Фейк

Нана Рай (2024)

Начинающий художник Даниил безответно влюблен в Александру Вольф — популярного блогера. Когда ее отец — крупнейший бизнесмен города — погибает, судьба буквально сталкивает Алексу и Даниила. Только вот судьба ли? У погибшего осталось пятеро наследников, у каждого из них был мотив избавиться от отца. Поневоле Даниил оказывается втянут в цепочку преступлений, когда за одной смертью приходит следующая. А ведь у Даниила самого есть секреты. И если кто-то узнает о них, это разрушит его жизнь.

Глава 12

Добрый день, господа Вольфы

У него получилось. Даня в чистейшем изумлении и до сих пор не верит в свою удачу. Или магию? Он не знает, какая сила исполняет все его желания, которые он изображает на холсте. Но не заканчивает… Только незавершенные картины оживают. К тому же надо постараться точно передать свою мысль. Найти нужные образы… Столько нюансов… Поэтому Даня до конца не верил, что ему дадут внеплановый отпуск на целый месяц. Что, впрочем, и произошло. Но за свой счет начальник отпустил его с легкостью.

— О чем ты думаешь? — Алекса с милой улыбкой трогает Даню за плечо.

Он моргает, возвращаясь к такси, в котором они едут в загородный особняк Вольфов. Машина как раз сворачивает на узкую горную дорогу в заснеженном лесу.

— Мы почти приехали, — продолжает щебетать Алекса, видимо, забыв про свой вопрос. Или же ее просто не интересовал ответ. — Я уже жду не дождусь, когда смогу переодеться в свою одежду. — И она со смехом приподнимает ногу, на которой болтается черный сапог. — Обувь твоей матери мне слегка… великовата. И не сочетается с моей шубой.

— Надо было предложить тебе мои сапоги. Думаю, ты бы вся влезла в один.

Алекса смеется и вдруг кокетливо прижимается к нему:

— Ты бы мог понести меня на руках. Но я не хочу, чтобы моя семья знала о том, что я временно инвалид. Я вообще не хочу, чтобы они что-то знали. Ты запомнил нашу легенду? — резко спрашивает она, и тонкая морщинка на ее лбу смотрится так неуместно, что будь Алекса портретом, Даня бы непременно закрасил изъян кистью.

— Да, конечно.

Они снова замолкают.

Алекса порой такая молчаливая. Даня украдкой поглядывает на нее, но выражение лица девушки сложно разгадать. Что-то среднее между печалью и страхом. Распахнутые темные глаза, напряженные губы. Медленное, почти неслышное дыхание. Даня обязательно запомнит ее такой и нарисует. Она станет его Джокондой.

Такси тормозит на подъездной дорожке, и Алекса с радостным восклицанием выбирается из машины. Даня быстро достает кошелек, чтобы расплатиться, но едва может оторвать взгляд от особняка господ Вольфов.

Он сует таксисту в руки смятую купюру, растерянно бормочет «сдачи не надо» и выходит из машины, ступая на хрустящий снег.

Двухэтажный коттедж Вольфов словно переместился в реальность из русской сказки. Деревянные массивные бревна выкрашены в темный оттенок «венге», входная дверь и окна с наличниками украшены резными белыми завитками, как особняки купцов позапрошлого века. Кругом буковые деревья, припорошенные пушистым снегом. Их голые ветви скрещиваются между собой и выглядят весьма зловеще. Возле дома — вычищенная парковка и дорога, ведущая вниз к трассе и в город. Но во всей этой мрачной красоте зияет заколоченное окно на втором этаже, как черный зуб в белоснежной улыбке.

Даня содрогается. Как мог богатый, здоровый мужчина с такой легкостью распрощаться с жизнью?

— Ты идешь? — Алекса недовольно машет ему рукой. В черной шубе она напоминает нахохленного воробья.

Не дожидаясь Дани, она нажимает на дверной звонок и нетерпеливо морщится. Видно, что ей еще больно стоять. Во всяком случае, неприятно. Мелодия звонка, похожая на пение соловья, обрывается, и почти сразу массивная дубовая дверь распахивается.

— Сашенька? — Молодая девушка в плюшевом домашнем костюме персикового цвета на секунду застывает на месте, а потом со слезами на глазах бросается на шею и втягивает Алексу внутрь дома. — Боже мой, ты вернулась, вернулась! Я так рада, я так переживала за тебя! Арсений собирался завтра идти в полицию, хотя я настаивала, чтобы он сделал это сегодня. О, Господи, где ты была, что случилось? — взахлеб тараторит она.

Даня неуверенно проходит следом за ними, озираясь, словно преступник. Мило, уютно. По размеру одна только прихожая может вместить в себя половину его дома. На полу плитка с золотистым узором. Шкаф с каретной стяжкой, в углу подставка, набитая зонтиками. Даже слишком просто для господ Вольфов. И по-домашнему. Даня принюхивается. А пахнет лесом — можжевельником, сосной. Насыщенный, густой запах. Он оборачивается и внимательнее приглядывается к заплаканной сестре Алексы. Кажется, это ее аромат. Удивительно…

— Галя, не плачь. Ты как маленькая, ей-богу. Ну кто мог подумать, что ты воспримешь так близко к сердцу очередной мой побег? — Алекса закатывает глаза, но когда Галина хочет помочь ей снять шубу, только плотнее в нее кутается. — Не надо, я замерзла. Такси заглохло, и полпути мы шли пешком, — сладко врет она.

Даня вскидывает брови, но молчит. Так надо. Если увидят одежду Алексы, могут не поверить в ее «побег».

— Как маленькая, потому что переживала за тебя. — Галя еще раз крепко стискивает Алексу в объятьях.

Странно. Две сестры — и разные до невозможности. Галина будто попала сюда из советского времени, когда многие девушки были кровь с молоком. Почти пепельные кудри касаются плеч и от этого подпрыгивают вверх. А серые глаза смотрят с легким прищуром, который собирает вокруг них веселые морщинки. Редко встретишь человека с таким сердечным взглядом. По сравнению с Алексой она выглядит дородной, высокой женщиной. Как большой серый кот и маленькая мышка.

— О, простите! — Галина, наконец, замечает Даниила и смущенно скрещивает на груди руки. — Я вас не заметила. — Румянец мило окрашивает ее щеки. Если бы Дане нравились девушки в теле, он бы непременно в нее влюбился. Наверное.

Порыв ветра в спину напоминает, что дверь до сих пор открыта, и Даня поспешно ее запирает.

— Здравствуйте, — неуверенно произносит он и тут же замолкает.

Алекса закатывает глаза и незаметно для Галины качает головой:

— Это мой парень — Даня. Я была у него, но поняла, что сейчас мне как никогда нужна его поддержка здесь, — она подходит к нему и берет под руку, — и попросила пожить у нас.

— Парень? — Тонкие брови Галины ползут вверх. — Тот самый, о котором ты…

— Нет, — резко перебивает ее Алекса. — Мы начали встречаться недавно. Незадолго до… — Голос Алексы обрывается. — Ну, ты понимаешь. Потом было не до этого, поэтому я не успела о нем рассказать.

— Ну, — Галя снова улыбается и неловким жестом показывает на дом, — тогда располагайся. Саша покажет тебе гостевую комнату. Поддержка нам сейчас не помешает. — Ее взгляд тускнеет.

— Только не от первого встречного. — Голос, наполненный сарказмом, просачивается сквозь приоткрытую дверь.

— Злата!

В прихожую входит очень худая девушка, лишь отдаленно смахивающая на Галю.

— Это моя двойняшка. Не воспринимайте всерьез ее слова, она слишком язвительна.

— Я просто говорю то, что думаю. — Злата застывает на месте и пристально рассматривает Даниила, словно собирается купить себе платье, но не может определиться, идет оно ей или нет. — У нас горе в семье, а Лекси снова думает лишь о себе. Не так ли, дорогая? — Она поджимает губы.

— В этом спец ты, а не я, — отрезает Алекса.

— Ну конечно. Остра на язык и красива, но в душе она давно сгнила. — Злата склоняет голову набок.

Фиолетовое платье-клеш висит на ней, как на вешалке, а бедные волосы выжжены до снежной белизны. И это при том, что у них одни гены. Если необычная внешность Александры вполне объяснима, то Галина и Злата… Даня мысленно вздыхает. Три сестры выглядят, словно чужие люди. Да и ведут себя почти так же.

— Пошла ты, — фыркает Алекса и тянет Даню за руку. — Тебя забыла спросить. Это и мой дом тоже. Кого хочу, того и приглашаю.

Алекса открывает центральную дверь, но уже возле лестницы ее догоняют слова Златы:

— Лучше тебе свалить в Москву к своей матери, пока за решетку не загремела. Я-то знаю, кто убил отца!

— Злата! — укоризненно восклицает Галя. — Разве так можно!

Алекса спотыкается о яркий персидский ковер и бросает сердитый взгляд через плечо, но молчит. В ее молчании сгущается ненависть, и Даня будто наяву видит нить, натянувшуюся между ней и Златой. Не выдержав, он захлопывает дверь и отрезает от них двойняшек.

— Все в порядке?

Алекса медленно переводит на него взгляд и кивает:

— Чертовски.

Они поднимаются наверх. Что ж, знакомство с женской половиной семьи Вольф состоялось. Только непонятно — удачно ли? А что будет, когда Даня встретится со старшими братьями Алексы? Мурашки бегут по спине. Лучше об этом не думать.