Зашитая

Моник Ти

Карим крайне ревнивый мужчина. Он не доверяет Наде и всё время говорит, что она ему изменяет. Ей это только нравится. Она хихикает и отрицает измену, однако Карима это не устраивает. Он хочет, чтобы его жена всецело принадлежала только ему. После новогоднего праздника он срывается. На почве ревности Карим связывает жене руки и ноги и говорит, что сейчас сделает так, что она больше не сможет ему изменять.

© Моник Ти, 2022

ISBN 978-5-0059-2621-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зашитая

Глава 1. Я кое-что придумал

Надя и Карим женаты уже больше года. Он всегда был ужасно ревнивым мужчиной, но Наде это только нравилось. Он ругал её за чужие взгляды, а она чувствовала себя любимой.

На днях они отпраздновали Новый год в компании его друзей и её подруг. Праздник прошёл весело. Надя общалась не только со своими подругами, но и с друзьями мужа. Они сами подходили к ней на разговор и задавали различные вопросы относительно семейной жизни. Надя не замечала, что Карим пухнет от ревности.

Как только все гости разошлись, Карим запер дверь, а потом подошёл к Наде и влепил ей сильную пощёчину.

— А-а-а… — в ужасе закричала Надя. Такого она точно не ожидала. Карим и раньше бывал груб, но не настолько.

— Это что сейчас было? — закричал Карим.

— Ты о чём? — недоумевала Надя. Она не притворялась и, действительно, не понимала, в чём дело.

— Ты заигрывала с Димой, — закричал Карим.

— Что? — переспросила Надя, не поверив своим ушам.

— Конечно, он русский, больше тебе подходит, — с дикой ревностью сказал Карим. Как только Надя это услышала, сразу же вспорхнула и простила ему пощёчину. Она обожает, когда Карим её ревнует. «Ревнует, — значит, любит».

Надя иронично захихикала и распахнула свои объятия.

— Ну, хватит уже, — милым голоском протянула Надя, — для меня только ты существуешь.

Она была почти на голову выше него и поэтому практически спрятала его в своих объятиях. Его губки коснулись её груди, и по её тельцу пробежалось лёгкое возбуждение.

— Правда, только я? — переспросил Карим. Он откинул голову назад и посмотрел в её глаза. Наде пришлось немного разжать свои объятия.

— Конечно, только ты, ты и больше никого, — многообещающе сказала Надя.

— Тогда я сделаю так, что ты больше не сможешь мне изменять.

— И что же ты сделаешь? — ухмыльнулась Надя. — Запрёшь меня дома?

— Ты не можешь бросить работу, — напомнил Карим, — и я не требую этого, одному мне кредит не потянуть.

— Тогда скажи, что ты задумал? — расспрашивала Надя. Она никогда не любила соглашаться непонятно на что, пусть даже в шутку.

— Пошли, я уложу тебя на кроватку, — сказал Карим. Он взял её за руку и повёл за собой. В отличие от Нади, Карим хорошо выпил и его пошатывало. Она этого не замечала.

Как только они подошли к кровати, Карим обеими руками схватился за её юбочку, начал стягивать с неё платье.

— Ты что делаешь? — захихикала Надя.

— Раздеваю тебя.

— А зачем?

Карим отвечать не стал и впился в её губы страстным поцелуем. Проник языком в её ротик и начал играться, поглаживал её изнутри в разных местах. Надя расслабилась и обеими руками начала его обнимать. Как только их губы разъединились, Карим сказал:

— А сейчас ложись.

— Ну, хорошо, — весело согласилась Надя. Она уже была уверена, что сейчас намечается секс и охотно его слушалась. Восторженно плюхнулась на кроватку.

— Да, вот так вот, молодец, — похвалил её Карим.

— Сделать так? — хихикая, спросила Надя. В этот момент она облокотилась на обе руки и раздвинула свои ножки.

— Так тоже можно, но сегодня я хочу по-особому, — сказал Карим.

— Это как?

Карим ничего не ответил и направился к шкафу. Вытащил оттуда верёвки, повесил на плечо и обратно зашагал в её сторону.

— Ты что задумал? Хочешь связать меня? — хихикая, спросила Надя.

— Хочу, ты же ведь не будешь возражать?

Карим взял её за руку и начал наматывать на её запястье верёвку.

— А если буду возражать? — игриво спросила Надя.

— Поздно, — захихикал Карим. Она заметила, что сейчас его личико выглядит хитрым и даже коварным, но не придала этому значения. Подумала, что Карим подвыпил и поэтому «странно-весёлый».

Он примотал её руку к спинке кровати и весело сказал:

— Попалась!

— А вторую мою руку ты тоже будешь привязывать? — спросила Надя.

— В обязательном порядке.

Он общался с ней и весело заигрывал, а сам приступил к привязыванию следующей руки. Потом схватил Надю за щиколотку и начал поднимать её ногу вверх.

— Эй, ты что делаешь? Собрался и ноги мои связывать? — шутя, возмутилась Надя.

— В обязательном порядке, — хихикая, повторил Карим. В следующее мгновение он начал затягивать её ногу к спинке кровати.

— Нет, не надо поднимать мою ногу так высоко, — пожаловалась Надя.

— А что такое? Хочешь сказать, что тебе больно?

— Ну, не прямо сильно больно, но достаточно неприятно.

— Потерпишь, — ухмыльнулся Карим. Он ещё сильнее поднял её ногу вверх и примотал к самому краю спинки кровати.

— Эй! Это ещё что за слова, — наигранно возмутилась Надя. Карим тем временем обошёл кровать и схватился за другую её ногу. Точно также поднял максимально высоко и тоже примотал к спинке кровати.

— А вот такие слова, потерпишь, — ухмыльнулся Карим. Он с довольным лицом посмотрел на её раздвинутые связанные ножки и торопливо начал раздеваться сам. Надя покосила глаза и тоже на него посмотрела.

— Не таким я представляла новогоднюю ночь, — весело сказала Надя. Карим уже полностью разделся, и она видела его обнажённый возбуждённый член.

— Попробуй освободиться, получится? — спросил Карим. Он обеими коленями шустро взобрался на кровать и расположился чуть ниже неё. Потом одной обхватил член и начал водить по нему ладошкой, пытался ещё сильнее возбудиться.

— Нет, я не могу освободиться, ты же связал меня, — сказала Надя. Она показательно дёрнулась и попыталась пошевелить рукой. Её запястье было туго натянуто верёвкой и уже начинало болеть и краснеть.

— Вот и спрашиваю, хорошо я тебя связал или не очень?

— Очень хорошо, мне аж больно, не шевельнуться, — пожаловалась Надя. Карим посмотрел на неё и ухмыльнулся.

— Тогда всё хорошо.

В следующее мгновение он подвёл пальчики к своим губам и заслюнявил их, начал смазывать залупу. Надя уже и забыла о том, что он собирался с ней что-то сделать, чтобы она больше не смогла изменять. Она тоже была пьяной, и её глаза периодически закрывались, сознание на долю минуты уходило в мир грёз. Вот и сейчас, Надя на секунду закрыла глаза и в ступоре о чём-то задумалась. О чём именно и сама не поняла, но уже в следующее мгновение почувствовала, как его залупа упирается в преддверие её влагалища.

— О… оу… — возбуждённо простонала Надя. В такие моменты ей, наоборот, не хотелось открывать глаза. Она оставила их закрытыми, а сама наслаждалась процессом. Карим медленно вошёл в неё и начал двигаться вперёд-назад. Делал это плавно и не спеша, стараясь не причинять ей боли.

— Да, детка, я всегда хотел так попробовать, — восторженно сказал Карим. С каждой следующей секундой он ускорялся, доставляя ей всё больше удовольствия.

— А что же ты не говорил об этом? — спросила Надя. — Мы бы давно могли так попробовать.

Она поняла, что ему понравилось связывать её. В этот момент Надя всё же открыла глаза и посмотрела на него с удивлением.

— Постеснялся, наверное, — ответил Карим.

— Лучше бы стеснялся бить меня, — ляпнула Надя с некоторой обидой. Особо сильно он никогда её не бил, но любил дать грубую пощечину. И всё равно Надя называла это избиением.

— Ты заигрывала с Димой, — нервно вспомнил Карим.

— Это неправда!

— Молчи, женщина, ты мешаешь мне кончить, — пожаловался Карим. Он приложил ладонь к её животику и продолжил двигаться вперёд-назад. Надя всегда умолкала, если он об этом просил. И всё же ей было обидно, когда он так грубо затыкал ей рот.

Надя нахмурила брови и закрыла глаза, продолжала чувствовать, как его член скользит по её влагалищу. Ей было приятно, но на пьяную голову она не умела кончать. Надя и сама понимала, почему так, но если она хоть немножечко пила, её чувства сразу же притуплялись.

Карим минут пять молча и активно двигался вперёд-назад, а потом удовлетворённо воздержанно простонал:

— О… о…

Надя почувствовала, как его член пульсирует, испуская в неё семя. Она сразу же улыбнулась и стеснительно уложила голову на бочок, а свои глаза продолжала держать закрытыми.

— А ведь сказал, что сделаю так, что ты больше не сможешь мне изменять, — неожиданно напомнил Карим. Он вытянул член из её влагалища и начал хлопать залупой по её клитору.

— Ты уже это сделал, — хихикая, ответила Надя. Как защиту от измен Карим всегда использовал частый секс. Говорил: «я оттрахаю тебя так, что ты больше никого не захочешь». Вот она и подумала, что он в очередной раз заговорил об этом.

— Нет, ещё не сделал, — игриво возразил Карим, продолжая хлопать членом по её промежности.

— Ты хочешь ещё? — удивилась Надя.

— Я кое-что придумал. Это тебе не понравится, но зато ты всегда будешь только моей.

Карим слез с кровати и шустро натянул на попу трусы.

— Что ты придумал? — спросила Надя.

— Я сейчас… сейчас, подожди, — задумчиво ответил Карим. Он подошёл к серванту и начал что-то искать.

— Что ты ищешь? — спросила Надя.

— Верёвки с нитками, — ответил Карим, не оборачиваясь. Он открыл оба двери серванта и уже активно копался, поднимал баночки и коробочки, двигал с места посуду.

— Нитки не там уже, я переложила их выше, на антресоль серванта, — объяснила Надя и только потом задалась вопросом: — а зачем тебе сейчас понадобились нитки? Что ты собрался шить?

Карим не стал отвечать и посмотрел наверх, схватился за ручку антресоли, до которой еле дотягивался.

— Здесь? — спросил Карим.

— Да, да, там. Ты мне так и не ответил, что ты собрался шить? — снова пожаловалась Надя. И Карим снова не ответил. Открыл дверь антресоли и с трудом дотянулся до пластикового контейнера, в котором у них хранятся нитки. Он лежал на видном месте, на нижней полки антресоли.

— Ещё выше не могла закинуть? — пожаловался Карим.

— Ну, извини, я думала, что иголками и нитками только я пользуюсь, — ответила Надя и обиженно напомнила: — ты же сам говорил, что шить — это женская работа. Сам сказал, что никогда не будешь шить.

— Я передумал, — ухмыльнулся Карим, — иногда я всё же буду шить.

С контейнером он направился к ней.

— Что ты собрался шить? — снова спросила Надя. Она приподняла голову и попыталась увидеть, чем он конкретно занимается. Карим открыл контейнер и вытащил изогнутую иглу, которую Надя считала чудной и никогда не использовала.

— То, что нужно зашить, иначе нельзя, — с утайками ответил Карим. Он взял белую нить и отрезал длиной приблизительно в 50см. Потом в два слоя вдел в иглу, пропустил через ушко и со вторым концом завязал в узелок.

— Что-то ты странно себя ведёшь, — пожаловалась Надя. Карим в этот момент снова слез с кровати и куда-то пошёл, теперь уже зашагал в сторону кухни.

— Я сейчас.

— Эй! Ну, скажи уже? Что ты собрался шить? — с наигранным возмущением спросила Надя и предосудительно помотала головой, — надеюсь, не меня собрался шить?

Конечно же, она это предположила шутя. Разве может Карим шить её? Он же не маньяк какой-то там. И всё же происходящее ей не нравилось. Карим всегда становится молчуном, если вдруг что-то придумает.

Глава 2. Буду шить

Карим вернулся через несколько минут. В одной его руке была бутылка водки, а во второй — упаковка с ватными дисками. Но Надя будто только водку увидела и, хихикая, сказала:

— Ты что, хочешь продолжить праздник?

— Хочу сделать тебя полностью моей, — важно ответил Карим. Он вытащил из пакета один ватный диск и принялся открывать водочку.

— Ты же не меня шить собрался? — спросила Надя. Она иронично ухмыльнулась и подумала, что задаёт тупой вопрос. И всё же ей казалось, что происходящее ведёт именно к этому. Он же связал её руки и ноги, подготовил нить с иголкой, а сейчас принёс водку, обмочил ею ватный диск. От волнения Надя затаила дыхание и вопросительно посмотрела на мужа.

— Я быстро, — ответил Карим и ватным диском начал протирать иголку и несколько раз прошёлся по нити.

— Что значит «я быстро»? — возмутилась Надя. В эту секунду Карим приложил ватный диск к её половым губам и начал активно их растирать.

— А-а-а… прекрати! Ты чего, — начала возмущаться Надя. В эту секунду она по-настоящему испугалось. Он же сказал «я быстро», как будто бы сказал: «я быстро буду тебя шить, не надо переживать». И сейчас он явно обеззараживает её кожу водочкой.

— Тихо, тихо, — упрашивающим голоском сказал Карим, а сам схватился за иглу. Она и опомниться не успела, как вдруг он ущипнул и слегка оттянул её большую половую губу, потом попытался вонзить в неё иглу.

— А-а-а… ты с ума сошёл? — в ужасе закричала Надя. Он именно попытался вонзить в неё иглу, а не сделал это. Карим ведь взял обыкновенную швейную иглу, а такая плохо пробивает человеческую кожу. Карим просто не рассчитал силу, и в итоге получилось так, что он острием кольнул и сдавил её плоть.

— Оказывается, шить не так-то просто, — пожаловался Карим и применил силу, с усилием попытался вонзить иглу в её половую губу.

— Нет, не делай этого, — истерично закричала Надя, и уже в следующую секунду ощутила сильную боль. Карим насквозь пробил её половую губу и пропустил нить под её плотью.

— Во, пошли дела, — удовлетворённо сказал Карим и схватился за другую её половую губу.

— А-а-а… ты с ума сошёл? — закричала Надя. В эту секунду у неё вскружилась голова, но она даже понять не могла, это от боли или из-за алкогольного опьянения.

— Ты больше не сможешь мне изменять, — ответил Карим и насквозь пробил её вторую половую губу.

— А-а-а… ты с ума сошёл, — в шоке закричала Надя.

— Отныне на работу будешь ходить зашитая, — строго сказал Карим. Он шустро пропустил нить под её плотью и затянул её половые губы вместе.

— А-а-а… — протяжно прокричала Надя. Ей было ужасно больно, когда нить скользит под её плотью. В эту секунду она не могла разговаривать и только орала.

— Сделаю три стежка. Думаю, этого будет достаточно, — сказал Карим и снова схватился за её половую губы с намерением сделать ещё один прокол.

— А… ты с ума сошёл, не делай этого, — истерично взмолилась Надя.

— Ты не будешь мне изменять.

— Я не изменяю тебе! Никогда не изменяла, — закричала Надя.

— Тогда ты не должна быть против, — ответил Карим и в очередной раз продырявил её половую губу насквозь. Это был уже второй стежок, и он пришёлся на середину её половой губы.

— Нет-нет, не делай этого, — успела сказать Надя, как вдруг почувствовала, как игла снова вонзается в её плоть. Боль была резкая, жгучая и невероятно сильная. Надя истерично заорала во весь голос: — а-а-а…

— Уже пол дела сделано, — сказал Карим и схватился за её другую половую губу, тоже пробил насквозь.

— А-а-а… ты с ума сошёл! А…

— Наоборот, прозрел, — важно сказал Карим и сделал ей шестой завершающий прокол, как бы соединил её половые губы вместе.

— А… прекрати… а… — кричала Надя.

— Уже прекратил, — ухмыльнулся Карим, — сейчас, только узелок сделаю.

— Ты с ума сошёл… а-а-а… — продолжала Надя кричать. Он уже больше не шил её, но её промежность всё равно дико болела. Карим сделал узелок, отрезал нить, а потом ладошкой похлопал по её промежности.

— Теперь точно не сможешь трахаться в подсобке, — язвительно сказал Карим.

— А-а-а… — протяжно кричала Надя, глядя ему в глаза. Он продолжал хлопать её зашитые половые губы, и они болели всё сильнее и сильнее.

— Сейчас развяжу, милая. И незачем так орать!

Карим ухмыльнулся и начал все принадлежности обратно складывать в контейнер для иголок и ниток. Вскоре встал и направился к шкафу.

— Ты сказал, что развяжешь меня, — закричала Надя.

— Терпение, милая, терпение!

Карим не спешил. Сначала вернул контейнер на место, а потом с улыбкой зашагал к ней.

— Ты с ума сошёл, а-а-а… — снова закричала Надя. Она не могла успокоиться и до сих пребывала в шоке. Не могла поверить в то, что он с ней такое сделал.

Карим сначала развязал её ножки, а после приступил к рукам. Стоило ему освободить одну её руку, Надя истерично оттолкнула его от себя.

— Ты с ума сошёл, — снова закричала Надя. Карим резко схватил её за запястье и начал хлопать по щеке.

— Осторожнее, я тоже умею бить и толкаться, — пригрозил Карим.

— А-а-а… зачем ты это сделал? — с криком спросила Надя. Её промежность болела и пощипывала, и ей хотелось орать бесконечно. Карим смотрел на неё самодовольным взглядом, а Надя зажмурилась.

— Я ведь уже сказал тебе: чтобы не трахалась в подсобке с кем попало, — на полном серьёзе сказал Карим и начал развязывать вторую её руку, — ты всегда находишься там дольше положенного.

— А… ты это придумал. Совсем с ума сошёл от ревности, — закричала Надя. Карим её особо и не слушал. Развязал её руки и строго сказал:

— Сейчас наденешь трусики, обнимешь меня и уснешь как миленькая.

— А-а-а… — протяжно прокричала Надя в ответ. Карим взял в руки её трусики, а потом грубовато схватил её за щиколотку.

— Ты слышала меня?

— Ты больной, — завизжала Надя.

— Я тебе сейчас покажу больной, живо одевайся, — строго приказал Карим. Он сам надел на неё трусики и заставил ровно лечь, потом погасил в комнате свет. Надя уже перестала кричать и ругаться с ним, но продолжала жмуриться и хныкать. Боль в её промежности не проходила. Она хотела пописать, но не была уверена, что теперь это вообще возможно.

Ощущая пощипывание и ноющую боль в промежности, Надя погрузилась в сон. В мечтах она надеялась, что всё это кошмарный сон. Надеялась, что поспит, очнётся, а когда откроет глаза, боль исчезнет, а её промежность будет прежней.

После алкогольного опьянения Надя всегда спала как убитая. И сегодняшний день не стал исключением. Сквозь сон она чувствовала постоянную ноющую боль, но всё равно спала. В один из моментов ближе к утру Наде приснился сон, что она зашла в туалет и пытается пописать. Даётся ей это очень тяжело. Она сильно-сильно тужится, а ей от этого очень больно. Потом начался самый настоящий ужас. Она увидела себя беременной и рожала прямо в туалете. Громко кричала.

— Заткнись уже, дура, — закричал Карим в реальности и хлопнул её по обнажённой спине. Он не позволил ей перед сном надеть ночную рубашку, велел спать в трусиках. Вот она и уснула…

— А-а-а… — закричала Надя в ответ. В её кошмарном сновидении вместо ребёнка она родила какой-то кусок мяса, орала от ужаса и боли. Видела кучу крови, но что самое ужасное, — она думала, что её влагалище разорвалось. Надя не проснулась даже от удара по спине.

Вскоре Карим почувствовал, как матрац под ним намокает.

— Что за чёрт? Ты ссышь что ли? — громко спросил Карим. Он не был в этом уверен и даже не поверил своему предположению, ведь Надя раньше никогда не ссала под себя. Он торопливо включил ночник и увидел, как под ней образовывается лужица, а матрац и простыни медленно пропитываются.

— Вон отсюда, зассыха грязная, — грубо закричал Карим и начал выталкивать Надю с кровати. Сначала толкнул рукой за плечо, а потом и ногой. Надя с криками покатилась и упала. И, конечно, ударившись о пол, она очнулась. Открыла глаза и снова закричала:

— А-а-а…

Сейчас уже она кричала осознанно. Солёная моча попала на проколы, и её промежность до жути сильно пощипывала.

— Заткнись и вставай, меняй простыни, — грубо приказал Карим. Надя посмотрела на свою промежность и слезливо запищала:

— А… мне больно…

— Ты меня слышала?

Карим заставил её проснуться раньше времени. Да, они только вчера отпраздновали Новый год, но уже сегодня ей было нужно на работу. В отеле в праздничные дни особенно много посетителей, и поэтому им платят сверхурочно. Надя не могла упустить такой шанс. Но Карим в отличие от неё, отдыхает.

Надя сняла постельное белье, а матрац перевернула верх дном, чтобы обоссанная часть не касалась их тел. Потом почти полчаса она надевала чистое постельное бельё. Карим нисколечко ей не помогал и постоянно смотрел сердитым взглядом.

— Прости, я не нарочно, — пищала Надя. Оправдывалась, несмотря на то, что он должен это делать. Он же изуродовал её промежность, зашил живьём, как будто она куколка какая-то, которую нужно подлатать.

— Пить меньше надо, — строго сказал Карим. Он общался с ней грубо и постоянно кричал. А если она начинала разговор о том, что он с ней сделал, он злился ещё сильнее.

Обычно Карим и Надя едут на работу вместе на его машине, но так как у него сегодня выходной, ей пришлось поехать одной.

— Если распустишь шов, зашью тебя снова. И уж поверь, тогда малой кровью не отделаешься, прошью основательно, — жестоко пригрозил Карим.

Надя вышла из дома в слезах. С жуткой болью, похрамывая, она поехала своим ходом. Шагала до остановки и всё время тихо стонала.

***

Карим приезжий, а Надя коренная горожанка. Её родители были категорически против, чтобы она выходила замуж за иностранца. Много запугивали и говорили, что он увезёт её чёрт знает куда и сделает рабыней в своём гареме. Надя хихикала и говорила, что Карим не собирается никуда уезжать.

Родители Нади не приняли Карима даже после того, как они поженились.

— Ты можешь приходить домой, когда захочешь, но твоего чурбека и на порог не подпустим, — говорили они.

А Надя гордая девушка, сразу наотрез сказала:

— Тогда забудьте, что я вообще существую! Я к вашему порогу тоже не подойду.

Таким образом, Надя лишилась жилья, но Карим быстро нашёл решение. Он, действительно, не собирался возвращаться на родину. Честно сказал, что зарплаты у них там маленькие. Здесь у него и стаж имеется, и кредитная история хорошая. Он взял однокомнатную квартиру в ипотеку, а Наде сказал, что платить за неё они будут вместе.

— Но я же учусь, — ответила Надя.

— Придётся бросить учёбу и пойти работать. Мы не можем платить и за кредит, и за твою учёбу.

На помощь родителей Надя уже не рассчитывала. Карим пристроил её уборщицей в отеле, где сам работает менеджером. Поначалу Наде это не понравилось, ведь она не такой видела своё будущее. Всегда мечтала получить образование и найти достойную работу. Но чего не сделаешь ради любви?

— Зато какая у тебя зарплата! — в утешение сказал Карим. И, действительно, платили ей немало. Надя всегда думала, что у уборщиц неблагодарная малооплачиваемая работа, но это оказалось не так. Во всяком случае, если брать в пример тот отель, в котором она работала.

Её зарплата полностью уходила на оплату ипотеки, и плюс ещё Карим немного доплачивал. Он сказал, что она должна вкладываться в квартиру больше, потому что: «если что, эта квартира останется тебе». Он дал слово, что не будет претендовать на квартиру при разводе. Шутя говорил: «если бросишь меня, обижусь и уеду на родину, а ты останешься тусоваться одна в своей квартире. Так что старайся, зарабатывай на свою квартиру». Конечно, звучало это строго, но весьма дельно. Надя много об этом думала, и была согласна с мужем.

Карим в свою очередь был коварный мужчина. Женился на ней ради прописки и жилья. А когда понял, что план проваливается из-за родителей Нади, долго бесился. Потом придумал новую авантюру с покупкой общего жилья. «Так даже лучше, — подумал он, — зато своя квартира будет. Лучше платить за ипотеку, чем за съёмное жильё. И платить она будет». Карим с самого начала так решил, только Надя об этом не знала.

Под предлогом того, что при разводе квартира останется ей, он забирает всю её зарплату. На её деньги честно оплачивает ипотеку и коммунальные счета и остаётся в выигрыше. Карим добился своего — получил прописку, почти бесплатное жильё и молодую красавицу жену.

Карим постоянно был грубоватым и требовательным, но Надя старалась этого не замечать. Утешала себя мыслями о том, что это его восточный темперамент. Главное, он всегда говорит ей: «я люблю тебя, моя белобрысая». По-своему он так её оскорбляет, но и этого Надя не понимает.

Часть своей зарплаты Карим регулярно переправляет своим родителям на их личные нужды. Поэтому они всегда живут скромно, еле-еле сводят концы с концами.

Надя работает как проклятая, а сама постоянно без денег. Он даже кушать в столовой ей не разрешает, говорит, что это дорого. Хотя в их столовой при отеле цены для персонала скромные. В итоге она берёт с собой бутерброды с майонезом, которые к концу смены кажутся ей невкусными, как будто подкисают. Видимо, потому что и майонез у них всегда старый, купленный по акции.

— А почему мы взяли ипотеку на такой короткий срок? — пожаловалась однажды Надя. Она уже больше года живёт в этом адском режиме, и, конечно, ей давно надоело, что весь заработок постоянно уходит на оплату по счетам. А ведь можно было взять ипотеку на 20 лет или даже на 30, и платить на порядок меньше. Они взяли её только на 5 лет.

— Карим не будет должен всю жизнь, — горделиво ответил Карим. Надя подумала-подумала, и решила, что муж прав. Лучше потрудиться пять лет как следует, а потом жить на широкую ногу.

Глава 3. Поговорим

— А… а… — вполголоса стонала Надя и медленными шагами шла в сторону отеля. Она с ужасом вспоминала произошедшее и еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Как он мог? Как мог? — повторяла про себя Надя. — Он сошёл с ума?

Она не знала, что делать дальше, но заявлять об этом в полицию не собиралась. Не хотела, чтобы Карима посадили, да и опозориться боялась. А снять самовольно швы она боялась ещё сильнее, ведь он пригрозил, что тогда снова её зашьёт.

Надя почти уже добралась до отеля, как вдруг её кто-то неожиданно обнял сзади.

— А-а-а… — в ужасе закричала Надя.

— Да Господи, что ты так орёшь?

Она услышала знакомый голос, обернулась и увидела Диму.

— Ты меня до чёртиков напугал, — пожаловалась Надя, схватившись за сердце.

— Мне показалось, что ты пошатываешься, не отошла от вчерашнего? — ухмыльнулся Дима. Надя посмотрела ему в глаза, а сама начала отрицательно мотать головой. Даже не знала, что сказать. Дима продолжал заигрывать с ней. Потряхивая указательным пальчиком перед её лицом, сказал:

— Менеджеру это не понравится.

— Нет, я не пила сегодня… я не это хотела сказать, — взволнованно оправдалась Надя, Дима игривым голоском повторил:

— Но ты пошатываешься.

Надя и сама чувствовала, что пошатывается, но это от дикой боли в промежности. Она до сих пор чувствовала эту ноющую нескончаемую боль. И она не могла идти быстро и не хромать…

— Я ногу вывихнула, — соврала Надя, — немного хромаю.

— Может тебе отгул стоило взять? — спросил Дима и отмахнулся, — хотя, что я несу…

Он знал, что Надя возражать начнёт, ведь у неё кредит и строгий муж.

— Нет, я не могу, ты же знаешь, — с некоторой грустью протянула Надя. Дима бесцеремонно взял её под руку и шагнул вперёд к двери отеля.

— Ты что делаешь? Я сама, — возмутилась Надя.

— Ты же хромаешь, я помогу тебе.

— А полы мыть ты мне тоже поможешь? — шутя, спросила Надя.

— Нет, уборка не моё! — ухмыльнулся Дима. Она решила не сопротивляться помощи, тем более, что Карима сегодня нет, и он не увидит, как Дима ведёт её под руку. К тому же, ей это нравилось. Дима казался ей заботливым и понимающим, настоящим другом.

Надя чувствовала, что Дима с ней заигрывает, но ей было так больно и так обидно… она не хотела отталкивать от себя единственного человека, который с ней мил.

Дима проводил её внутрь, а потом они разбежались по своим рабочим местам. Надя взяла всё необходимое для уборки и приступила к работе. Чувствовала она себя очень плохо и думала, что не сможет сегодня мыть полы. Любое движение причиняло ей боль.

Надя очень хотела пойти к директору и попросить отгул, но боялась это делать. Она понимала, что Карим об этом узнает, даже если она не станет ему рассказывать. Узнает, даже если сам начальник не станет рассказывать, ведь её зарплата будет меньше. Карим считает каждый рубль и забирает у неё абсолютно всё. Замечает любую прибавку и делает замечание, если вдруг её зарплата чуть меньше обычного. Начинает проверять, почему так. В такие моменты Надя особенно сильно злится, что позволяет ему это. Если бы она не отдавала ему всю зарплату, могла бы сегодня отдохнуть.

— Я ненавижу эту жизнь, ненавижу эту работу, — нервно пробормотала себе под нос Надя, старательно натирая полы в коридоре гостиной. Раньше, когда она мыла полы, сама двигалась чаще, чем потирала шваброй полы. Сегодня всё было наоборот. Каждый шаг причинял ей дополнительную боль, и поэтому, прежде чем двинуться с места, она сначала тщательно протирала полы вокруг себя и только потом делала шаг назад.

— Ты сегодня как-то иначе моешь полы, — неожиданно подметил Дима. Когда Надя услышала его голос, снова испуганно вздёрнулась, обернулась и пожаловалась:

— Боже, ты меня убиваешь, нельзя же так подкрадываться.

— Второй раз сегодня жалуешься, — ухмыльнулся Дима, — что ты сегодня такая зашуганная? От Карима досталось что ли за вчерашнюю пьянку?

Надя нахмурила брови, опустила голову вниз и продолжала старательно потирать полы.

— Ничего не досталось, просто поругались немного, — неохотно ответила Надя.

— Поругались? Это что-то новенькое, вы же никогда не ругаетесь! — шутливо сказал Дима и зашагал ближе к ней.

— Это Карим тебе так сказал? — поинтересовалась Надя.

— Да, он ещё тот хвастун. Вот, говорит, такая у нас любовь идеальная. И ты идеальная: добрая, скромная, работящая. Он даже сказал, что с тобой невозможно поругаться, потому что ты всегда рада уступить ему.

Дима подошёл к ней почти вплотную, скрестил перед собой руки и начал её разглядывать. Надя чувствовала его пристальный взгляд, и это не давало ей покоя. А ещё его слова прозвучали язвительно и обидно. Вместо того, чтобы поинтересоваться, почему они поругались, он говорит такое… Надя была возмущена.

— Ты зачем пришёл? — спросила Надя.

— Да так, узнать, как ты. Мне показалось, что ты утром плохо себя чувствовала.

И вот он опять интересуется её здоровьем. Проявляет заботу, хотя ещё недавно посмеивался над ней. Надя уже не знала, злиться на него или же продолжать радоваться его заботе.

— Я и сейчас плохо себя чувствую.

— Так, может, сегодня уйдёшь пораньше? — предложил Дима. Надя сразу же начала отрицательно мотать головой.

— Нет, я не могу взять отгул. Ты же знаешь, нам очень нужны деньги.

— Так я не про отгул. Могу поговорить с Александром, и он отпустит тебя пораньше.

Александр их начальник и хороший друг Димы. Конечно же, это предложение очень даже заинтересовало Надю, но ей казалось, что Дима не просто так хлопочет за неё и не просто так хочет забрать с работы пораньше. Явно на что-то рассчитывает.

Надя немного заволновалась и ещё раз прокрутила в голове события вчерашнего новогоднего вечера. Сегодня на трезвую голову она осознала, что всё-таки заигрывала с ним, когда была пьяна, и Карим не просто так на неё разозлился.

— Кариму не понравится, если я вернусь домой пораньше, — ответила Надя, не поднимая голову. И тут же показательно продолжила натирать полы.

— Так мы ему не скажем, что ты ушла пораньше — усмехнулся Дима, — я же знаю, как вы живёте: дом-работа, дом-работа и никаких радостей жизни. Никаких вечеринок, ресторанов и никакого шопинга. Так нельзя, ты же молодая девушка…

Дима и дальше продолжил бы свою жизнепоучающую речь, но Надя неожиданно подняла голову, косо на него посмотрела и нервно спросила:

— Ты это пришёл мне сказать? Лучше уходи и не мешай работать.

— Ты злишься, потому что я прав.

— Зато мы купили квартиру. У нас есть своё собственное жильё, а ты живёшь с родителями.

Дима усмехнулся.

— И что с того? Зато у меня тачка, и я могу позволить себе потусить на свою зарплату, — горделиво ответил Дима.

— Ну, вот и туси, — нервно сказала Надя и подвела швабру ближе к его ботинку. — Отойди, я должна помыть здесь полы.

Дима неохотно шагнул в сторону, но уходить не собирался.

— Хорош обижаться, на правду не обижаются! Небось и сама уже не рада, что взяла этот кредит, — предположил Дима. Наде начал надоедать этот разговор. Конечно, он говорил правду, и ей было обидно её слышать. Сегодня она была готова пожалеть обо всём: о том, что взяла кредит и о том, что поругалась с родителями и вышла замуж за Карима. После того, что он сделал с ней вчера, она считала его сумасшедшим, но пока ещё не поняла, как с ним поступить.

— Чего ты хочешь? — строго спросила Надя, посмотрев Диме в глаза. Он добродушно усмехнулся.

— Давай сходим куда-нибудь, прогуляемся.

Надя начала отрицательно мотать головой.

— Нет, ты чего это? Что ещё за предложения такие? — возмутилась Надя.

— Ты сама сказала, что тебе нельзя рано возвращаться домой, а твой рабочий день на сегодня уже закончился. Так что это можешь отпустить, — важно сказал Дима, пытаясь отобрать у неё швабру.

— В смысле закончен? Ты что, уже отпросился за меня у Александра?

Дима натянул губы в неестественную улыбку. Он надеялся, что Надя согласится уйти пораньше и сама попросит поговорить с Александром. Дима видел, что ей уже совсем тяжело, но Надя оказалась упрямой. Ему пришлось признаться, что он уже отпросился за неё.

— Да как ты смеешь?! Теперь у меня зарплата будет меньше. Карим начнёт ругаться, — обиженно запищала Надя.

— Ненамного будет меньше, Саша засчитал тебе полсмены.

Дима был горд тем, что смог уговорить Александра засчитать ей в зарплату несколько неотработанных часов. В плане заработной платы у них всё строго и платят по часам.

Надя не оценила его старания и пожаловалась:

— Карим заметит разницу.

— И что с того? — спросил Дима. — Сотней больше, сотней меньше?

— Не сотней, а тысячей, ты не понимаешь… — протянула Надя, потом нахмурила брови и низко опустила голову. Она поняла, что сейчас ей стоит помолчать, иначе лишнего наговорит про Карима.

— Чего я не понимаю? Ещё как понимаю, — возразил Дима. — Друган, похоже, совсем обнаглел. Он что, каждый месяц считает, сколько ты получаешь и сколько тратишь?

— Конечно. Нам нужно платить за кредит, — важно напомнила Надя.

— Хорош уже про кредит. Ты отдаёшь ему всю зарплату. Боишься взять отгул, потому что получишь чуть меньше, и тебя якобы Карим отругает.

— Так и есть, — важно согласилась Надя.

— По-моему, это нездоровые отношения.

— Слушай, я не готова сейчас это обсуждать, пожалуйста.

Надя попыталась обратно забрать у него швабру, но Дима её не отдавал.

— Давай мы сейчас просто выйдем и прогуляемся, и ты мне всё расскажешь.

— Что я должна рассказать? — спросила Надя. Этот разговор ей уже совсем не нравился, и она не знала, как прогнать Диму.

— У вас всё хорошо? — просил Дима, внимательно глядя в её глаза. А Надя задалась вопросом: «почему он думает, что между нами всё может быть плохо?» Карим и Надя всегда старались выглядеть в глазах окружающих идеальной парой. Они были уверены, что у них это получается. И поэтому Надя удивилась, когда Дима задал ей такой вопрос.

— Карим в последнее время кажется мне дёрганым, ну и…

В этот момент Дима замолчал, опустил голову и пальчиками взволнованно начал потирать подбородок.

— Что «ну и»? — торопливо спросила Надя. Она поняла, что Дима собирается сказать ей что-то важное, но не уверен, стоит ли это делать. Ей стало интересно.

— Я не хочу разговаривать об этом здесь. Давай пройдёмся? Пожалуйста, — снова попросил Дима.

— Ну, ладно, пройдёмся.

Раз уж такое дело, она согласилась пойти с Димой и выслушать его. Но она и понятия не имела, о чём он хочет ей рассказать.

Конец ознакомительного фрагмента.