Тайга. Водоворот судеб

Михаил Трубицин

Тайга.Что мы знаем о ней?Какие тайны она скрывает? О чём молчат вековые сосны?Смогут ли люди из большого города, по воле судьбы, попавшие в тайгу, выжить и сохранить человеческий облик?.. Кто страшнее, дикий зверь или человек сидящий рядом с тобой у костра?.. Как найти грань между реальностью и первобытными страхами?.. Как долог путь к спасению?

День первый

В ожидании грядущих приключений, Маша сгорала от нетерпения! Большую часть своей жизни ей редко удавалось выбраться из родного города, а если выбиралась, то это были сборы по рукопашке, и то, поездки были не долгими, в соседние регионы. А с братом они лишь изредка выбирались на рыбалку, удить рыбу. Больше всего ей нравилось кататься на надувной лодке. Смотреть как искрятся лучики восходящего солнца в прозрачных волнах, и вдалеке, над самой водой вздымается едва уловимая дымка. Утренняя сонная тишина и умиротворение.

Ей не терпелось добраться до Байкала, чтобы вновь пережить эти чудесные мгновения на месте первозданной природы. Ощутить силу этого места. Вдохнуть полной грудью воздух свободы.

В раздумьях она забылась, пригревшись на плече брата, глаза незаметно закрылись под ровный гул самолёта и сонную атмосферу салона. Кто-то из пассажиров так же дремал, кто-то в полголоса беседовал, кто-то играл на смартфонах. Каждый нашёл себе занятие по вкусу и вёл себя тихо, чтобы не мешать окружающим, что случается не часто.

— ты хоть сам-то понимаешь, о чём ты говоришь? — злобно, сквозь зубы прорычал мужчина с соседнего с ними кресла, но это было так неожиданно, что Никита с Машей буквально вздрогнули, — какие деньги? Какой пенсионер? Не забывайся! Я уже больше двадцати лет…

— а можно как-то потише, пожалуйста! — с недовольством в голосе попросила, Маша.

— что? — недоумённо переспросил мужчина. Увлекшись разговором, он не обратил внимания на ребят.

— вы слишком громко разговариваете, можно чуть потише.

Мужчина злобно нахмурил брови и недобро посмотрел на юных соседей, мешающих его беседе. Но он тут же взял себя в руки и снисходительно улыбнувшись извинился:

— о! Простите, молодые люди. Я уже закончил! — довольно миролюбиво отозвался тот, и отвернувшись еле слышно пробубнел в телефон, — ну, всё. Спасибо за инфу, потом сочтёмся. До связи.

Мужчина явно был чем-то озадачен. Взгляд его серых глаз рассеянно блуждал по салону. Массивные руки то и дело сжимались в кулак, а кресло тяжело продавливалось под его весом. Не сказать что он имел лишний вес, скорее он был коренастым от природы, широкоплечим, хорошо развитым физически. Нахмуренные от напряженного размышления брови, придавали его внешности достаточно суровый вид. Его явно что-то мучало. Он ёрзал на месте, иногда тяжело вздыхал и опускал голову. Потом он встал и вышел из салона в сторону туалета.

— да всё, он ушёл, — отозвалась Маша, поймав на себе взгляд брата и снова уткнулась в его плечо.

Спросонья Никита ничего не мог сообразить, но слова сестры его успокоили и утвердительно кивнув головой, он опять закрыл глаза.

Приглушённый свет и уютная атмосфера убаюкивали, обволакивая и унося вслед за собой, в сладкие объятия Морфея. Вот ему уже видится красивый вид из окна железнодорожного вагона: зелёная долина, залитая лучами дневного солнца, небольшие рощицы и раскидистые сосны, упирающиеся своими макушками в ясное голубое небо, по которому словно кудрявые ягнята, гонимые невидимым пастухом, проплывают белые облака. Они буквально зовут, манят к себе, пробежаться по мягкой сочной траве, и добежав до берега зеркальной реки упасть на спину среди игривых ромашек, и, не думая ни о чём, смотреть на облака. Разглядывать в них разные сказочные фигуры: вон спящий дракоша! А вон, прекрасная принцесса играет ему колыбельную на арфе, окружённая стайкой белых пуделей.

«Пуф-пуф-пуф!..» тяжело запыхтел паровоз и голубое небо заволокло паром и густым угольным дымом. Никита подскочил и обернулся. Чёрная машина набирала ход с металлическим скрежетом проворачивая массивные колёса. Земля содрогалась. Маленькие беззащитные ромашки пригибались к земле под натиском вырывающегося пара. Словно большая коричневая гусеница поезд пополз среди холмов и деревьев набирая ход. Старые деревянные вагончики, постукивая колёсами, постепенно удалялись от Никиты. «Эй, там же Маша!..» — вдруг вспомнил он и бросился вдогонку.

Мелкие камушки так и норовили больно впиться в босые ноги, а пальцы то и дело больно ударялись о шпалы. Но вот ещё мгновение и, ему удалось ухватиться за кованый металлический поручень и запрыгнуть на холодную ступеньку. Узорчатая дверная ручка легко поддалась нажиму руки и дверь вагона распахнулась перед Никитой.

— you are welcome, Sir! (добро пожаловать, Сэр!) — странный человек в сюртуке и цилиндрической шляпе встретил его лёгким поклоном головы, — may I help you? (я могу вам чем-нибудь помочь?)… Tell me, where are you going? (скажите, куда вы направляетесь?).

Никита недоумевающе насупил брови. Но ничего не ответив захлопнул дверь и прошёл в вагон. Буквально переступив через порог, почувствовал как его босые ноги погрузились во что-то мягкое и тёплое. Это была широкая, серо-красная, ковровая дорожка, расстеленная через весь вагон. Вдоль неё стояли изящные резные диваны с мягкими пуфами, столы застланы красивыми скатертями, на которых стояли красивейшие настольные лампы. Вдоль всего вагона с потолка чуть свисали небольшие хрустальные люстры, ослепляя бликами света. Изысканный интерьер вагона подчеркивали занавески окон, с причудливыми узорами.

За столиками сидели люди в странной старомодной одежде, с кофейными чашечками в руках и о чём-то беседовали. Кто-то курил трубку, выпуская клубы синеватого дыма. На секунду, Никиту одолели сомнения что он в вагоне, но он отчётливо слышал постукивание колёс, покачивание вагона, и мельтешащий пейзаж за занавесками окон. Нахмурив лоб, он осторожно пошёл вперёд, присматриваясь и прислушиваясь к людям. Одни ясно выражались на английском, явно обсуждая какую-то деловую сделку. А за столиком напротив, мужчина с щегольскими усиками и цилиндре, эмоционально жестикулируя, что-то рассказывал даме, в пышном синем платье и бокалом вина в руке, по-французски.

— ну, и где ты ходишь? — послышался голос Маши с другого конца странного вагона, — я тебя потеряла.

— вот он я, — сел напротив сестры, Никита, — а кто эти люди?

— какие?

— да вон, они!

Большим пальцем руки он указал в сторону центра вагона и обернулся, чтобы обсудить странных людей. Но их уже не было. Пред ним был салон самолёта. Абсолютно пустой, если не считать старухи с кошками. Гадкие на вид создания, совсем без шерсти, они то и дело норовили запрыгнуть ему на колени, больно впиваясь своими острыми когтями в его ногу, когда он пытался столкнуть их прочь.

— брысь! — раздраженно топнул Никита, отмахиваясь от назойливых тварей.

— идём со мной, — проскрипел старушечий голос, и худая костлявая рука ухватила его за плечо и потянула к себе. — идём!

Подняв глаза, он поймал на себе острый взгляд мерзкой старухи в грязной рваной одежде. Её рука была настолько холодна, что его прошиб озноб и волоски зашевелились по всему телу. От неё веяло холодом.

— идём, — ещё сильнее ухватилась старуха. Её взгляд и голос словно гипнотизировали Никиту, — нам пора.

Потеряв волю к сопротивлению, и уже не испытывая отвращения к мерзкой старухе, не думая не о чём, он потянулся за ней, но неожиданно его кто-то сильно одёрнул за руку, и старушечьи пальцы соскользнули с его плеча оставив после себя жгучее ощущение.

— проснись ты уже! — закричала ему в самое ухо, Маша, — эй! — отвесила ему звонкую пощёчину.

В мгновение словно пелена спала с его глаз, и он быстро осмотрелся, не понимая что происходит.

— где они?

— о ком ты говоришь? — не поняла Маша.

— кошки…

— какие кошки? Мы падаем! — Маша толкнула его в кресло и стала пристёгивать ремни безопасности, — тише будь!

До конца не отойдя ото сна, с тяжёлой головой, он наконец-то осознал суть происходящего и страх охватил его. Организм выбросил в кровь адреналин, сердце интенсивно погнало кровь к его вискам.

— как падаем?.. Что случилось?.. — быстро забормотал Никита, нервно оглядываясь по сторонам.

— не знаю! Ничего не знаю!.. — отозвалась Маша, и защёлкнув ремни Никиты, поймала его взгляд. Моргнув обеими глазами спокойно и утвердительно добавила: — всё будет хорошо!..

Внезапный сильный удар откинул её вперёд о спинки кресел. Со всех сторон послышались крики и стоны. Никиту удержали ремни и он тут же поспешил помочь сестре, быстро наклонился вперёд, что бы помочь ей и, вдруг, вспышка в глазах и звенящая тишина…

Когда сознание начало проясняться, Никита почувствовал, что он лежит на спине и его кто-то упорно волочит за руки. И судя по слабеющим рывкам, силы у этого человека уже на исходе. Сквозь шум в трещащей от боли голове пробивались невнятные звуки. Чьи-то приглушённые голоса, чьи-то душераздерающие вопли, наполненные болью и страданием. Он почувствовал на своём лице тепло огня, пылающего неподалёку, и капли моросящего дождя. А ладони то и дело касались холодной, влажной земли. Дыхание было трудным, грудная клетка была буквально спёрта, словно зажата в тисках до ломоты. Превозмогая себя, Никита сделал усилие и сделал глубокий вдох. Прохладный ночной воздух будто обжёг лёгкие, и он закашлялся.

–…давай же! Давай, ещё немного, — придя в себя услышал Никита. Голос был до боли родной, — эй, потерпи ещё немного, сейчас я тебя вытащу. Всё будет хорошо!..

Борясь с болью, он открыл глаза чтобы осмотреться. Но перед его взглядом было чёрное небо, и раскидистые лапы сосен, озарённые огненным заревом.

— что… Что происходит?.. — сквозь обжигающий кашель спросил Никита.

— о, Никитка! — обрадованная Маша выпустила его руки и подползла ближе к брату, — ты очнулся! Как хорошо… Я боялась за тебя!

Она провела ладонью по его щеке и всхлипывая опустила голову на его грудь. Едва переводя дыхание, он почувствовал тепло её рук, держащих его шею. Он поспешил успокоить сестру:

— ну, всё Маша. Я здесь. С тобой, — перебарывая боль в руке он приобнял девушку, — что случилось? Где мы?

— самолёт упал… Было страшно… Помоги мне, нам нужно отойти подальше от огня. Можешь встать?

— попробую, — пробормотал Никита и сделал неловкую попытку приподняться на локте. Тут же сознание его помутнело и к горлу подкатил ком, он замер.

— что? Тебе плохо? — обеспокоенно всполошилась Маша, не зная что делать.

— сейчас встану. Просто немного… — Никита подбирал слова что бы успокоить сестру, — просто немного рука затекла. Сейчас пройдёт.

Каждое движение отзывалось небывалой болью в теле. В голове всё буквально перемешалось и было не понятно, где земля, где небо и куда идти. Кромешная ночная мгла не способствовала уверенному движению. Сознание цеплялось за видимые предметы: вон там что-то сильно горит. Вон кто-то пробежал. Захрустели сухие сосновые иглы под ногой. А вот и сама сосна, ствол которой неумолимо быстро приближается к нему… Едва успев выставить перед собой руки он ощутил удар, но и этого хватило, чтобы от сильной боли его сознание отключилось.

В голове был полный хаос. Всё плыло и кружилось. Было больно открыть глаза и Никита оставил эти попытки. Он лежал на спине, тело немного онемело от неподвижности. Кто-то лежал рядом держа его за руку, положив голову на плечо. Он сразу понял кто это. Сделав глубокий вдох услышал запах волос сестры. Улыбнулся. Значит она в порядке. Чтобы не оставлять его одного в таком состоянии и что бы ему не было холодно, она и была здесь, рядом с ним, не выпуская его ладони из своих рук. Наконец-то приоткрыв глаза обнаружил, что накрыт с головой.

Ему не хотелось тревожить сестру. Последнее что он помнил — как она из последних сил оттаскивала его подальше от пожара. Видимо это горел самолёт… Как же так? Почему он упал?.. Бред! Это похоже на дурной сон, ведь быть такого не может. Вот сейчас он ущипнёт сам себя и проснётся…

— ты очнулся! — тут же отозвалась Маша и колючее одеяло, покрывавшее его с головой, откинулось и блеклый свет сумрачного утра резанул по глазам, — как себя чувствуешь?

Утренняя прохлада поползла по телу ознобом, и Никита встрепенулся. Потянувшись рукой, протёр глаза. Проморгавшись, он увидел над собой густые ветви сосняка. Слева и справа словно стена стояли серо-коричневые ряды стройных мачтовых сосен. Сладковатая смолистая свежесть чувствовалась в воздухе. И тишина. Густая концентрированная тишина. Оглушающая. Звенящая. Не привычная для городского человека.

Он попытался привстать. Перевернулся набок и упершись ладонью подтянул своё тело повыше, чтобы опереться спиной о ствол сосны, под которой он лежал. Почувствовав как сосновая шишка неприятно впивается в его ладонь, он понял, что всё происходящее не сон. Каждое движение отзывалось глухой ноющей болью во всём теле. Усевшись, он почувствовал как слегка зашумело в голове и мир вокруг немного поблек. К горлу подступил ком. Однако через мгновение всё прошло.

Девушка засуетилась вокруг него, пытаясь придержать за плечо чтобы помочь сесть. В её нервных, неуверенных движениях чувствовалась растерянность. Она волновалась от неизвестности о состоянии брата. Её светлые волосы были всклокочены. Небесно-голубые глаза буквально пронизывали его пытающим взглядом.

— Никита, всё хорошо?

— всё хорошо, Маша. Не волнуйся. Я в норме.

Девушка улыбнулась и глубоко вздохнув уселась напротив, обхватив свои коленки.

— я изволновалась вся. Ты долго не приходил в себя.

Никита попытался вспомнить последние события, которые с ним произошли. Всё было как в тумане. То, что всплывало в его памяти, казалось ему бредом.

— видимо что-то прилетело мне в голову, когда ты меня пристегнула, — Никита машинально потянулся рукой к голове и обнаружил что она забинтована и тут же зажмурил глаза от неприятного ощущения, — ух ты ж, ё!..

— что ты как маленький, — схватила его за руку, Маша. — не трогай.

— что у тебя за причёска? — улыбнулся Никита, когда Маша приблизилась к нему, чтобы отдёрнуть его руку от ран на голове. Свободной рукой он поправил один из локонов её волос, — похожа на маленькую ведьмочку!

— настоящая Бяка, — усмехнулась девушка, — чумазая и лохматая. Всегда такой была. Ты не замечал?

— ну, так это не я записал тебя на рукопашный бой, — подколол её Никита, — синяки и ссадины на носу тебе всегда нравились больше, чем пудра и помада. А вместо платья…

— кросовки и джинса́. Да-да! — отмахнулась Маша. И тут же добавила, — вот бы сейчас было прикольно — в лесу, у чёрта на куличиках, но зато красивая и в платье.

Представив такую картину, оба улыбнулись.

— ты сама-то как себя чувствуешь?

— тоже нормально, — на автомате ответила девушка, поправляя волосы, — меня осмотрел спасатель, сказал, что буду жить.

— нас уже нашли?

— неа. Этот человек летел с нами, по работе. И вот, теперь мы все здесь. У чёрта на куличиках.

— у чёрта на куличиках? — вопросительно насупил брови Никита.

— угу. Никто точно не знает где мы.

— а где люди? — растерянно спросил Никита озираясь по сторонам, — никого не вижу.

— они там, — махнула рукой Маша не оборачиваясь, — ближе к низине, около самолёта… точнее: около той кучи обломков, которые были самолётом. Мне там не понравилось. Сыро, противная серая трава. Ходят, копошатся. Лезут с расспросами. Сам знаешь, не люблю суету. Попросила одного мужчину, он помог сюда подняться.

— далеко они?

— вон, за кустами. Метров сто, наверное.

— сколько их там?

— не много. Я из разговоров поняла, что самолёт развалился в воздухе. Высота была небольшая. Наша часть сначала угодила в молодой лес, по касательной. Деревья были не слишком толстые, смягчили удар, и мы выкатились в низину. Потом пожар. Мне чудом удалось тебя выпихнуть оттуда. Никогда не думала, что ты такой тяжелый.

Никита усмехнулся. Как ни странно, но он никогда не любил самолёты. И если была возможность, предпочитал поезда. И, когда узнал о поездке на Байкал, понял сразу, что придётся лететь самолётом. На поезде пришлось бы потратить несколько дней только в один край.

— ну, что? — хлопнул себя по колену Никита, — пойдём, посмотрим, где там остальные?

— может не надо? Тебе сейчас не больно, потому что тебе сделали укол. Тебе лучше отдохнуть. Теперь нам торопиться не куда. Будем ждать, пока нас спасут.

— мда, лучше подождать здесь, — отозвался Никита, после безнадежной попытки подняться на ноги, — а давно звонили?

— связи нет. Но найти должны быстро. Не каменный век.

В который раз осмотревшись вокруг, Никита промолчал. Глядя на бесконечно высокие сосны, в его душу закрадывались сомнения. Он никогда раньше не был в таком лесу. Здесь словно остановилось время. Всё вокруг казалось ему не реальным. Даже прошлая, городская жизнь. Казалось бы, ещё вчера утром он проснулся в своей уютной городской квартирке. Умылся, покушал, послушал музыку. Всё так обыденно и знакомо, никаких забот. А сейчас он оказался здесь, в этом, Богом оставленном месте. Он вдруг почувствовал, как холодные, липкие руки страха объяли его душу. Мороз прошёл по коже.

Ему нестерпимо захотелось нащупать пульт от телевизора и выключить этот фильм ужасов. Но пульта не было. Да и он сам словно оказался внутри этого фильма, и повлиять на происходящее не мог.

Он поднял глаза и поймал на себе вопрошающий взгляд сестры. В этот момент он понял, что нельзя показывать свой страх и панику. Он должен быть сильным. К тому же сестра права, не каменный же век. Найдут, помогут, спасут.

— блииин!.. Кажется, я потерял свою жвачку! — наигранно воскликнул он, хлопая себя по карманам. Хотя никакой жвачки у него не было, — вот засада!..

— у вас черепно-мозговая травма, — диагностировал после осмотра Никиты, молодой человек в синей футболке с надписью «МЧС», — есть ушибы на теле, но это не так страшно. Однако есть подозрение на перелом рёбер, это уже гораздо серьёзнее. При не соблюдении покоя, сломанное ребро может повредить внутренние органы, что в нашей ситуации грозит вам смертью. Поэтому: полный покой. Предпочтительно находиться в сидячем или полу сидячем положении. В медикаментах я ограничен, поэтому обезболивание только в экстренных случаях. Нужно продержаться до прибытия поисковой группы. Меня зовут Игорь. Если что я в лагере. И вам, кстати, тоже советовал бы переместиться ко всем. Здесь могут быть дикие звери.

— а где мы? — спросил Никита.

— на вскидку могу предположить, что это скорее всего Урал. Судя по глухой тайге и болотистым местам — Свердловская область, — Игорь выпрямился и оказалось, что он высокий, атлетично сложенный молодой человек с выразительными синими глазами на смуглом лице, — если у вас больше нет жалоб, я пойду. Нужно обойти людей. Хочется до темноты исследовать местность, может обнаружим других, может ещё кто выжил.

— спасибо вам, Игорь! — поблагодарила Маша, — вы очень помогли моему брату!

— не за что. Присматривайте за братом.

Маша утвердительно кивнула, глядя с низу вверх на двухметрового парня. Её ошеломил рост Игоря. Хотя прошлый раз, когда он бегло оказывал первую помощь Никите, она не заметила, что он такой большой. Теперь, словно потеряла дар речи.

Проводив его взглядом, она молча поглядела ему вслед.

— потом не забудь пригласить меня, — с серьёзным лицом сказал Никита.

— что? — рассеянно переспросила Маша.

— говорю: на свадьбу пригласить не забудь, когда выберемся!

— ха! Смеёшься? — девушка опустилась на землю рядом с братом и обняла его под руку, — такого как ты, мне, пожалуй, не найти.

Никита улыбнулся. Ему было приятно слышать, и осознавать, что родной человечек считает его эталоном настоящего мужчины. Маша, как всегда, склонила голову на его плечо и, они оба замолчали. Как в детстве. Вместе. Рядом. Навсегда.

Место крушения напоминало проплешину среди густого таёжного леса. Скорее всего раньше на этом месте было болото, которое со временем затянулось и пересохло. Постепенно оно зарастало лесом, который смягчил удар о землю. Остатки от самолёта лежали в самой низкой части поляны. Здесь не было густой растительности и поэтому внезапно возникший пожар не перекинулся на лес и салон частично выгорел. А то, что от него осталось, стало погружаться в болотистую почву. Старое болото неумолимо поглощало следы крушения, время от времени издавая жадные чавкающие звуки.

Большая часть людей уцелела. Они расположились у кромки леса, где земля не такая влажная. Напуганные и уставшие, они ждали скорого спасения. Ну а тела тех, кому не повезло уцелеть, были отнесены под упавшую берёзу, неподалёку от болотины.

Когда настало утро, пассажиры, те, кто не сильно пострадал и мог самостоятельно передвигаться, по просьбе Игоря собрались вместе. Людей пугала неизвестность, и чтобы избежать паники, нужно было обсудить дальнейшие действия. После пересчёта стало понятно, что спаслось 19 человек. Из них двое были в тяжёлом состоянии и их шанс на поправку был не велик. Семеро получили средней степени повреждения, и при правильном уходе имели все шансы на скорейшее выздоровление. Ну а из счастливчиков, которые отделались ссадинами и лёгким испугом, Игорь сформировал две группы для обследования окрестностей, чтобы убедиться, что выживших людей больше нет. Первую группу возглавил сам Игорь, вторую Иван Иванович, седовласый мужчина лет шестидесяти, проявлявший спокойствие и рассудительное хладнокровие. К тому же он сам вызвался помочь, сказав, что ему не впервой бывать в тайге. Никто возражать не стал. Смельчаков среди людей было не слишком много, тем более с опытом жизни в глухом лесу.

Первая проблема, с которой столкнулись люди: отсутствие благ цивилизации. Отсутствие туалета, отсутствие источников воды, чтобы утолить жажду и умыться. А в скором времени обнаружилось, что утолить голод практически нечем. Те немногие запасы еды, которые удалось спасти, люди держали при себе не желая делиться.

Ближе к полудню стали появляться комары. По началу на них никто особо не обращал внимания. Но чем дальше, тем больше их становилось, и люди, одетые по-весеннему легко, очень скоро вооружились веточками, отломанными от сосны, обмахиваясь ими от маленьких кровопийц. Таёжные комары своими размерами больше всего напоминали боевые вертолёты, и порой складывалось впечатление, что они сейчас схватят тебя за шиворот, утащат поглубже в лес и сожрут заживо.

— забадали, внатуре, — бурчал сухощавый мужчина в потрёпанной джинсовке с поднятым воротником, чиркая зажигалкой над кучкой наломанных веток, — пошли на!..

После нескольких минут ругательств и тщетных попыток добыть огонь от поломанной зажигалки, ему всё-таки удалось зажечь кусочек берёзовой коры и вскоре набросанные сверху веточки потрескивая разгорелись. Набросав ещё немного веток и сучков, он присыпал их пригоршней сухих иголок из-под ног.

— ты что, дурак? — завопила подбежавшая блондинка средних лет и схватив палку, попыталась разворошить костёр, — пожар решил устроить?..

— да пошла ты, — оттолкнул он её и отобрал палку, — курица! Не видишь дымокур сделал, чтобы комары не сожрали. Вали отсюда, пока цела.

Встав напротив дыма, он распахнул джинсовку окуриваясь, закрыл глаза от удовольствия. Комары действительно оставили его в покое, и исчезли так же внезапно, как и появились.

— о, ништяк! — с улыбкой на лице пробормотал он, — сейчас бы ещё водочки, да под шашлычок! Внатуре!..

Неподалёку из земли торчал обгоревший комель, оставшийся от старой сосны, которую, судя по всему, поразила молния, расщепив её на фрагменты. Один из этих кусков и подтащил поближе к костру человек в джинсовке, чтобы было удобнее сидеть вблизи костра.

Разгоревшиеся сучья потрескивали, испуская смолянистый аромат. Жар, словно адский пёс жадно пожирал кости обглоданных до бела веток. Сухая лесная подстилка из сосновых иголок и шишек, испуская синеватый дым, тлела сверху, распугивая своим ароматом маленьких, писклявых кровопийц.

Человека в джинсовке звали Владимир. Большую часть из своих 48 лет, он провёл за решёткой. Судьба не очень баловала его. И поэтому, когда он очнулся среди тайги и догорающих фрагментов самолёта, это его не сильно удивило. Его жизнь всегда проходила на грани. На грани добра и зла. На грани головокружительных успехов и полного краха. Его судьба была столь же изломана, что и его уродливый нос, а сама жизнь такая же невзрачная и потрёпанная, не стоящая и гроша, как и его давно вышедшая из моды, пока он отматывал очередной срок, джинсовка.

Поправляя прутиком вывалившиеся из костра головёшки, он вспоминал беззаботное детство. Они с соседскими ребятишками каждое лето бегали купаться на речку и всегда разжигали костёр чтобы согреться и обсушиться. Точно так же прутиком он поправлял угольки, рассказывая истории, передавая по кругу украденную у бати папироску.

Первая папироска. Первый глоток вина. Первый поцелуй. Всё как у всех. Но вот однажды, судьба сделала свой дьявольский зигзаг и, всё пошло прахом: провожал девушку, навстречу пьяная компания, слово за слово, драка. Утром проснулся от того, что с него сдёрнули одеяло и стащили с кровати, на его запястьях защёлкнулся металл. Мать рыдала, батя молчал. Соседи у подъезда презрительно провожали взглядом. Оказалось один из той пьяной компании, был сыночком высокопоставленного человека в городе. В драке он упал и больше не поднялся, угодил головой о бетонную урну для мусора. После вердикта «виновен», его жизнь понеслась по наклонной. Тюрьма, пьянки, драки, шулерство, вымогательство и прочие прелести разбитной блатной жизни.

А теперь он сидел здесь — в месте, затерянном от всего мира. Тишина. Спокойствие. Самое место для того, чтобы начать всё сначала. Последний приют для пропащей души. Он молча наблюдал как суетятся люди. Мечтают отсюда поскорее выбраться. Они привязаны невидимой нитью к тому, большому бессмысленному миру. А он уже окончил свой путь. Он наконец-то нашёл то, что так давно искал и на душе воцарилась безмятежность. Именно в таком месте он и хотел прожить остаток своих дней, а когда настанет время — исчезнуть, навеки, не оставив после себя и следа.

— подходите ближе к костру, а то комары вас сожрут, — окликнул Владимир людей с веточками в руках, и тут же добавил, — и дровишек с собой прихватите, будьте добры!

Он решил для себя, что настала пора что-то в жизни поменять, и начинать надо прямо сейчас. Пригласил людей к костру, вот, уже одно маленькое доброе дело зачтено в копилочку. Конечно, чтобы полностью оправдаться перед небесами, этого не достаточно, но начало положено.

— дарова, братан, — послышался сипловатый голос, и напротив сел, подобрав под себя ноги, коренастый человек, — я Костян. Друганы кличут Коца. Будем знакомы.

— я Вован… — начал было представляться, Владимир. Но тут же поправился: — Ну, просто Владимир.

— просто Владимир? — усмехнулся сидящий напротив, — не солидно для уважаемого человека.

— да, просто Владимир, — заметив заносчивость гостя, он решил его осадить. Нужно сразу показывать хамам их место, чтобы они не борзели, — будь добр, дровишек подкинь, пока жар есть.

— так это, — замялся Коца осмотревшись по сторонам, — закончились дровишки…

— я же просил захватить с собой дров.

— ну, так это… Западло вору шустрить.

— ты же слышал, когда я говорил?

— да, слышал. Но так…

— и что тебе не понятно было? Я же чётко сказал, чтобы дров захватили. Или ты думал я тут для тебя суечусь? Пришёл на мою поляну и борзеешь.

— ты чё, внатуре?.. — зарычал Коца, поднимаясь на ноги.

Владимир тут же выхватил из костра ближайшую ветку. К небу поднялся сноп искр.

— так ты говоришь, твоя погремуха Коца? — спокойно, глядя исподлобья, переспросил Владимир.

Хорошо зная арестантские законы и повадки, Владимир проявил агрессивный жест: прямой взгляд при разговоре на высоких тонах. И его приём удался, оппонент тут же дал слабину, показав себя трусом. Растерянный вид и бегающие глазки, которые он никак не мог отвести от направленной в его сторону горящей ветки.

— д… да, — заикнулся Коца, глядя на горящую головню в руках Владимира.

— сам себе костёр разведёшь!

Бросив ему к ногам горящую ветку, Владимир поднял прутик и как ни в чём не бывало продолжил поправлять развалившиеся угли. Сдерживая эмоции, чтобы избежать не нужной потасовки. Он поднял с земли несколько шишек и бросил их в огонь. Насупив брови, стал спокойно наблюдать за тем, как на упавшей в костёр шишке, от жара выделилась капелька янтарной смолы.

Коца ушёл. Хоть он и был физически сильнее, чем старый сиделец, но внутренне был труслив, и поэтому почувствовав напор — просто трухнул. Он не мог выдавить из себя даже слова, даже поднять брошенную горящую ветку, ему не хватило духа.

Владимир усмехнулся, подумав о том, насколько быстро сдулся Костян, по кличке Коца. По поведению человека сразу понятно кто он, и где его место. Мотнув головой, чтобы отогнать назойливые мысли и утерев краем куртки пот со лба, он осмотрелся. Люди ходили неподалёку, делая вид что собирают дрова, но не решались подойти к костру из-за только что произошедшего конфликта.

— подходите, — размашистым жестом руки пригласил Владимир, — несите дровишки, пока костёр не потух совсем. Места всем хватит!..

Ближе к вечеру вернулись обе группы, уходившие на поиски возможных выживших. Растянувшись цепочкой, они с двух сторон обошли болотину, двигаясь друг другу на встречу. Но увы, найти кого-либо им не удалось. Уставшие и голодные они встали перед дилеммой: как им быть дальше?

— так, народ, я конечно всё понимаю, мы все находимся в крайне сложном положении, но! Надо запастись терпением, нас обязательно найдут и спасут, — отстаивал свою позицию Игорь, — нам нужно…

— хочется пить. Ну вы же спасатель, вас учили добывать воду? — перебила его блондинка, которая недавно поссорилась с Владимиром из-за костра.

— так, относительно воды, — в раздумии взялся за подбородок Игорь, — запасов у нас нет. Самый быстрый способ добыть воду — это болото. Но — эта вода настолько специфична, что её не всякий сможет пить. Запах, вкус, цвет… Можно попробовать выкопать небольшой колодец, неподалёку от болота, там вода должна быть почище. А так как людей много, то и колодец нужен соответствующий.

— руками рыть будешь? У нас нет ничего, — откуда не возьмись появился коренастый мужчина, который летел на соседнем месте с Никитой и Машей, — а сколько нам ещё здесь торчать — неизвестно. Пока светло, надо хотя бы места для ночёвки придумать, туалет какой-нибудь поставить. Надоело по кустам бегать.

— да, Максим. Вы совершенно правы, — согласился Игорь, и немного подумав добавил: — если вы возьмётесь помочь нам в решении этой проблемы, все вам будут очень признательны.

— там листы железа разбросаны, — махнул рукой в сторону болота пожилой мужчина, возглавлявший вторую группу, вернувшуюся с поиска, — куски от самолёта. Можно сделать туалет на первое время. Ну и чем копать — тоже надо искать там же, какую-нибудь железяку.

— это плохая мысль, Иван Иваныч, — не одобрительно мотнул головой Игорь, — тут будет работать комиссия по расследованию причин катастрофы, поэтому нельзя трогать то, что осталось от самолёта. Максимум что можно сделать, так это найти чем выкопать колодец для воды. Если не найдётся ничего подходящего, придётся взять, как вы сказали: «какую-нибудь железяку», которая заменит лопату. Да, и — народ. Нужны свободные руки, чтобы обойти окрестности и собрать всё, что только найдёте. Вещи, посуда и прочее. Это может нам очень пригодится. И, готовьтесь к ночлегу, вряд ли сегодня что-то изменится, а спать на шишках удовольствия не много.

Люди утвердительно закивали и разошлись кто куда.

— а что вы на меня так смотрите? — возмутилась блондинка, поймав на себе вопрошающий взгляд Игоря, — я ползать и тем более рыть землю не буду! У меня маникюр дороже, чем ваша зарплата.

— простите, вас как зовут?

— Светлана, — кокетливо отозвалась блондинка.

— не можете помочь, хоть не мешайте другим работать…

— вот и работайте! Спасите нас, в конце концов! Иначе какой с вас прок?

Усмехнувшись, и ничего не ответив заносчивой особе, Игорь отправился осматривать раненых. По долгу службы ему ни раз приходилось иметь дело с такими фифами. Выдвигаешься на вызов, тушишь особняк или чью-нибудь фазенду… Да, именно «фазенду», так как в их понимании, дача — это для пролетариата, а фазенда — звучит аристократически. Нам, смертным, не понять. Ну так вот, стараешься, тушишь, и в итоге через некоторое время узнаёшь, что на тебя поступила жалоба за некомпетентность, и получаешь нагоняй от начальства. Или такая ситуация: кошка в шубе удрала от очередной фифы и спряталась на дереве. «Ой, скорее спасите мою Матильдочку, а то ей страшно, она сорвётся с ветки!..» Раздвигаешь лестницу, карабкаешься среди веток, а «Матильдочка» не собирается сдаваться без боя. В итоге, после нескольких минут лазанья и оцарапывания лица, хватаешь кошку, она в ответ впивается в тебя наманекюренными когтями и хоть воплем кричи. И в конце получаешь благодарность: «ты ей чуть лапку не вывихнул! Понаберут безруких!..» Поначалу хотелось поспорить с ними, а теперь, с годами, возникает лишь одно желание: уехать подальше, сплюнуть через левое плечо и принять душ, чтобы смыть с себя налёт негатива.

— тук-тук! Есть кто дома?

Ничего не понимая, Маша скинула с головы одеяло и зажмурившись от дневного света попыталась понять, что происходит. Никита спал крепким сном и даже не заметил, как сдёрнули плед с его носа.

— ууф!.. — отозвалась она, увидев Игоря, и перебарывая желание потянуться поинтересовалась у незваного гостя: — что такое?

— нет, ничего. Просто решил попроведовать, узнать о самочувствии. Всё ли хорошо.

Наспех поправляя ладонями взъерошенные волосы, она перевела взгляд на спящего Никиту.

— а! Ну, вроде всё нормально. Спит, — Маша вдруг поймала себя на мысли, что ей как-то неловко общаться с Игорем, особенно в таком, растрёпанном виде. И чтобы как-то перевести внимание добавила: — я присматриваю за ним. Сделала тут эту… Лежанку из веток и травы, чтобы не на земле… На шишках… Вот. Нас ещё не нашли?

— нет, пока тишина. Но обязательно спасут. А с лежанкой — это вы, Маша, хорошо придумали, земля ещё не достаточно прогрелась, весна затяжная. Но…

— что-то не так?

— ветки и траву лучше подсушить, тогда она будет не такая пахучая и одежда не будет влажная.

— а!.. — выдохнула Маша, подняв брови, она уж подумала, что сделала что-то не так, — поняла. Спасибо.

— вижу вы передумали присоединиться к остальным?

— ну, вы же нас здесь не бросите, когда приедут спасатели?

— нет, конечно, — улыбнулся Игорь, — но, как я уже говорил: мало ли что может случиться. Понадобится помощь, или не дай Бог звери.

Маша перевела взгляд на спящего Никиту и задумалась. Ей не очень хотелось иметь под боком суетливых соседей, и быть постоянно на виду, тем более заводить пустые разговоры и отвечать на глупые вопросы касающиеся её жизни. Но ради безопасности брата, она была готова с этим смириться.

— нам вроде и здесь нормально, и зверей не встречали. Кроме, разве что — комаров.

— всё нормально, — пробубнел Никита, слегка приоткрыв глаза, — зверей и разбойников не встречали.

— чувство юмора — это хорошо, — улыбнулся Игорь.

— а если они придут, то будут иметь дело с Бякой, — с серьёзным видом продолжал Никита, приподняв бровь, — она им покажет, как зубами щелкать. Так что всё хорошо, у меня личный телохранитель. Этот… Как его там?.. Боди гард, во.

— Бяка? — переспросил Игорь, предполагая, что ослышался.

— ага, она-самая. Вот, знакомьтесь, — Никита слегка согнув руку, показал на сидящую рядышком Машу, — Мария-Бяка-Семёнова! Боец-рукопашник, и по совместительству любимая сестрёнка. Так что, если вздумаешь меня обижать, она тебя побьёт.

— вон оно что! — с наигранной серьёзностью произнёс Игорь, — ну, тогда я за тебя спокоен.

Пожалуй, Маша впервые почувствовала себя неловко, она смущенно перевела взгляд на Никиту, и её щеки взялись румянцем. Она была готова провалиться сквозь землю. Немного совладав с собой, показала брату кулак.

— всё хорошо, Игорь, — убедительно произнёс Никита, — если что, мы позовём тебя… Хотя, знаешь. У тебя не будет воды? Пить хочется. И если честно — есть тоже.

— с этим у нас проблемы. Воду мы, конечно, раздобудем. Ребята сейчас капают скважину… или колодец, как правильно. А вот с едой пока — никак, от слова — совсем! Но думаю, что на первое время достаточно будет утолять жажду, а там, я больше чем уверен, нас отсюда эвакуируют. Не сегодня, так завтра.

Сумерки опустились незаметно. Особенно остро это чувствовалось в лесу, под покровом хвойных деревьев. Серо-коричневый пейзаж сменился мглистыми очертаниями. Кусты, словно приведения притихли под соснами, время от времени шелестя листьями от дуновения холодного северного ветра. Воздух ещё больше запах промозглой сыростью. Никита вспомнил прогноз недельной давности, как раз перед тем, как Маша сообщила о выигрыше. «Надо же, в кой-то веке не обманули!..» — подумал он про себя, и покрепче приобнял дремавшую Машу.

Пригревшись, уже через несколько минут она мирно засопела, свернувшись калачиком. Ей явно не нравилась такая холодная погода. Хотелось тепла и уюта, которых так не хватало в диких условиях, вдалеке от городских благ.

Немного поразмыслив, Никита осторожно освободил свою руку от объятий Маши и неспеша, пересиливая неприятные болевые ощущения, встал на ноги. Потеплее укутав сестру пледом, он отправился за дровами, решив развести костёр.

Голова была как ватная. Резкий поворот или наклон отзывались болью. Собрав веток, он сложил из них «шалашик», под который положил мятый товарный чек из какого-то магазина.

Очень кстати пришёлся туристический ремень. Отщелкнув от пряжки кресало огнива, он опустился на колени и принялся выбивать искру. Тело неистово заныло. Левая рука не желала слушаться. И всё же, через некоторое время, скрепя зубами он достиг поставленной цели. Огонь, словно хищник принялся пожирать преподнесённую человеком жертву: бумагу и веточки. Разгораясь и набирая силу, жадно потрескивая, он требовал от человека всё новые и новые подношения.

Уложив сверху пару поленьев потолще, Никита расчистил землю вокруг костра от опавших листьев и сосновых иголок, чтобы избежать пожара. От разгоревшегося огня стало намного теплее и веселее на душе. Перед властью огня сумерки расступились, трусливо прячась за стволами деревьев, стволы которых, словно столпы древних храмов поднимались высоко вверх и терялись где-то там, в неизведанной пропасти космоса.

Вскоре Маше стало душно под пледом, и она поспешила от него освободиться. Она пугливо огляделась вокруг, спросонья не поняв где находится.

— ну, что же ты?! Тебе же плохо совсем, а ты костёр разжег, — упрекнула Никиту Маша, подсев к нему поближе, задёргала за рукав, — тебе же сказали: нужен покой!..

— кому он нужен, этой покой? Погода совсем испортилась. Думаешь будет лучше простыть? Или ты думаешь кому-нибудь нравятся сопливые девочки? — Никита пальцем провёл Маше по кончику носа и усмехнулся.

— меня бы попросил.

— всё хорошо, — улыбнулся Никита, — ложная тревога. Просто наслаждайся моментом. А то нас завтра спасут, и потом не скоро получится посидеть у костра.

— а мы никогда не ночевали у костра. Это как-то… не совсем то ощущение, что днём. Днём костёр нужен для приготовления еды, и для того, чтобы руки согреть. А вот ночью. Ночью это… волшебство какое-то! Днём не видно, как по поленьям разливается жар огня, словно это не бездушное явление природы, а что-то живое. Что-то озорное, но в то же время дикое, необузданное. Ух!.. — Маша подбросила в костёр горсть шишек и он недовольно затрещал, выпуская сноп искр, которые взмыли к небу, — ну, волшебство ведь! Гляди сколько светлячков!..

Никита удивлённо наблюдал за своей сестрой. Он хотел было как-то подшутить над ней, но в последний момент остановился. Он увидел, как в ней проснулся любознательный ребёнок. Озорной. Беззаботный. Не знающий страха, пока не обжёгся. Это очень хорошо — хорошо сохранить в себе ребёнка. Некоторые люди не могут сохранить в себе даже человека, умирая в глубине души ещё при жизни.

Для неё ночной костёр подобен волшебству, хотя другой человек может этого даже не заметить и отнестись к огню, лишь как источнику тепла и света. Когда проводишь ночь у костра, мир кажется совсем иным. Каким-то сказочно-интригующим. Яркий, озорной, не знающий предела и жалости, оставляющий после себя лишь пепел. Наверное, этот же незримый огонь, видят девчонки и в хулиганах, прожигающих свою жизнь одним днём, и бросаются в него с головой, желая разделить его участь: ярко вспыхнуть и пропасть на век.

— смотри-ка, — перебила размышления Никиты, его сестра, и подняв руки ладонями вверх устремила свой взгляд к далёкому небу, — кажется снежок пролетает! Забавная весна на Урале.

И правда, время от времени пролетали еле заметные мокрые снежинки, да и холодный ветер не обещал тёплой весенней ночи. Неуютно пошевелив плечами и испытав порцию неприятных болевых ощущений, Никита осторожно подтянул к себе плед.

— да уж, весна так себе. Одно название. Тёплые вещи были в багаже…

— были — ключевое слово, — усмехнулась Маша и добавила, — хорошо хоть «мы» остались, остальное не важно, переживём.

Подбросив в огонь ещё одно полешко, Никита укутался в плед, наблюдая за тем, как Маша маячит вокруг костра. Без тёплых вещей будет сложно. Тем более, что ни от снега, ни от дождя спрятаться не где, а шерстяной плед не надёжная защита от атмосферных осадков.

— Снежная королева не желает сдаваться и уступать нам свои владения, — хихикнула Маша, — помнишь, как в стихотворении, которое ты написал? Ну-ка, напомни, как там строки?..

— к нам весна примчалась, мартовской капелью…

— нуууу!.. — запротестовала Маша, — давай сначала!

— хорошо, — улыбнулся Никита и начал рассказывать стихотворение, которое он недавно написал для Маши, когда у неё вдруг разыгралась хандра:

«Вновь февраль лютует,

в серебро одетый, —

Снежной королевы

нам принёс привет он:

За окошком стужа,

мир морозом скован,

Я ж согрет июльским —

взглядом васильковым.

Не страшна мне вьюга,

снег песчанно-сыпкий

Потому, что утром

встретили с улыбкой.

Потому, что знаю, —

если что, то рядом

Та, что отогреет

васильковым взглядом!..»

«Вот весна примчалась

мартовской капелью,

Солнце засмеялось

над мохнатой елью:

И лучи бросает

и тепло дарует;

Скоро снег растает,

холода минуют, —

Мир и вся природа

от зимы проснутся,

Чтобы ты смогла им

нежно улыбнуться!

Ведь не только людям —

всей планете надо

Быть согретым солнцем,

васильковым взглядом!..

Улыбнись сестрёнка,

в этом столько счастья! —

Снежной королевы —

снимутся заклятья, —

И подснежник-кроха

тихо колыхнётся,

Потому что счастье

греет лучше солнца!..»

— Никитка!.. — заулыбалась Маша и забравшись под плед обняла брата за руку, — просто нет слов! Как красиво, прямо волшебство какое-то! Мне повезло с братиком!

Никита ничего не ответил, только потеплее укутал сестру пледом. Они молча смотрели на огонь и каждый думал о своём. Слова были не к чему. И только ледяные снежинки, как отголоски прошедшей зимы, падая, шуршали о кору сосен и землю. Но старания Снежной королевы были напрасны, она лишилась своей власти.

Вскоре о себе дало знать нестерпимое чувство сосущего голода. Но утолить его было не чем. Не было даже воды. Это ощущение быстро затмило романтическую атмосферу посиделок у костра. Хотелось пожевать хоть чего-нибудь, но увы.

Окопав костёр по кругу, чтобы огонь не перекинулся на лес, они улеглись спать, сидеть дальше у костра не было сил. Сон должен был избавить их от назойливого чувства голода. Новый день сулил скорое спасение, а значит они смогут вернуться к привычному образу жизни: городской уют, вода и пища на любой вкус, в неограниченных количествах. С этими мыслями и уснул Никита, сам того не заметив. И увидел он сон.

Не широкая улочка с грунтовой дорогой слегка поднималась наверх и уходила куда-то влево, теряясь за серым деревянным забором. Вдоль неё стояли избы. Было видно, что в одних ещё живут люди, стены обиты и окрашены, ставни распахнуты, ворота заперты. Другие избы были частично разрушены, либо стояли пустыми, неухоженными, с грязными стёклами окон и невзрачной травой во дворе.

Вглядываясь в каждый дом, Никита брёл по безлюдной улице, пытаясь что-то или кого-то найти. Вот поворот, за которым открылась похожая картина, типичного частного сектора России. Домики, ворота, деревца и кусты. А он всё шёл, не в силах отыскать того, что ищет. Каждый новый поворот выводил его на незнакомые улицы, одни пошире и светлее, другие и вовсе, имели лишь протоптанную тропу, поросшую травой.

Одни хаты удивляли его своими формами, другие палитрой насыщенных цветов, ну а больше всего эмоций вызывали заброшенные дома, в каждый из них он вглядывался с тоской. Как же так? Ведь жили же здесь люди, и вдруг оставили свой дом. Почему?

Дверь со скрипом отворилась, и он ступил через порог. Старая половица жалобно заскрипела под ногой. Полумрак прорезали лучики солнца, пробивающиеся сквозь свищи в крыше. Дыхание спирало от затхлого воздуха старых, запрелых вещей и древесины, прогнившей от сырости. Шагнув в дверной проём слева, он попал в длинный, замусоренный, полутёмный коридор. Вдоль стены были остатки от поленницы берёзовых дров, а в противоположном конце шестиметрового помещения зиял квадрат окна, с грязной шторой, не пропускающей дневной свет.

Никита подошёл к окошку и выглянул наружу. Перед ним открылась ограда, заросшая блеклой травой, остатки от завалившегося забора, старый колодец с «журавлём» вместо обычного ворота, а неподалёку увядающая ель на фоне кроваво-красных облаков закатного солнца.

И необычайной силы тоска охватило его сердце. И вновь он задался вопросом: как же так?.. Почему?.. И тут его внутренний голос затянул заунывные строки:

«Я помню старую избушку,

Забор, разбитый в пух и прах,

И ель — иссохшую старушку,

И кровь заката в облаках!..»

Слова летели как на духу, один куплет следовал за другим, одна рифма переплеталась с другой и, это чувство безысходности… Навязчивое. Неодолимое.

Вдруг чья-то тень промелькнула перед окном, от неожиданности Никита даже вздрогнул. Быстро подойдя к дверному проёму, он выглянул через порог и увидел её.

Старуха в рванине, стояла и смотрела на него в упор, мерзкие кошки не сводили с него хищные глазки с покосившихся ворот.

— идём, — противным скрипучим шёпотом позвала она и поманила пальцами костлявых рук, — идём!..

Он попытался спрятаться внутри и захлопнуть дверь, но старуха в последний момент ухватила его за плечо и стала тянуть под хихиканье кошек.

— идём, — протяжным голосом скрипела старуха, вытягивая его наружу.

Она тянула всё сильнее, не оставляя ему шансов. А когда он взглянул в её лицо и увидел страшный, бездонно-чёрный взгляд, силы начали его покидать, словно она вытягивала из него все жизненные соки.

Неожиданно чья-то рука опустилась на его плечо сзади и стала неистово требушить. Он услышал чей-то далёкий голос. Еле слышный. Он никак не мог понять чей это голос. Никита хотел обернуться и посмотреть, но не мог, старуха почти лишила его сил.

Почти сбив его с ног, из дома выскочил лохматый пёс, и погнал кошек прочь. Мерзкие твари рванули врассыпную, перепрыгивая друг через друга. В этот же момент Никита ощутил сильный удар в грудь, и какой-то момент всё поблекло перед глазами.