Алия и камышовый кот. История одного дня

Наиль Гафутулин

Во время переезда семьи Алии сбегает домашний питомец – прирученный камышовый кот по кличке Мангуст. Алия бросается за ним в заповедные тростниковые заросли и теряется там… Родители организуют поисковую операцию с привлечением солдат, охотников и с вертолёта.В заповеднике Алию ждут встречи с дикими животными, она тонет в болоте, тушит пожар. От смертельных опасностей её спасает кот Мангуст!Сможет ли Алия вернуть любимца домой?Рассказ ведётся от лица Алии и её мамы.

Из статьи «Камышовый кот: его нельзя брать домой» на канале «Яндекс. Дзен» Московский зоопарк»

Корректор Оксана Сидорочева

Фотоиллюстрации: на обложке — iStock.com (Tahir Abbas), в тексте — Shutterstock.com (Ondrej Chvatal), Pixabay (Ilona Krijgsman), iStock.com (Slowmotiongli и Tzooka), Dreamstime.com (Lukas Blazek).

© Наиль Гафутулин, 2021

ISBN 978-5-0053-3193-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. До 9:00

(за час до ухода в тростники и за три часа до начала поисковой операции)

Алия

Мокро. Как мокро!

— Мангуст, отстань, мне ещё рано. Ну перестань, я хочу спать.

Я смотрю на будильник. Уже больше восьми. Я ставила на семь часов. Проспала. Прислушиваюсь к топоту ног и голосам за дверью моей комнаты. Потягиваюсь. Слышу, как шаги приближаются.

— Алия, ты проснулась? Пора, — это мама.

Я спала на раскладушке. Она соседская, взята на одну ночь. Мы переезжаем. Моя кровать разобрана и упакована ещё с вечера. В комнате, кроме раскладушки, завёрнутые в картон стенки и дверцы шкафа, ящики с компьютером, игровой приставкой, книгами и одеждой. Ящики составлены в двухголовую пирамиду под окном. Сверху на них как крыша водружена гладильная доска. Под ней сегодня спал Мангуст. Он всегда засыпал у меня в ногах, но вчера переместился под гладильную доску. Раскладушка ему не понравилась. Вот и сейчас, облизав моё ухо, он спрятался обратно в пирамиду.

— Я встала! — кричу в закрытую дверь, а сама натягиваю на ухо одеяло.

Дверь открывается.

— Подъём. — Это уже папа. — У тебя пятнадцать минут. Умыться, позавтракать и накормить Мангуста. И мы начинаем грузить твою комнату.

Мангуст сопровождает меня в ванную, потом на кухню. Он шипит, когда двое солдат заходят на кухню, чтобы забрать холодильник.

— О, смотри, камышовый кот. Я же говорил, что он у них живёт, — обращается ко второму тот, что повыше, а потом уже мне: — Можно погладить?

— Не надо. Может броситься.

Но он всё равно приседает, Мангуст жмётся к моим ногам, солдат протягивает руку и мгновенно получает по ней лапой. Он вскрикивает и нервно смеётся, рассматривая стекающую по пальцам кровь. Заходит мама.

— Алия! — Она неодобрительно качает головой и достаёт откуда-то из сложенных ящиков йод, лейкопластырь и бинты.

— Я предупреждала, — отвечаю я.

— Да ладно. Царапина, — вслух бравадится солдат, но при этом безропотно протягивает руку маме. И сразу обращается опять ко мне: — Откуда он у тебя?

— В прошлом году у местных выпросила. Котёнком. Они их топить шли. Целый выводок.

— Что, просто так отдали?

— Не просто так. Я сказала, что я дочь командира.

Солдаты рассмеялись, кот опять напрягся.

— Тихо, Мангуст, тихо, — прижала я руку к его груди.

— А почему Мангуст? — не унимается солдат.

— Я тогда «Рикки-Тикки-Тави» читала.

— «Рикки-Тикки»… — переспрашивает солдат, мама еле заметно хмурится, но солдат вспоминает: — А, из Киплинга, из «Книги джунглей».

Солдат выглядит так, как будто только что сдал экзамен. Так оно и есть. Мама одобрительно кивает и приклеивает последний кусок лейкопластыря. Она учитель литературы и любит, когда по имени героя могут определить произведение.

— Извини, — это опять солдат, — а у тебя что, линзы? Они разноцветные?

Я улыбаюсь. А он смелый, не только заметил, но и сказал.

— Нет линз. У меня отличное зрение. Это глаза. Левый — серый, правый — зеленый.

— Красиво. Ни разу такого не видел.

Я хочу ему сказать, что он видел. И не раз. Просто не обращал внимания. Ведь разноцветные глаза у многих-многих артистов. У Милы Кунис и Милы Йовович, у Деми Мур, у Екатерины Гусевой… Но не успеваю. Дальше всё происходит очень быстро. Холодильник, кухонные шкафы, стол… Вслед за ними в КамАЗ отправляются вещи из моей комнаты.

Мангуст всё это время проводит или у меня на руках, или в корзине. На дно корзины я уложила свою подушку, а сверху тонкое одеяло, под которым сплю. Родные для него запахи.

— Мы едем в «Патриоте» следом, — это папа обсуждает маршрут с прапорщиком дядей Витей, который напросился старшим в КамАЗ. Дядя Витя — школьный друг папы, у него невеста сейчас на учёбе в штабе, в городе. Ему туда надо. А для нас это новое место папиной службы.

Я дожидаюсь, когда папа с дядей Витей пройдут вперёд, и несу корзину с Мангустом к «Патриоту». Дядя Витя и Мангуст друг друга не любят, им лучше не встречаться лишний раз. Открываю заднюю дверь, ставлю корзину на сиденье. Мангуст начинает вылезать из корзины, я его пытаюсь удержать. Он вдруг встаёт передними лапами на моё правое плечо, потом перепрыгивает через меня, больно задев по щеке хвостом, и убегает вдоль дома к детской площадке и тростниковым зарослям, которые начинаются за границей городка. Я бросаюсь за ним:

— Мангуст, Мангуст!

Мама

Я встала в шесть утра. Спала плохо, в ночь перед переездом сон у меня обычно тревожный. Это уже пятый переезд за последние семь лет. Приготовила завтрак и начала в очередной раз проверять, как упакованы вещи, — в прошлый раз в дороге разбился сервиз. Рустам встал практически сразу после меня, собрался и отправился в часть за машинами и солдатами. Алия рано не просыпается, она и в школу постоянно опаздывает.

Скоро пришёл Витя. Заходя, он опасливо покосился на вешалку. Я поймала его взгляд и постаралась успокоить:

— Мы теперь закрываем его в детской, когда гости.

Мне, конечно, неудобно это вспоминать. Два месяца назад, когда Витю перевели в часть к Рустаму, он пришёл вечером в гости. Они начали обниматься, со школы друг друга не видели. А у Мангуста была привычка: услышав звонок, он бросался в прихожую, запрыгивал на вешалку и там встречал гостей. Витя ударил Рустама в плечо, у них приветствие такое было в школе. А кот решил, что нападает. Прыгнул ему на голову, Рустама бросился защищать. Хорошо, что Витя был в фуражке. У него всего два шрама на шее. Зашивать, правда, пришлось.

— А ты с ним справляешься? — спрашивает Витя.

— Я для него пустое место, — в который раз рассказываю о градации чинов в нашей семье в кошачьем понимании. — Я его кормлю, пою, убираю за ним. Он мне это позволяет. Но обращает на меня внимание не больше, чем на стиральную машину. Журчит, шумит, штука полезная, но не более… Рустам — вожак стаи. Мангуст это не оспаривает и беспрекословно выполняет все его требования. Но настоящая хозяйка — Алия. Только её он любит и позволяет с собой делать всё, что той захочется. Даже Рустам не решается его так тискать, как Алия.

— Рустам мне говорил, что Алия его из пипетки молоком кормила, выхаживала…

Я киваю.

— А местные каждый год на них охотятся? — продолжает интересоваться Виктор.

— Да. Коты кур таскают, вот крестьяне и регулируют их численность. Взрослых стреляют, если найдут выводки — топят. А этого Алия у них отбила. Она как раз о котёнке тогда мечтала.

Мы решаем, в какой очерёдности организовывать погрузку. Гостиная, спальня, кухня, детская. Подъезжает КамАЗ с тремя солдатами и водителем. Двое таскают мебель, двое в кузове её принимают. Диван, книжные шкафы, кровать. Алия ещё спит, пора будить. Подхожу к двери детской.

— Алия, ты проснулась? Пора. — В ответ слышу приглушённое «я встала». Это ничего не значит. Начинаю открывать дверь, как меня сзади обнимают, целуют в шею. Я вздрагиваю. Рустам ходит абсолютно бесшумно, как я его опять не заметила…

Он протискивается мимо меня в детскую, сдёргивает с Алии одеяло, командует: «Подъём. У тебя пятнадцать минут. Умыться, позавтракать и накормить Мангуста. И мы начинаем грузить твою комнату».

Алия недовольно морщится, встаёт и отправляется в ванную. Откуда-то из-за коробок с книгами выскакивает Мангуст и бросается за ней вдогонку. Как привязанный.

Я слежу за тем, чтобы ящик с хрустальной люстрой уложили вместе с посудой. Во дворе рядом с КамАЗом теперь стоит УАЗ «Патриот».

Возвращаюсь в квартиру и застаю на кухне очередную жертву Мангуста. У солдата вся рука в крови, он пытается смеяться, но выглядит бледным. Алия сразу отнекивается: «Я его предупреждала». Не предупреждать — смотреть надо, держать. Это же не просто кошка, а болотная рысь.

Достаю лейкопластырь, бинты, начинаю обрабатывать рану йодом. Солдат оказывается словоохотливым и интересуется Мангустом. «Откуда он у тебя?» — обращается к Алие. Умный мальчик, сразу определил, что это её кот. Не мой, не семьи, а её личный. Когда она упоминает «Рикки-Тикки-Тави», он с ходу вспоминает, что это из «Книги джунглей» Киплинга. Образованный. Похоже, после института… Замечает, что у неё глаза разноцветные… Какой всё-таки Виктор молодец, рассказал ей про знаменитостей с разноцветными глазами. Как она ими теперь гордится.

Потом перевязанный мной солдат с товарищем вытаскивают холодильник, шкафы и стол. Все вещи из детской. Рана, к счастью, не глубокая, ему не мешает.

Я оглядываю опустевшую квартиру. Мне хочется чуть-чуть постоять здесь в одиночестве — я всегда так делаю перед переездом на новое место, но вдруг слышу внизу панические крики Алии: «Мангуст. Мангуст!» Я выбегаю на улицу и вижу открытую дверь «Патриота», пустую корзину в руках у Рустама, ошарашенного Витю… Ни Мангуста, ни Алии.