Девонли. Нити судьбы

Мэри Влад (2025)

Мне казалось, я смог уберечь Брукс от Жнецов. Но достоин ли я её теперь? И был ли достоин когда-нибудь? «Девонли», книга вторая.

Глава 2

Лили

«Раз, два, три, четыре…» — мысленно отсчитываю я, уходя в шене*.

[*вращение на двух ногах с продвижением вперёд]

Мои стопы перемещаются по паркету очень быстро, но всё равно недостаточно. Целый месяц я потратила впустую, а могла бы заниматься. Пусть тут нет балетного зала, зато много просторных комнат. Как итог — я в отвратительной форме.

Раз, два, три, четыре…

Как же неудобно делать это босиком!

— Может, притормозишь? — спрашивает Ливия, отвлекая меня. — Кому сейчас нужен этот балет? Какого чёрта ты себя так истязаешь? Ты хоть ела сегодня?

— Ела, — выдыхаю, остановившись и развернувшись к ней. — Ты что-то хотела?

Ливия подходит ближе. Она внимательно наблюдает, как я вытираю пот со лба полотенцем, и многозначительно хмыкает.

— Мы бы все хотели, Лили. Например, объяснений. Фред отказывается говорить, что стало с остальными, как и обо всём другом. Может, ты в курсе хотя бы насчёт Хейза? Не просто так же бродишь по дому как заплаканное привидение и ни с кем не общаешься. Что у вас с ним произошло? Почему он не полетел с нами и до сих пор не приехал? Вы поругались? Он тебя бросил? Что случилось, Лили? Почему ты такая грустная и избегаешь нас?

— Спроси у Венди, — фыркаю, отбрасывая полотенце на стул. — Она знает побольше моего. Уж ей-то Фредди всё рассказывает.

Наверное, нечестно срывать злость на Ливии, но сейчас мне всё равно. Я не хочу разговаривать. Ни с кем из них.

Быстро натягиваю кроссовки.

— Лили! — окликает меня Ливия, но я качаю головой и практически выбегаю из комнаты.

Никогда в жизни столько не плакала. А с момента, как оказалась в Девонли, реву словно истеричка. Нервы совсем ни к чёрту. И даже то, что мы выбрались, не помогает. Я всё ещё не видела своих родных. Моя жизнь всё ещё не принадлежит мне.

Я хотела выбиться в солистки, мечтала танцевать в Гала, а теперь… Разве Жнецы дадут нам жить свободно? Хотя правильнее будет спросить: разве они оставят нас в живых? Даже здесь мы не в безопасности, а когда Жнецы узнают, что мы выжили, они захотят от нас избавиться. Не только мы под ударом, но и наши близкие.

Моя семья не очень религиозна, отец так вообще заядлый охотник, но я с детства считала, что каждая жизнь — ценна. Даже насекомых — и тех спасала. А Жнецы не считают таких, как мы, за людей. Убить всех нас — для них проще простого. И они обязательно это сделают. Наша смерть — лишь вопрос времени.

Осматриваюсь по сторонам и понимаю, что забрела в самый отдалённый уголок сада. Он давно зарос и выглядит немного унылым и будто обиженным. Тропинка, в конце которой я остановилась, сложена из серых каменных плит, и между ними обильно пробивается трава. Беседка, расположенная прямо передо мной, раньше явно блистала белоснежным великолепием, но теперь облезла. А ещё её обвивает плющ.

— Иронично, — бормочу себе под нос и захожу внутрь.

Здесь не лучше — кругом бетонная пыль и дикая поросль. Зато меня никто не потревожит. Да и одета я вполне к месту: на мне дешёвая футболка и треники. Испачкать не жалко. Люк купил их во время последней вылазки. Или это был Ник?

Всё-таки в одном Венди права: дурацкие имена. Да и внешне эти два истукана очень похожи: оба высокие, накаченные, темноволосые, мрачные и безликие. Такие лица не запоминаются, словно сливаясь с толпой.

— Вот ты где, — произносит она, нарушив моё уединение, и я подскакиваю, так и не успев сесть.

— Что ты здесь делаешь?

— Искала тебя. Ливия сказала, ты очень расстроена.

Молчу, и Венди вздыхает.

— Ты всё слышала, — не спрашивает, а утверждает она.

— Слышала что? Что Кристофер жив? Да, я слышала. Спасибо, что не сказали. Я получила огромное удовольствие, считая себя убийцей.

— Лили…

— Нет, — перебиваю её. — Сейчас я точно не хочу разговаривать. Просто уйди, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

— Ты и так была одна целый месяц. Жила с нами в одном доме, но тщательно избегала всех. Может, пора возвращаться к нам? Томми по тебе очень скучает. Каждый день порывался ворваться в твою комнату, насилу отговаривали. Мы дали тебе время, Лили. Но прошёл уже месяц.

— Почему Фред не сказал мне, что Кристофер жив? Почему ты тоже молчала? Вы ведь знали.

— Я узнала недавно.

— И всё равно не сказала.

— Хейз просил не говорить ничего.

Мои ноги слабеют, и я оседаю на грязную скамью.

— Как можно быть таким жестоким? — выдыхаю, отрешённо смотря на Венди.

Она хмурится, откидывает тёмную косу за спину, вздыхает и подходит ко мне.

— Не суди, не зная всех фактов. Он поступил так не для того, чтобы тебе навредить. Наоборот.

— С каких пор ты заделалась его адвокатом?

— У меня нет лицензии, — отрезает Венди, её чёрные глаза загораются непривычным блеском. — Но меня бесит, когда люди осуждают кого-то, даже не выслушав или не услышав, потому что уже сделали выводы. Когда навешивают на человека ярлыки и начинают охоту на ведьм. С тобой такое тоже было. Тебя осудили несправедливо. Так не повторяй их ошибок. Наших ошибок. Мы были тогда неправы в отношении тебя. И я раскаиваюсь. Мне до сих пор стыдно. Я ненавижу глупых людей, но сама была несправедлива к тебе. И это больно, Лили. Больно осознавать, что по твоей вине кто-то пострадал.

— Ты не виновата.

— Виновата. Я, Ливия и Энджи ничего не сделали тогда. Мы просто стояли и смотрели, как тебя избивают. Потому что тоже напридумывали себе всякого. Мы не знали, простишь ли ты нас. Но ты простила. А простит ли тебя Хейз, если ты обвинишь его во всех смертных грехах и отречёшься от него?

— Он хотел именно этого.

— Нет. Он хотел защитить тебя. Но никак не того, чтобы ты его возненавидела и начала презирать. Он не мог хотеть такого.

— Откуда ты знаешь?

— А разве ты сама не понимаешь, насколько он тобой дорожит? Хейз позволил тебе в него выстрелить. Он не стал даже вырубать тебя, хотя мог бы оглушить и просто притащить на взлётную площадку. Но он и этого не стал делать.

— Он вынудил меня выстрелить. Я думала, что убила его! Неужели Кристофер не мог просто рассказать правду?

— А зная правду, ты бы улетела? Или осталась бы, чтобы ему помочь? Хейз просил ничего не говорить тебе как раз по этой причине. Он хочет, чтобы ты сидела здесь и не пыталась сбежать или связаться с ним. Сейчас только здесь относительно безопасно.

— Но ты ведь не считаешь это место безопасным.

— За месяц ничего не произошло. Пока мы справляемся сами, но долго ли Фред сможет водить свою семью за нос? И где гарантии, что они до сих пор ничего не знают? Возможно, Жнецы давно в курсе и просто выжидают удобного момента. Надеюсь, Хейз скоро приедет. Мне надоела неопределённость. Если нам суждено сдохнуть, то так тому и быть. Но находиться в подвешенном состоянии очень выматывает. Мы все на взводе, Лили, не только ты. Я не обесцениваю твои переживания, но пойми и нас тоже. Мы все тут заперты. Никто не знает, когда и откуда грянет буря. А она грянет, Лили. Вопрос лишь в том — насколько скоро и с какой стороны.

С пару минут я молча обдумываю её слова. Затем поднимаю на неё глаза.

— Ты права. Всем сейчас непросто, и мы должны держаться вместе. Я больше не стану избегать вас. Но и вы не утаивайте от меня ничего, ладно? Как я поняла, Фред верит в Кристофера. Почему?

Венди усмехается и садится рядом.

— Этого я как раз не знаю. Фред так и не назвал причины. Но сейчас неважно, во что верит Фред, я или ты. Нам удалось покинуть Девонли — это главное. И помог нам именно Кристофер. Если кто и может сделать хоть что-то, то, видимо, это он.

— Но что будет дальше? Неужели ты думаешь, что Жнецы так просто это оставят и позволят нам жить? А другие артисты? Что стало с ними?

— Они под присмотром Хейза. И, конечно, я не думаю, что всё закончилось. Но Хейз на нашей стороне, Лили. Как и Фред. Не представляю, откуда в мистере КласснойЗаднице вдруг появилось столько крутости, но, возможно, он правда сможет противостоять Жнецам. Фред сказал, что у Хейза есть план, однако подробностями не делился.

— Вообще ничего не сказал? Даже не намекнул?

— Нет, но я в деле. Если смогу чем-то помочь, то сделаю это.

Хочу сказать, что я тоже, но приступ тошноты от осознания грядущей опасности накатывает слишком резко и сильно. Кристофер хочет противостоять Жнецам? Разве это не равносильно смерти? Я уже теряла его — и сама словно умерла. Если он и правда умрёт, я…

Инстинктивно зажимаю рот ладонью и подаюсь вперёд.

— Всё хорошо? — чуть повысив голос, спрашивает Венди.

Ответить получается не сразу, и сначала я просто машу свободной рукой, давая понять, что я в порядке.

— Видимо, яйца были несвежие, — говорю, когда удаётся справиться с дурнотой.

— Ник совсем недавно пополнял запасы.

— Значит, я просто переутомилась. Давно не занималась и не репетировала, а сегодня забыла о времени.

— Больше не делай так, Лили. И, пожалуйста, не обижай ребят. Ты слишком резка с ними. Понимаю, ты злилась на меня и на Фреда, однако наказывала всех. Это нечестно, тебе так не кажется?

— Согласна, — без колебаний отвечаю я, потому что мне надоело выслушивать нотации. — Я была неправа. Просто мне не хотелось ни с кем общаться, я сосредоточилась на себе и не думала о чувствах других. Может, сегодня все вместе посмотрим фильм? У Фреда уютная гостиная. И телек огромный. Надо же как-то отвлекаться от плохих мыслей.

— Можно, — Венди снисходительно улыбается. — Но выбором фильма займусь точно не я. Иначе будем смотреть ужастик.

— Я сама выберу. Посмотрим комедию.

— Отлично. Вернёмся в дом?

Киваю, и Венди встаёт. Она оттряхивает свои чёрные леггинсы, протягивает мне руку. Путь к дому проходит в молчании, и я точно больше не хочу ни с кем обсуждать свои отношения с Кристофером. Или своё поведение.

Когда Венди, Ливия и Энджи стали сторониться меня, я не укоряла их в этом, полностью приняв их выбор. Так почему сейчас они считают, что я должна извиняться за то, что избегала их весь месяц? Они не обязаны со мной возиться, но и я не обязана улыбаться, если у меня плохое настроение.

Знаю, что со стороны всё выглядит так, будто я одержима Хейзом. Я и сама это чувствую, причём довольно давно. И мне непонятна природа этой одержимости. Да, я влюблена в него практически с детства, но… разве любовь должна быть такой? Разве так она проявляется? Уж скорее это помешательство.

Я росла в адекватной семье, родители любили и уважали друг друга и нас с Ребеккой. Не было у меня никаких детских травм или предпосылок, чтобы вступить в неравноценные или созависимые отношения. Но в том, что касается Кристофера, всё идёт не так.

Венди вроде сказала правильные и разумные слова, однако я всё ещё слишком взвинчена и шокирована его поступком. Я всё ещё ощущаю запах крови. Его крови. Я всё ещё вижу, как он падает с обрыва. И я всё ещё считаю себя убийцей.

Если это чувство не развеется при виде живого Кристофера, то я сомневаюсь, что мы сможем быть вместе. Но если мы не будем вместе, но и меня не станет. Я словно не принадлежу себе, когда он рядом. И я словно не живу, когда его нет. Что это, если не болезнь?

Я никогда не любила раньше, но уверена, что настоящая любовь не должна высасывать из тебя всю душу. Однако Кристофер перевернул мой мир. С того самого момента, как познакомилась с ним, я стремительно лечу в пропасть. И мне страшно представить, что со мной будет, когда я достигну дна.