Сказки для себя

Модест Владимирович Осипов

Почти всю жизнь, лет, наверное, с четырёх, я придумываю истории и сочиняю сказки. Просто так, для себя. Некоторые рассказываю, и они вдруг оказываются интересными для кого-то, кроме меня. Раз такое дело, пусть будет книжка. Сборник историй, что появились в моей лохматой голове за последние десять с небольшим лет. Возможно, какая-нибудь сказка написана не только для меня, но и для тебя…

Командировка

Location: Смоленск — Москва

Date: 19.12.06

Mood: snow

Music: Эдуард Артемьев —

Слушая Баха (Земля)

— Ну… За знакомство!

— Да я… Это… Не пью. Командировка, понимаешь…

— Брось! Смотри, вискарёк какой, — я повертел перед его носом бутылку десятилетнего «Талискера». — Дьюти фри. Нью Йорк. Джей-Эф-Кей.

— Ну, не знаю… Ладно… Я Лев.

— Михаил. Давай, за царя зверей!

— Да ладно, какой там царь. Будем!

* * *

Люблю поезда, люблю этот железнодорожный век. Работа неспокойная, разъезды всё, задания — одно другого мудрёнее. Предпочитаю СВ. Придёшь, сядешь, достанешь из чемоданчика, поговоришь с интеллигентным человеком. А не задастся беседа… Нет, давно уже такого не было. И друг мой и товарищ, односолодовый, с дымком, с острова Скай, ни разу не подводил.

* * *

— Ну что, ещё по одной? — мой попутчик заговорщицки подмигнул.

— Это можно, — отвечаю. И ведь знал же, знал, что припасена у меня на такой случай ещё одна. Щёлкнул замок, и вот уже горлышко с не открученной пока пробкой приветливо выглянуло из кейса.

— В Белоруссию едешь?

— Да нет, в Смоленск. В три часа ночи мне выходить. Даже спать ложиться не буду.

— Ну и зачем же ты билет на такой поезд взял? Ночью поддатым по городу шарахаться…

— Работа у меня такая. Ночная. По особым поручениям.

— По особым, значит? Может, тебе и пить больше нельзя?

— Да что тебе, жалко что-ли? Видишь ведь, трезвый я. Меня этот твой виски… Ну, давай!

— За особые поручения!

* * *

Пьянею я медленно. Можно даже сказать, не пьянею вовсе. Чуть краснеет нос, розовеют щёки, говорю, наверное, громче. Но так, чтобы в стельку, в доску, в грязь, до помрачения ума — не случалось такого ни разу. Да и не нужно это, не та задача.

А визави мне крепкий попался, держится. Вязьма скоро, я начинаю нервничать.

* * *

— В-вязьма?

— Да.

— Надо п-пива купить. У тебя ведь нет боль-ше? Я пойду…

— Лучше давай я в ресторан схожу, куплю. Видишь, отправляемся уже.

— А-а я…

— Ну куда тебе! Ты же заснешь в тамбуре. Стоя.

— Н-нет. Я… я спать не буду, мне ж выходить.

— Ишь, развоевался. Настоящий Лев! Ложись, проводник разбудит. Вот, на моё место ложись, я уже постелил.

— Да ты чё… Д-да ты з-знаешь, кто я?

Секунда… Нет, доля секунды, мгновение. Рыхловатый, невысокий собутыльник мой как-то померк, потускнел, растаял, и появилось на его месте существо — не мужчина, не женщина, не птица — в плаще цвета красного вина, с бронзовой кожей и тёмным взглядом, с сильными руками и парой огромных, того же бордового с чёрным переливом цвета, крыльев за спиной.

Но существу как бы не хватило сил — оно появилось и тут же исчезло, а мой невысокий, склонный к полноте товарищ вернулся уже из сумеречной дали, судя по алкогольному запаху, вполне земной и настоящий, и полез нетрезвой рукой зачем-то в бумажник.

— Ты… п-пойми, брат. Там… женщина в городе, — он достал записку. — Рожает она, эт-той ночью. Маль-чика. Он н-не должен родиться, ме-ш-шает он нам. Но я пр-роснусь. Я доеду… Я не допущу…

Назвавшийся Львом спал на моей полке, зажав в руке бумажку с фамилией и адресом. Я взял два мятных леденца, чтобы перебить запах виски, вернее, превратить его в запах виски и мятных леденцов, и пошёл к проводнику.

* * *

— У меня к Вам просьба. Мне, видите ли, выходить в Смоленске в три часа ночи. А мы тут с соседом… Ну… Понимаете…

— Да Вы не волнуйтесь, молодой человек, я Вас разбужу.

— Да, если не сложно. Только не перепутайте. Мой сосед… Он до Полоцка едет, командировочный. Он… В общем, спит он уже. Не забудьте, шестое место.

— Спите, молодой человек, спите, разбужу обязательно. У меня ж отмечено всё на билете, кто где выходит. Вот Ваш билет, шестое место, до Смоленска. А пятое, у соседа Вашего, до конца.

* * *

Я аккуратно расстелил постель на свободной полке — снял покрывало, взбил подушку, прилёг не раздеваясь поверх одеяла и задремал. Прошла, кажется, секунда, и вот проводник уже стучит тихонько ключом в дверь. И, не дождавшись ответа, заглядывает в купе.

— Просыпайтесь, молодой человек. Смоленск, подъезжаем уже.

Поезд постоял минут сорок и ушёл на запад, а я побрёл не спеша по пешеходному мостику над путями и дальше, мимо древней церкви, мимо трамвайного круга, к мосту через Днепр. Пока он без денег, без документов (я на всякий случай похлопал себя по карману — всё на месте) будет выбираться из Белоруссии, мальчик уже родится. Родится он сегодня, в 5:37 — успею дойти. В маленьком роддоме на улице Кирова. И назовут его Мишкой, может быть, в мою честь, и всё у него получится…

* * *

Начало пятого. Падает с предутреннего неба мокрый снег. Я иду по мосту через реку, в свете фонарей белые мои крылья стали золотыми. Но увидеть их некому.