Она принадлежит ему. Книга 1

Мэри Ройс, 2022

– Хватит! Отпусти меня! Я больше не хочу быть ее заменой! – Ты моя жена… – Жена?! Тогда заяви на меня свои права! – Осторожней со своими желаниями, девочка. – Я не виновата, что она умерла! Не виновата, что похожа на нее! С меня хватит, – мой голос срывается на крик. – Если ты не в силах удовлетворить свою жену, я найду того, кто сделает это для меня с удовольствием… Взвизгиваю, когда его пятерня сжимается вокруг моего горла. – Не смей больше шантажировать меня этим, – угрожающе произносит он, приближаясь к моему лицу. – Запомни: ты принадлежишь мне… Эзио Торричели. Глава мафии и мой муж. Не смотрите на его привлекательную улыбку – под ней скрывается настоящий монстр, который разобьет мое сердце. Но я не учла одного: он не отпустит меня и найдет, где бы я от него ни пряталась… ХЭ Содержит нецензурную брань.

10

— Спасибо, Альваро.

Просмотрев все уведомления, убираю телефон в карман и уже собираюсь приступить к трапезе, но мнущийся слева дворецкий привлекает мое внимание.

Прочистив горло, ослабляю галстук и перевожу на него взгляд.

— Ваша жена присоединится к вам? — растерянно спрашивает он. — Вы не давали распоряжения накрывать на двоих…

— Вот именно. Не давал.

Рот Альваро нервно дергается, и, кивнув мне, он поспешно удаляется.

Если бы она явилась на обед с очередным представлением, мне пришлось бы сделать то, чего я пообещал себе не делать с сестрой погибшей жены.

Так какого черта я думаю об этом с самого гребаного утра?

Даже конная прогулка не смогла положить конец поглощающим меня мыслям о ней.

Эти мысли напоминают огонь, который неспешно разгорается в моей голове. Сначала ненавязчиво, томно и медленно играя языками пламени по болевым точкам, будто убаюкивая меня, но потом он вспыхивает и за жалкое мгновение становится более обжигающим, яростным. Уничтожающим. Он буквально превращает меня во что-то неудержимое. Жаждущее жестокости. И мне не нравится это чувство. Потому что оно не поддается контролю. Потому что это то, чего хочет и всегда хотела темная сторона меня. И мой маленький мотылек делает все для того, чтобы сорвать моих демонов с цепей. Нехорошо. Это никому из нас не принесет ничего хорошего.

Потеряв аппетит, я откидываюсь на спинку стула и, прикурив сигарету, медленно выпускаю струю дыма. Мне не нравится, какую реакцию вызывает у меня Филиция. Поэтому, не желая больше думать о ней, я достаю телефон, чтобы перечитать информацию о человеке, которого планирую сделать своим курьером. Постукивая пальцами по столу, я мысленно отмечаю только основное: двадцать лет, без семьи, смышленый, дикий, сумасшедший. То, что нужно. Но в конечном счете нахожу это скучным, неосознанно переключаясь мыслями к голубоглазой валькирии, которая испытывает меня своим отсутствием. Твою мать. Какого черта эта девушка стала оказывать на меня влияние? И какого черта из-за ее отсутствия за обеденным столом у меня пропадает аппетит и желание работать? Мне не нравится состояние, в котором я пребываю сегодня. Это странное покалывание под кожей, образующееся всего от одного взгляда Фел, не проходит уже несколько месяцев. И я искренне не понимал его причину, отказываясь замечать такие явные сигналы собственного тела о приближающейся катастрофе. Но сегодня это ощущение усилилось в стократ. Я даже вспомнил о наличии нервной системы, которую я усердно пытался подавить маленькими никотиновыми солдатами. Так что остаток рабочего дня снова пошел к чертям собачьим и, вместо того, чтобы проверять доходы всех своих клубов и созвониться с поставщиками, я нахожусь в полнейшей прокрастинации.

Филиция и Киро по-прежнему еще в городе. Вдвоем. И я осознаю, что мне не приходится по вкусу этот факт.

Нет. Тут дело в другом. Мне не нравится ощущение затишья перед бурей. Это именно оно. Я могу поклясться, что всегда предчувствую подобное дерьмо. И я убеждаюсь в своей правоте, когда стрелка часов переваливает за четыре вечера, а голубоглазая валькирия даже не попыталась мелькнуть мимо меня своей маленькой упругой задницей.

И это после того, как она демонстративно объявила мне о своих военных действиях тем самым блядским платьем.

Резко прикусываю нижнюю губу и, тряхнув головой, невозмутимо набираю номер телохранителя.

— Босс…

— Почему вы еще не вернулись домой? — я позволяю ему услышать мое нетерпение и сжимаю челюсти в нехорошем предчувствии.

— Я как раз собирался вам позвонить, — Киро делает паузу, заметно занервничав, и от этого мои плечи напрягаются еще больше. — Синьора Филиция… она, должно быть… Блядь… — резко выдыхает он. — Я не могу найти вашу жену…

В эту же секунду я решаю его убить. Я, блядь, сделаю это, если этот мудак говорит мне чертову правду.

— Я уже связался с парнями, мы найдем ее, босс. Она не могла далеко уйти…

Я молчу, игнорируя его нелепые оправдания. Потому что с каждым новым словом мне хочется что-то сломать или порезать на части. Что угодно, лишь бы остановить слишком быстро заполняющее меня чувство, которое мне никогда не хотелось больше испытывать.

— Найди ее, Киро. Живо. Иначе мне придется лишиться хорошего солдата, — хладнокровно предупреждаю я и сбрасываю, швыряя телефон на стол.

Она не могла далеко уйти…

Прикрываю глаза и медленно выдыхаю, но ускоряющееся сердцебиение и пульсация в висках каждый раз выбивают меня из строя. Ничего не могу поделать с тем, как полученная информация вспарывает канаты моих нервов. Как один из лучших солдат допустил такую непоправимую ошибку? Как, мать вашу?

Сдавливаю челюсти и с трудом сглатываю, теряя последние унции самообладания. Она в принципе не должна была уходить от меня. Она, блядь, не должна была даже думать об этом.

Качаю головой, чувствуя, как губы растягивает болезненная улыбка. Нет, нет, нет… Испускаю удушливый смешок, ударяясь затылком о высокую спинку стула. Это не может быть чем-то серьезным. Она бы никогда не решилась на такое. И я действительно так думаю, прикуривая новую сигарету и направляясь кормить Нагайну, самое прелестное создание, которое никогда меня не предаст.

И тигровый питон доказывает свою верность, когда ослабляет мою нервозность, скользя по руке и игнорируя принесенных ему хомяков. Я прибегаю к подобному лакомству, если Нагайна теряет аппетит. Вот и сегодня, по непонятной причине, она вновь пропускает свой прием пищи. Мне не нравится ее поведение. Поэтому я решаю понаблюдать за ней и следую за своим питомцем, когда он покидает меня. Я не свожу с нее взгляда, пока змея не скрывается из виду в спальне Фел. С тех пор, как не стало Мэл, Нагайна больше ни разу не приближалась к этой двери. Так какого черта происходит сейчас? Знак?

Нет, у Филиции не хватило бы духу уйти.

Окончательно убедив себя в этой мысли, почти беру своих демонов под контроль, а потом захожу в ванную и натыкаюсь на надпись:

«Надеюсь, ты будешь страдать. Не ищи меня».

***

— Ты позволил ей обмануть себя.

— Простите, босс.

Киро подавлен и напуган, вижу это по тому, как солдат тяжело сглатывает, по его пустому взгляду и небрежному виду, о котором он сейчас вряд ли беспокоится. Но ни первое, ни второе не преуменьшает моего желания перерезать ему глотку. Мои руки жаждут крови.

— Мне следовало приставить к тебе еще как минимум двоих своих солдат. — Трясу еще дымящимся хабариком, зажатым меж пальцев, после чего давлю его о край мраморной пепельницы, представляя на ее месте лицо Киро.

— В этом не было необходимости. Я хорошо делаю свою работу… просто не знал, что она собиралась сбежать от вас. — Он качает головой. — Я даже подумать не мог, что синьора Филиция ударит в спину. Хотя, судя по тому, какой взвинченной она была сегодня, мне стоило приглядывать за ней повнимательнее.

— Подробнее, — жестко требую я, сосредоточившись на тлеющем угольке в пепельнице. Мне нужно отвлечься от присутствия Киро, чтобы не сорваться и не вырезать солдату глаза, которые, по всей видимости, ему не нужны.

— Кажется, ваша жена была чем-то расстроена. Даже нагрубила мне, чего я никогда раньше за ней не замечал. Еще синьора спешила и настаивала, чтобы я держался от нее на расстоянии. Она была крайне взволнована, особенно когда я сел рядом на пассажирское сиденье.

Утром я не заметил ничего подобного.

— И ты позволил моей жене вести машину в таком состоянии? — делаю очередной вдох. — Ты разочаровал меня, Киро.

— Синьор Торричели, если бы потребовалось, я бы отдал жизнь за вашу жену. Я всегда защищал ее… именно поэтому не послушал синьору и сел рядом, чтобы в случае чего успеть среагировать. Я не нарушал инструкцию, проверил парковку и салон, в котором вашей жене делали прическу, и не нашел там никакой опасности. Но я и подумать не мог, что поход в туалет станет предлогом для побега от меня. Простите, босс. Я допустил непоправимую ошибку и готов понести наказание.

Опершись ладонями о стол, я приподнимаюсь и склоняю голову, убеждая себя остыть. Сейчас для поисков мне нужны люди и будет нецелесообразно убивать одного из них. К тому же, Киро хороший охотник. Такой же как и я. И я дам ему возможность доказать мне это еще раз.

— Ты получишь свое наказание, — бормочу я, кивая в такт словам, а потом, все так же опираясь на руки, поднимаю на него взгляд, — но только после того, как найдешь мою жену. — Отталкиваюсь от стола и, обогнув его, указываю пальцем в солдата. — С каждой секундой она все дальше и дальше. Без какой-либо защиты. Киро, я хочу, чтобы ты понимал всю серьезность сложившейся ситуации. Мне насрать, как ты это сделаешь. Будешь ли выжимать информацию из воздуха или из людей, перероешь землю зубами или руками, плевать, сколько крови ты прольешь, идя по ее следу. Но ты найдешь ее. Ты понял меня? — резким движением я провожу ладонью по губам и сминаю подбородок, прежде чем снова ткнуть пальцем в Киро. — Кроме того мне нужны имена всех, кто может быть причастен к ее побегу. И молись, чтобы с ней ничего не случилось. А теперь убирайся, гребаный засранец.

Развернувшись, тут же слышу его невнятное бормотание"Да, босс", после которого следует звук удаляющихся шагов.

Тяжело дыша, засовываю руки в карманы брюк и подхожу к окну, продолжая смотреть в никуда. Вот только долбящая в висках пульсация усиливается, пока я пытаюсь осмыслить происходящее дерьмо. Потому что все мои мысли вертятся только вокруг Филиции, ухудшая мое состояние. Она действительно сделала это. Моя жена бросила мне вызов. И у нее, черт подери, это получилось! Я не успокоюсь, пока не поймаю своего маленького зверька. И что-то подсказывает мне, что эта охота будет очень долгой…

Но я не готов мириться с таким положением дел.

Фили

Я думала, что нервничала, когда садилась на паром в Сицилию, покидая острова, принадлежащие чудовищу.

Но я ошибалась.

Ведь чем дальше удалялась, тем сильнее эмоции били меня. Предатели.

Только самое мучительное ждало меня впереди — несколько часов в ожидания своего рейса в компании лысого амбала, который, кажется, совершенно не умеет разговаривать. Не скажу, что я горела желанием посплетничать с ним, но все же даже никудышный разговор помог бы мне немного отвлечься. Правда способность говорить оказалась действительно лишней для такого тихого убийцы, как он.

По крайней мере, я сделала такой вывод после того, как в туалете, киборг убрал троих людей моего мужа когда те последовали за мной. Боже, мои худшие опасения сбылись, Эзио пустился по моему следу. И с той самой секунды, как только я поняла это, беспокойство затопило меня с головой.

Но это ничто по сравнению с тем, как я переживала за Джи.

Ее человек пролил кровь людей моего мужа, господи, из-за меня развяжется самая настоящая война и пострадают дорогие мне люди… что я наделала?

Мне не стоило подставлять подругу, не стоило даже звонить ей! Какая же я дура!

Я успокаивала себя лишь тем, что, возможно, эти солдаты работали не на Эзио, ведь даже если он обнаружил мою пропажу, ему потребовалось бы время, чтобы выяснить мое местонахождение, а также добраться до места. А я не оставила ему зацепок. Ни одной, кроме надписи на зеркале. И все же я понимала, что могу недооценить чудовище с льдистыми глазами. В каждом уголке страны у него есть люди, а мое преображение они могли лицезреть на записях с камер видеонаблюдения…которые, конечно же, уже посмотрели.

Даже когда я села в самолет, о чем сразу же сообщила Джи, моя нервозность никуда не ушла. Наоборот. Стало только хуже. И два часа в небе показались мне адской вечностью. Страх. Опасение. Тревога. Лишь их я могла чувствовать.

Эти отравляющие эмоции застряли прямо в горле и мешали мне дышать, думать и даже говорить. Они делали меня уязвимой и беспомощной, а парик на голове давил так, словно на концах волос были привязаны гири.

Все кричало о том, что я не та, за кого пытаюсь выдать себя. Мне казалось, что это видели все. Паранойя стала моим воздухом. Я постоянно оглядывалась по сторонам, будто вот-вот кто-то схватит меня за шкирку и выдернет с места, или шарахалась от стюардессы, которая, как мне казалось, слишком часто интересовалась, все ли у меня нормально. Потому что не было ничего нормального, у меня все было дерьмово и я не могла сказать ей об этом. Ни ей, ни мужчине, прижавшему меня своими габаритами к иллюминатору.

В какой-то момент я по-настоящему пожалела о своем решении сбежать. Потому что понимала, что означает это слово. Мало было надеть парик, купить билет и отправитьсяв другую страну. При таком раскладе меня найдут в ближайшие несколько недель. Однако я не собиралась допускать подобного, даже если мне придется стать другим человеком, не только внешне, но и внутренне.

А мне придется, тем более, что Эзио, как мне удалось выяснить, действительно очень наблюдателен.

Поэтому я должна буду изменить все, к чему привыкла за свои двадцать три года, должна буду уничтожить Филицию, которую знала, и стать другим человеком. А это значит лишиться привычной любимой пищи, избавиться от нью-йоркского акцента, изменить походку, жесты и самое главное… бросить курить. Тогда в клубе он узнал меня по гребаной манере курить. Я должна лишить себя любимых вещей, которые стали частью меня, будь это даже булочки с кунжутом, которые я разрезала пополам и смазывала маслом, а сверху клала кусочки корнишонов. Филиция Торричели должна исчезнуть с лица земли. Я даже не представляю, как такое возможно, и возможно ли вообще… Но отступать уже поздно. Я просто-напросто не имею права сделать это после того, скольким рискнула Джиа, чтобы помочь мне.

Однако, когда я спускаюсь с трапа и, покрепче запахнув пальто, которое для меня подготовила подруга, покидаю аэропорт, все, что тревожило меня в самолете, становится относительно неважным. Я даже не замечаю, как с каждым шагом меня наполняет что-то новое, что-то соленое, витающее в прохладном воздухе, будто кусочек Северного моря тает прямо на кончике моего языка. Тут же меня окружают десятки людей, языка которых я не понимаю, но радует, что здесь я смогу хоть с кем-то общаться и на своем родном.

Неожиданное пиликанье телефона отрывает меня от изучения узких петляющих улиц, а когда я открываю уведомление, получаю очередную подсказку своего маршрута с инструкцией, как добраться до города Лонгрйира, где мне уже забронировали домик. Но прежде,чем отправиться туда, я захожу в несколько магазинчиков и покупаю самое необходимое: еду, линзы, краску для волос, ножницы и теплую одежду.

И позже, оказавшись в нужном населенном пункте, я жалею лишь о том, что теплая одежда лежит в пакете, а не надета на мне.

Лонгйир оказывается самым северным поселением в мире, где я попадаю в самую что ни на есть непроглядную темноту, которую нарушают лишь свет от фонарей и десятков цветных домиков в кирпичных и темно-зеленых оттенках. Среди них на краю одной улицы я нахожу арендованное для меня жилье и старушку, которая вручает мне ключи и быстро выдает инструкции, после чего уходит и оставляет меня в полном одиночестве в весьма скромной комнате. Ничего, привыкну.

Находясь в странном состоянии прострации я игнорирую урчащий желудок и иду прямиком в ванную, где планирую начать свое настоящее преображение. Сегодня я прощаюсь с Филицией и начинаю новую жизнь с Эммой.