Мышонок по имени Филимон

Надежда Бакина, 2023

Мышонок по имени Филимон живет в своем маленьком замкнутом мирке – ящике комода в ризнице католического храма. Он размышляет об услышанном, радуется, огорчается, ошибается – как любой из нас, впервые услышавший благую весть.

Глава 2

В то утро Филимон проснулся позже обыкновенного. Он блаженно улыбался, вспоминая свой сон. А снилась ему не ерунда какая-нибудь, о нет, это был великолепный кусок сыра.

Вчера вечером он обнаружил в углу, за стопкой бумаги, кусочек сыра. Маленький, но очень аппетитный. И вовсе не засохший. Не раздумывая, откуда он мог взяться в закрытом ящике, мышонок в мгновение ока слопал его, чтобы потом всю ночь во сне находить его вновь и вновь. Причем во сне чудесным образом маленький, даже, может, с сожалением подумал Филимон, малюсенький кусочек сыра превратился в восхитительный кусок, да что уж там, настоящий кусище.

Облизнув усы, Филимон прислушался. Тишина. Должно быть, утренние шаги он проспал. Теперь долго, до самого вечера, о котором, впрочем, Филимон ничего не знал, будет тишина.

Он свернулся калачиком, еще раз облизнул усы и закрыл глаза, вызывая в памяти тот ночной кусок сыра.

Но тут же открыл, потревоженный каким-то звуком. Причем звук этот доносился не из вне! Этот звук был здесь, в закрытом ящике комода!

«Урррр, Уррррр, Урррр». Бедный мышонок трепетал. «Вот бы сюда Хозяина! Любой звук испугался бы его и не тревожил бедного маленького мышонка» — мечтал Филимон. Но Хозяина не было. И Вихря. И Осторожного. Даже Маленького Льва, как окрестил мышонок кого-то, чьи шаги были быстры и тверды, а юный голос разрезал воздух на куски. Не было никого. Ни-ко-го!

Мышонок забился в тот самый, еще пахнущий сыром угол, закрыл глазки, а носом уткнулся в лапы. И подумал о том ком-то, чьего имени он не знал, чьих шагов никогда не слышал, и в чьем существовании порой очень сомневался.

«Разве может быть, чтобы кто-то не говорил и не ходил, а, все же, был? Ерунда какая-то».

Но иногда он всем своим мышиным существом ощущал его присутствие. Иногда ему даже казалось, что этот кто-то находится в комнате всегда. А иногда — но еще реже — он позволял закрасться себе в голову странной мысли, что этот кто-то находится не просто в комнате, а — только тсссс — прямо в ящике. В его ящике!

«Уррр, урррр, урррр».

Но Филимон, почему-то, не испугался. Он чувствовал, что этот кто-то не боится. И от этой уверенности его усы перестали дрожать, а глазки открылись, всматриваясь в темноту.

«Уррр», — еще раз пропел его животик, и Филимон тихо засмеялся.

«Ах ты, обжорка, ты вспомнил вчерашний сыр, и тебе захотелось еще. Но разве надо было так меня пугать», — и мышонок погладил свой животик, смущенно поводя ушками — хорошо, что никто не знает, что он испугался урчания собственного живота. «Или, все-таки, знает?» — вспомнил он о том, кого не знал (или знал?).