро, руководителем пресс-центра, куда не раз обращалась с вопросами. Мсье Моро, появившись утром на рабочем месте, яростно обцеловывал весь персонал, а также отлавливал в кулуарах знакомых и целовал и их тоже — по два раза в каждую щёчку. На второй день выставки настырный мсье полез ко мне, у них так, понимаешь, принято. Еле увернулась. Хорошо, что Константинов не мог видеть, каким домогательствам я подвергаюсь, а то мсье Моро быстро схлопотал бы в бубен…

Борис и его знакомый торопливо что-то обсуждали — мужчина с интересом посматривал на меня. Несмотря на дикий темп речи, удалось уловить смысл разговора. Я теперь так часто бываю во Франции, что уже различаю пару десятков слов. Например, Борис трижды произнёс «нувэль адрэс» — это означает «новый адрес». Возможно, студия Бориса переехала, и его друг (или клиент) интересуется, куда именно. Несколько раз прозвучало «бюльва Вольтэр». Наверное, офис переместился именно на бульвар Вольтера.

Впрочем, какая мне разница!

Пусть говорят о чём угодно.

Я отвернулась и стала смотреть на художников под большими белыми и чёрными зонтами, предлагавших свои картины. Мне хотелось, чтобы мужчина поскорее убрался восвояси, и тогда мы с Борисом вернёмся к нашей беседе. С ним было очень приятно разговаривать. Мягкая манера общения контрастировала с твёрдыми чертами лица, а обаятельная улыбка делала его лицо совершенно неотразимым…

Лена, приди в себя!

Ты ли это?

Я могла бы расспросить, когда и почему у него возникло желание выучить русский язык. А Борису наверняка будет интересно узнать о моих впечатлениях от поездки. Париж достоин долгого обсуждения. Кроме того, я бы раскрыла секреты успешного участия в международной выставке — французу бы это пригодилось. А ещё смогла бы рассказать о моих успехах в бизнесе — прошлых и настоящих. Настоящие пока незначительны, но ведь существует такой хороший приём, как гиперболизация…

— Елена, вы меня простите, — смущённо улыбнулся Борис. — Надо бежать. — Он придержал пролетавшего мимо официанта и достал купюру. — Был рад с вами познакомиться. Удачных выходных в Париже!

— Вы убегаете? — разочарованно пробормотала я.

— Да, срочные дела.

— О-о… Понятно. Тогда — до свидания!

— Всего хорошего!

И он ушёл!

Нет, вы только подумайте!

Он просто от меня смылся! Не попросил телефон, не договорился о новой встрече… Наше приятное знакомство оборвалось на самом старте. Обаятельный француз не захотел его продолжить. А я-то размечталась, что зацепила этого красавца, ведь между нами явно проскочила искорка.

Если честно, то я откровенно флиртовала с Борисом. Захотелось размяться, проверить силу своих чар — а где это делать, как не здесь, в Париже, где сама атмосфера располагает к фривольности и беспечности?

Я даже запланировала, что завтра, в последний свободный день, Борис станет моим парижским экскурсоводом, и мы прогуляемся по набережным Сены и её мостам, прокатимся на кораблике… И я таким образом отомщу Константинову за его пренебрежение. Если вспомнить, как он со мной поступил…

Но ничего не вышло.

Я была совершенно обескуражена. Мой потенциальный экскурсовод сбежал. В одно мгновение он растворился в толпе на Монмартре, так словно его и не было… Неужели я утратила способность очаровывать мужчин? Но у меня это всегда отлично получалось!

От подобной мысли холодок пробежал по спине.

Не так, чтобы очень мне нужен был этот Борис… Если подумать — совсем не нужен… Однако сейчас я чувствовала себя обманутой.