Волчья Ягодка

Мию Логинова (2024)

Я хотела миллион подписчиков и стать амбассадором крутого ночного клуба, а оказалась в магическом мире. И ладно бы за мной ухлёстывал тёмный властелин, как пишут в любовных романах. Но нет. Никаких шикарных замков со слугами, ванной с пеной и гардеробной с мою столичную квартиру. Подозрительная глухая деревушка, доверху наполненная красавчиками, и мужчина, утверждающий, что он — мой суженый.Совсем офонарели! Я хочу домой!И нет, никакой свадьбы.

Глава 7

— Я тебя слушаю, — на ходу застегиваю рубаху, выходя из ванной босым. Брюки натянул сразу там. В отличие от Олега у меня нет привычки ходить по дому в полотенце — вдруг зайдет кто, а вожак без порток. У нас в поселке двери закрывают только гости. Свои — никогда. Никто не возьмет без спросу чужого и не напакостит. Может, поэтому и не жалуют в стае чужих — от этих никогда не знаешь, чего ожидать. Даже к приведенным истинным всегда относятся с холодом и недоверием, пока те не дадут клятву у Лика Богини. Всякое бывало, а у волков хорошая память.

— Я собирался что-то сказать? — в привычно наглой манере, раздолбай — Олег прикладывает какую-то заморозку к башке.

— Например, как вышло, что бету моей стаи вырубила хлипкая девчонка, на которую и дышать — то страшно — того гляди переломиться, — удивленно — насмешливый взгляд ужасно бесит, привычно гашу в себе волну ярости. Вожак не должен поддаваться эмоциям. Вожак живет логикой и думает о благе стаи в первую очередь.

— Положи, где взял, — заметив, как Олег потянулся к моей кружке уже откровенно рычу. Знает же, как ненавижу, когда трогают мои вещи. Специально дразнит, нарывается. Ясно, откуда ветер дует.

— Ну, видно зря батя говорил, что худая жена — хуже худой кастрюли, — демонстративно ополоснув кружку, Олег смеется и продемонстрировав мне, ставит на полку, на место ставит, надо же.

— Когда ты повзрослеешь, Олег? Тебе сколько? Пятнадцать? Какого лешего ты вытворяешь? — не нужно было столько времени ему спускать. Да, парень рано потерял отца и остался без твердой руки, да я виноват, что не справился и не стал тем, кто сожмет его тисками воли до хрипоты, чтобы переломить эту дурь. Все ждал, что перебесится повзрослеет, а выросло вот. Шумно выдохнув сквозь зубы, наливаю себе узвара Полины. Хороший напиток и сама Полина хорошая девка. Жаль мне такой боги не выделили…

— Я в своем праве, — от наглости тона аж до нутра пробирает. Медленно отставляю пустую тару, и тут же резко оборачиваясь, сношу брата к стене, впечатав спиной в сруб.

— Ты последние мозги прокурил?! Хоть бы подумал, что ставишь под угрозу стаю! Или, может, у нас много лишних волков? — ненавижу безответственных! Поубивал бы к чертям! Разве так трудно сначала думать, а потом делать?! — Кощей найдет. И придет сюда! Давно не видели его? Забылось?

— Остынь брат, не вижу причин для паники. Я же сказал, Я в своем праве.

Едва сдерживаюсь, чтоб не приложить его теперь собственноручно дурной головой о стену. Молодец болонка, правильно огрела. Мало, видать.

— Да что ты? Еще скажи, что ты учуял ее. В полном перегара, дыма и парфюмов баре? — Все эти парижи и лондоны напрочь любому нюх отобьют. Где уж в этом коктейле уловить запах самого человека! Перебито все дрянью разномастной. — Не мне тебе рассказывать, что если бы все было так просто, все волки давно б ходили с брачной связью! — тьфу! Смотреть противно: отвел глаза, зараза. — Верни назад завтра же. Извинишься лично. И перед девкой, и перед Киром.

— И не подумаю. Она останется здесь на две недели, как положено. Тринадцать дней, брат.

Апперкот и голова Олега дергается, ударяясь — таки затылком о стену. Довел, идиот!

— Я. Сказал. Извинишься перед девушкой. И вернешь, откуда взял. ЛИЧНО.

— Нет, — отирая рожу от крови, Олег напрягается, явно готовый дать отпор. Давно мы не дрались. С детства считай.

— Не заставляй меня использовать силу. Пока еще Я решаю в стае судьбу чужаков. И девчонка утром вернется в “Кости”. Твоими стараниями. Это последнее слово, Олег. Или ты сейчас же заявляешь на нее права, или даже рот не открывай.

— Я не себе, — Да чтоб тебя! Скрутив идиота пополам, окунаю патлатой головой в раковину, на всю открутив вентель. Брызги холодной воды летят мне в лицо и на рубаху.

— Остыл? А теперь скажи мне, с каких пор мы чувствуем чужую пару и воруем для друга? Да что с тобой, Олег! — отпустив напряженную шею, отхожу к окну, ища успокоения в легкой качке берез во дворе. Внутри все горит пожарищем. Другого бы давно выгнал к чертям из стаи. А этот… брат же. Нет больше ни у него, ни у меня никого на свете. Пропадет он один. Да и не смогу я. Сдохну — до последнего буду прикрывать. Я ж его в колыбельке помню!

— Это ты у нас слепой и дурной, Серый. Сколько будешь лизать свои раны? Или тебе вдруг нюх отбило? Я ВИДЕЛ тебя, брат. Можешь хоть убить меня на хер, правды это не изменит.

— Когда я дал тебе повод думать, что позволю вмешиваться в свою ЛИЧНУЮ жизнь? — холодный тон заставляет Олега замереть. Все так. Хорошо знает меня. Дошло наконец, что в этот раз шагнул слишком далеко. Когда я уже почти потушил в себе пожар бешенства, уверенный, что этот дурила признал свои ошибки, брат размыкает губы:

— Она останется здесь на положенные 13 дней. Даже если мне придется публично обвинить своего Альфу в трусости и вызвать на поединок.

Прикрыв глаза, тру рукой шею, медленно считая до десяти.

Восемь, девять…

— У меня уже была истинная, Олег. Может ты забыл? — не открывая глаз, как ребенку разжевываю очевидное.

— Разве можно забыть, когда твой брат ушел за грань. Повторения я не хочу.

— Тогда уведи ее отсюда завтра же, — стиснув голову руками, устало цежу в ответ.

— Поздно, Серый. Уже поздно.

Зверь рвется наружу, нечеловеческий рык — подтверждает начало оборота. Впервые за долгие годы не могу сдержать в себе волка.

— Она. Не. Моя. Пара, — едва шевеля челюстью, из последних сил держу в себе человека.

— Все-таки мой Альфа трус, — так же зло рычит Олег. Вылетаю из сруба за секунду, просто чтобы два волка не сцепились прямо в доме. Добром эта стычка не кончится.