(Не) Царевна-лягушка

Мора Крайт (2024)

Я была великой и могущественной черной жрицей, а стала лягушкой, ведь мой храм разрушен, лес заболочен, а тело запечатано в саркофаге. Все, что я теперь могу, так это летать над гробницей и вселяться в жаб, чтобы доскакать до каменного круга и призвать на помощь Чернобога, который вызволит меня из заточения. Чтобы вернуться в свое тело, я должна провести черный обряд, а для этого нужно заставить царевича поцеловать себя в образе лягушки и выйти за него замуж покойницей. Но как мне это сделать, если мой избранник такой же злой и жестокий, как и я?

Глава 6. Моровая порча

Еще мгновение назад я была на волосок от гибели, а теперь опять сижу в нагрудном кармане оборванца.

Так и быть, за проявленную смекалку и спасение наших жизней я буду назвать его Хотеном, хотя «Немытый» — подошло бы ему больше.

— Отец неизлечимо болен. Я бы даже сказал — смертельно. Ни один из лекарей не смог ему помочь, но вдруг за годы скитаний ты стал целителем? — с тенью издевки сказал царевич Здебор и пронзил лицо брата холодным сапфировым взглядом.

Смертные шли по темному коридору, украшенному тусклой потрескавшейся росписью, изображающей птиц с человеческими головами.

Пол жалобно скрипел под их ногами, с высокого стрельчатого потолка свисала паутина, оглушительная тишина резала слух острее, чем мое обоняние — запах чесночной похлебки, которой пообедал сопровождающий нас воин из стражи царевича Здебора.

В мертвенной тишине, достойной моей болотной глуши, мы дошли до крепкой двери, на которой висел массивный замок.

— Добро пожаловать, — с легкой ухмылкой произнес старший царевич и отпер дверь, за которой, по ощущениям, был склеп.

Но нет.

Это был царский чертог, такой же грязный и пустынный, как дворцовые палаты, с потолка которого свисала не паутина, а длинные багровые отрезы ткани.

Вдруг лязгнула цепь.

Здебор бросил взгляд на стражника, и тот, поклонившись, быстро вышел из спальни, заперев за собой дверь на засов.

— Пойдем, брат, поздороваемся с отцом. Ты же его давно не видел, верно? — спросил златокудрый царевич и вдруг обнажил меч, осторожно раздвинув им в стороны красные шторы, от которых пахнуло сладковатым тошнотворным запахом крови. — Его болезнь усилилась, поэтому мы держим его здесь. В заточении. Так безопасней.

— Удобно, — перебил Здебора младший царевич. — Можно править от его имени, пока он, наконец, не умрет. Это ведь ты его заразил?

— Все не так просто, брат, — со зловещей усмешкой отозвался красавчик, осторожно пробираясь через лабиринт кровавых полотен. — Для чего мне это? Трон и так мой, ведь я старший царевич.

— Но не наследный, — сказал Хотен и хмыкнул.

Снова лязгнула цепь. Послышалось рычание. Пахнуло трупной гнилью.

— Что это? Кого здесь держишь? Пса? — напряженно спросил младший царевич, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Сам ты — пес, — ответил Здебор и вдруг резко толкнул брата в спину.

Хотен упал на пол, точнее, на колено, ловко вскочил и едва увернулся от зверя. Он выпрыгнул из темноты, клацая зубами, и разорвал в клочья наручи на руке, которую выставил царевич, чтобы защитить шею.

— Отец, — ахнул младший.

Царь Тарнхолма, покрытый гнилостными струпьями, дико оскалился и снова бросился на сына.

— Это я! Хотен! — крикнул царевич, едва увернувшись от его размашистого удара, исполосовавшего на ленты штору, и вдруг поскользнулся на луже крови, чуть не рухнув в кучу того, что когда-то было, по-видимому, человеком.

О, теперь все встало на свои места.

Мне была хорошо известна эта болезнь.

— Беги, идиот! — со всей силы квакнула я, но смертный и без этого сообразил, что надо делать ноги, и в два прыжка очутился рядом с Здебором, который с мрачным любопытством наблюдал за развернувшимся в царской опочивальне боем.

***

Царь бросился следом за Хотеном и вдруг застыл в шаге от него, бешено клацая окровавленным ртом.

Железная кровать, к которой был прикован цепью владыка Тарнхолма, грохотнула, вынудив того ходить по кругу.

— Что это? — кипя от гнева, спросил младший царевич.

— Ты ослеп? Это наш отец, — ответил Здебор и направил лезвие меча на Хотена.

— Ложь!

— Увы, но это он, — невозмутимым тоном ответил златовласый царевич. — Ты сам вызвался исцелить его, чтобы искупить свои грехи перед смертью, и я, как старший брат, решил тебе помочь. Так ты уже выяснил, чем он болен? Или хочешь еще раз внимательно осмотреть?

Хотен сжал кулаки и грязно выругался.

К сожалению, не такой он уж и злодей. Я бы на его месте накормила бы царя старшим братом и заняла бы трон.

— Может, это особый яд? Что он ел в последний раз? — успокоившись, спросил младший царевич.

— Мясо.

— Жареное?

— Он предпочитает живое. С кровью, — с легкой усмешкой ответил Здебор.

— Отец… мертв?

— Как видишь, нет. Иначе как бы он так резво бегал?

— Когда он заболел?

— Около трех месяцев назад. Я и Мстивой прочесывали болото в твоих поисках. Он захворал, а потом превратился в «это».

— Что говорят лекари?

— Уже ничего.

— Почему?

— Он их съел.

— Как?

— Живьем. Я уже все сказал тебе, брат. Теперь мой черед задавать вопросы. Так что это за болезнь?

Здебор упер острие меча в грудь младшего брата, вынудив того сделать шаг назад — к обезумевшему царю.

О, черные боги!

Я как раз сидела в нагрудном кармане! Близость смерти меня сильно возбудила, поэтому я громко заквакала. Хорошо, что царь ревел, как вепрь, поэтому мое присутствие осталось незамеченным.

— Ты уже знаешь, чем он болен на самом деле, верно? — с угрозой в голосе повторил свой вопрос Здебор и воткнул меч в плечо брата, лезвие которого проделало в нем меньшую дыру, чем полный злобы взгляд красавчика.

Мою лапу пронзил болезненный укол. Хвала черным богам, что лягушки — живучие создания.

Я знала ответ на этот вопрос, ведь эту болезнь создала я, когда была великой и могущественной черной жрицей, имя которой боялись произносить в ночи именно по этой причине.

Это моровая порча. Не совсем болезнь, больше — проклятие.

Тысячи лет назад у меня не было армии. Чтобы защитить свои земли, пришлось ее создать. Но как объяснить это царевичу?

Я громко квакнула, чтобы привлечь внимание Хотена.

Темные брови царевича Здебора удивленно приподнялись, и он вдруг с ухмылкой спрятал меч в ножны.

— Говорят, ты живешь с лягушкой, брат. Разговариваешь с ней и даже ешь, — задумчиво произнес старший царевич, прищурив голубые глаза. — Что скажешь на это?

— Я не только ем с лягушкой, но еще и сплю, — не моргнув и глазом, выдал Хотен.

Повисла напряженная пауза.

— Меньшего я от тебя и не ждал, — надменным тоном произнес Здебор. — У тебя три дня, чтобы вылечить отца. Не справишься, скормлю ему лично. Живьем. А вот, кстати, и ужин.

Дверь с грохотом открылась, и в затхлый покой вошел царевич Мстивой, ведя за руку испуганную девушку в белом переднике, после чего Здебор и Хотен, переглянувшись, молча покинули царский чертог.