Девонли. Нити судьбы

Мэри Влад (2025)

Мне казалось, я смог уберечь Брукс от Жнецов. Но достоин ли я её теперь? И был ли достоин когда-нибудь? «Девонли», книга вторая.

Глава 1

«Всё есть яд, и всё есть лекарство. Только доза делает вещество ядом или лекарством».

Парацельс

Кристофер

Эхо моих шагов отскакивает от стен, пока я иду по тёмному коридору. Датчики движения, установленные в лампочках, сдохли ещё позавчера — и больше некому их заменить.

Охрана и персонал мертвы.

Около четырёхсот человек стали материалом для экспериментов безумного учёного. Жаль ли мне их? Ничуть. Однако это не означает, что я не чувствую вину за смерть этих людей.

Мои догадки подтвердились: все они были замешаны. Каждый из них мечтал однажды вступить в ряды Жнецов.

И пусть охранники были выращены в лаборатории, пусть их сознание было порабощено, но обратного пути для них я не нашёл. Андерсон сказал, что нет способа изменить их мышление. Они навсегда остались бы верными псами ордена. Поэтому я без возражений отдал их на растерзание Лео.

И уж точно мне не жаль никого из персонала. Эти люди действовали по своей воле. Никто не ставил над ними эксперименты, им не вкалывали сыворотку контроля. Их просто купили. И за деньги, за обещание лучшей жизни они добровольно работали на Жнецов.

Зная обо всём происходящем на острове, никто из персонала даже не усомнился в правильности своего выбора. Жнецы подобрали слуг себе под стать. Я слышал, как они злорадствовали, когда артисты проходили испытания.

Ввожу восьмизначный код, прикладываю ключ-карту к панели на двери и вхожу в огромную камеру. Все оставшиеся артисты размещены здесь. Тридцать семь человек уже месяц делят это гигантское помещение. И пусть оно оснащено всеми удобствами, я всё равно удивлён, как они ещё не передрались.

— Ты, сволочь! — с ходу бросается на меня Берта, стоит закрыть за собой дверь и поставить боксы с едой на пол. — Выпусти нас, урод!

Ага… То, что они не передрались, не означает, что все ведут себя смирно. Если работа Андерсона затянется ещё хотя бы на неделю, ребята точно тронутся умом. И я прекрасно их понимаю. Но выпустить отсюда не могу. Ради их же безопасности.

Код от этой камеры знаю только я. И ключ-карта осталась только у меня, остальные я сжёг. Ведь если Лео получит сюда доступ, артисты тоже станут его подопытными. Открыто ссориться с ним не входит в мои планы. Он нужен мне — и Лео будет на моей стороне. Как и те Жнецы, которых я любезно отберу у него.

— Ты слышишь? — Берта ударяет меня по груди. — Выпусти нас отсюда, козлина!

— От тебя много шума, — холодно бросаю я, отталкивая её в сторону Боба. — Подержи её, — обращаюсь к нему, и он кивает, обездвиживая взбесившуюся подругу.

На удивление Боб — один из тех, кто не агрессирует в мою сторону. Я думал, что этот парень начисто лишён умственных способностей, но на деле оказалось иначе. Он-то как раз понимает, что они будут в безопасности здесь, а не снаружи. И он наконец-то освободился от влияния Берты — склочной и определённо очень глупой особы.

— Ирэн, раздай всем еду, — говорю я бледной девушке с толстой медной косой и указываю на контейнеры, сложенные в боксе.

— Да, мистер Хейз, — тихо отвечает она, подходя ко мне, и робко добавляет: — А когда… когда мы сможем выйти?

— Как только станет безопасно. Я же говорил: это не клетка, а вынужденное убежище. Сейчас вам лучше оставаться тут.

— Он лжёт! — голосит Берта, отчаянно пытаясь вырваться из хватки Боба. — Он всех нас убьёт! Мы все умрём из-за него.

Перевожу внимание на неё, ощущая, как жжёт глаза, и её запал чуть стихает. Артисты не задают вопросов насчёт этого, но их пугают сине-голубые всполохи, полыхающие в моём взгляде каждый раз, когда эмоции грозятся выйти из-под контроля.

Наверное, поэтому они так и не затеяли настоящий бунт. Люди боятся того, что не могут объяснить. А ещё они чувствуют, пусть и на подсознательном уровне, что в такие моменты я по-настоящему опасен.

— Если бы я хотел вас убить, вы уже были бы мертвы, — холодно отчеканиваю, подавляя злость. — Или ты думаешь, что я ем людей и откармливаю вас, чтобы мясо стало посочнее? Как можно быть такой глупой? Самой не стыдно? Вроде взрослая, а ведёшь себя как дитя малое.

Берта густо краснеет и закусывает нижнюю губу. Видимо, чтобы не ляпнуть очередную тупость. Ну хоть какие-то признаки мозговой деятельности.

— Пустые контейнеры, как обычно, сложите в бокс. Как только появятся новости, я сразу сообщу. Мы покинем Девонли вместе, и сейчас я работаю над этим, поэтому наберитесь терпения. И не разводите панику. Завтра я принесу телефон, сможете позвонить домой.

Высказав это, я подхватываю другой бокс с пустыми контейнерами из-под завтрака и покидаю временное убежище артистов. Нужно проверить, как продвигается работа Андерсона.

Я не был в лаборатории уже два дня. Разумеется, я ему никогда не доверял и не доверяю. Лео не рассказал мне о сыворотке контроля. Значит, планировал от меня избавиться. Так что я должен сказать Левингтону спасибо. Как только Андерсон выполнит свою роль и ответит на все мои вопросы — его ждёт весьма плачевный конец.

Лео до сих пор не в курсе, что я знаю правду. Я не рассказал ему о последнем разговоре с Генри.

Видел ли Итан, как я спускался в лабораторию к Лео? Конечно нет. Левингтон соврал об этом. Он подбросил Андерсону жучки и был в курсе каждого моего визита, начиная с самого первого. Пусть его Генри слушал в записи, но тем не менее он знал обо всём. А вот Итан — нет. Его тоже использовали, но он не был против и с гордостью носил звание верной псины. Таких преданных псов ордена ещё поискать.

Тем роковым вечером Генри объяснил мне всё лишь потому, что в дальнейшем планировал держать меня в клетке. Они брали бы мою кровь и больше никогда не выпустили бы на свободу. Левингтон облажался, потому что не ожидал от меня такой дерзости.

Как говорится, никогда не недооценивай своего противника. И тем более — союзников. Подставить может любой.

— Как идут дела? — спрашиваю у Лео, зайдя в лабораторию и поставив бокс у стены.

Сегодня здесь на удивление чисто и просторно. Койки для подопытных убрали, груды тел на полу тоже не наблюдается. Но кто здесь прибрался? И куда делись трупы?

Первую партию сожгли через неделю после переворота в Девонли. Вторую — ещё через неделю. И так далее. Сыворотку бессмертия (идиотское название, но другого пока нет) Лео готовил сразу. А вот для сыворотки контроля он просто подготавливал все необходимые составляющие.

Для её изготовления не нужен прям «свежак», я подсмотрел это в его записях. Мне Лео говорил, что он не робот и не может штамповать препарат в таких количествах. И, разумеется, ни разу не упомянул о сыворотке контроля. Видимо, посчитал меня за идиота, который не запомнил, что для избежания побочных эффектов при изготовлении сыворотки бессмертия нужно использовать «живой материал».

Мы здесь уже месяц, и у Андерсона должны были закончиться люди. В том числе и те, кто всё это время обслуживал нас под страхом смерти. Остались лишь Жнецы. Они нужны, чтобы протестировать оба препарата. Точнее — это Лео так думает. Но у меня на них иные планы.

— Отлично! — восклицает Андерсон, оторвавшись от записей, которые делал в планшете. — Просто отлично!

Он откладывает гаджет на стол, обводит рукой помещение и с видом победителя заключает:

— Чистота.

— Это я вижу. Но кто убрался?

— А это самое важное, да! Я помню, ты хотел всё протестировать на Жнецах, но я не мог ждать.

— Ты оставил кого-то из персонала в живых, чтобы сделать подопытными?

— Да-да. И препарат работает просто отлично! Ты посмотри на это, — Лео оборачивается вокруг своей оси. Он так возбуждён, что того гляди искры посыпятся. — Они подчиняются мне. Полностью, Кристофер! Сделали всё, что я им приказал. Ты не удивлён? Даже не спросишь, почему я говорю о подчинении?

— И где они сейчас? — игнорирую я его последние вопросы.

— Отправил на кухню. Ты уж прости, но повар из тебя никудышный.

— Не боишься, что они нас отравят? Может, они просто притворились послушными.

— Да что с тобой? Разумеется, я проверил их. Для чего тут, по-твоему, столько оборудования? Они неспособны сопротивляться моим приказам. У них нет своего мнения. И воли тоже. Я примешал к сыворотке свою кровь. В гораздо большем количестве, чем твою. Поэтому я теперь единственный, кого они будут слушаться. Ах да… ты не спросил, а я не сказал самое главное. Это моё второе изобретение: сыворотка контроля. Испытания прошли успешно — результат ты видишь сам.

Он расплывается в улыбке, явно намекая, что у него появилось преимущество.

— Вот как? — ухмыляюсь, делая пару шагов в его сторону. — Рад за тебя. Поздравляю.

— Да, спасибо. Знаешь, Кристофер, мы отлично провели время. Но пора тебе занять своё место в камере. Не волнуйся, я прослежу, чтобы с тобой хорошо обращались. Твоя кровь — важный элемент в изготовлении обоих препаратов.

— Они не на кухне, да? Двое стоят прямо за моей спиной, а ещё четверо спрятались за ширмами и готовы атаковать в любой момент. Ты и сыворотку бессмертия им ввёл, так ведь?

— Ну, одно другому не мешает. Главное, сначала ввести подчиняющий препарат.

— Спасибо за подсказку.

— Подсказку?

Он осекается, потому что я уже прижимаю лезвие к его шее.

Андерсон даже моргнуть не успел, как я оказался позади него и обездвижил. Успех так ослепил его, что он забыл: препарат, который я до сих пор принимаю, имеет накопительный эффект. Я самый быстрый и самый сильный в этой комнате.

— Они дорожат тобой, Лео? — шепчу, слегка вдавливая металл в его кожу. Четыре прятавшихся марионетки тоже показали себя, и теперь шесть пар глаз наблюдают за нами, но не предпринимают никаких действий. — Насколько сильно? Ты уверен, что перебил мою кровь своей? Уверен, что они слушаются только тебя?

— Абсолютно.

— Тогда почему они не помешали мне напасть на тебя?

— Они… Чего вы стоите?! Схватите его! — взвизгивает он, но шестеро «его» слуг не двигаются с места. Лишь хмурятся, изучая нас. Словно в их головах произошёл тотальный сбой.

— Ты ошибся, Лео. Неужели не знаешь, что не стоит праздновать победу, пока не увидишь труп врага?

— Я… я не хотел тебя убивать или бросать в камеру. И утаивать ничего не планировал. Просто не хотел говорить раньше времени. Это недоразумение, Кристофер. Опыт, понимаешь? Сейчас я тоже проверял их. Это был заключительный этап проверки.

— И каков вердикт?

— Получается, марионетки будут слушаться всех, чью кровь добавить в препарат. Независимо от её дозировки, — с досадой изрекает он, и я его отпускаю.

Лео протирает шею рукавом белоснежного халата, оставляя на нём красные пятна, и разворачивается ко мне.

— Обязательно устраивать такие спектакли?

— Ты же сам хотел их проверить. Скажи мне вот что: ты успел добавить свою кровь во всю партию?

— Нет конечно, — раздражённо отвечает он. — Я же не банк крови. На восемь образцов и так ушло слишком много. Нельзя бездумно расходовать материалы. А если бы не получилось?

Восемь образцов… Если шесть доз он ввёл этим подопытным, значит, остальные две планировал вколоть мне и нашему особому заключённому. Вот же ублюдок.

— Но ведь у тебя и не получилось, — усмехаюсь я.

— Всё у меня вышло! — со злостью отмахивается Лео. — На этот раз они слушаются без нареканий. Я столько раз уже менял формулу…

— Прикажи им что-нибудь, — пресекаю я поток его самовосхваления.

— Идите на кухню, — взмахивает он рукой. — Я хочу мясной суп. И ещё приготовьте салат с креветками.

— Да, хозяин, — хором отзываются они.

Хмурость уходит с их лиц. Шесть слуг склоняются в лёгком поклоне и уже разворачиваются, чтобы уйти выполнять приказ, но я останавливаю их:

— Стоять.

Они замирают, не сделав и шага.

— Останьтесь и наблюдайте за нами.

И снова все шестеро выполняют мою команду.

— Нет, идите на кухню! — гневно восклицает Андерсон, и на их лицах появляется страдальческое выражение. — Да что за бардак?!

— Господа хотят, чтобы мы убрались ещё раз? — бубнит один из них. — Или суп с креветками? Или нам остаться и просто смотреть?

— Идиот! Мясной суп и салат с креветками!

— Простите, — всхлипывает мужчина, чуть не плача. — Простите. Простите. Простите. Простите. Простите. Простите.

На каждое извинение он склоняет голову. Как заведённый механический болванчик.

— Молчать! — рявкает Андерсон, а я не могу сдержать смех. — Что смешного?

— Это полный провал, Лео. Не ожидал от тебя. Мало того, что они ведут себя как дебилы, так ещё и двигаются неестественно.

А ведь Левингтон говорил мне, что сыворотка контроля уже давно проходит испытания и весьма успешно. Выходит, Андерсон врал ему вообще обо всём.

Но также глупо полностью полагаться на слова Генри. Он тоже мог солгать — о чём угодно.

— Всего лишь очередная неудачная проба, — зло цедит Лео. — Я снова усовершенствую формулу. Чёрт! Эти пробирки теперь на выброс. Мне нужны ещё люди! Ты мог не убивать никого из охраны?

— И погибнуть самому? Нет, Лео, не мог.

— Но ты уложил почти двадцать человек!

— У меня закончились усыпляющие дротики. А те, кто охранял взлётную площадку, были настроены радикально. Мне нужно было их расцеловать и сдохнуть? Сыворотка, может, и носит название «бессмертие», но таковой не является. Меня всё ещё можно убить. Скажи спасибо, что я не прикончил всех. У тебя же осталось много материала, — напоминаю, указывая на герметичные термосейфы, в которых хранятся… Нет, даже думать не хочу, что именно там находится. — Чего такой недовольный?

— Ладно, ладно, — вновь цедит Андерсон сквозь зубы, — спасибо тебе большое. Будем надеяться, что следующая попытка выйдет удачной. Не для того я целый месяц подготавливал всё, чтобы вот так облажаться. Хорошо, хоть другой препарат работает без сбоя.

— Пока он проверен только на мне. Если не считать этих шестерых, — «и Итана», — мысленно добавляю я. — А ты вколол им его только сегодня. Ещё рано делать выводы. И давай уже сменим название? Ты не знаешь наверняка, будет ли человек жить вечно, если станет постоянно принимать эту штуку. Сыворотка всё ещё тестируется — на мне. А меня убить вполне возможно. Сложно — да, но можно. Я не бессмертный, Лео.

— Наверное, после введения сыворотки контроля стоит подключить новых подопытных к аппарату, — бормочет Андерсон, проигнорировав мои слова.

— Хочешь докрутить вручную через нейрообруч? Они тебе что, роботы? Я уже говорил, что сделать из человека послушную собачку не так-то просто. Одно дело — выращивать людей в лаборатории и с самого начала задавать им нужные параметры. И совсем другое — пытаться изменить уже сформировавшуюся личность. Это не шутки, Лео. Ты уверен, что их мозг выдержит такое вмешательство и они не сойдут с ума, как твои прошлые подопытные?

— Не каркай. Просто… приходи ночью. Я исправлю недочёты. Сделаю две новые дозы.

— И мы вместе протестируем сыворотку контроля на Жнецах, так ведь?

— Да, да, — отмахивается он. — Вместе, раз ты так хочешь.

— Ну тогда я останусь здесь. Делать мне всё равно нечего.

— Как… как тебе будет угодно, — шипит он и возвращается к своим записям, формулам, микроскопам и пробиркам.

— А вы, — обращаюсь я к одурманенному персоналу, — идите на кухню и приготовьте мясной суп, запечённую курицу с картофелем и салат из свежих овощей.

— Да, хозяин, — в унисон отвечают они, и я морщусь.

— Не называйте нас так. Мистер Хейз, — говорю, указывая на себя, затем перевожу палец на Лео: — Мистер Андерсон.

— Да, мистер Хейз.

Они уходят, и я спрашиваю Лео:

— Это ты приказал им величать тебя господином и хозяином?

Он кивает.

— И это будет первое, на чём мы проколемся. Больше не делай так. Марионетки должны вести себя естественно.

Андерсон бубнит что-то под нос, но мне абсолютно нет дела до его ворчания.

Отхожу к дальней стене и присаживаюсь в кресло. Разумеется, мне есть чем заняться, однако я больше не выпущу Лео из поля зрения. Если он снова добавит в сыворотку контроля свою кровь, это усложнит задачу.

Наблюдать за Андерсоном — то ещё «веселье». Он настоящий фанатик и не отрывается от процесса, даже когда нам приносят еду.

Доев, отправляю шестерых подопытных на кухню готовить ужин, в том числе и для артистов, и продолжаю наблюдение. Спустя долгие часы ожидания Лео наконец объявляет, что формула доработана, и приступает к приготовлению пробных образцов.

— Сыворотка готова, — озвучивает он по прошествии ещё часа и демонстрирует мне две пробирки.

— Набери одну в шприц. Навестим нашего друга.

— Это так непросто — водить за нос целый орден, — задумчиво произносит Андерсон, усевшись на стул и по обыкновению проигнорировав меня. — Да и получилось ли у нас их одурачить?

— Никто не послал сигнал SOS, ты регулярно выходишь на связь, с телефонов Жнецов отправляются указания их оставшимся на материке подчинённым. С чего бы кому-то что-то заподозрить?

— Левингтон, — отвечает он одним словом.

— Я пока за него.

— Но получается ли у тебя играть его убедительно?

— Раз сюда ещё не нагрянула армия во главе со Жнецами, значит — да.

— Ты такой самоуверенный, Кристофер. И ты не удивился, когда узнал о сыворотке контроля.

Андерсон ждёт от меня ответа, но я молчу, и он меняет тему:

— Рассказывал ли я тебе, что изучил твоё дело?

— Нет.

— Ты не поверишь, если скажу, что тебя вырастили в лаборатории. Не верь, ладно. Считай, что я всё придумал.

Он прикуривает, жадно затягивается и расслабленно выпускает дым.

Никогда не понимал этой мерзкой привычки.

Лео готов убить каждого, кто без разрешения тронет его «игрушки», зато сам спокойно курит в лаборатории после работы. И пусть все биоматериалы хранятся в герметичных наглухо закрытых пробирках, сейфах и контейнерах, однако такая халатность — это странно.

— Жнецы убили того, кто тебя создал, и присвоили его заслуги себе, — продолжает он, глядя в потолок. — Им казалось, что он работает слишком медленно, что не даёт им того, чего они требуют. Но в нашем деле нельзя спешить. Жнецы думали, что смогут использовать эти наработки, однако им не удалось повторить его успех. Я досконально изучил все имеющиеся записи. Боюсь, меня постигнет та же участь. Поэтому я и принял твоё предложение. Я не предам тебя, пока ты на моей стороне. Как я и говорил, «не бояться смерти» и «прыгать к ней в объятия» — разные вещи. Я собираюсь всех пережить. И если ты пойдёшь против меня, Кристофер, я тебя уничтожу.

— Взаимно, Лео.

— И снова ты не удивился. Почему? — он переводит взгляд на меня.

— Чему я должен удивляться? Тому, что ты мне не друг? Так это не новость. Или тому, что меня создали? Но кто сказал, что я поверил в этот бред? А даже если поверил, в последнее время я уже ничему не удивляюсь. Насмотрелся всякого, — обвожу рукой лабораторию, затем встаю и подхожу к Лео. — Заканчивай перекур и набирай сыворотку в шприц. Пора навестить нашего друга.

— Как скажешь.

Он тушит сигарету в герметичной пепельнице, щёлкает крышкой и включает вытяжку на максимум. Через пару минут от запаха словно и следа не остаётся. Обычному человеку никогда его не учуять, но я всё равно его чувствую. Мерзкий, едкий и отравляющий — он осел на коже, волосах и одежде. Впитался в стены и потолок. Въелся во всё, до чего смог дотянуться.

Лео надевает печатки, я тоже. Он набирает вещество в шприц и со смешком протягивает мне.

— Хочешь сам это сделать?

— С превеликим удовольствием.

— Хорошо. Препарат нужно вводить в основание шеи, точно между выступающими позвонками. Подопытный должен будет наклонить голову.

Спасибо, что сказал.

Андерсон стягивает перчатки, бросает их в урну и поворачивается ко мне спиной. Как глупо.

Он успевает лишь изумлённо охнуть, когда я наклоняю его голову и ввожу иглу.

— Ты…

— Да, Лео, всё так. Один из нас в любом случае предал бы другого. Вопрос был лишь в том, кому удастся провернуть это первым.

Кладу пустой шприц на стол и поднимаю на Лео глаза. Он уже развернулся ко мне и изучающе смотрит. Но в его взгляде нет осуждения — лишь интерес.

— Ты и правда ничего не боишься, раз спокойно поворачиваешься ко мне спиной, — говорю я ему. — Но зато ты чувствуешь боль. И я мог бы пытать тебя, пока ты не сказал бы мне всё, что знаешь. Ты ведь поделился со мной лишь малой частью правды. Даже Левингтон рассказал куда больше.

— Так вот откуда ты узнал о сыворотке контроля.

— О ней в том числе. Ты врал мне, Лео. Умалчивал. Ты знал, кто я. Продукт, выращенный из чёртовой пробирки. И да, я мог бы подвесить тебя на крюк и развлекаться с тобой всю ночь. Но это нерационально: ты утратишь работоспособность.

— Поэтому ты решил подчинить меня? Ты хочешь подчинить всех Жнецов и потом расправиться с ними? Таков твой план?

Молчу, и Андерсон смеётся.

— Ты не сможешь провакцинировать всех. А даже если тебе это удастся, вдруг мой мозг откажет? Кто тогда будет снабжать тебя сывороткой контроля?

— За других ты не переживал, значит, уверен в своём изобретении. И не стоит меня недооценивать. Я всегда быстро усваивал информацию. А от твоей чудо-сыворотки мои способности улучшились.

— Думаешь, справишься сам? Если сейчас убьёшь меня, то не выберешься с острова. Не только я и Левингтон знали о проекте Девонли. Все Жнецы, входящие в ядро и первый круг, в курсе. Они знают, чем я тут занимаюсь, и с нетерпением ждут результатов. Как ты вколешь им препарат контроля? Скажешь, что это сыворотка бессмертия? Но внешне они отличаются, а Жнецы видели фото образцов. Как ты сможешь обмануть весь орден?

— Не переживай, это мои проблемы. Лучше скажи, с какой периодичностью нужно колоть препарат.

— Сыворотку контроля нужно вводить раз в месяц, не чаще. Иначе получишь не послушную марионетку, а обычного идиота.

— И когда начинается действие?

— От получаса до часа. Зависит от исходных данных и поведения подопытного. Чем умнее и осознаннее человек, тем медленнее достигается эффект. Но чем активнее сопротивляется подопытный, тем быстрее усваивается препарат.

— Поэтому ты такой спокойный.

— Я же говорил: я собираюсь выжить в любом случае. И если ради этого требуется стать твоим рабом, что ж… я готов.

— У меня нет времени ждать, пока ты станешь послушным. Подойди к батарее.

— Да ладно тебе.

— К батарее, Лео.

Андерсон картинно вздыхает, закатывает глаза, но выполняет приказ. Достаю наручники, которые теперь всегда ношу с собой, приковываю его и конфискую все его гаджеты. Не хватало ещё, чтобы он связался со Жнецами, оставшимися на материке.

Набираю вещество из второй пробирки в шприц и покидаю лабораторию, оставив Лео сидеть в неудобной позе. «Его» слуги не попадут внутрь: я закрыл дверь, а электронной ключ-карты нет ни у кого, кроме меня. Андерсон долго матерился из-за того, что приходится работать с открытой дверью, но в итоге смирился.

У меня остался ещё один важный визит на сегодня. Если он завершится удачно, я стану ещё на один шаг ближе к Брукс.

Я пытался не думать о ней. Пытался убедить себя оставить её в покое. Но чем больше я пытался, тем сильнее становилось непреодолимое желание обладать ею.

Иногда мне кажется, что если я действительно откажусь от неё, то сдохну не только морально, но и физически.

Прохожу по коридору, открываю звуконепроницаемую камеру и встречаюсь со взглядом, полным ненависти.

— Пошёл к чёрту, — огрызается пленник и подаётся в мою сторону, звеня кандалами. — Только подойди — и я тебя урою, ублюдок. Вали на хер отсюда. Я не буду сотрудничать.

— Ты в этом так уверен? — улыбаюсь, демонстрируя шприц. — А вот мне кажется, что скоро ты станешь очень послушным, Итан.