Змей и Цветок

Надежда Харламова (2023)

Исторический роман о дочери ацтекского вождя во времена испанских завоеваний. Отец главной героини, предвидя неизбежность войны с чужеземцами, отправляет дочь в более развитый, мощный и защищённый город — Теночтитлан. Однако, как нам известно из истории, правитель Теночтитлана, император Монтесума, принимал ряд крайне странных и неразумных решений, в результате которых испанские завоеватели практически без боя занимают город. Ну, а дальше, как говорится, "любовь зла, полюбишь и…" чужеземца, прибывшего с целью захвата империи. Новелла "Змей и Цветок" — женский взгляд на крупнейшую военную кампанию в период колонизации Мексики, результатом которой стали миллионы жертв и разрушение местной цивилизации.

Глава 10. Малинцин

Отряд испанцев, истощённый жарой, долгими переходами, битвами и мятежами приблизился к мосту, соединявшему южный берег озера Тескоко в городе Истапалапа с Теночтитланом. Их главнокомандующий, Эрнан Кортес, мужчина среднего роста с благородной осанкой и задумчивым взглядом, ехал верхом. Здесь, на далёком континенте, он провозгласил себя генерал-капитаном и для своих людей казался едва ли не королём. Дерзким, жестоким, глубоко религиозным, жадным до золота и безразличным к судьбе других народов.

Рядом с командиром пешком шла женщина, наложница-переводчица. Гордая красивая индианка с длинными, почти до самой щиколотки, смоляными волосами и грустными бездонными глазами цвета ночного неба. Женщина Кортеса.

Испанцы нарекли её доньей Мариной и относились с большим почтением. Индейские союзники, знавшие её под именем Малинче, обращались исключительно с уважительной приставкой «цин» — Малинцин.

Следом за своим генерал-капитаном двигались испанские воины, некоторые верхом, но большей частью в пешем строю. Худые, грязные, с осунувшимися лицами, одетые почти в лохмотья они вовсе не выглядели грозными бойцами, о которых шла молва по всему Анауаку. Процессию замыкало огромное войско союзников, конгломерат разных племён, не всегда находящихся в добром соседстве, но объединившихся для борьбы с грозными ацтеками.

Командир подал сигнал остановиться. Перед ним открылась безмятежная водная гладь, таинственно окутанная тишиной девственно чистой природы, а где-то далеко виднелся великий Теночтитлан.

Досадно усмехнувшись, Кортес заключил:

— Мосты сняты. По суше в город не пройти. Разобьём лагерь.

Уже к вечеру на берегу выросли брезентовые шатры, задымили костры, повсюду сновали солдаты, а на постах стояли часовые. Солнце клонилось к закату, отряд был вынужден заночевать на подступах к столице.

Ранним утром к берегу причалил посланник тлатоани и попросил встречи с командиром. Поклонившись, он обратился к Кортесу:

— Посланники императора ожидают тебя на одном из островов. Следуй за мной.

Капитан намеревался взять с собой небольшое войско, но мужчина предупредил:

— Кроме меня в каноэ поместятся ещё три человека. Больше взять нельзя.

Не оборачиваясь конкистадор скомандовал:

— Альварадо!

— Слушаю, капитан, — ответил высокий испанец с ярко-рыжими волосами, даже в этот момент отличавшийся некоторым щегольством по сравнению с остальными участниками похода.

— Заряжай аркебузу. Отправишься с нами.

Рыжий испанец кивнул. Кортес жестом указал ему на лодку, дал знак переводчице и, обратившись к ацтеку, коротко бросил:

— Я готов. Веди!

Каноэ лениво качнулось и медленно потащилось к назначенному месту встречи. В лодке было ожидаемо тесно. Донья Марина, горделиво приосанившись, держалась спокойно и величаво — она безоговорочно доверяла капитану, что всё это время внимательно смотрел по сторонам, озираясь и держа оружие наготове.

Наконец, перед путниками раскинулся крошечный остров, скудный клочок земли, где путников уже ожидали вельможи Теночтитлана.

— Монтесумы среди них нет? — шепнул испанец Марине.

— Нет.

— Кто остальные?

— Я не знаю их лично. Полагаю, его младший брат Куитлауак и, возможно, главнокомандующий Текуантокатль.

Скривившись, Кортес сплюнул:

— Чёрт бы побрал эти их имена!

Старший из вельмож приказал слугам принести корзины с дарами и поставить их к ногам конкистадора. Монтесума был щедр, как и всегда. Отправил чужеземцам нефритовые украшения, перья, шкуры, циновки. И, конечно, золото.

— Приветствую тебя, теуль. Наш тлатоани вновь просит принять эти дары в знак своего уважения. Император не желает войны и кровопролития, нижайше просит тебя покинуть эти священные земли. Если ты чего-то желаешь — проси. Быть может тебе нужны женщины, рабы? Я готов выслушать и выполнить твою просьбу, теуль, при условии, что вы покинете владения нашего тлатоани.

— Благодарю вашего императора за щедрость, — начал Кортес, — однако, я служу своему королю Карлосу Первому. Он велел мне лично познакомиться с вашим правителем и увидеть великую столицу могущественных ацтеков. Я не уйду, пока не увижу Теночтитлан и не познакомлюсь с Монтесумой лично. — капитан небрежно кивнул индианке. — Переведи, Марина.

Марина поприветствовала вельмож, как того требуют обычаи, и перевела слова господина, добавляя от себя хвалебные речи о красоте столицы и могуществе её правителя.

— А когда увидишь Теночтитлан, ты покинешь его? — с недоверием уточнил Куитлауак.

— Безусловно, — Кортес кивнул, натянув подобие улыбки. — Я обещаю покинуть эти земли со своим войском. Никто не пострадает.

— В таком случае, зачем тебе огромное полчище вражеских племён? — вмешался Текуантокатль.

— Гарантия безопасности. В городе Чолула местный вождь поднял мятеж. Вероятно, не все подданные выполняют приказы вашего тлатоани. Я же верен своему королю и намереваюсь выполнить его приказ.

Вельможи переглянулись.

— Я передам тлатоани твои слова, — с напускной учтивостью заверил Куитлауак. — Император примет решение.

* * *

Единственной темой для пересудов среди горожан были, конечно же, теули. Об испанцах рассказывали всякие чудеса. Где-то говорили, что они обладают невероятной силой и голыми руками могут сокрушить десяток противников, шептались об их неуязвимых доспехах и невероятном оружии, судачили о диковинных зверях, которыми теули повелевали и даже поговаривали об их ненасытной страсти, которой они щедро одаривали наложниц.

Тем временем в делах империи царили разброд и смятение. Каждый день Монтесума созывал совет знати, вынося насущный вопрос на всеобщее обсуждение. Одни предлагали одно, другие — другое, но в конечном счёте император не предпринимал ничего, пребывая в чудовищной нерешительности. Местные почтека, дальновидно оценив обстановку, покидали город вместе со всем своим товаром и уходили на север к горным племенам.

Перед тем, как отправиться на переговоры с теулями, командир Текуантокатль приказал своим воинам охранять главные мосты, соединяющие город с материком, а так же установил часовых на боевых каноэ за стенами столицы на случай атаки с воды. Казалось, о безопасности столицы думал один лишь главнокомандующий. Остальные вельможи не торопились приводить подчинённые им военные силы в боевую готовность.

Воин-орла Тепилцин, воспользовавшись отсутствием командира и временем смены поста, отправился в поместье Текуантокатля, чтобы увидеться с сестрой. В текущей обстановке было неизвестно, когда они снова смогут поговорить. Майоаксочитль пригласила его в поместье, приказала слугам подать ужин и нетерпеливо спросила:

— Живём в одном городе, а не виделись, кажется, целую вечность! Какие новости, брат?

— Теули находятся в Истапалапе, — Тепилцин нервно барабанил пальцами по краю циновки. — Сейчас время моего бдения подошло к концу и я волен отправиться на отдых домой, но вечером снова выступаю на пост.

— Истапалапа очень близко к Сочимилько. Известно что-нибудь об отце?

— Всё в порядке, Майя, не беспокойся. Отцу приказано оставаться в городе. Теулей в Сочимилько нет. Кажется, на данный момент их интересует именно наша столица.

— Думаешь, война будет неизбежно? — любопытствовала дочь вождя, подавая брату между делом редкий деликатес — мясо молодого тапира.

— Я не исключаю этого, сестра, — тяжело вздохнув, заключил Тепилцин. — Сейчас все решения принимает тлатоани.

— Я знаю, что Текуантокатль сегодня утром покинул город. Он никогда не говорит куда и зачем уходит, считая обсуждение с женщиной государственных вопросов делом абсолютно бесполезным.

— Он отправился на переговоры с командиром теулей. Уверен, наш главнокомандующий не питает надежд, что они уберутся восвояси, но таков приказ Монтесумы.

Тепилцин посмотрел на сестру серьёзно:

— Я не знаю, какой Текуантокатль супруг, но могу с уверенностью сказать, что сейчас он единственный, кто пытается хоть как-то защитить нашу страну от чужеземцев. Хочу, чтобы ты знала. Я согласен с его решениями и разделяю его политические взгляды.

— Однако, — продолжил воин-орла, — я хочу отправить Козамалотль с сыном на север к племенам отоми. Там живёт сестра бабушки Кокото со своей семьёй. Сейчас там безопасно.

— Я счастлива знать, что Козамалотль, бабушка Кокото и малыш Точтли будут в безопасности. — с тоскливой улыбкой ответила сестра.

— Я пытался предложить твоему супругу поступить также, но он пришёл в ярость. Считает, что убегают только трусы, не верящие в могущество нашей империи.

— Очень на него похоже, — печально хмыкнула дочь вождя. — Спасибо тебе, брат, что пытаешься защитить меня.

— Не знаю, Майя, простишь ли ты меня когда-нибудь за мой позор? — Тепилцин смотрел на сестру с тревожным ожиданием. Точь-в-точь как когда-то в детстве.

— Не нужно извинений, брат, — Майоаксочитль нежно по-сестрински коснулась его ладони. — Простила. Тысячу раз простила!

Облегчённо вздохнув, Тепилцин тепло заключил сестру в объятия. Когда-то в детстве после серьёзной ссоры брат с сестрой обязательно обнимали друг друга в знак примирения. Вот и сейчас, смахнув слезу, Майя грустно улыбалась.

* * *

В день Седьмого Крокодила месяца Кечолли года Первого Тростника^[23] отряд испанцев под предводительством Эрнана Кортеса беспрепятственно вошёл в город. Тлатоани Монтесума, вопреки советов вельмож, принял решение впустить божественных чужеземцев в город. Он посчитал, что если Богам угодно погубить империю — они её погубят, а значит необходимо смириться с судьбой и уповать на лучшее.

Процессия двигалась к самому сердцу столицы — главному теокалли Теночтитлана. Теули шли по улицам, озираясь и глядя с восхищением на великолепный город, подмечая как прекрасна и развита столица ацтеков. Кроме ослепительной белизны храмовых сооружений, город был оснащён водопроводом, канализацией, колодцами и акведуками — таких удобств не знал даже стольный Толедо.

Возле главного храма отряд испанцев остановился в ожидании императора. Горожане, толпившиеся вокруг, с интересом и ужасом рассматривали пришельцев. Люди искренне не понимали, как мог тлатоани принять такое решение, но сетовать и возражать никто не смел.

Вскоре показался и сам Монтесума. Царственно восседая в паланкине, инкрустированном золотом и нефритами, в огромной короне из ярко-изумрудных перьев он выглядел как настоящий ацтекский Бог. Подданные не смели смотреть ему в глаза и, кланяясь, шептали молитвы во славу императора.

Следом за паланкином двигались командиры армии ацтеков вместе со своими жёнами. Майоаксочитль, объятая страхом и любопытством одновременно, сопровождала супруга Текуантокатля. Всё происходящее пугало и захватывало, будоражило и настораживало.

Сами испанцы, казалось, были ослеплены и крайне впечатлены богатством и пышностью приёма. Когда процессия оказалось возле главного теокалли, Монтесума неспешно спустился с паланкина и так же спокойной величавой поступью приблизился к испанскому капитану.

Представители обоих сторон встретились. Кортес шепнул переводчице:

— Поприветствуй его как-нибудь особенно лестно, как они это любят. Вырази ему моё глубочайшее почтение и благодарность.

Марина низко поклонилась, коснулась рукой земли и торжественно произнесла:

— Целую землю перед тобой, великий Монтесума Шокойоцин, властитель самой могущественной империи Анауака. Благодарю тебя за радушный приём, нижайше кланяюсь твоему величию и мудрости.

Император посмотрел на женщину с пренебрежением и, усмехнувшись, перевёл взгляд на Кортеса:

— Твоими словами говорит женщина, Малинцин?

— Это он сейчас назвал меня твоим именем? — шепнул переводчице капитан.

Марина кивнула.

Император намекнул на слабость Кортеса — его переводчиком была женщина, не сведущая в делах военных. Вельможи за спиной тлатоани насмешливо скривились, а командир Текуантокатль одобрительно выдавил злой ядовитый смешок.

Майя, заметив реакцию супруга, хмыкнула про себя:

«Шутка императора ему очень понравилась. Не сомневаюсь».

Мгновенно изменившись в лице, придав голосу власти и отбросив насмешливый тон, Монтесума снова обратился к капитану:

— Я отправлял тебе подарки, просил повернуть обратно. Ты не выполнил мою просьбу. Пожелал видеть меня, мой город, мой народ. Ну, что ж, я перед тобой. Чего ты хочешь, Малинцин?

— Мы не желаем зла твоему народу, вождь ацтеков, — Кортес говорил мягко, с осторожностью, аккуратно ступая по зыбкой почве сомнительных переговоров. — Моё войско измучено долгим походом, сейчас мы мечтаем лишь об отдыхе.

Майя не понимала, что говорил иноземный командир, но отметила про себя его приятную наружность, тонкое обхождение и, как ей показалось — капитан умел расположить к себе людей.

Если бы Монтесума хотел, он мог бы уничтожить испанское войско, раздавив неприятеля изнутри, но тлатоани намеренно проявлял дружелюбие.

— Отдых будет обеспечен. Затем я жду тебя, Малинцин, в зале переговоров.

— Благодарю тебя, правитель, — капитан вычурно поклонился тлатоани, как это было принято у испанцев.

— В знак своего гостеприимства я хочу преподнести тебе ещё один подарок. — император торопливо бросил слугам. — Привести!

Из главного храма вывели пленного испанца. В отличие от земляков, он был чист, выбрит и одет на ацтекский манер, что конкистадоры не сразу признали в нём соотечественника.

При виде пленника, сердце Майоаксочитль забилось быстрее:

«Скоро он воссоединится с теулями. Больше я не увижу его… Досадно».

Не скрывая удивления, изумлённый Кортес воскликнул:

— Ортега?!

— Да, капитан, — испанец Алехандро смотрел на командира почти с облегчением.

— Я думал ты давно напомнил покойному дону Бернардо, что он должен мне сто песо!

По отряду прошёл слабый неуверенный смешок.

— Не в этот раз, капитан, — губы пленного теуля тронула виноватая улыбка.

— Я сберёг для тебя твоего соплеменника, Малинцин, — продолжил Монтесума. — Как видишь, я милосерден и добр к твоему народу. Даю вам в распоряжение дворец Ашаякатля, нашего бывшего тлатоани. Сегодня позволю вам отдохнуть. Завтра ожидаю тебя в своём дворце — нам есть о чём потолковать.

Майя перевела взгляд на супруга. Текуантокатль стоял, стиснув зубы и сжав кулаки. На его лице заиграли желваки, глаза налились кровью, он словно извергал огонь, но сказать ничего не смел. Дочь вождя сама не понимала замыслов императора, но отчётливо осознавала — сегодняшний день обязательно войдёт в историю.

Примечания

23

День Седьмого Крокодила месяца Кечолли года Первого Тростника — 8 ноября 1519 года