Рубиновая ведьма

Мия Флор (2024)

В день своего десятилетия Искра, дочь Чертожца Белогорья, исчезает без следа, оставив свою сестру Ясну в отчаянии и смятении. Проходят годы, и кажется, что только Ясна во всем Белогорье не оставляет надежды найти сестру. На помощь ей приходит местный разбойник, который за плату, соглашается помочь девушке.

Глава 1

Пролог

Ясна

8 лет назад

— Ясна, ну пошли, давай! — манит меня Икси, пока ее лицо и меховую шапку обдувает морозный ветер Белогорья.

— А если папа узнает, — я переминаюсь с ноги на ногу у приоткрытой двери черного хода. В библиотеке идея выбраться в лес на заснеженное озеро казалась мне интересной затеей, но теперь в голове всплывают отрывки недавно подслушанного разговора отца с дозорным. Последний сообщал о непонятных следах в лесу и о вероятном появлении неопознанного племени… Вроде они ни слова не сказали об опасности, но тон отца показался мне напряженным. Отец уехал, оставив приказ страже охранять крепость, а мама — запретила нам ее покидать.

— Не узнает! — настаивает на своем сестра и хватает меня за руку. — Он приедет только к вечеру. Только глянем одним глазком на лисьи танцы и обратно.

Её глаза горят азартом. Я колеблюсь, но мысль о танцующих лисах на заснеженном озере манит сильнее страха. Волхвар сказал что это случается только раз в десять лет! И уже тогда мы с Икси переглянулись, и будучи близняшками, без слов договорились посмотреть на это представление.

— А если там кто-то опасный?

— Да кто? Мы же днем, не ночью пойдем.

— А если стража? — шепчу я, но уже делаю шаг за порог.

— Я разведала. Они сейчас обедают в караулке. — Икси тянет меня через внутренний двор, где наши следы тут же заметает поземка.

Мы крадемся вдоль стены крепости, пригибаясь под окнами. Снег хрустит под ногами, и каждый звук кажется оглушительным.

— Тут! — Икси показывает на узкий лаз между камнями. — Я вчера нашла.

— Ты уже выбиралась? — ахаю я.

Сестра только подмигивает и ныряет в проход. Я протискиваюсь следом, цепляясь шапкой за выступы, и тут же поправляя ее. Холодный ветер бросает снег в лицо, когда мы выбираемся с другой стороны стены.

Лес манит темной зеленью елей покрытых снегом. Мы бежим, проваливаясь по колено в сугробы, задыхаясь от восторга. Страх окончательно пропал, а грудь рвется от желания увидеть вживую животных.

— Скорее! — Икси тащит меня за собой. — Они собираются в полдень!

Стволы деревьев мелькают по бокам. Икси останавливается два раза, чтобы вытащить из кармана срисованную карту леса — у огромного валуна, преграждающего нам путь, и возле горного ручья. Мы карабкаемся на пригорок у самого озера и прячемся за поваленным деревом. Внизу простирается заснеженная поляна.

— Смотри! — шепчет сестра. — Это здесь. Это то самое озеро.

И правда, мы смотрим вовсе не на поляну, а на заснеженное озеро. Оно не кажется таким большим, как на карте. Думаю, если постараться, его можно переплыть всего за десять минут. Сейчас его поверхность покрыта тонким слоем льда, припорошенного снегом.

Я согласно качаю головой — моя сестра превосходно находит дорогу в чаще, неудивительно, что папа всегда берет ее на охоту. А я обычно помогаю маме в крепости, мне больше по душе тепло и уют.

Пока мы прячемся в сугробе за упавшим стволом, я наконец осознаю смысл выражения"бесконечно долго". Холод пробирает до костей. Края нашей одежды и плащей покрылись ледяной коркой. Моя сестра Икси трясется от холода рядом, но продолжает упорно наблюдать за водоемом.

— Может, мы рано пришли? — шепчу я, пытаясь согреть дыханием покрасневшие пальцы.

— Нет, Волхвар говорил — в полдень. — Её зубы стучат, но голос полон решимости. — Солнце уже высоко.

Я прячу нос в воротник. От долгого лежания в снегу ноги немеют, а меховые сапожки промокли насквозь. Пытаюсь пошевелить пальцами ног — не чувствую.

— Икси… — мой голос дрожит. — Я больше не могу.

— Ещё чуть-чуть, — шепчет она, но я замечаю, как посинели её губы.

Время тянется медленно. Солнце поднимается выше, но лисы не появляются. Только ветер гоняет поземку по льду, рисуя причудливые узоры.

— У меня ноги замерзли, — признаётся наконец Икси. Она пытается растереть их руками, но её движения становятся всё более вялыми.

Я с трудом поворачиваю голову — шея затекла от неудобной позы. Мои косы покрылись инеем, а щёки горят от мороза.

— Надо возвращаться, — я с трудом разлепляю губы. — Мы тут околеем.

Икси кивает, но не двигается. Я понимаю — она тоже замёрзла настолько, что каждое движение даётся с трудом. Мои руки дрожат так сильно, что я не могу ухватиться за ствол дерева, чтобы подняться.

Мы кое-как встаём, держась друг за друга.

— Глупая была затея, — признаёт она, стуча зубами.

Нас прерывает оглушительный треск льда.