Олимпийский двор. Персей

Надежда Татару

Люди до сих пор находят отголоски мифов Древней Греции в своих умах и сердцах. И неспроста.Вам интересно, что именно происходило в те благословенные времена?И что особенного было в таких людях, как Персей, например? Как и почему становились героями и откуда появлялись боги? Об этом и пойдет речь в данной книге (еще ее можно назвать «азбукой богожителей»).

7. Начало начал

— Я знаю много славных походных песен — сам их придумал, — словно случайно осененный, воскликнул Гермес. — Давай споем одну. Я научу.

Друзья шли вдоль берега моря — они еще недалеко отошли от дома, и Гермес пальцем на песке написал текст песни, простой и легко запоминающийся:

Мы долго блуждали в тени,

Они не скоренько пришли —

Друзья и враги нежданные,

Отваги лишенные граждане.

(Припев)

Но мы выстоим.

Мы выстоим. (три раза)

Они не хотели признаться,

Что вышли на свет прогуляться.

Они не узнают, что ждали мы —

Того, кто узнает следы мои.

Но мы выстоим.

Мы выстоим. (три раза)

Глубоко канава прорублена,

А мы безутешно погублены.

Слона подстрелили из лука мы,

И бегство узнали враги мои.

Но мы выстояли!

Мы выстояли!

— Ну как? Споем? — спросил Гермес.

— Прости, но мне она не нравится. Есть другая?

— Есть. Но она может тебе показаться слишком сентиментальной, — ответил кентавр задумчиво.

— Ну и что! Давай!

— Хорошо.

Гермес написал рядом с первой следующую песенку:

В походе с другом мы идем,

Мы идем.

На карликов войной не прем,

Нет, не прем.

Они не станут докучать,

И мы спокойно будем спать,

Будем спать.

Гермес остановился, потому что Персей удивленно спросил:

— Ну и что здесь сентиментального?

— Подожди, не сбивай. Дальше ясно будет.

— А… Ну давай, посмотрим, — с иронией в голосе ответил герой.

(Припев)

Война войне рознь. (три раза)

Кто скажет — где живет тот жук,

К…

Персей опять прервал песенника:

— Ну нет. Хватит. Не хочу.

— Ты что, злишься? — спросил Гермес.

— Немного, — улыбнулся Персей. — Тебе хочется петь?

— Да! Я люблю песни! — ответил друг.

— Я тоже. Вот бы эльфа сюда какого-нибудь… Или вандейка. Они умеют.

Только он произнес эти слова, как из-за огромной коряги, которая валялась неподалеку от путников, вышел, будто на магический заговор, вандейк. Как они узнали, что это вандейк? Ведь в то время почти все на Земле уже попрятали свои телесные монадные проявления внутрь. Так это потому, что он сам представился:

— Вы хотели видеть меня? Я — вандейк. Сидел тихонько за корягой и слышал ваш разговор. Могу песню подогнать веселую для путешествий, если возьмете меня с собой до Лога Гималайского, который у Вешней воды на Взморье.

— А почему он называется гималайским? — спросил Персей.

— О, это он так между моими сородичами называется с давних времен. Не знаю, почему.

— Все зависит от песни, — предложил Гермес. — Если понравится, возьмем. Нам почти по пути. Мы тебя проводим, а потом продолжим свою дорогу. Разница в пути всего пару часов.

— Отлично! Договорились! — ответил — может, и вправду — вандейк, и поспешно начал карябать палочкой красивым почерком слова песни:

Любовь до остановки

Я иду к моей дорогой,

Любовью пронзенный, но не раненный —

Храбрец удалой, не признанный еще,

Медом губ твоих поманенный.

Если скажешь мне: «Прощай!» —

То не жди меня больше.

Я уйду дорогой в май —

Разменянный путем горше.

Если скажешь: «Будь со мной…» —

Не вспомнишь печаль долее,

Я не уйду ни в май, ни в рай —

Никуда без тебя более.

Я иду в дорогу, в май —

К тебе, любимая.

Береги меня от «Прощай!»,

Ласкай словом, милая…

— Вот, — сказал вандейк, вставая и отряхиваясь. — Сгодится?

— А как это петь? — спросил Гермес. — Ты научишь?

— Так вы согласны взять меня? Я в дороге вас и поучу, и поиграю мелодию, — и, как волшебник, вытащил лютню из-под балахона.

— Ой! Как здорово! Обожаю музыку, — воскликнул Гермес, но сразу же взял себя в руки. — Здорово, что мы встретились.

— А пожевать у вас есть что с собой? — предусмотрительно осведомился вандейк.

— Да, не волнуйся. Нам пока хватит. Поделимся поровну, и хватит всем на неделю. А как зовут-то тебя? И с чего ты взял, что по монаде — вандейк?

— Гасион, — назвался музыкант и поклонился, сняв наголовник. — А решил не я (хотя и так чувствую это), а знакомые прорицательницы эльфийские. Одну из них я встретил не так давно — буквально перед встречей с вами.

— Как интересно… Странное совпадение, вы не находите? — ответил Гермес.

Что-то он сегодня сделался нетипично говорливым. Может, решил продемонстрировать другу изменения?.. Отчасти. Иногда и он был, так сказать, в ударе. А заодно — можно подтвердить свое намерение перед Персеем. Так что, получается, две причины. Не очень сработало с песнями собственного сочинения, но кентавр радовался, что никто не смеется над его неромантичными потугами в стихоплетстве.

Путники двинулись дальше. Уже втроем. Гасион начал петь песню, подыгрывая на лютне. Поэтому шли медленно. К тому же, к удивлению наших друзей, обнаружилось волшебное воздействие музыки или музыканта, так как к ним стали стекаться, будто поджидавшие заранее и притаившиеся в каменных темных расселинах домов, люди. Словно зачарованных, присоединившихся становилось все больше и больше, и получилось, что даже не выйдя за пределы пригорода Афин, путешественники собрали огромную толпу, которая вынудила сделать остановку и устроить концерт.

Тут же разожгли костер, принесли вина, воды и кушаний. Подоспели еще какие-то музыканты. Спонтанно образовался пир с веселыми танцами. Персей даже успел мимолетно влюбиться в узкобедрую красавицу с большими круглыми глазами и курчавыми волосами до пояса, украшенными розой. Девушка так лихо и легко плясала, словно перышко, что все мужские взоры были направлены на нее. А она будто только этого и ждала: закрутилась с Персеем, выхватив его из толпы, и одновременно кокетничала с остальными, кто находился поблизости. Когда страсти немного улеглись, и устроилась небольшая передышка, Гасион шепнул на ушко Персею:

— Ты танцевал с той самой эльфийской прорицательницей, о которой я рассказывал. Так что, если что, имей в виду.

— Спасибо, дружище. Ну надо же! Никогда бы не подумал, что эта девушка может быть мудрой вещуньей. Мне казалось, что они должны быть зрелыми на вид. Хотя — я до этого встречал только одну настоящую ведьму, и, хоть помню ее смутно, она тоже выглядела молодой и очень красивой.

Эльфийка стояла в сторонке ото всех у самой кромки воды и смотрела в небо.

— Здравствуйте. Позвольте представиться, — подошел Персей.

— Я знаю твое имя, — улыбнулась прекрасная дева и назвала свое. — Касандра.

— Имя нередкое и не очень вам идет, простите за прямоту, — прямолинейно заметил молодой человек.

— А какое мне подходит? — спросила дева, озорно подмигнув.

— Касандра… Аэлита. Или Немезида. Да, наверное, Аэлита, — Персей часто говорил сразу все, что придет в голову, если спрашивали.

— А-ха-ха! — рассмеялась красотка. — Хм. Так я и думала, что ты — тоже любящий.

— Что вы имеете в виду?

— Мое имя — Аэлита.

Она медленно подошла вплотную к Персею. Остановилась, глядя ему прямо в глаза — нежно и страстно одновременно, и немного вызывающе. Отцепила цветок со своих волос и пристроила его к броши, поддерживающей накидку героя. Затем неторопливо обернулась на звук голоса, который позвал ее громко по имени. И напоследок еще раз взглянув на взволнованного героя, обхватила его руками за шею и, нежно поцеловав, прошептала:

— Прощай. Может, не свидимся более. А может… Кто знает! Удачи тебе! — и ушла в темноту.

А гуляние и костры остались в другой стороне.

— Вот так-так… Какая… Я влюблен! Как я влюблен! Спасибо, Аэлита… — с нежностью выделяя имя девушки, прошептал Персей, оставшись наедине с собой. — Даже если не увидимся… Ты за мгновение дала мне больше, чем другая — за несколько месяцев, — и направился туда, где шумело веселье.

Гермес тем временем подглядывал за парочкой и тихо улыбался. «Я знаю, какой подарок нужно сделать. Они встретятся. Эге-гей! Или я не Гермесик!»

В конце концов праздник сошел на нет, но не за один день, а примерно за неделю. И то, он, скорее всего, мог затянуться, так как часть гостей не собиралась расходиться. Кто-то даже умудрился построить на скорую руку пару шалашей и притащить весь свой скарб! Да, вот такие вандейки: где они — там веселье! Музыка и танцы! Но Персей с Гермесом порядком подустали от такого выхлопа в сторону и попросили Гасиона завязывать, иначе бы все могло пойти прахом: цели и планы по спасению великанов. А это вам не шутки.

На восьмой день трое путников, наконец, оказались за пределами пригорода Афин.