Гори оно ясным пламенем

Надежда Верещагина, 2022

Утро разрушит опоры. Мир нацелится растворить подчистую. А что ты хотела, если вцепилась в смысл – явственный смысл – остаться собой?

1

— Этот сыр стоит четыреста сорок восемь рублей, — сообщает кассирша. И покачивает упаковку на ладони, будто собирается залепить мне ею в лицо.

— Замечательно. А теперь представьте, что они у меня есть.

Наверное, пора всё-таки купить новую куртку. И само собой, я не стану этого делать.

Ухитряюсь запихнуть все продукты в один пакет. Выхожу на улицу. Навстречу — белый лабрадор в ожерелье из кленовых листьев. За ним — нетвёрдой походкой — хозяин с зеркалкой на шее и блаженным выражением лица.

«Ш-ш-ш!» — тормозят в лужу колёса у меня за плечом.

Ну ёлки! Вытягиваю шею разглядеть штанину.

— Давай в машину! — командует Эрик из распахнувшейся двери.

— Слушай, вот извини, у меня дома куча дел и…

Недолго думая он выскальзывает из ремня, переползает через пассажирское сиденье, выпрыгивает на тротуар, хватает меня за локти и затаскивает внутрь. Блокирует дверь. Отнимает пакет, ловит выкатившуюся оттуда свёклину, ухмыляется, убирает мои покупки за кресло и поднимает глаза:

— Ага. А Константин у нас где?

— На рабо… — продолжаю тупить я.

— Чудесно! Но что-то я его там совсем не заметил… И здесь тоже, — машет в сторону нашего дома. — Зато заметил много всякого… интересного. Едем ко мне!

— Эрик, ну чего ты так завёлся… мало ли что там… может, прогулять захотел…

— Костя? Прогулять?! Тогда вообще труба! — Вздохнув, он решительно хватается за рычаг коробки передач.

Но тормозит, едва стартанув:

— Ага! Отследился!

Набирает сообщение, улыбается, отрывается от экрана и снова заводит двигатель.

Протестую:

— Стой! Значит, всё нормально, я пойду?

Не ответив, Эрик резко дёргает головой, будто вычёркивает все мои дальнейшие слова. Разворачивает машину, глянув в заднее стекло, ускоряется, обгоняет фотографа с собакой. Минует ещё два квартала, включает радио и одновременно элегантно входит в поворот. Этот человек и секунды не может усидеть спокойно — кривляется, подпрыгивает, раскачивается на всех без исключения стульях, — а водит так, будто у него полный салон развешанных на струнках стеклянных шаров. Хочешь кого-то понять — ищи эти контрасты.

Полистав частоты, он делает радио громче.

Autumn is here and they're burning the heather

Sheepdogs are running hell for leather

Seasons are changing, time's moving along

Give me a drink and I'll be gone

И подпевает — до нестерпимости похоже.

Я вытаскиваю пятки из слишком тёплых кроссовок и наполовину открываю окно.

Осень уже вовсю требует цветных карандашей. Шуршать растушёвкой, смешивать разогретые штрихи, вдыхать запах кедровой деревяшки. Но я ими не умею. Фотографировать — тоже. Загораться зато — да. Полыхать. Осыпа́ться. Проходить через градации оранжевого…

— А в немецком языке время женского рода… — для затравки замечает Эрик.

Кручу эту идею в голове, догоняю новые оттенки смысла:

— Фу…

— Знал, что тебе понравится, — смеётся он.