В тихой комнате

Михаил Стеблевец

Тончайшее чувство одиночества и паутина социальных связей. Как сохранить в этом себя, Вы узнаете из повести молодого и талантливого автора. Ему семнадцать лет. Многие ли способны в этом возрасте показать нежность и любовь. Чувствительность высоких вибраций любви и чувственность юности. Боль и счастье. Эта температура молодости, которую теперь надо поддерживать всю жизнь. Легко ли это? Время покажет. Жизнь долгая, но у нас нет времени ждать. Не ждите и Вы.

Глава 1

{«Between August and December — Orchid» chap11}

Тьма. Боль. Комната. Тишина. Я. Страдание в ожидании и нерешительности. У меня нет другого выбора, если я хочу помочь. Но стоит ли? Каждый миг ожидания удаляет меня от цели на годы. Как жаль, что я больше не могу ждать от него помощи. Не могу поверить, что иду на это, да еще и во имя…

Сумерки. Я бегу. Не знаю, от кого, не знаю, от чего. Я просто чувствую, что надо бежать, чувствую, что это единственное, что я могу сделать. Чувствую дыхание смерти в спину. Чувствую выгорание самой моей сути. Я вкладываю в ноги столько сил, что само время не успевает за мной. Так надо, так правильно. Каждая минута на такой скорости обходится мне тратой единственной ценности жизни, да еще и в таких космических масштабах, но не только мне приходится платить такую дань. Несусь не знаю куда, тратя остатки жизненных сил в пустых надеждах, что план сработает и не ошибаюсь. Когда-то я помнил, во имя чего мои попытки совершить эту невиданную дерзость, а сейчас нет. Но отступать поздно. Соберись.

Я не чувствую себя, не ощущаю наяривающего на адреналине двести ударов в минуту сердца, не слышу звуков, не вижу ничего, кроме своей цели, к которой я продолжаю бежать. Иначе нельзя. Не знаю почему, так надо. Сколько я здесь? Не важно. Мир сдался и исчез. То, что нужно. Я почти..

{«Between August and December — Drown» chap12}

Меня разбудил неожиданный треск будильника. Если бы мне некто до этого сказал, что я буду рад этому богомерзкому звуку, я бы плюнул ему в лицо.

«~С-сука, приснится же такое ~ подумал я, поёживаясь от липкого ужаса, который нехотя выпускал меня из своих лап.

~Осознанными снами что-ли вновь заняться? Не очень то хочется, чтобы такая хрень вновь повторилась, — трясущимися руками я достал из тумбочки сигареты и закурил, наконец ощутив себя в безопасности.»

Несмотря на не слишком легкую жизнь, кошмарами я никогда не страдал, что, кстати, странно. Впрочем, никогда не поздно начать.

Времени до школы было еще достаточно, я вчера позвонил туда, мне сказали приходить на следующий день в одиннадцать утра со всеми документами. Я привык вставать на работу в такое время, так что без колебаний согласился.

Многие школьники за такие высказывания закидали бы меня камнями, но мне хотелось в школу. А что, кормят бесплатно, начальство на мозги особо не капает, а выгнать тебя могут только если ты ну совсем откровенный дебил. А я парень не самый глупый, даже любознательный.

«~ Да-а, были времена! Я ведь тебя еще в-о-о-о-т таким помню, — Шиза бросил в меня образом мелкого пацана лет двенадцати.

~Брось, тебя еще тогда не было, — не согласился я, — мы одну черепную коробку делим не больше полугода.

~Воспоминания-то общие. И вообще, дай мне побыть умудренным, который решил тебя уму-разуму поучить!

~А если серьезно, что ты думаешь по поводу сегодняшнего сна? — проявил заинтересованность голос

~Э-э, ну… кошмар приснился, почему я должен что-то на этот счет думать?

~Думать ты должен всегда, не зря же гордое звание рационалиста носишь. А если говорить конкретно про данное сновидение, то тебе ничего не показалось странным?

Я в очередной раз за утро впал в ступор.

~Я уже и не помню почти ничего, только какие-то обрывки. Что я мог пропустить, если у нас общие воспоминания? Ты что-то от меня скрываешь? — усмехнулся я, — да и потом, сон и сон, пусть и страшный, почему он должен меня волновать?»

Шиза не удостоил меня ответом, поэтому я, допив кофе, встал из-за стола и стал собираться. Надо было одеться поприличней — первое впечатление, это самый главный фактор в получении хороших оценок. Самая верная стратегия в средней школе: сначала ты простой ученик, ничего не понимаешь, но работаешь на слабенькую, дохлую четверочку. Потом, под конец четверти, когда выставляют оценки, ты выпрашиваешь четверку, с условием, что будешь работать потом. А после выставления желанной четверки ты просто берешь и… работаешь. Не всё время, конечно, хотя бы две четверти, а лучше до конца года. Всё, профит, после данных нетрудных манипуляций у тебя есть — лояльность данного учителя. Проверено.

Впрочем, чистая и белоснежная как Eminem репутация мне нужна, год можно преспокойно протянуть при любом раскладе.

«~Ты что?! А вдруг там будет молодая и объемистая преподавательница, у которой есть любимый ученик. Он всегда готовится к ее предмету, сидит за первой партой и так внимательно слушает и смотрит, разве только хвостом не виляет. И она такая: «Дмитрий Ходжаев, пройдите, пожалуйста, на следующий урок в лаборантскую. Мне нужно грядки прополоть».

~Хватит нести чепуху.

~Чем тебя подобный тип МарьИванны не устраивает? Эй, там наверху, мне бракованное тело подсунули!

Я оделся и начал собирать сумку.

~Черт, и что там может понадобиться? Это же что-то типа собеседования, да?»

Мне не ответили.

Ну и ладно, возьму по классике: ручку и тетрадь. В конце концов, никто же не говорил, что надо с собой взять.

{«Between August and December — Ripple» chap13}

Собрав немногие необходимые вещи, я проверил, что не опаздываю и вышел на лестничную клетку, где курил мой сосед. Мы как-то выпивали вместе, обсуждали жизнь. Семьянин, работающий в офисе по восемь часов пять дней в неделю, живущий в мечтах о пятнице и пиве под футбол. Умнее, чем кажется на первый взгляд — одним словом, моя полная противоположность.

— Ну, привет, сосед, — обратился он ко мне и повернулся всем телом в мою сторону, — как жизнь молодая?

— Здорова, Колян — улыбнулся я, — потихоньку всё, на учёбу вот собираюсь.

— О, универ — это хорошо, — кивнул он, — жизнь налаживается, я смотрю.

~Ух-у.

Он не в курсе, что я малолетка! Интересно, интересно, не думал на этот счёт. Не только душой, видимо, старею.

— Вроде того. Ты как?

— Как всегда, разве может у меня один день от другого отличаться? — подпустил он грусти в голос.

— И то правда. Слушай, вопросец есть… На сколько лет я, по-твоему, выгляжу?

— Боишься, что бухлище не продадут? — загоготал он, — поздно ты волноваться на этот счет начал, тебе карту постоянного клиента уже должны были выдать.

— И всё-таки? — спросил я, скрестив руки на груди.

— Ну… Года двадцать три, — прекратив ржать ответил наконец Коля.

— Ладно, я пойду, а то тут и до опоздания недалеко.

Мы пожали друг другу руки и разошлись каждый в свою сторону.

«~Жаль его.»

Я был согласен с Шизой. Я стараюсь при любой возможности общаться с этим работягой, чтоб лишний раз напомнить себе, каким я быть не хочу. Он — тот, кем я больше всего боюсь стать. Воплощением рутины и обыденности. Самое плохое, что ему некуда стремиться. Жена, дети, работа. «Всё. Больше тебе ничего не надо», — говорит общество. Поздно гулять, поздно жить. И ведь он далеко не один такой, страна воспитала себе огромную армию послушных роботов, живущих на топливе из догм и правил, которые нельзя нарушать. Страшно, страшно это всё.

За размышлениями я добрался до школы. Ух, одно слово, а сколько различных эмоций вызывает у всевозможных слоёв населения и типов личности. Для интровертов, что вечно изгои класса, это место подобно аду; для экстравертов, любимцев компании, это отдых — там все друзья.

«~Не скажи. Сейчас с этими экзаменами никакой личной жизни. Того гляди для поступления в четвертый класс придется на пальцах доказывать теорему Ферма. Им бы бегать, резвиться, набивать первые шишки, разбрасывать грабли и влюбляться! Какой смысл в детстве, если оно сплошь одна зубрежка? Нечего будет вспомнить».

Я не мог с этим не согласиться. Ладно умняши, те, кому учеба в школе не доставляет проблем, которым это чисто фан.

~Таких грузят на курсах или в спецшколах. Сейчас всё направлено на то, чтобы максимально загрузить учеников. Добавь к этому промывку мозгов через СМИ, уроки православия в школах, запрет на свободомыслие и, в итоге, получишь поколение, прекрасно выполняющее задачи, которые им ставят начальники. Вот, например: Надо учить историю! Как зачем?! Вы же граждане России, стыдно не знать вехи своей Родины! Простая манипуляция, детям навязывают догмы, даже не объясняя, зачем так, а не иначе…

~Что-то тебя унесло. Нам уже к директору через пару минут, а ты всё глагольствуешь.»

Дверь распахнулась, и из неё донесся громогласный вой секретаря:

— Входите!

Борясь со звоном в ушах, я захожу, превентивно надевая маску прилежного мальчика. Всё-таки важность первого впечатление никто не отменял, хотя, чем чёрт не шутит, вдруг она всё еще тут работает? Надеюсь, её с поста не сместили за это время.

{«Sergey Eybog — Two Glasses Of Melancholy» chap14}

— О! Димчик! Вернулся, блудный сын! Здравствуй-здравствуй, ты проходи, садись, — сказала она, искренне улыбаясь во все тридцать два.

— Доброе утро, — в тон ответил ей я, — рад видеть вас в добром здравии и на посту, — я не слукавил, правда рад.

— Увидела заявку на сайте, подумала: уж не любимый ли мой физгумовец возвращается? Старички все поразбежались уже, — её улыбка несколько потускнела, впрочем, ненадолго, — да ты повзрослел, мужественный такой теперь, не то что наши нынешние оболтусы, — сказала директор и осеклась, вспомнив причину моего скоропостижного взросления.

— Ну что ж, похоже я у вас задержусь, найдется же для меня местечко?

— Что же ты, конечно нет, заранее надо всё! — слукавила она.

— Эх, как жаль! — театрально вздохнул я.

— Ла-адно, найдем местечко, — заговорщически подмигнула она, — только тс-с-с! Никому!

— Хорошо-хорошо, — кивнул я, устав строить из себя актера высшей пробы.

— Завтра, в таком случае, на уроки, — сегодня тебя определим. Ты пока осмотрись, поищи знакомые лица, возьми в библиотеке учебники, благо они общие для всей параллели, и заходи ко мне минут через сорок. Договорились?

— Так точно! — отсалютовал я.

— Из кабинета шаго-ом арш!

Ну я и вышел.

«~Не так уж всё и плохо. Я бы сказал… неплохо?

~Вот уж умеешь ты определения подбирать, дружище. Тебе бы книги писать».

Пока я шел, погрузившись в раздумья и воспоминания, в меня врезалась особь женского пола, сделав неудачную, и неожиданную для нас обоих, попытку свалить меня с ног.

— Ой! Прости, я не специально — отчаянно извинилась девушка.

«Черт, я точно знаю этот голос!»

— Димка, ты что-ли?

При ближайшем рассмотрении этой крайне привлекательной мадамой оказалась младшая сеструля одного из моих бывших друзей. Мы когда-то частенько с ней зависали, я её даже защищал пару раз. Всегда к ней очень тепло относился, как, впрочем, и она ко мне. Не знаю, почему мы не поддерживали общение после разрыва старых контактов, правда не знаю.

— Юлец, ёкарный бабай, какие люди!

После крепких обнимашек полетели расспросы:

— Ты как? Не звонишь, не пишешь, с говнюком-братцем моим еще поссорился, хотя в этом я тебя обвинять не могу…

— Да особо рассказывать нечего, всё по-старому.

— А тут какими судьбами? Дочку из школы забрать решил?

— А! Я ведь поступил сюда.

— Ты? Поступил? Сюда? Ты же вроде умный, зачем тебе наша дыра? Хотя Петровна небось была рада возвращению.

— О, да. Давай опустим подробности с поступлением. Скажем так — так легли карты.

— Что же, дело твоё. Только не забывай про меня, ты знаешь, где меня искать.

— Не забуду, — цокнул языком я, — ты вот тоже мне ничего не писала! — в эту игру можно играть вдвоём.

— Ой, ясно, — цокнула она еще громче меня и, гордо развернувшись, ушла.

~«Ей разве не в противоположную сторону надо было? Впрочем, ладно».

Я взял учебники в библиотеке, зашел к директору и отправился гулять по школе. Сегодня всё еще свободен, так что наблюдения за школьным муравейником доставляют странной формы удовольствие. Столько у всех дел, столько интриг, столько не выспавшихся лиц, столько боли в глазах многих, сколько счастья, ведь у каждого из них есть своя судьба, свои страдания. Кто-то, спустившись в погреб, отпирает старый медный замок, собирает ствол АК — завтра последний звонок. Кто-то поступит на экономиста, будет работать на нелюбимой работе и будет жить пятницей. Кто-то найдет своё призвание в творчестве, кто-то в любви, кто-то за счет связей будет жить богато и, чего доброго, счастливо. Только вот мне на этом празднике жизни места нет.

Я выхожу в школьный двор, собираюсь было идти домой, но внезапно вижу её.

{«Oxxxymiron — Накануне (minus)» chap15}

* * *

— Привет, ты новенький?

Земля начала стремительно приближаться к моему лицу, сознание отпускает душу в свободный полёт.

Карие глаза, будто заполнены сладким горячим шоколадом, прямые и черные волосы, вздернутый носик, пухлые губы, явные скулы. Прямой взгляд и поставленный голос выдают в ней лидера, а теплая, доброжелательная улыбка отбрасывает на много миль любые мысли о неискренности.

Могу поклясться всем, что у меня осталось, — я знаю её! Пустота не хочет меня отпускать, но у неё нет выбора, лицо чувствует тепло тех самых ладоней с изящными тонкими пальцами и острыми коготками, покрытыми стильным маникюром. Щека начинает ощутимо болеть.

* * *

«~Очнулся?»

— Очнулся? Фух, не пугай так больше, пожалуйста. Может тебе скорую вызвать? — беспокоилась незнакомка.

— Да нет, всё в порядке, давление просто скачет, — мощно соврал я.

Она помогла подняться, а я не забыл отряхнуться.

— Как тебя зовут, припадочный? — поинтересовалась брюнетка.

— Дима.

— А я Алиса, приятно познакомиться. Ты, говорят, в наш класс перешёл?

— Не без этого, да.

— Что же, тогда до завтра! Смотри, не падай больше, а то некому будет тебя поймать! — несмотря на страшную головную боль, я ответил взаимностью на такую милую улыбку.

— Хорошо, пока!

«~А чего это мы так хвостиком машем?

~В плане? Я что, должен всё время депрессировать?»

Тишина была мне ответом. Ну и ладно, ну и пусть.

Кое-как добрался до дома и отправился в затяжной полет в сторону кровати, наплевав на последствия в виде сбитого в хлам режима.

Со мной что-то происходит.