Рики и другие звери. Сборник рассказов

Наталия Александровна Аринштейн, 2015

Полные доброты, юмора и грусти рассказы о людях и их верных друзьях – собаках, с любовью написанные абсолютно несерьезной и неисправимо оптимистичной Наталией Аринштейн.

Поцелуй

— Он позвонил мне за неделю до встречи. Сказал, что с женой приедет из Санкт-Петербурга в Берлин и надо организовать две экскурсии: по Берлину и в Потсдам, в Сан-Суси и Цецилиенхоф, и что зовут его Юрий.

Первый день — обзорная экскурсия по Берлину. Все прошло без потрясений. Несколько раз они прерывали мой рассказ вопросами, из которых я быстро сделала вывод для себя: будь проще, рассказывай более доступные вещи. Большей частью про те, которые интересуют таких туристов: где расположен бункер Гитлера, высота телебашни, крутится ли она и если да, то с какой именно скоростью и т.д.

Большие влажные глаза Юрия смотрели на меня с пристальным вниманием. Его жена Валентина слушала с несколько рассеянным интересом, с каким обычно наблюдают за происходящими на улице событиями случайные прохожие. Однако, перед выходом из машины для фотографирования, она стряхивала с себя летаргический сон, колыхнув для верности пышными формами, втиснутыми в обтягивающие брюки и тесную курточку на молнии.

— Все от «Версачей», — успела она шепнуть мне на ходу.

— На воздухе её миловидное личико с ямочками на щеках загорелось нежным румянцем. Несколько минут они выбирали место, затем Валентина вручала Юрию фотокамеру последней модели, очевидно очень дорогую, с множеством ненужных, на мой взгляд, непрофессионалу элементов. Встав на облюбованное место, она начинала смотреть с застывшей улыбкой в объектив так сосредоточенно, что невольно вспоминалась байка из детства о птичке, которая обязательно вылетит из объектива. То, что Юрию явно недоставало опыта в обращении с новомодной техникой, было очень заметно. Лицо его начинало страдальчески съеживаться вокруг зажмуренного глаза. Вдобавок, он никак не мог решить, в каком положении фотоаппарата сделать снимок — в вертикальном или в горизонтальном? Когда же наступала его очередь фотографироваться, он вытягивался во весь рост, улыбался и замирал. А у меня разом возникало удивительное впечатление от широкой улыбки Юрия: она полностью заслоняла его лицо.

На следующий день в Потсдаме я первым делом огласила план всей экскурсии.

— Может, вы хотите внести в этот мой план какие-то свои коррективы? — спросила я. — Но мне думается, что за 4,5 — 5 часов мы успеем посмотреть все, что я наметила.

— То самое, что нам нужно, — подбодрил меня Юрий.

Экскурсия во дворце Сан-Суси проходила на немецком языке, но моим туристам были предложены трубки с магнитофонами на русском. Я украдкой наблюдала за ними: Юрий держался мужественно, а Валентина под напором специальных терминов скучнела прямо на глазах. Поспешно выйдя из дворца по окончании экскурсии, она жалобно произнесла:

— Честное слово, я еле выдержала, причем, и половины не поняла из того, о чем говорили в трубке. Этот перевод на русский непонятно для кого делан. Зачем все в таких сложных выражениях?! Немцы-то, поди, русский как следует еще не изучили! Во дворцы остальные внутрь не пойдем. Так смотреть будем, снаружи. Я согласилась — турист всегда прав.

— И вообще, Эльвирка говорила нам про какое-то кафе в Потсдаме. Вроде как там пьют самый лучший горячий шоколад в Европе. Ну, может про Европу эту и приврала, а вот в Германии, может, и правда. Еще правильно сказала, что на дворец этот Сан-Суси и смотреть не на что!

— Вообще-то, дворцово-парковый комплекс Сан-Суси посещают в год около двух миллионов, — сообщила я своим незадачливым туристам на всякий случай.

— Ну да, у этих туристов за все заранее уплачено, вот они и делают вид, что им здесь каждый горшок фарфоровый нравится. Ну а мы петербургские, нам ни к чему вид делать. У нас, все говорят, похлеще во дворцах вещи выставлены. В общем, не знаю, как я все остальные дворцы здесь вынесу! Так что давайте в кафе это шоколадное поедем.

Очевидно, на моем лице отразилось нечто такое, что Юрий внезапно резко изменил голос. Я не сразу смогла разобрать его речь, напоминающую грозный рык бывалого вояки, для которого все стоящие перед ним просто напросто глухие.

— Ты вот эти замашки, Валька, брось! Не к лицу тебе. Смешно слушать глупость твою непроходимую. Сто раз говорил тебе — дисциплина должна быть во всем. И в экскурсиях тоже. Хорошо, посетим здесь еще один объект и поедем в кафе это.

Кафе, где подавали горячий шоколад, располагалось в центре Потсдама, недалеко от Бранденбургских ворот. Стилизованное под французское, небольшое и уютное. Вожделенный горячий шоколад, по моим наблюдениям, не произвел особого впечатления на моих «бывалых» туристов. Но держались они достойно. Валентина хвалила все подряд, особенно занавески на окнах и вазочки на столах. Юрий молчал. Несколько порций горячительных крепких коктейлей постепенно сделали свое дело — мои туристы повеселели, решили поделиться со мной своими проблемами.

— Вам этого не понять. Обидное такое, хлопотное дело. Все время будь начеку. Как, бывало, в армии.

— Не вздумай рассказывать о своем бизнесе, — предостерегала его Валентина. — А то опять на моего Генку будешь все валить, дураком его выставлять.

— А почему бы и нет? — разозлился Юрий. Расскажу только одну историю из Генкиных дел, связанных с моим бизнесом. Пусть Наталья послушает. Валентинин брат, Генка, художником в их семье стал. Без работы вечно сидел и до перестройки. А уже в перестройку отговорка у него появилась, что сейчас на таких как он, спрос упал. Да его и не было отродясь, спроса этого. Потому что нормальные, красивые картины, что спросом пользуются у нормальных людей, рисовать он не хотел. Видение у него, видите ли, такое особенное было. Да не вИдение, Валька, а именно видЕние.

Конец ознакомительного фрагмента.