Марфа Моревна и Темный Властелин

Надежда Игоревна Соколова, 2020

2-я часть дилогии о Марфе Моревне. Выйти замуж – не напасть. Кабы замужем не пропасть. Все чаще вспоминает Марфа эту поговорку. Нужно и с родителями мужа ужиться, и ребенка выносить, и с начальника охраны проклятие снять. А тут еще сестры в гости пожаловали. Ой, и весело будет жить в Темной Империи…

Глава 2. Друг познается в беде

Мы помчимся в заоблачную даль

Мимо гаснущих звезд на небосклоне.

К нам неслышно опустится звезда

И ромашкой останется в ладони.

«Облака». Из м/ф"Трям! Здравствуйте!"

А завтра с утра раннего начальник охраны мужа во дворце появился. Ох, жизнь моя горькая… Так и не избавился он от «подарков» моих. И рожки, и копытца, и хвост — все при нем. Встретили мы его с мужем вдвоем, прямо на пороге. Посмотрел на меня Джордж оценивающе, на платье мое шикарное, изумрудами усыпанное, на живот, плоский еще, ухмыльнулся, копытом цокнул:

— Хорошо выглядите, Марфа.

Сам статен, силен, в костюмчике выглаженном цвета черного. Вроде и доволен жизнью, а в глубине глаз злость затаилась. Знаю я, на кого та злость. Не способен никто от «подарков» моих Джорджа избавить…

Хотела я ответить, за доброе слово поблагодарить, как вдруг на улице шум послышался. Переглянулись мы втроем удивленно, за двери входные поспешили. Смотрим: стоят во дворе сестры мои драгоценные, все вокруг оглядывают внимательно. Увидели нас, заулыбались нехорошо. Джордж аж сбледнул с лица.

— А вот и твои сестры пожаловали, — преувеличенно громко обратился Виктор ко мне.

Вздрогнул Джордж, посмотрел затравленно на нас обоих, потом — на сестре моих любимых, шумно слюну сглотнул.

— Марфа, твои проделки? — сестра моя старшая, Глашка, вместо приветствия, Джорджа осмотрела, прищурилась нехорошо. Он побледнел аж, но остался стоять, сбежать не пытался, — кто ж векторы так выстраивает? Ты же все перепутала.

— И тебе здравствовать, Глаша, — улыбнулась я мило, по-доброму, — рада видеть вас обеих.

«Не ожидала только, что так скоро объявитесь», — добавила я про себя.

Вспомнила сестра о приличиях, покраснела, Васька стоит, в кулачок смех сцеживает.

Зашли мы впятером во дворец, слуги вещи сестринские занесли. Направились мы с Глашкой и Васькой наверх, туда, где комнаты им заранее подготовили. А Виктор с Джорджем внизу остались, успокаивать Джорджа после встречи с нами тремя.

— Да, шикарные хоромы, — зашла Глашка в спальню, поставила от прослушки купол, огляделась. — Сразу видно — императорская семья в них живет. — И уже мне. — Как тебя приняли? Не ярились родители его?

— Не знаю, у меня живот заболел, я… Глашка! Васька!

Заржали мои сестры любимые, прямо как кони батюшкины, да громко так, оглушить не побоялись.

— Живот заболел, ох… Марфа… Прямо на встрече прихватило… Ох… Марфа!

Марфа я, знаю. С рождения. И злить меня не надо. Подумаешь, пыльцу волшебную напустила, и стали «кони» эти цвета рыжего, все: волосы, кожа, одежда. Смоется это. Потом.

— Злюка ты, Марфа, — надула губы Васька, — мы к тебе по-доброму, а ты…

— А она мужику рога и хвост с копытами приделала, не побоялась, — злобно проворчала Глашка, — на это у нее ума и храбрости хватило. Небось, теперь и снять не может, да, Марфа?

Покраснела я, глаза в пол опустила.

— Он меня довел, — сообщила слезливо.

— Так тебя все доводят, а ты — сама невинность, фыркнула Глашка, свой сарафан, пыльцой окрашенный, разглядывая, — как прикажешь в таком наряде твои разлюбезным новым родичам показываться? Они, кстати, в курсе, кто ты?

— Не знаю, — вздохнула я, — не думаю, что Виктор им все рассказал.

— Правильно, здоровее будут, — хихикнула Васька и тоже на свою одежду покосилась. — Глаш, а Глаш, сними это, а?

— После Марфы? — уточнила сестрица старшая ворчливо. — Тоже хочешь, как тот мужик, рогами на солнце сверкать?

Снова покраснела я.

Завтрак прошел без нас, да и не жалела о нем я — до полудня хоть не ешь совсем, все, что в рот положил, назад выходит сразу. А вот как только обед настал, собрались за столом мы вместе все: родители Виктора, мы с ним, сестры мои, от пыльцы очистившиеся, Джордж, с опаской на нас поглядывавший. Внесли слуги блюда разные да сытные, расставили на столе прочном, скатертью белоснежной покрытом. Мы с сестрами в сарафанах красных, на рубахи надетых, нарядных, со знаками защитными, на них вышитыми, щеголяем, Виктор с Джорджем и свекром — в костюмах черных, свекровь — в платье длинном, синем, закрытом. Сидим, едим неспешно. Зная привычку Джорджа трапезе мешать, старалась я как можно быстрей голод свой утолить. Но нет, на этот раз не Джордж, свекровь вмешалась.

— Большая семья у тебя, Марфа, — сказала, словно змея прошипела, и на сестер моих с намеком уставилась. — Видимо, живете скромно, раз вы в сарафанах к столу вышли.

Закашлялся Джордж, захрипел. Не в то горло ему каша пшенная, рассыпчатая, попала да и встала там комом.

Виктор рот открыл бы, мать свою перебить, но отец его головой качнул сурово и тоже на нас троих уставился.

— О да, ваше императорское величество, живем мы более чем скромно, — опередила меня Глашка, глазами раздраженно сверкнув. — Ходим в сарафанах, спим на лавках, на столе только скоромную пищу и видим. Зато тут наконец-то отъедимся, отоспимся, да, может, в платья, как люди богатые, переоденемся. — И уже Виктору, ушами пылающему. — Ты бы, родственник, родителям своим родословную невесты поведал, чтобы и они не позорились, и ее за чернавку не держали.

— Виктор? — повернулся к мужу моему император, брови вопросительно выгнул.

— Марфа на сносях, ей волноваться нельзя…

— А то она тут камня на камне не оставит, — закончила за мужа моего Васька, тоже словами свекрови обиженная.

Вздохнул Виктор тяжело, поднялся, ко мне подошел, из-за стола вывел. На середину комнаты вдвоем мы вышли. Снова живот у меня болеть начал. Но повторно уж не сбежишь, в комнате от злых свекров не спрячешься.

— Моя жена из Тридевятого царства. Ее родители — Аглая Ягг и Константин Ягг.

Молчание. Долгое молчание. Молчат свекор со свекровью, неверяще на меня смотрят.

— Внучка богов жизни и смерти? — уточнил, наконец, император.

Кивнула я в ответ.