Если друг оказался глюк

Михаил Серегин, 2008

Милая семейная пара – Саша и Маша – проводят лето на даче. Ничто не нарушает их идиллию. Вокруг царят покой и нега. Но тихое счастье продолжается недолго. В один прекрасный день к супругам в гости приезжает давний друг, артист цирка и гениальный фокусник Дмитрий Тарасов. Он собирается в отпуск, но боится, что конкуренты похитят его секретный реквизит, поэтому отдает на хранение друзьям несколько ящиков с фокусными принадлежностями. С этого момента на уютном дачном участке начинаются немыслимые безобразия, среди которых полтергейст и «зеленые чертики» – самые безобидные…

Глава 2

Саша. Что реальнее: вор или барабашка?

— Ну, что? Давай прощаться, друг Санька? — предложил, поднимаясь, Дмитрий. — Пора мне!

— Давай! — согласился я и тоже встал. — Отдохни там хорошенько, чтобы было потом что рассказать.

— В чисто мужской компании, — невинным тоном добавила язва Маруся. — Там, говорят, маленькие-маленькие тайские девушки такой массаж делают! — И даже глаза закатила.

— Не волнуйся, Марья! — рассмеялся Дмитрий. — Будет мне что и тебе рассказать! — И, перейдя на серьезный тон, положил на стол визитку: — Это мой новый номер сотового, так что звоните в случае чего. Искренне надеюсь, что это не потребуется, а там черт его знает! И очень прошу, присматривайте хорошенько за моим барахлом, а то ведь по миру пойду.

— Не беспокойся! Все будет нормально! — заверил я друга.

— Дай-то бог! А то в эту аппаратуру я вложил столько денег и здоровья, что второй раз мне это уже не осилить, — никак не мог успокоиться Тарасов.

— Отдыхай спокойно, Дима! — заверила его моя жена. — Мы здесь постоянно, так что ничего с твоим добром не случится. Да и воров у нас тут как-то никогда не водилось. Бомжи могут, конечно, попытаться что-то стащить, но это только зимой. А сейчас, летом? Нет! Исключено!

— Ну, будем надеяться на лучшее, — вздохнул Дмитрий. — Спасибо вам, ребята, за шашлыки — давненько я таких вкусных не ел! И счастливо вам оставаться!

— А тебе легкого пути и замечательного отдыха!

Мы проводили Дмитрия до машины, помахали ей вслед и, собрав грязную посуду, отнесли в дом, решив отложить ее мытье до утра. Перед тем как ложиться спать, я заглянул в комнату, где мы поставили ящики, чтобы убедиться, что все в порядке: все-таки брать на сохранение такое ценное для друга имущество — это большая ответственность. Кому-нибудь другому я бы обязательно отказал, чтобы не трепать себе нервы, но Дмитрий не кто-нибудь, а мой самый лучший друг, с которым мы с первого до последнего класса за одной партой сидели, и я не мог не выручить его. Увидев, что все ящики в целости и сохранности, я с легким сердцем отправился спать.

Сплю я очень чутко, так что среди ночи я проснулся от каких-то непонятных звуков и прислушался: за стеной раздавалось негромкое постукивание, шорохи, а потом что-то похожее на смех. От удивления — мы с Марусей были в доме одни — я сел на кровати и задумался: выпил я вроде бы немного, да и слуховыми галлюцинациями никогда не страдал. В тщетной надежде, что мне это только кажется, я попробовал растолкать жену, которая, в отличие от меня, всегда спала очень крепко.

— Маруся! Да проснись же! Ты ничего не слышала?

— А? Что? — сквозь сон спросила она.

— Я тебя спрашиваю: ты ничего не слышала? Шум за стеной? — повторил я.

— Это барабашка хулиганит, — пробормотала она и повернулась на другой бок — видимо, чтение всякой ерунды не прошло для нее бесследно.

— Какой, к черту, барабашка? — возмутился я.

Поняв, что Марусю мне не разбудить, я встал, натянул трико, накинул рубашку и вышел на веранду, где постоял и прислушался, но все было тихо. Заглянул во вторую комнату, где теперь стояли ящики Дмитрия, но не обнаружил там ничего подозрительного.

— Может, мне показалось, что это в доме, а на самом деле это на улице кто-то на нашем участке бесчинствует? — пробормотал я себе под нос.

Включив наружное освещение над крыльцом, я вышел в сад, оставив дверь открытой, и стал осматриваться, но ничего необычного или настораживающего не заметил. Я обошел весь участок и, успокоившись, пошел обратно в дом, бурча по дороге:

— Дожил — мне уже потусторонние голоса мерещатся! Так скоро и до психиатра дело дойдет!

Не успел я поставить ногу на первую ступеньку крыльца, как дверь прямо у меня перед носом захлопнулась. Пару минут я обалдело смотрел на дверь, а потом даже потолкал ее — нет! Я не спал! Она действительно захлопнулась, но как? Перекоса нет! Сквозняков тоже вроде бы не наблюдается! Неужели это Маруся решила так надо мной подшутить? А может, она просто пошла в туалет — он у нас оборудован в доме, — увидела открытую дверь и машинально захлопнула ее? Да быть такого не может! Она что же, не заметила, когда вставала, что меня рядом нет? Хотя могла и не заметить — она же ночью на автопилоте, не просыпаясь до конца, двигается — уж я-то ее знаю! Ничего не поделаешь, придется будить ее окончательно. Я сначала осторожно постучал в дверь — никакой реакции изнутри! Я начал стучать сильнее, но с тем же результатом. Мобильник я с собой, конечно же, не взял — кто же мог подумать, что дело так обернется! А жаль, потому что на звонок своего сотового Маруся откликалась мгновенно, как бы крепко ни спала — а вдруг это клиент? Звать ее было тоже делом заведомо бесполезным — не доорешься, а только всех соседей перепугаешь. Дожидаться утра на улице было глупо и к тому же холодно — я и так уже подмерз. Оставалось одно — стучать в окно нашей комнаты! Принеся стул, на котором обычно отдыхал под деревом, я влез на него — окна у нас высоковато расположены — и начал сначала негромко, а потом уже изо всех сил колотить по стеклу. Занавеска дернулась, и показалось заспанное Марусино лицо с еще закрытыми глазами. Разозлившись, я шарахнул кулаком по стеклу, чуть не выбив его, и ее глаза наконец открылись. Увидев меня, она растерянно похлопала глазами, потом обернулась к кровати и снова уставилась на меня.

— Ну, чего ты на меня таращишься? — почти заорал я. — Лучше дверь открой!

Тут она проснулась окончательно и, судя по тому, что быстро исчезла из виду, бросилась к двери. Я обежал дачу, и мы с ней встретились на крыльце личико в личико.

— Ты зачем дверь закрыла? — набросился на нее я. — Я ее вчера на твоих глазах закрывал, и если она оказалась открытой, то это могло значить только одно — я в саду!

— Саша! Я ничего не закрывала! — удивленно ответила она.

— Ну, может, ты в туалет пошла, — начал было я, но она только отмахнулась.

— А то ты не знаешь, что я беспробудно сплю до утра и меня пушками не поднимешь? Так что никуда я не ходила! Ты же сам меня разбудил!

— Тоже верно! — вынужден был согласиться я. — Но кто же тогда дверь закрыл?

— А зачем ты вообще выходил? — с нескрываемым подозрением в голосе спросила жена.

— Да я же тебе говорил, что услышал какие-то непонятные звуки, вот и пошел посмотреть, — напомнил я.

— Да? — она недоуменно посмотрела на меня. — А я не помню!

— Да, если тебя ночью спросить, как тебя зовут, ты и то не вспомнишь! — махнул я рукой. — Действительно, спишь, как сурок зимой!

— Интересно, — задумалась она. — Кто же тогда мог стучать и дверь закрыть? На даче же, кроме нас с тобой, никого нет! Неужели у нас барабашка завелся?

— Опять? — грозным голосом спросил я.

— Саша! Нет, ну ты подумай, как это здорово! Теперь о нас тоже в газете напишут! — радостно воскликнула она. — А с барабашкой я подружусь! Мы с ним… Или с ней? — спросила она меня. — Как ты думаешь, барабашка это он или она?

— Маруся! Я всегда знал, что у творческих людей наблюдается некоторый перекос психики, но никогда не ожидал, что у тебя он проявится в такой клинической форме! — язвительно ответил ей на это я. — Если не хочешь окончательно сойти с ума, срочно меняй профессию!

Налив себе сто граммов коньяка, я залпом выпил, чтобы согреться, а потом подумал и выпил еще сто — эта непонятная история меня здорово нервировала.

— Ладно! Пошли спать, если получится! — предложил я. — Надеюсь, что этой ночью больше ничего не случится!

Не успели мы лечь, как вдруг на веранде раздался звон разбитого стекла, потом хлопнула форточка и раздался какой-то странный хохот! Меня с кровати словно ветром сдуло, и я выскочил из комнаты на веранду, где тут же включил свет. Чуть не сбив меня с ног, Маруся вылетела за мной, и мы с ней в растерянности застыли: одно из стекол окна было разбито, а форточка открыта.

— Саша! Ты что-нибудь понимаешь? — жалобно спросила жена.

— Кажется, бог или, скорее, дьявол услышал твои молитвы, и у нас завелся нечистый дух, обычно именуемый барабашкой, — язвительно ответил я. — Ну и как ты собираешься подружиться с этой тварью? Будешь читать ей Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо» и проводить прочую разъяснительную работу?

— Саша! Ну, не издевайся ты надо мной! Лучше стой пока на одном месте, чтобы на осколок не наступить, а я сейчас тапочки надену и все подмету, — попросила она.

Быстро обувшись и взяв веник с совком, она начала подметать пол, а я стоял столбом, злой на весь белый свет, как сто тысяч чертей, и усиленно пытался найти происшедшему какое-нибудь рациональное объяснение. Но вот Маруся закончила убираться, принесла мои тапочки, и мы с ней сели за стол. Решив, что еще немного коньяка нам никак не повредит, я налил себе и ей, и мы дружно выпили, а я даже пожалел о том, что вскоре после свадьбы уступил настояниям жены и бросил курить — сигарета мне сейчас явно не помешала бы.

— Саша! Что происходит? — наконец спросила жена.

— Наверное, то самое, чего так боялся Димка, — вздохнул я. — Кто-то из конкурентов решил слямзить его секреты и аппаратуру.

— Но как они могли узнать, что она у нас? — удивилась Маруся.

— Элементарно, Ватсон! — усмехнулся я. — Ты что, забыла, на какой машине сюда приезжал Дмитрий? Так я напомню: на служебной, с надписью «Росгосцирк»! А для того чтобы ему ее взять и беспрепятственно сюда доехать, нужно что? — Жена пожала плечами. — Путевой лист, где указывается пункт назначения!

— Но не наша же дача! — возразила она.

— А язык, дорогая, до Киева доведет — машина-то приметная! Так что супостатам ничего не стоило проследить ее путь, — объяснил я.

— О, господи! — подскочив на месте, воскликнула жена. — А может, они уже что-то украли?

— Давай посмотрим, — предложил я.

Поднявшись, мы с ней, причем Маруся не без некоторого легко читавшегося у нее на лице страха, вошли в комнату, где стояли ящики Дмитрия, и я включил свет. Увидев, что все ящики были на месте, то есть ни один не пропал, я с огромным облегчением вздохнул. Потом я проверил, по-прежнему ли они хорошо закрыты, и тут оказалось, что на одном ящике крышка держится еле-еле, и, когда я ее потянул, тут же осталась у меня в руках.

— Кошмар! — простонала Маруся. — Дима нам так верил, а мы не уберегли то, что он оставил нам на сохранение!

Заглянув в ящик, я тут же увидел цилиндр и поспешил успокоить ее.

— Ничего страшного, дорогая! Дмитрий сам отодрал крышку, когда нам фокусы показывал, а потом поленился как следует приколотить обратно. Он просто вставил гвозди на прежние места и нажал.

— Слава богу! — почти простонала жена и, выскочив на веранду, тут же вернулась с молотком и гвоздями. — Заколоти хорошенько! — потребовала она.

Стараясь не особо сильно шуметь — ночь все-таки, — я на совесть закрепил крышку и перешел к следующему ящику, едва взглянув на который я похолодел — крышка на нем была не только оторвана, но еще и лежала как-то боком, неплотно прикрывая внутренности ящика. Стоявшая теперь рядом со мной Маруся схватилась за сердце и заплакала.

— Ну вот! Теперь точно Диму обворовали!

Мне и самому было здорово не по себе, и, с ужасом подумав, что именно оттуда что-то и украли, я посмотрел внутрь и нервно рассмеялся, выпуская дикое нервное напряжение.

— Не понимаю, чему ты радуешься? — взорвалась она.

— Да ты сама посмотри, что там лежит! — посоветовал я, и она заглянула, а потом недоуменно уставилась на меня. — Все в порядке, Маруся! — успокоил я ее. — Это костюмы Дмитрия для выступлений!

— Ну и что? — не поняла она.

— А то, что не стал бы Тарасов класть вместе с ними что-то особо ценное — уж я-то его знаю! Подумай сама, если костюмы пропадут, то и черт с ними, можно новые сшить, а вот делать новую аппаратуру — занятие хлопотное и затратное.

— Кто же ящик открыл? Вор, которого ты спугнул? — спросила она.

— Наверное, — пожал плечами я. — Только непонятно, где этот злодей прятался, когда я сюда заглядывал, хотя если он из цирковых, то должен быть такой же, как все остальные, — гибкий и тренированный. Ему бы не составило труда забраться туда, где обыкновенный человек не поместился бы. А еще мне неясно, чего он хотел добиться, захлопнув дверь? Неужели думал, что я буду до утра торчать во дворе? А впрочем, может быть, — подумав, предположил я. — Эти цирковые пока тренируются и репетируют новые номера, получают столько травм, что вполне могут себе мозги отбить. Хохотал же он, чтобы нас запугать, а когда понял, что у него это не получится, со злости разбил стекло и открыл форточку. По-моему, все логично. А ты как думаешь? — спросил я жену.

— А я пока еще только думаю, — медленно ответила она, усиленно глядя в пол.

— Ну, думай! — усмехнулся я и начал заниматься делами.

Заколотив хорошенько крышку и этого ящика, я вышел в сад и для большей надежности закрыл окно этой комнаты еще и ставнями, которые изнутри запирались на замок. Так мы поступали только тогда, когда окончательно съезжали на зиму с дачи, но сейчас случай был особый. Маруся все это время стояла на веранде и следила, чтобы входная дверь не захлопнулась, хотя я и уверял ее, что в этом больше нет необходимости. Потом я, предварительно вынеся на веранду раскладушки — а ну как кто-нибудь в гости нагрянет! — подпер дверь в «сокровищницу» старым неподъемным холодильником, что создавало некоторые неудобства для Маруси, потому что ей теперь придется постоянно сновать между кухней и коридором за каждым куском или банкой. Радовало только то, что продлятся эти ее мучения всего десять дней, но зато мы будем свободны от страха, что в эту комнату кто-то сможет забраться. Решив, что сделали все, что в наших силах, мы пошли спать и оставили дверь в нашу комнату открытой на тот случай, если еще кто-нибудь покусится на имущество Дмитрия.

Когда мы ложились, Маруся задумчиво сказала:

— Саша! Я все хорошенько проанализировала и должна тебе сказать, что это был не вор!

— А кто же? Дух святой? — удивился я.

— Это барабашка, Саша! — уверенно ответила она и твердо посмотрела мне в глаза.

— Чего? — вскинулся я.

— А давай рассуждать логически! — предложила она. — Мы с тобой все время были во дворе, и мимо нас никто не мог пройти в дом незамеченным. Потом я переодевалась и открывала шкаф — единственное место в нашей комнате, где можно спрятаться.

— А под кроватью? — едва сдерживаясь, самым вежливым тоном спросил я.

— Из-под кровати я доставала коробку с туфлями, потому что в шкафу, как ты знаешь, обувь не помещается, — невозмутимо ответила она. — Причем я туда, под кровать то есть, даже заглядывала, чтобы достать именно ту коробку, которая мне нужна. Дальше: когда приехал Дима, вы с ним переставляли во второй комнате мебель. Диван вы загнали к самой стенке, а сверху на него взгромоздили кресла, так что если бы человек спрятался в диване, то выбраться не смог бы. А если даже смог бы, то грохот от упавших кресел был бы такой, что весь поселок проснулся бы! На кухне, как ты знаешь, негде затаиться даже лилипуту, а в ванной с туалетом все на виду.

— Мог проскользнуть, когда мы провожали Дмитрия до машины, — с некоторым сомнением предположил я, уже не чувствуя былой уверенности.

— Мог! — неожиданно легко согласилась она. — Только заметь, что мы с тобой после отъезда Дмитрия побывали и в кухне, и в ванной, и в ту комнату, где стоят ящики, ты тоже заходил! И в нашей комнате вор затаиться тоже не мог, потому что шкаф я открывала, чтобы убрать туда платье, а коробку с туфлями снова положила под кровать, где опять-таки никого не было. К тому же звуки, которые ты услышал, доносились из-за перегородки! Так что это никакой не вор, а самая настоящая нечистая сила открыла ящик с костюмами Тарасова! И потом, поведение нашего барабашки очень похоже на то, как оно описано в газете!

— Маруся! — обалдело спросил я. — Да тебя никак радует, что у нас тут черт-те что творится?

— А что? — беззаботно удивилась она. — Все-таки какое-то разнообразие в жизни, а с барабашкой я обязательно подружусь. Вот увидишь! — уверенно заявила она.

— О, боги-боги! За что наказуете? — простонал я и повернулся к ней спиной.

— Ты можешь мне на это что-нибудь возразить, господин материалист? — ехидно спросила в ответ на это она.

— Могу только твердо тебе пообещать, что разберусь в этой истории и докажу тебе, что никаких барабашек на свете не существует! — заявил я, на что она только фыркнула:

— Посмотрим, как это у тебя получится!

Уснуть в ту ночь я так и не смог, потому что обдумывал самую насущную для себя в этот момент проблему: везти жену к психиатру прямо завтра или еще немного подождать в надежде, что она образумится. И решил подождать!