Миндальный вкус зла

Наталия Антонова, 2021

Прокофию Геликанову удается даже традиционный предсвадебный мальчишник организовать так, что получается безупречно. Довольный тем, как чинно-благородно прошло мероприятие, Прокофий возвращается домой, а там за столом сидит незнакомец, убитый ножом в спину! Время смерти совпадает с моментом возвращения Прокофия, замок в двери открывали «родными» ключами. Придется бедняге Геликанову отвечать за преступление, которое он не совершал, если только частный детектив Мирослава Волгина не найдет настоящего убийцу…

Глава 2

Наполеонов сдержал своё обещание, из отделения Прокофий смог позвонить брату, и тот вскоре приехал к следователю. Василий Афанасьевич Геликанов был старше брата на пять лет, выше его ростом и характер, судя по всему, имел более напористый и эмоциональный. Едва войдя в кабинет следователя, он задал вопрос:

— Какие у вас были основания задерживать моего брата? Двадцать человек могут подтвердить его алиби.

— Вы садитесь, — проговорил Наполеонов, он предпочитал, чтобы люди высокого роста не возвышались над ним, а сидели.

Геликанов опустился на стул.

— Значит, вы Василий Афанасьевич Геликанов, брат задержанного?

— Я-то брат. Но на каком основании вы его задержали, я вас спрашиваю?!

— А я отвечаю — убийство совершено в квартире вашего брата, дверь убитому он открыл сам.

— Вы что, издеваетесь? Я вам русским языком говорю, что он был в ресторане «У мамочки», мы отмечали мальчишник. У Прокофия свадьба на носу!

— Увы, медицинская экспертиза утверждает, что Четвертков Людовик Сергеевич скончался в период с 1.10 до 1.50.

— Ну вот видите! Это могло произойти раньше! И вообще, не верю я в точность вашей экспертизы.

— Экспертиза не религия, вера ей не требуется, — это первое. Второе — дверь открыта хозяином, замок повреждений не имеет. А ваш брат утверждает, что никому ключей не давал. И третье — у вашего брата были основания убить этого человека.

— Что вы такое городите?! — изумился Геликанов-старший.

— Василий Афанасьевич, городят изгороди, а полиция собирает доказательства и расследует преступления, — сухо проговорил следователь.

— Так не знал Прокофий этого типа! Никто его не знал!

— Вы ошибаетесь.

— Да? — усмехнулся Василий.

— Не более чем полчаса назад невеста вашего брата опознала Четверткова Людовика Сергеевича как своего бывшего парня.

Василий с изумлением смотрел на следователя, потом проговорил:

— Когда же вы успели её вызвать?

— Сразу же по прибытии в отделение.

* * *

За окном стояла упоительная ночь, разливающая аромат черёмухи, который проникал во все открытые окна. А луна на небе была такая яркая! Казалось, что и не луна это вовсе, а солнце написало днём лучами свой автопортрет и оставило его на ночь сиять вместо себя на небе.

Спать совсем не хотелось, ну вот нисколечко. Оксана уже в который раз примерила купленное ей Прокофием в самом престижном салоне города платье. Розоватый, точно улыбка утренней зари, атлас волнами стекал по её плотной фигуре, подчёркивая грудь, талию, бёдра. «Как же я хороша в нём», — думала Оксана, заворожённо глядя на своё отражение в зеркале.

Её сердце замирало от счастья, когда она думала о том, что уже через неделю станет женой самого чудесного в мире парня и будет зваться Оксаной Геликановой. Она несколько раз вслух повторила своё имя в сочетании с будущей фамилией и осталась довольна тем, как это звучит.

Невольно девушке вспомнилось, как при первом знакомстве её заинтриговало имя Прокофия, но, когда она поинтересовалась его значением, Геликанов только пожал плечами. Дома Оксана не поленилась, влезла в Интернет и узнала, что «Прокофий» переводится с греческого как «опережающий», успевающий. И ей это почему-то безумно понравилось.

Девушка посмотрела на часы — начало третьего. «Интересно, мальчишник закончился или нет», — подумала она и, улыбнувшись, представила, как, должно быть, отрываются мужчины, оставшись предоставленными сами себе и своим собственным фантазиям.

Лунного света натекло в комнату так много, что возле зеркала образовалось целое озеро… Это напомнило девушке, что совсем скоро у них медовый месяц, на время которого Прокофий обещал увезти её на берег серебряного озера, где они будут лежать на белом песке и слушать, как совсем рядом шумят сосны.

«Наверное, нужно всё-таки прилечь и хотя бы немного поспать». Она убрала платье в шкаф и отправилась в ванную, но тут зазвонил городской телефон. Девушка подняла трубку:

— Алло.

— Здравствуйте, пригласите к телефону Оксану Арефьеву.

— Я слушаю.

— Оксана, вас беспокоят из полиции, оденьтесь, пожалуйста, возьмите паспорт и спуститесь вниз.

— Прокофий?! С ним что-то случилось?! Он жив?!

— Он жив. Поторопитесь.

— Он в больнице?! Он умирает?!

— Прокофий Геликанов жив и здоров. Чем быстрее вы спуститесь вниз, тем скорее получите ответы на ваши вопросы.

— Я сейчас.

Оксана бросила трубку и заметалась по квартире. Через 15 минут она вылетела из подъезда и увидела человека в полицейской форме, стоящего рядом с машиной.

Едва она подошла к нему, как он представился:

— Оперуполномоченный Славин, — и протянул ей удостоверение.

Она пробежала по нему глазами и вернула владельцу.

— Садитесь.

— Куда мы поедем?

— В морг.

Оксана стала медленно сползать наземь.

— Барышня, эй, барышня! Спокойствие, мы едем опознавать вовсе не вашего жениха, просто нам нужна ваша помощь.

— Да, хорошо, я в порядке.

При помощи оперативника она села в машину.

Тем не менее нервы Оксаны были натянуты до предела, и, когда в морге она увидела Четверткова, у неё невольно вырвался вздох облегчения.

— Вы знаете этого человека? — услышала она чей-то голос.

— Да, это Четвертков Людовик Сергеевич.

— Кем он приходится вам?

— Мы с ним встречались одно время, потом расстались.

После морга Оксану привезли к следователю, который представился Наполеоновым Александром Романовичем.

«Он и не выше Наполеона», — почему-то подумала Оксана, хотя о французском императоре напоминала только фамилия следователя. Внешне он напоминал мудрого и слегка уставшего лиса: у него были рыжевато-русые волосы и желтовато-зелёные глаза.

Следователь усадил девушку в кресло, придвинул к ней поближе чашку ещё тёплого чая.

— Спасибо, — сказала Оксана и сделала два глотка.

— Вы Оксана Сергеевна Арефьева — невеста Прокофия Афанасьевича Геликанова?

Она молча кивнула.

— А до этого вашим женихом был Четвертков Людовик Сергеевич? — мягко спросил следователь.

— Он не был моим женихом, мы просто встречались шесть месяцев, — отмела девушка предположения следователя.

— Четвертков не делал вам предложения?

— Нет.

— Но у вас были достаточно близкие отношения?

— Да. — Оксана невольно покраснела.

Наполеонов сделал вид, что ничего не заметил.

— А расстались вы по чьей инициативе?

— Ну, предложила расстаться я…

— Потому что встретили Геликанова?

— Нет, мы расстались с Людовиком за месяц до моего знакомства с Прокофием.

— А почему вы решили расстаться с Четвертковым? Он обижал вас?

— Нет, просто я поняла, что он не мой мужчина.

— Да?..

— Ну, понимаете, бывает так, просыпаешься утром в постели с человеком и понимаешь, что ты не хочешь провести с ним всю жизнь, рожать от него детей, стареть вместе с ним. Разве у вас так не бывало?

Наполеонов опешил:

— Знаете, нет…

— Это, наверное, потому, что вы не женщина.

— Вполне возможно, — поспешил согласиться следователь.

— Ну вот, а я поняла! И не захотела тратить своё время впустую.

— И Четвертков с пониманием отнёсся к вашему решению?

— Не совсем. Он возмущался, сначала называл это бабской блажью, названивал мне по телефону, а потом всё-таки отстал.

— Он вам угрожал?

— Да нет, только говорил, что я со своим гонором останусь старой девой, хотя как я могла ею остаться, если… Ой, извините.

— Ничего.

— А кто убил Людовика?

— Его труп был обнаружен в квартире вашего жениха.

— Что?! Но этого не может быть! Они не были знакомы!

— Возможно, Четвертков проявил инициативу, нашёл вашего жениха и пришёл выяснить с ним отношения. Они поссорились…

— Нет! Вы что же, подозреваете, что его убил Прокофий?! Это безумие какое-то!

— Но ведь труп найден именно в квартире Геликанова.

— Этому должно быть объяснение!

— Должно, — согласился Наполеонов. — Вы не приглашали Четверткова в квартиру Геликанова?

— Нет, конечно! Я что, похожа на сумасшедшую?!

— Не похожи, — вздохнул следователь и спросил: — У вас есть ключ от квартиры Геликанова?

— Нет. Я приходила к нему, только когда он был дома.

— Понятно.

— А где Прокофий?

— Он временно задержан.

— Я могу его видеть?

— Пока нет.

— А когда?

— Позднее.

— Что же мне теперь делать? — спросила Оксана растерянно и заплакала.

— Успокойтесь, — сказал Наполеонов, плохо переносивший женские слёзы, — вас сейчас отвезут домой. У вас есть подруга, мама?

Оксана кивнула.

— Вот, позвоните им, пусть они побудут с вами. Пока всё разъяснится.

— А вы уверены, что разъяснится? — Она подняла на него заплаканные глаза. По щекам бежали тёмные дорожки от макияжа.

Наполеонов открыл ящик, поискал бумажные платочки и протянул Оксане сразу два:

— Вот, у вас там немножко потекло…

— Спасибо. — Оксана встала, дошла до двери и вдруг бегом вернулась к следователю.

Наполеонов от неожиданности чуть не подпрыгнул:

— Что такое?

Арефьева схватила его за запястье и жарко зашептала:

— Пожалуйста, Александр Романович, миленький, Прокофий не мог! Он не мог убить! Пожалуйста, помогите нам, разберитесь! Не навешивайте это на него. Вы знаете, Прокофий он добрый, он замечательный, он животных любит!

— Да, да, я знаю. — Наполеонов тщетно попытался освободить своё запястье из цепких рук Оксаны. — Я знаком с Януарием, — зачем-то добавил он.

— Вот видите, — обрадовалась Оксана и отпустила руку следователя, — он добрый!

— Уважаемая Оксана Сергеевна, успокойтесь, пожалуйста, никто ничего не собирается навешивать на вашего Прокофия. Если он не виноват, то никто привлекать его не будет. Другое дело, если вина его будет доказана.

— Вы только пообещайте, что вы будете расследовать добросовестно, что вы…

Наполеонов поднялся из-за стола, приобнял девушку, которая была на целую голову выше его, и вывел её в коридор. Там он окликнул оперативника и, бросив ему ключи от своей машины, попросил отвезти Оксану домой.

Оперативник уже на ходу заметил:

— Там, в соседнем кабинете, вас дожидается брат задержанного, рвёт и мечет.

— Я сейчас с ним поговорю.

Брат Прокофия действительно рвал и метал…

Однако после того, как он узнал от Наполеонова, что убитый был бывшим приятелем невесты брата, Василий Афанасьевич пригорюнился. Он понимал, что этот факт не улучшает положение его брата.