Люби меня

Натализа Кофф, 2017

Невозмутимый, порой суровый мужчина и хрупкая девушка с открытым сердцем. Они встретились. И разошлись по своим дорогам. Разные, но притягивающие друг друга. Одинаковые, но между ними пропасть. Смогут ли они быть вместе, преодолеть невзгоды и бездну непонимания. Как быть, если обретя любовь, невозможно быть с ней рядом, чтобы не огорчить родных? Что выбрать? Спокойствие в семье или личное счастье со своей половинкой? Две пары, две жизни, две судьбы.

Глава 2

Прошла ровно неделя с того памятного дня и безумной ночи. Плакать я перестала. Страх от того, что могу забеременеть от такого мерзавца, прошел. Женские веселые дни нагрянули, радуя меня как никогда ранее. Нет, детей я любила, да и профессию выбрала соответствующую. Вот только не таким образом, и желательно от любимого человека. Но Заур… Могла ли я влюбиться в него, сложись все иначе. Ответа долго искать не пришлось. Запросто могла бы. Вернее, я любила его уже, совсем немного, самую малость. Но все еще было больно после его оскорбительного поступка.

Прибрав в квартире, и стараясь не думать о прошлом, а смотреть только в настоящее, села выпить чаю. Услышала звонок в дверь. Пошла открывать. На пороге стоял мальчик шести — семи лет.

— Привет. Елена Михайловна? — очень серьезно спросил он. Кивнула. Нет, точно не мой ученик. Я бы запомнила. Этакий маленький мужичок с взрослым не по годам взглядом.

— Да, а Вы, молодой человек, кем будете? — улыбаясь, полюбопытствовала я.

— Можно войти? — спросил мальчик-мужчина. Шире распахнула дверь, приглашая гостя войти. Мальчик прошел в квартиру, осмотрелся по сторонам.

Заглянул на кухню.

— У Вас там не конфеты? — полюбопытствовал паренек.

— Конфеты. Будем чай пить? — пригласила я гостя. Мальчик согласно кивнул. По пути на кухню зашел в ванную. Вымыл руки с мылом. А я уже наливала чай в кружки. Было безумно любопытно узнать о причине появления странного мальчика в моей обители.

Поставила кружку перед мальчиком.

— А ты кушать не хочешь? — спросила я. На вид мальчуган производил положительное впечатление. Было видно, что одежда дорогая, сам ребенок ухоженный, не оборванец.

— Нет, Елена Михайловна, — мальчик отрицательно махнул головой, — У меня времени мало.

— Ну, если мало, приступим к делу, — сказала я, присаживаясь напротив парнишки, — Чем обязана?

Мальчик, отпив горячего напитка из кружки, отставил ту в сторону.

— Понимаете, — спустя секунду проговорил паренек, — У меня папа заболел.

Мальчик замолчал, будто бы собираясь с мыслями.

— Мне очень жаль, — посочувствовала я, — А мама где?

— А мамы у нас нет, — сказал мальчик, — Мы вдвоем живем. К нам иногда баба Аня приходит, но она старенькая уже. А за папой ухаживать нужно. Присмотр там, и всякое такое. Доктор так сказал, я сам слышал.

Ребенок вновь замолчал, а я продолжала недоумевать. Ну, заболел человек. Я тут при чем? Я ведь не врач, а педагог. Чем я могу помочь?

— Тебя как звать? — спросила я.

— Ильяс, — спохватился малыш, и протянул руку для пожатия, прям как взрослый.

— Знаешь, Ильяс, — осторожно начала я, стараясь подбирать слова, чтобы не обидеть малыша, — Может быть лучше обратиться к докторам? Понимаешь, я ведь просто учительница. У меня и медицинского образования нет.

— То есть Вы отказываетесь помочь? — в лоб спросил парень.

— Нет, но… — начала я, соображая, как объяснить мальчику.

— Вы хотя бы с ним поговорите, чтобы он в больницу лег, — попросил Ильяс, — Он и в обмороки может падать, а он знаете какой тяжелый, я его ни за что не подниму.

Вздохнула. О чем мне говорить с незнакомым человеком? Если он сына не послушался, и какую-то бабу Аню, меня он и подавно слушать не станет.

Взглянула на мальчонку. Что-то было в его взгляде. Сама не поняла, как согласилась.

— Я переоденусь, жди тут, — вздохнула я, — А по пути расскажешь, почему ко мне обратился. Мы ведь раньше не знакомы были.

— Не были, — громко проговорил мальчик, — Это длинная история. Я Вам потом как-нибудь расскажу.

Улыбнулась. Замечательно, у меня новый друг появился. Будем чай пить, и байки друг другу рассказывать. Главное, чтобы отец ребенка против не был.

Надев короткие джинсы до колен, и свободную футболку без рукавов, вышла к мальчику. Он сидел, что-то печатая в телефоне. Нет, странный парень, развитый не по годам. Распустила волосы, расчесала, заплела в косу, и, забросав в рюкзачок телефон, салфетки и прочую мелочь включая бумажник, махнула парню.

— Пойдем, — кивнула я в сторону двери.

— Куда идти? — спросила я, выйдя из подъезда.

— Тут недалеко, — мальчик махнул в сторону новостроек, — Мы недавно переехали. Вообще у нас дом есть за городом, но там ремонт. И в школу отсюда ближе.

— А ты в какой школе учишься, Ильяс? — спросила я, смотря по сторонам.

— В сорок пятой гимназии, — ответил мальчик и нахмурился, — Но мне там не нравится. Папа пообещал меня сюда, в двадцать вторую перевезти.

— Правильно, двадцать вторая лучше, — согласилась я, — Я там работаю, кстати.

— А я знаю, — улыбнулся мальчик.

Так мы прошли два квартала, разговаривая обо всем подряд. За двадцать минут прогулки Ильяс мне поведал о своих интересах, о том, что он посещает спортивную секцию, где когда-то занимался и его отец.

— Вот тут мы и живем, — Ильяс указал на высотку, построенную всего полгода назад. Частная охрана, подземный гараж. Мда, о таком жилье я пока только мечтаю.

— Привет, Ильяс За… — услышала дружелюбный голос охранника. Но мальчик, не дав договорить ему, перебил:

— Привет, дядь Саш, — махнул он в ответ, — Это Елена Михайловна, она со мной.

Дядя Саша кивнул, и открыл перед нами стеклянную дверь.

Мы вошли в просторный холл. Мальчик уверенно повел меня к лифтам. И спустя несколько секунд мы уже выходили на нужном этаже.

У двери парнишка замялся.

— Елена Михайловна, — сказал он, взявшись за дверную ручку, но, так и не открыв дверь, — Вы только сильно не ругайтесь. У меня папа самый лучший в мире, просто иногда упрямый.

Кивнула. Ильяс открыл дверь и пропустил меня. Просторный коридор по размерам превосходил мою спальню. Сбросила балетки, рюкзак решила взять с собой. Вдруг звонить кому-нибудь придется.

— Вы идите пока вон туда, — махнул Ильяс рукой, — Там папин кабинет. А я пока обед разогрею.

— Ты и готовить умеешь? — удивилась я.

— Не, Вы что? — рассмеялся парень, — Мне всего семь. Папа готовит, а я потом разогреваю. Или нам из ресторана приносят. Но мне папина еда больше нравится. Правда, ему некогда часто готовить. Это ведь трудно одному такого сына как я воспитывать, — по секрету сообщил мне Ильяс.

Нет, мальчик с каждой минутой мне нравился все больше. Да и отец его достоин восхищения, если не боится один воспитывать ребенка. Другой на его месте сдал бы мальчика в закрытую школу какую-нибудь, а этот нет. Наверное, и уроки делает с ним, и на родительские собрания ходит. Не мужчина, а клад.

— Вы идите, не бойтесь, — подтолкнул меня Ильяс, — Папа, правда, в последнее время не в настроении. Но это пройдет. Вы вон какая светлая и позитивная, он вас увидит и ему вмиг полегчает.

С сомнением посмотрела на парня. Ага, ему вмиг поплохеет, а не полегчает. Но, глядя я глаза ребенка, перечить, не решилась.

— Пап, я дома! — крикнул Ильяс. В ответ донесся приглушенный кашель из комнаты. Осторожно подошла к закрытой двери. Мысленно подбирала слова и фразы, которые можно было бы сказать больному человеку. Обернулась. Увидела, как из-за угла на меня смотрит Ильяс.

— Идите! — скомандовал он. Вздохнула. И зачем я согласилась? Поскреблась в дверь ногтями. Почему-то стучать не хотелось. Вдруг у него там голова раскалывается. Мало ли.

В ответ тишина. Молчание. Вздохнула, и, надавив на ручку, толкнула дверь.

— Прошу прощения, — начала я с порога, — Но Ваш сын просил меня поговорить с Вами о лечении.

Вошла в комнату. Лицом к окну стоял мужчина. Услышав мои слова, он повернул голову. Я застыла на месте. Да, Ильяс прав, его папа и вправду больной. На всю голову. И как не прискорбно, болезнь под названием «кретинизм» не лечится, в его случае точно.

— Ильяс! — рявкнул мой маньяк во всю глотку, так, что стекла зазвенели, — Иди сюда! Быстро!

Спустя секунду Заур закашлялся.

Прищурилась, и вправду болеет? А с виду не скажешь. Здоров вроде бы.

За мной в комнату вошел Ильяс.

— Объясни, — велел Заур, сверля сына взглядом.

— Пап, понимаешь, тут такое дело, — начал мальчик, — Ты ведь болеешь, вот я и подумал, что Леночка тебя вылечит. Я ее фотографию посмотрел и адрес почитал. И потом ты вчера сам говорил, что Лена…

— Хватит! — закашлялся Заур. Вот только мне теперь стало еще интереснее, — За самодеятельность моешь посуду всю неделю.

— Хорошо, — согласился мальчик с готовностью.

— Месяц! — изменил свой вердикт Заур.

— Запросто! — весело ответил Ильяс, собираясь выйти из комнаты отца.

— И никакого компьютера! — крикнул вдогонку Заур.

— Как скажешь, па! — услышала веселый голос из коридора. Посмотрела на Заура, он сердито смотрел на дверной проем, в котором исчез сын. Едва сдерживала смех. Нервное скорее всего. Не готова я была еще встретиться с ним лицом к лицу. А парнишка все-таки хитрый, провел меня, глазом моргнуть не успела.

— Ильяс просил поговорить с тобой, — вежливо начала говорить я, как-никак, ребенку пообещала, значит, нужно выполнять обещание, — Можно считать, что я поговорила.

— Можно, — хрипло сказал он. Ну, зачем он так? Пусть бы лучше и дальше молчал. Чувствовала, что его низкий голос опять начинает манить меня, гипнотизировать. Вот только этот сценарий мы уже прошли.

— Не хворай, — сказала я, и вышла из спальни.

— Лена! — услышала за своей спиной. Но решила не поддаваться ни уловкам, ни уговорам. Да и с чего ему меня уговаривать? Использовал разок и выбросил за ненадобностью.

Торопливо подошла к двери. Обулась. Подергала дверную ручку.

— Ильяс, открой, пожалуйста! — попросила я мальчика.

— Неа, — ответил он абсолютно невозмутимо, — Я ключи выбросил.

Скорее почувствовала, нежели услышала, как в шаге от меня остановился Заур.

— И твои тоже, па, — улыбнулся мальчик, — А дядя Саша их подобрал и в мусорный контейнер бросил. А мусор только что вывезли.

— Ильяс! — грозно рыкнул Заур. Обернулась. Увидела, как он расстегнул ремень на своих брюках. Господи! Он что, собрался пороть сына? Да он его одним пальцем прихлопнет!

— Я в фирму, которая нам дверь устанавливала, уже позвонил, — поставил нас мальчик в известность, — Они завтра в десять утра приедут. Леночка может у нас переночевать. Комнат много.

— Леночка? — грозно переспросил Заур, обходя меня и направляясь к сыну. Материнский инстинкт проснулся во мне со страшной силой.

— Это для меня она Леночка, а для тебя Елена Михайловна, паршивец, — начал почти кричать Заур.

Быстро оббежала Булатова — старшего, и заслонив собой Ильяса, выставила руки вперед.

— Не смей бить сына! — скомандовала я. Заур замер, удивленно смотря на меня. Прищурилась, сдерживая ярость, накопившуюся за всю эту неделю, — Только рискни, Булатов! — прошипела я.

— Лен, ты чего? — Заур опустил руку, в которой был зажат ремень, — Лен, не бойся, — как-то нежно и с опаской проговорил Заур.

— Леночка, — услышала голос Ильяса, — Да папа никогда меня не бьет, так побегает за мной по квартире и все. Это только для вида, Лен. Ты не бойся. Он просто с виду такой грозный, а на самом деле он очень добрый.

Почувствовала, как Ильяс подошел ко мне, и обнял сбоку. Лицо спрятал в мой живот. Не могла оторвать взгляда от Заура. По его лицу поняла, он сам в замешательстве.

— Леночка… — вдруг хрипло проговорил он. Казалось, даже потянулся в мою сторону. Но я отступила на шаг назад.

Заур, с силой швырнув ремень в стену, развернулся и ушел в другую комнату. И спустя мгновение вернулся. В его руках поблескивала связка ключей.

Положив ее возле зеркала, Заур бросил на меня долгий взгляд и прошел мимо на кухню.

— Лен, оставайся на обед? — услышала голос Ильяса, — Папа сейчас знаешь как вкусно будет готовить. Он когда нервничает, всегда готовит.

— А он нервничает? — недоверчиво спросила я. Как-то не вязалось у меня «нервничающий» и Заур в мыслях.

— Еще как, — уже тише проговорил Ильяс, и, обернувшись проверить, не слышит ли его отец, прошептал, — У него твоя фотка есть. Ты там такая красивая, закачаешься. Папа на нее каждый ве…

— Ильяс! — прокашлял Заур с кухни.

— Оставайся, Лен, — попросил мальчик, смотря на меня карими глазами, такими же темными, как и у отца. Нет, таким глазам отказать нельзя.