Пробуждение

Мэрилин Лав

Еще две недели назад у Элизы было все: старшая сестра, родители, друзья, родственники, лучшая подруга Меган и любовь всей ее жизни, красавчик из школьной команды по баскетболу, Кай Джонсон, в которого она была влюблена с четвертого класса. Вот она – жизнь семнадцатилетней девочки, казалось бы, ничего необычного, если бы все это не было сном. Ровно четырнадцать дней назад Элиза проснулась. Она проживает две жизни, во сне и наяву, но какая из них настоящая, не понимает даже сама Элиза…

Глава 3

«… Я не могу сказать, что боль лечится временем, забитым графиком или людьми. Ничего из этого по отдельности и даже вместе, не поможет до тех пор, пока ты не отболеешь всю боль каждой своей клеточкой, пока не перерасскажешь себе всю историю в мельчайших деталях миллиард раз, пока не задашь себе сотню вопросов и не придешь, наконец, к смирению и осознанию…»

«Прозрение».Лмое Лмое

Запах медикаментов наполняет помещение. Из открытого окна веет прохладой и сыростью. Элиза открывает глаза, ее взгляд устремлен в белый, однотонный потолок, а мысли скомканы. Ей снилась прошлая жизнь, как будто она вновь переживала ее. Лучше бы она не просыпалась. Желание уснуть навсегда не покидает Элизу с момента ее пробуждения. Привстав на локти, она ощущает резкую боль и только после этого замечает капельницу, которая больше напоминает вешалку для одежды с прикрепленным пакетиком со странной жидкостью. Элиза догадывается, что находится в больнице. Погруженная в тишину, она осматривает палату: Элиза одна. Ей совершенно все равно, что она здесь оказалась, Элиза помнит, как была на приеме у доктора Эмбер, и, как у нее случился приступ астмы.

Это заболевание приобретенное, как только Элиза узнала о гибели всей ее семьи, у нее случился первый приступ. Тогда Элиза не понимала, что это астма, и к ней присоединился и приступ паники. Сложно соображать, когда не можешь дышать.

Слышатся чьи-то голоса. Элиза аккуратно поднимается и, взяв капельницу, направляется к двери. Ее одолевает слабость, ноги оказываются ватными и еле передвигаются, но, чем ближе она подходит, тем отчетливее может слышать разговор. Она узнает голос тети Ули, а ее собеседник, по-видимому, оказывается лечащим врачом, у которого Элиза наблюдается.

За все время, проведенное в этой реальности, у Элизы случалось три приступа, но тетя Уля утверждает, что астма у нее с детства, а врач поддакивает и понимающе говорит, что наблюдает за Элизой несколько лет. Это не вводит ее в ступор и не шокирует, как должно. Элиза успела привыкнуть ко всем недоразумениям, ей хочется только одного, снова заснуть, чтобы увидеть свою настоящую жизнь. Она не верит, что весь этот бред может быть настоящим.

Доктор Эмбер входит в палату быстрее, чем Элиза может покинуть ее.

— О, детка, мне так жаль. Я очень виновата перед тобой, прости меня — психолог начинает душить Элизу объятиями, а та искренне не понимает, за что извиняется доктор Эмбер, если приступ вызван реакцией организма на весь идиотизм, происходящий с ее жизнью. Во всяком случае, Элиза понимает, что даже посторонние относятся к ней лучше, чем родственница.

— Вам не за что просить прощения, я в порядке, — врет Элиза.

На самом деле она не в порядке уже больше четырнадцати дней. В ее жизни творится полный ад, и, кажется, он нескончаем. Доктор Эмбер отпускает Элизу и улыбается.

— Как ты себя чувствуешь? — в палату резко входит тетя Уля и осматривает Элизу. Она готова поверить в любой ее ответ, лишь бы быстрее избавиться от всех хлопот. — Поехали домой.

Элиза холодно смотрит в глаза единственной родственнице, она понимает, что просто обуза, но наедине со своими мыслями, страхами и собственной жизнью остаться не готова, поэтому кивает в знак согласия.

Тетя Уля везет Элизу к себе домой. Она с самого начала мечтает, чтобы этот двинутый ребенок съехал от нее, ведь у Элизы есть свой дом, где она жила семнадцать лет со своей семьей. Теперь она владелец дома и в праве распоряжаться им, как захочет, но в то же время, тетя Уля жалеет Элизу, никому не пожелаешь того, что пережила эта девочка. Она заливает всю ситуацию алкоголем. Даже сейчас тетя Уля хочет побыстрее добраться до дома, чтобы открыть очередную бутылку бурбона и утопить все горести в ней. Ей порядком надоели проблемы с Элизой. Тетя Уля так до конца и не выяснила, кем Элиза ей приходится, в итоге смирилась и приняла ее вместе со всеми «психованными тараканами» у нее в голове.

Она знает, что Элиза бредит и часто задает вопросы о семье и друзьях, но она, не стесняясь, говорит, что все родные Элизы погибли. Тетя Уля повторяет это снова и снова, с каждым новым вопросом зверея, ей абсолютно плевать, что чувствует Элиза. Тетя Уля как будто отыгрывается на ней за все. Она считает, что не заслужила всего этого, ей хотелось бы вернуться в тот день, когда все началось, и собственноручно закончить.

Элиза молча сидит в машине и слушает нудную музыку. Ей не хочется возвращаться в тот ужасный дом, но к себе домой она не хочет куда больше, поэтому выбор у Элизы не велик. Она то и дело переключает радио, действуя тете Уле на нервы. Элиза не обращает внимание на ее крики, она знает, что та не может оторваться от руля, поэтому ничего ей не сделает. На улице глубокая ночь, и Элизу клонит в сон. Уснуть, это все, что она хочет. Раз и навсегда погрузиться в ту жизнь еще раз, где все живы, и она счастлива.

— Хочешь есть? — тетя Уля спрашивает не потому, что беспокоится о ней. Скорее она не хочет, чтобы Элиза умерла с голоду, тогда ее могут подогнать под статью, этого ей только не хватало.

— Нет, — честно отвечает Элиза. Она давно перестала испытывать чувство голода, а измученное девчачье тело покрылось выступами костей.

— Ты должна поесть хоть немного, — настаивает тетя Уля.

Спорить Элиза не хочет, не осталось сил закатывать истерики, как настоящий живой подросток, ведь она сомневается даже в собственном существовании.

Вернулись они довольно быстро, больница находится в паре кварталов от их дома. Тетя Уля начинает тут же готовить яичницу с беконом, ведь на большее была не способна. Она ненавидит готовить ровно также, как и детей. Элиза поднимается в комнату, которую ей выделили.

Она не стала обустраиваться и переделывать ее под себя, Элиза мало что поменяла бы в ней. Ее устраивает минимализм всего, что находилось в комнате: одноместная кровать с подушкой, тумбочка с будильником и маленьким кактусом, небольшой шкаф-купе и письменный стол с лампой. Все это по-своему успокаивает Элизу и приводит в чувства, напоминая ей, что та все еще жива. Элиза не считает эту жизнь настоящей, скорее кошмаром или просто страшным сном, избавиться от которого можно было, лишь уснув. Деревянный пол противно скрипит, когда Элиза подходит к кровати, она забывает про слова тети Ули о еде, и ей совершенно плевать, что та сейчас из кожи вон лезет, чтобы приготовить что-то съедобное.

Элиза ложится на кровать и закрывает глаза, как ей казалось всего на пару секунд. Ей хочется снова увидеться с Каем, поцеловать его, обнять родителей и сестру, врезать Джо, выпить с Меган и вернуться в школу, став обычной старшеклассницей, которую не заставляют принимать психотропные препараты, не водят к психологам и не говорят вывернуть душу наизнанку. Элиза не выдерживает, она давится собственными слезами, захлебывается в бесшумной истерике, панически не понимая, почему все это дерьмо происходит именно с ней. Навязчивый и раздражающий стук каблуков заставляет Элизу открыть глаза, которые быстро покраснели от слез и удушающей истерики. Мгновение, и тетя Уля оказывается в комнате с тарелкой так называемой еды в одной руке, большим пальцем придерживая вилку, во второй руке у нее сигарета, которую она нервно докуривала, пока поднималась к Элизе. Комната постепенно наполняется дымом. Тетя Уля с недовольным видом протягивает ей тарелку, это типичное ее поведение.

Даже на людях она не разыгрывает любящую тетю, ей все равно. Все происходящее неимоверно ее раздражает. Взяв тарелку, Элиза тихо благодарит тетю Улю, и та оставляет ее одну в комнате. Элиза долго гипнотизирует тарелку, не зная, то ли выбросить содержимое в окно, то ли смыть в унитаз, травиться она не хочет, но живот предательски урчит, подавая признаки жизни ее организма. Элиза, наконец, сдается и принимается отрезать обгоревшие куски, выбирая то, что можно было съесть. Она быстро разделывается с едой. Оставив тарелку на тумбочке возле кровати, Элиза, не снимая одежды, снова ложится на кровать и погружается в сон.