Корреспондент. Фантасмагория

Михаил Юрьевич Брод, 2018

Корреспондент желтой передачи становится причиной Апокалипсиса. Пока не все человеческое еще умерло в нем, он записывает свои воспоминания, попав в авиакатастрофу над тайгой. Что бы ни победило в его душе – добро или зло, он уже стал причиной роковых событий, приведших мир к его печальному концу. Судьба выбрала его. Фантасмагория на тему тотальной глупости, овладевающей миром, и неизбежной гибели цивилизации.

Глава третья. Я получаю задание

На следующий день я писал очередной выпуск «Смотри в оба». Съемка была выездной.

Работали мы с Московской службой спасения. Они регулярно поставляли неплохие сюжеты, так что не приходилось подолгу выбирать из звонков телезрителей.

В то утро я вместе со своим оператором Васей мчал на камервагене в направлении очередной «сенсации».

— Что снимаем, товарищ Пазолини? — спросил я Васю, добродушного одутловатого парня лет 35. На лице у него было написано — «холостяк, но ищу невесту».

— Говорят, товарищ Феллини, что какой-то хрен залез в шкаф на предприятии и не хочет вылезать! — отрапортовал Вася, улыбаясь.

— Почему же он не вылезает? — поинтересовался я.

— Понимаете, коллега, тут есть два варианта: либо не может, либо не хочет!

— Понятно, — согласился я глубокомысленно.

Через какое-то время спасатели уже ломали шкаф в раздевалке завода электроприборов «Спектр».

Вася настроил камеру, нацепил на нее свет, и мы подошли к шкафу.

Я начал свою обычную подводку. Пока ломали дверь, оттуда доносилось невнятное бурчание.

— Ну, где красавец? — спросил уже я, с нетерпением глядя на шкаф.

Дверь отворилась, наконец, в ней сидел похожий на Рабиндраната Тагора старик в спецовке, от него изрядно разило вином. Часть бутылки он уже проглотил, вторая, пустая, стояла у его ног.

— Заперся, гад, со вчерашнего вечера. Надрался, видать, а вылезти не может! — пояснил щекастый небритый коллега с чувством оскорбленного достоинства. — То-то я смотрю вчера — куда две бутылки портвейна делись?

Рабиндранат, которому сейчас больше подходила фамилия Кагор, лишь вяло промычал: «Я пьян, как фортепиано».

— А вот мы его сейчас. Эй, живой?! — хватанул его спасатель за шиворот и выволок из шкафа. Второму пришлось придерживать старика. — Что же ты, дядя? Так и задохнуться можно!

— Я пьян, как фортепиано! — снова пробубнил Кагор, патетически поднимая палец вверх.

— Ну, что, родимый, — спросил я, — не надоело безобразничать-то? Коллеги ведь смотрят!

Рабиндранат уставился на меня вялыми коровьими глазами:

— Как фортепиано! — повторял он.

Он напомнил мне длинный ряд алкашей, встретившихся мне на жизненном пути. Настроение мое резко испортилось. Я понял, что интервью не получится. Что-то отшутился перед зрителями о плохих электроприборах отечественного производства и низкой производительности труда.

Мы рванули на следующий объект.

У дверей квартиры обыкновенного подъезда в спальном районе стояла тетка крепкого телосложения в окружении спасателей.

— Давно звоним? — спросил один из них.

— Да час уже стою! — ответила она зло.

— А вы уверены, что муж дома? — поинтересовался другой спасатель.

— А на собачку кто закрыл, Пушкин?

— Ну, так что, будем ломать замок? — предложил первый.

— Ломайте! — с металлом в голосе произнесла женщина.

Парни взялись за инструмент. В этот момент за дверью послышались пререкания, в двери что-то заскрежетало, и она тихонько отворилась. На пороге появилась пышнотелая блондинка лет тридцати. В глазах у нее стояли испуг и побитость. Шевелюра была слегка растрепана.

Тетка сразу сообразила, в чем дело, тем более, что на раздумья у нее был целый час:

— Ах, ты шалава… А ну, пошла отсюда, проститутка! Шалава крашеная! — Тетя вцепилась ей в волосы, та завизжала, но отцепиться так просто не удалось. Когда тетка начала прикладывать ее сумкой по голове, в драку ввязались спасатели, пытаясь разнять дам. Вася все это методично снимал, а муж спокойно наблюдал, стоя в прихожей у стены. Наконец, блондинка, получив очередной удар сумкой по голове, протиснулась мимо жены на лестницу и устремилась вниз.

Пузатый муж в трениках по-прежнему флегматично стоял в коридоре, опершись о стену.

— Ну, кобель, с тобой мы потом поговорим! — сурово прошипела жена и, молча проходя мимо него, хладнокровно провела отличный апперкот прямо в челюсть муженька, после которого тот медленно начал сползать по стене. Спасатели почувствовали, что сейчас им придется спасать еще и мужа, поэтому поспешили ретироваться.

Мы с Васей не терялись, и я влез на крупный план:

— Вот такие курьезные ситуации происходят иногда с нами на выезде! — отрапортовал я. — Ну, говорить с супругами сейчас бесполезно. Попробуем догнать ту девушку, которая только что вышла из этих дверей.

Мы с Васей устремились за ней. Она ускоряла шаг.

— Извините, девушка, — закричал я, — одну секунду! Вы не могли бы ответить передаче «Смотри в оба», чем вы там занимались?

Иногда сам удивляюсь, насколько идиотские вопросы приходится задавать. Она молчала.

— Скажите, пожалуйста, — я не унимался. — Вы проститутка или так, по знакомству?

Девушка закрыла лицо руками и так, не глядя перед собой, продолжала спускаться.

Какое-то бурчание и сопение послышалось из-за закрытых рук, и все, что удалось расслышать, было то слово, которое пишут на заборе в винительном падеже. Очевидно, нас послали по этому адресу. К тому же, девушка сопела носом и всхлипывала.

Мне стало ее жаль. Я остановил съемку, махнув Васе рукой, чтоб он ее не преследовал, и лишь сказал в камеру:

— Что же, и здесь, очевидно, разговора не получилось. А мы сматываем удочки, дорогие телезрители! Вы все видели сами, так что делайте выводы! Мужья, берегите челюсти и изучите рабочий график жены, чтобы не попадать в такие ситуации!

После съемок я поехал на встречу с дочкой.

Если кто соскучился по отборному русскому мату, советую постоять у московской школы. Я припарковался как раз возле небольшой группы школьников, где говорили только девочки. Их ангельские язычки источали такие рулады, что у меня, видавшего и слышавшего всякое, уши начали медленно опадать, как у слона, и заворачиваться в трубочки. «Пожалуй, так же разговаривает и моя дочка, — смекнул я, — когда взрослых не видно. — Хорошо, что она хоть куда-нибудь уедет, там ведь не будет этого окружения».

Она выпорхнула из школы и сразу направилась к машине, увидев меня издалека. Впрочем, по дороге задержалась с кем-то перекинуться парой слов. В конце концов, она махнула собеседнице рукой и направилась ко мне.

Ее светлые волосы развивались на ветру. Мальчики уже обращали на нее внимание. Она тянулась вверх, как березка, занималась танцами и тайским боксом. Голубые глаза ее были распахнуты широко в мир, и все лучшее ждало ее впереди. Удивительное сочетание цинизма, ума приспособленцев и детского романтизма — вот что меня настораживало в подрастающем поколении.

— Привет, папуль! — сказала она и плюхнулась на переднее сиденье, чмокнув меня в щечку. — Это тебе! — Она протянула мне розовую коробочку. — Нанотрусы! С прошедшим тебя!

У меня был недавно день рождения, и подарок был кстати. Я, правда, не понял, что она мне дарила! Поблагодарив, я взял коробочку и прочитал:

«Уникальная, не имеющая аналогов конструкция. Специальное отделение со щелевым отверстием образует выносной карман для комфортного расположения в нем мужских гениталий. Понижает температуру мошонки на 2—3 градуса, что способствует выработке тестостерона…» Я смекнул, что это был скорее подарок от ее матери, моей первой жены Марины. Однако… конечно, это был такой едкий юмор, намек на мои похождения! Но я не стал развивать эту тему перед Машей.

— Это нанотрусы?

— Да, новейшая разработка! Я заказала на интернет-сайте специально для тебя!

— Спасибо, радость моя. Не знал, что этим Чубайс занимается! — Я погладил ее по голове несколько неуверенный в том, что именно этот подарок я и ожидал. — Как прошел день?

— Отлично! Мне еще на тренировку вечером. У тебя есть план?

Собственно, план был передать ей 900 долларов и отвезти домой.

— План… — пробубнил я. — Домой тебя отвезти, наверное, ну, а по дороге мы решим наши общие дела!

— Тогда поехали!

Проездом я поинтересовался, что она читает. Интеллектуальное развитие дочери я иногда контролировал.

— Достоевского!

— Кого?

Примерно такая реакция была у моего первого репетитора при моем поступлении на журфак, когда он поинтересовался, что я читаю. Я был желторотым 17-летним юнцом. Дома у нас стояли целые собрания сочинений в красивых корочках, которые мои родители доставали по подписке. Были среди авторов и совсем экзотические.

— Аристотеля! — гордо произнес я тогда.

Репетитор хохотал минут 5.

Я же лишь слегка испугался, услышав ответ о Достоевском.

— И что же именно?

— Сейчас «Братья Карамазовы», — равнодушным тоном произнесла она.

— И что, понимаешь что-нибудь?

— Ну да… Но, вообще, мне больше понравился «Вечный муж».

— А это еще что? Тоже Достоевский? — Я обнаружил свою полную неграмотность.

— Ну да, — посмотрела она на меня удивленно. — Очень интересно. Только это не по программе, а так… мама посоветовала.

— Да ладно! Наверняка про какого-нибудь пройдоху, ушедшего от жены?

— Пройдоху — это точно! — лукаво глянула она на меня. — Только не от жены он ушел, а чужую соблазнил. А потом ее муж пытался его зарезать, только у него не получилось.

— Печально… То есть хорошо, что не получилось, — выдохнул я и представил лысеющего заспанного автодилера, бегущего за мной с топором. — Не рано тебе такое читать? — все еще с испугом в голосе спрашивал я.

— Да не! — весело ответила дочь. — Мы уже Маркиза де Сада всем классом вслух читали! Смешно!

— Кого?? — спросил я на этот раз с нескрываемым ужасом. — У вас что, и это проходят?

— Не, это факультативно. Так, больше из любопытства! После уроков собрались и читали. Ну, так, компанией человек десять на ВДНХ!

Довезя ее до дома, я уверенно протянул ей девятьсот долларов. Ее решение уехать куда-нибудь подальше показалось мне теперь вполне обоснованным и верным. Кажется, Америка не такая читающая страна.

А вечером позвонил шеф и произнес интригующе:

— Есть интересная работа!

— Ну-ну, — сказал я без энтузиазма, — что на этот раз?

— Ты же хотел серьезную работу? Вот тебе журналистское расследование! Отчего бьются наши самолеты! Сегодня упал еще один в области Тунгусского метеорита.

— Где?

— В Сибири! Красноярский край, 500 километров к северу! Внезапно пропал с радаров и упал самолет местных авиалиний. 26 трупов, одни загадки! Короче, вылет с оператором завтра утром! Берешься?

А что мне оставалось делать? Это было хоть что-то. Тайна Тунгусского метеорита, тут еще и авиакатастрофа… Это получше, чем желтые сюжеты, которые клепали мы здесь.

— Что ж, хорошо! — ответил я. — А кто оператор?

— Вася!

— Отлично, — согласился я.

Вася поставил камеру на пол салона ТУ-154, и мы устроились поудобней. Проходящий бортпроводник ткнул пальцем в камеру:

— Вы уверены, что не разобьется? Мы отвечать не будем!

— Конечно! Это самое безопасное место. Я уже не первый раз! — ответил оператор.

— Ну, смотрите! Под вашу ответственность!

— Хорошо-хорошо, под мою! — заверил Вася и сладко зевнул от недосыпа, так как рейс Москва-Красноярск был ранний.

По дороге в аэропорт он мне рассказывал, как встретился с очередной невестой. Эта была молоденькая, высокая и бойкая рыжеволосая девушка, работавшая в сетевой структуре продаж. Торговала каким-то не то соком, не то снадобьем. В общем-то, для сетевой структуры это значения не имеет. Она познакомилась с ним на улице и сразу же пригласила на свидание. Когда он пришел на станцию метро Спортивная, где они договорились, там оказалось еще двое — один длинный и один прыщавый. Оба подозрительно косились на Васю, пока все трое не выяснили, что ждут одну и ту же девушку Лену. Лена выпорхнула из вагона, слегка извинилась за опоздание и потащила всех троих в офис компании. Так как Вася был в некотором шоке, Лена объяснила, что она всегда встречается сразу с двумя-тремя.

А сейчас они идут к ней на работу, где им прочитают интересную лекцию. Так как Лене было всего 18 лет, и она была очень симпатична, отказался идти только длинный. Фамилия ее была довольно смешная, если только Вася ничего не перепутал — то-ли Ебст, то-ли Епрст, вобщем, точно нерусская. Вася и прыщавый проследовали в большой офис, где толпы людей с пакетами, набитыми какими-то коробками, метались с этажа на этаж в поисках выгодных предложений. Лена, ни слова не говоря, на одних феромонах довела своих жертв до какого-то класса, где уже в напряженной учебе сидели граждане. Веселый преподаватель сходу озвучил двоим новичкам какое-то «выгодное предложение», после которого прыщавый сразу же вышел, так как денег у него не было. В результате естественного отбора остался один ухажер из пришедших, как более состоятельный, — Вася.

— Да, купил там какой-то ерунды у них на тысячу рублей, все равно б в ресторане потратил. А так мы еще с ней уже и в кино сходили!

— Смотри, Вася! — предупреждал я друга. — Заставит тебе квартиру ящиками с каким-то барахлом, потом не отделаешься. Да и в глазах у них только доллары мелькают, по-моему!

— Да молодая еще, — урезонивал Вася, — перебесится!

— Ну-ну. — Я не был рад за Васю, так как знал, что все эти сетевые дела добром никогда не кончаются. Так или иначе, а все это сводится к жульничеству. Сам-то он участвовать в этой торговле не собирался, но за друга мне было неспокойно. Вася был наивный и добрый, а она, хоть молодая, а врет как сивый мерин. Взять хоть это свидание с тремя. Разве кого-то она предупреждала, что они идут в эту ее сетевую контору на «мастер-класс»? Естественно, нет, так как иначе никто бы не пошел. Значит, уже первый обман. За ним обязательно последует и второй. Все эти доводы не имели на Васю влияния, так как Лена ему реально понравилась.

Сейчас он устраивался поудобнее в кресле и вспоминал подробности своего последнего с ней свидания, и, как осел из «Шрека», чуть не причмокивал от удовольствия во сне.

Слева от меня через ряд сидела мама с девочкой. У дочки в руках был плюшевый мишка. Она пыталась пристегнуть его своим ремнем безопасности.

— Света, не балуйся! — мама сделала замечание. — Зачем ты его пристегиваешь?

Мама была симпатичной кареглазой брюнеткой, а дочка светловолосой 7-летней красавицей.

— Он тоже пассажир, — резонно ответила девочка. — Правила безопасности одни для всех!

Мама улыбнулась и глянула на меня, так как и я с улыбкой наблюдал эту сцену:

— Первый раз на самолете. Боится — ужас! Еще и в новостях показывают!

— Да, — вздохнул я. — Но, тем не менее, это самый безопасный вид транспорта! — обнадежил я, и это было действительно так. В автокатастрофах гибло гораздо больше людей. — Хотя я вот тоже не первый раз лечу, а все равно побаиваюсь!

— А я не боюсь! — вмешалась девочка. — И он ничего не боится! — кивнула она на мишку.

В полете я перебирал в памяти сюжеты, просмотренные мной по поводу участившихся авиакатастроф в последнее время. Один из них — особенно острый спор на федеральном канале — всплыл у меня в памяти. Работники авиакомпании перевозчика пытались успокоить родственников погибших, а те требовали к барьеру главного. Убитый горем отец требовал суда Линча, а корреспондент рассказывал, на каких старых самолетах летают наши летчики. Да, закупают где подешевле 17-летние Боинги и аэробусы — своих — то не производим! Списывают же, обычно, все ошибки на экипаж — ведь не с кого и спросить, раз сами виноваты!

Из Красноярска мы еще летели местными авиалиниями до ближайшего к катастрофе населенного пункта, и им оказался, действительно, поселок Ванавара — тот самый, откуда геологи и искатели приключений всех мастей выступают в поход к месту падения предполагаемого Тунгусского метеорита. Наше же место катастрофы было несколько южнее, километрах в 40 от эпицентра. Остаток дня мы провели разбитые от долгой дороги, но все ж таки пришлось договариваться с вертолетом на завтра, и, кинув вещи в гостинице, мы прошлись по пыльным улицам Ванавары. Ничего не изменилось здесь, наверное, за последние 50 лет. Почти все дома деревянные, разве что в магазинах появилась кока-кола и прочие иностранные сникерсы. Местные аборигены иногда встречались на улице, и мне показалось, что все из них были в разной степени пьяны.

Что продавщица магазина, что та сморщенная старушка у кадки с водой, где она полоскала посуду, что старик-эвенк с лицом кирпичного цвета, идущий нам навстречу. Впрочем, была и группа молодежи, катавшаяся на велосипедах. Вот чего нельзя делать по пьяни, так это кататься на велике — физически просто невозможно. Отсюда я сделал вывод, что эта группа трезва. Да и не было среди них эвенков. Эти бедные северяне так пристрастились к огонь-воде, что из организма она практически никогда не выводилась, а известно, что у чукчей, ханты-манси, якутов и прочих северных народов нет того фермента, который успешно растворяет алкоголь, как у нас, поэтому им достаточно полстакана, чтобы быть целый день свободными.

Мы договорились с вертолетчиком, который уже был в курсе нашей миссии, еще раз проверили амуницию и камеру в гостинице и упали без задних ног отсыпаться перед завтрашним тяжелым днем.

Утром с несколькими командами сибирского телевидения мы были на месте катастрофы.

— Он вот так кружил, как птица! — рассказывал очевидец, местный охотник. — А потом кругами все ниже-ниже и шмякнулся, я только столб пламени увидел.

— Судя по всему в баках было полно горючего! — резюмировал я в кадре.

На месте катастрофы попахивало жареным человеческим мясом, поэтому я натянул бандану на лицо. Комары тоже докучали, поэтому это было нелишне.

Мы сняли обгоревший остов самолета, разбросанную и с подпалинами кучу вещей — самолет перевозил кроме людей еще и какое-то оборудование. Сказать наверняка, отчего случилась катастрофа, пока не мог никто. Трупы уже вывезли, а некоторые еще лежали поодаль, накрытые брезентом.

— Смотри, что нашел! — крикнул я Васе, указывая на маленького плюшевого мишку в пожухлой, местами обожженной траве. Странно, но он совсем не обгорел. Едва заметная подпалина на розовой шерсти была только в районе правого уха.

Вася направил камеру на крупный план мишки:

— Хороший кадр!

— Такой же мишка был у той девочки, что сидела слева от нас, — заметил я.

Вася посмотрел на меня с любопытством и тут же матюгнулся, раздавив на шее комара.

— Только другого цвета — коричневого, — добавил я.

— Что это? — встрепенулся Вася, показывая пальцем на предмет рядом.

Эта был чей-то обугленный ботинок.

— Ботинок, что! — я подошел и ткнул палкой чей-то ботинок.

— Эй, телевидение! Ничего не трогать там! — окрикнул нас полицейский.

— Спокойно, братан, — ответил я. — Кто старший?

— А в чем дело?

— Мы тут нашли кое-что!

— Что такое? — полицейский из оцепления подошел ближе.

— Иди посмотри, это, по-моему, не просто ботинок, там еще и часть ноги есть. — Я зажал рот и отошел, так как почувствовал, что меня тошнит.

Вася тем временем снимал общий план.

— Ладно, сворачивайся! — скомандовал я. — А то меня сейчас и впрямь вырвет!

Полицейский подошел к нам, когда Вася решил закурить, и попросил сигарету:

— Хорошо хоть запах дождем прибило, — заметил он, закурив. — Я тут два дня в оцеплении. Первый день — вообще кошмар. Такой сладковатый запах, тьфу! — Он сплюнул от души, осклабился железнозубым ртом и поднял козырек надо лбом. — Да еще комары, мать их!

Комары, они же гнус, доставали нас тоже сильно еще в Ванаваре. Благо, там же, в магазине, полно было всяких репеллентов, которыми мы отчаянно намазались.

— Гнус, мокрец, он самый злой. Униформу вон насквозь прокусывают! Летом вообще смерть. — Рябой полицейский почесал затылок. — Угораздило же долбануться в такой заднице! К нам ведь летел! Оборудование для котельной вез! Вот живешь так на свете, ни о чем не думая, потом кирдык, — философски заметил полицейский. — У меня теща в Москву собралась, теперь, говорит, не полечу!

Из дальнейшего разговора с рябым полицейским выяснилось, что работает он в местном Ванаварском РУВД, что задница эта Ванавара полная. Недавно взорвалась котельная зимой, так весь поселок эвакуировали, температура ж зимой минус 50! А еще вода из кранов течет с запахом солярки, все местные всегда бухие, и, если бы не геологи и туристы со всего мира, то жизни бы здесь точно не было! Сам-то он здесь всего два года, так как жена отсюда, но надеется скоро уехать куда-нибудь на большую землю.

Поговорив еще немного с милиционером о превратностях судьбы, мы засобирались на вертолет.

— Скажи, брат, — спросил я его. — А выжить-то мог кто-нибудь? Вроде самолет не в воздухе взорвался, а на земле горел! Вон и бортовая дверь открыта!

— Да где ж ему выжить-то? — как-то радостно отвечал служивый. — Кругом тайга, да и взрыв какой был! Не, не выживешь тут. Вон, ща лес прочесали, даже трупов не нашли — все здесь!

— А отчего он упал-то?

— А шут же его знает! Тут и Тунгусский метеорит падал, не то что самолет. Места тут, вообще-то, нехорошие. Охотники туда на север дальше не ходят. Бывает, что и не возвращались многие.

Наш вертолет завелся, и мы с оператором поспешили в кабину.

Я знал, что это еще не сенсация. Ну, разбился самолет — бывает. Вот если б кто выжил, или были б какие загадочные причины катастрофы!

Мы летели над Сибирью. Была середина сентября. Бесконечная зеленая поляна лесов с кое-где желтеющими верхушками, да изредка воронки озер и топи болот. Жаль было улетать так, не повидав места падения Тунгусского метеорита.

Вася сидел, будто его укачало.

— Че, Вась? Укачало? — спрашиваю.

— Да не, — сморщился он. — Съемки эти, как вспомню, так э… — показал он на высунутый язык.

— Да ладно, не горюй, прилетим, напьемся, — успокоил я. — Мне еще это в Москве монтировать.

— Это можно.

У нас с Васей был план, секретный. Заготовили мы его еще в Москве. Теперь мы переглянулись, я весело подмигнул ему, и он одобрительно кивнул головой.

Я подсел к пилоту:

— Велика матушка Россия! — кивнул я вниз на леса.

Пилот молча посмотрел вниз.

— Шеф, а че за речка? — спросил я.

— Уша, — ответил пилот.

— А далеко до Тунгусского метеорита?

— Да километров пятьдесят! Минут пятнадцать лету.

Я переглянулся с Васей.

— Может, свернем, шеф? Уж больно посмотреть охота, мы ж с телевиденья!

— Не, ребят, — замотал головой воздушный водила. — Мне потом за отклонение от маршрута так холку намылят!

— Так, а мы не скажем! Зато не обидим, доплатим за горючее!

Пилот ухмыльнулся:

— Да не, ребят, это несерьезно. Час вертолетного времени 800 зеленых стоит!

Мне это было известно, и 800 долларов у меня не было, но я не отступал.

— И сколько же из этих 800 тебе отдают?

— А нисколько! — весело отвечал вертолетчик. — У меня зарплата 10 тысяч.

— Так мы тебе твою зарплату сразу и выдадим! — предложил я и достал пятеру.

Тоже самое сделал и Вася.

Вид двух красненьких значительно смягчил пилота.

Он ухмыльнулся:

— Зачем вам? Там такой же лес!

— Но мы же с телевидения! Камера, видишь? — вмешался Вася. — Ну, будь другом, а?

Вертолетчик взял бумажки и налег на штурвал.

— Ладно, только туда и обратно, а то у меня времени нет!

Пока Вася менял флешки, мы рассовывали что-то по сумкам, вертолет уже подлетел к месту.

Вася включил камеру и начал снимать вниз.

— Ну что, видно что-нибудь? — спросил я.

— А как же! — радовался Василий. — А где место падения-то? — обратился он к шефу.

— А вот тут под нами! Тут лес молодой, за сто лет вырос. А где болото осталось — там уже не выросло ничего!

Собственно, ничем данное место не отличалось от тех, которые мы пролетали раньше. Вертолетчик был прав — лес он и в Африке лес.

— А пониже нельзя? — попросил Вася. — Где кратер-то?

— Так я ж говорю — все это и есть кратер-то! 2000 квадратов пожгло, все это было сплошной бурелом! А теперь заросло все! Отсюда повала не видно.

— А вон горелое! — направил куда-то камеру Вася. — Черный лес!

— Да то лет 10 назад пожар был! Не от метеорита! — объяснил пилот. — Те деревья уж сгнили давно. Есть, правда, озеро — туда японцы ездят постоянно. Говорят, могло туда упасть. Вон оно — на горизонте справа! Большое!

— Давай к нему! — скомандовал Вася, как будто ехал в такси. — Что, и сейчас они там?

— Нет, те летом все приезжают. Сейчас уж через пару недель октябрь, а там и холода.

Мы полетали над озером и поснимали всяких планов. Пора было лететь обратно.

Когда Вася закончил, он вытер пот со лба и улыбался:

— Ну, вот она, сенсация!

В этот момент в хвостовой винт врезалась крупная птица, мы даже не поняли что. Послышался резкий писк — и вертолет бросило вниз.

Пилот попытался его выровнять и с криком «держись!» взял штурвал на себя.

Никто не ожидал такого маневра, мы оба отпрянули вниз и назад. Я уперся в спинку сиденья, а Васю отбросило к самому борту так, что он ударился головой о металлическую обшивку. Вертолет перевернулся вокруг своей оси, камера вылетела в открытую дверь, а вслед за ней и оператор. Я же чудом удержался за двери. Вертолет резко спикировал вниз. Последнее, что я успел сделать, это отпустить дверь кабины, чуть не попав под лопасти. Меня крутануло и отбросило в сторону от падающей машины. С криком: «Ва-асяя!» — я уже падал вниз, пока не шлепнулся в воду.

Где-то рядом крутящийся винт с силой рубил по водяной глади, пока вся груда металла вместе с пилотом не пошла на дно озера.

Я сразу почувствовал холод ледяной воды и кровь, заливающую лицо. Усилием воли я догреб до берега, вылез на гальку и упал без чувств.