Бессмертные

Михаил Сергеевич Барков, 2021

Эта книга содержит три истории в разных обстоятельствах и временах, которые объединены темой столкновения людей с тремя типами бессмертия: тела, души и разума. Подпольные наёмники, забытые богами странники или частные детективы – все они в определённый момент брали на себя миссию, которая имела для них неожиданные последствия. В этом сборнике соединились тёмное фэнтези, эзотерический триллер и научная фантастика, с которой начнётся цикл книг о столкновении бессмертных в 25-м веке. Содержит нецензурную брань.

Скитания в Пустоте

Часть первая: «По дороге в Пустоту»

«Цепляясь за жизнь,

я боролся со смертью…

и победил».

Дневник Кримвеллера,

последняя страница

Забытая историей дорога. Время, не заслуживающее указания

Стук деревянных колёс телеги успокаивающе вторил размеренному цокоту копыт двух коней, которые её везли. Четыре фигуры в капюшонах направлялись куда-то на север, надеясь, что там найдут своё предназначение. Имея общую цель, они всё же сильно различались.

Первой фигурой был негласный лидер этой мрачной компании — высокий, крепкий и поразительно умный, но в то же время безгранично жестокий и пугающе молчаливый человек с прямым строгим лицом, носящий неприятное ему самому имя Деаринд. Его ближайшие друзья, если бы они существовали, называли бы его Дин, но в эти тёмные времена он просто настаивал на сокращённой форме своего имени в общении, и представлялся только так. Пребывать в компании его заставил внутренний кризис, корни которого уходят глубоко в детство этого несчастного человека. Мучительное одиночество преследовало его долгие годы и, ведомый желанием избавиться от него, Деаринд собрал вокруг себя людей, которых он не захочет убить — каждого по своим причинам. Дефицит положительных эмоций сделал его чёрствым и холодным, но вместе с тем, постепенно закаляя его чувства, дал ему невероятные навыки и абсолютную эмоциональную стойкость. Едва ли хоть один из предсказанных Концов Мира заставит Деаринда встревожиться или почувствовать страх, но где-то в глубинах его подсознания зрели странные, незнакомые ему ощущения и мысли, связанные со второй фигурой в компании. В раздумьях об этом и о многом другом он ехал на буром коне, покрывая часть спины животного своим длинным дорожным плащом.

Вторая фигура ехала рядом с ним на чёрном коне. В начале дороги ей случилось перекинуться парой слов с приятелем-наездником, но диалог не был долгим, как и любой другой, когда речь идёт об общении с Деариндом. Фигурой этой была беглая воровка Вельмира, попавшая в компанию из города, название которого было искажено лингвистическими тупиками и салатом из диалектов, а потому — давно не несёт в себе никакого смысла. Она была достаточно развязной и эмоциональной персоной, её громкий голос часто был слышен в любом споре и противоречии, но точки зрения не всегда казались логичными и разумными, зато по человечности и доброте она многократно превосходила Деаринда, чем вызывала у него открытое непонимание и порой скрытое удивление или даже мимолётную тень восхищения. В компанию она вписалась неожиданно хорошо и разбавила серые будни троих путешественников новыми оттенками. Скромный отряд Деаринда стал спасением девушки в минуту, оказавшуюся, вероятно, самой пугающей в её жизни. Городская стража прижала её к стене в тупике между прогнивших, ветхих домов, и в решающий момент, когда острый подбородок Вельмиры подпирало сверкающее лезвие меча капитана, раздался крик. Вернее будет сказать: душераздирающий вопль, который поверг в сковывающий ужас всех, кто находился в радиусе трёх кварталов от этого места. Капитан успел только обернуться на источник звука. В следующее мгновение топор диагонально рассёк на две половины его лицо, тем самым лишив его возможности удивиться, закричать, да и вообще, всех остальных возможностей. Шёпот разливающихся потоков крови и хриплый кашель алебардщика с разрубленной грудью заполнили тихий городской переулок. К неописуемому удивлению молодой воровки, это неожиданно кровопролитное спасение было осуществлено одним человеком. Как раз тем, с кем она теперь ехала рядом. Это произошло две недели назад и мотивы спасителя всё ещё оставались для неё загадкой. Возможно, Вельмира надеялась на развитие романтических отношений между ними, что часто бывает на уме у девушек, избежавших смерти по чьей-то прихоти, но окаменевшее сердце Деаринда было сложно заставить биться быстрее.

Третья фигура сидела в телеге и с задумчивым видом читала объёмный трактат по некромантии. Текст был написан неаккуратно, но привыкшие к искажениям, ярко-синие глаза Феориса готовы разобрать любые символы, если в них крылась истина, за которой он гнался. Неудачливый алхимик, подавленный и оскорблённый своими коллегами-учёными, прибился к этой компании, когда почувствовал возможность проводить опыты на мертвецах, регулярный доступ к которым у него появлялся за счёт методов решения проблем, используемых Деариндом. Феорис искал доказательства своей теории отсутствия физической необходимости для человека обладать душой. Отсюда же вытекала вторая его теория — возможность возвращения человеческого тела к жизни. Он рассматривал любые способы и методы, почти непрерывно читал любую найденную литературу, как-либо связанную с медициной, алхимией или оккультными науками, и проводил различные опыты на убитых «попутчиками» людях. Возможно, его бы уже давно прогнали, но неразговорчивый Деаринд поставил свою душу на то, что Феорис не вернёт к жизни мертвеца даже на несколько минут. Этот спор стал основой большинства диалогов алхимика и убийцы и постепенно привязал их друг к другу. Было ли это дружбой? Возможно. Но ни один из них не признал бы второго своим другом. Слово «друг» Феорис с большей уверенностью относил к человеку, сидящему напротив него в телеге, подпирая круглое доброжелательное лицо крепкими руками.

Разочаровавшийся в религии странствующий рыцарь, некогда искренне верующий в Богов, а ныне сохранивший веру лишь в людей, — Рогель был моральной противоположностью Деаринда. Он не был жесток, клинок без причины из ножен не вынимал, за оскорбления просил прощения, а за убийства долго потом себя винил. Его жизненной целью было исправление или «очищение», как он сам это называл, максимального количества людей. В компании он оказался совершенно случайно, хотя история эта заслуживает рассказа. Это был малопримечательный день в холодном сезоне, когда ведомые голодом и холодом, Деаринд и Феорис прибыли в присыпанную снегом, одиноко стоящую у дороги таверну. Кроме них там был лишь один человек, который спокойно обедал в углу помещения, но уже через минуту ворвалась шумная шестёрка и потребовала от хозяина бесплатной выпивки и еды. Не в силах стерпеть такое отношение к трактирному этикету и нарушение своего покоя, Деаринд сначала вступил в спор, а затем убил пятерых гостей в следующие несколько минут. Шестого, защищая себя, задушил Феорис. Возмущённый рыцарь, сидевший в углу, принялся осуждать поспешность и жестокость двух незнакомцев и прочитал им краткую проповедь о нравственности и чести. Это было встречено попыткой убить и его тоже, однако попытка была неудачной. Рогель оглушил алхимика и долгое время бился с его напарником, но дуэль в итоге закончилась изнеможением и потерей некоторого количества крови обоих противников. За долгие годы Деаринд впервые столкнулся с равным ему по силе бойцом. После этого убийца и рыцарь сели к одному столу, выпили и обсудили произошедшее в таверне за последний час. Рогель потерял всё семейное имущество, разорился, был предан и брошен своей женой, а его любимую собаку утопили соседи из-за «слишком громкого лая». Чтобы сбежать от кошмарного прошлого, он отправился в странствия, которые и привели его сюда. В тот день Деаринд впервые серьёзно задумался о необходимости сократить количество людей, лишаемых жизни его руками. Он проявил непривычную разговорчивость, общаясь с Рогелем, и пришёл к выводу, что именно этот человек поможет ему обрести душевный покой и исправить ошибки прошлого. Деаринд предложил рыцарю присоединиться к ним — и рыцарь согласился. Феорис изначально чувствовал желание отомстить за своё поражение в таверне, но позже нашёл общий язык с новым приятелем, начал играть с ним в азартные игры при возможности и подшучивать над его высокоморальными убеждениями. Последнего остроумному и хитрому алхимику особенно не хватало, потому как подшучивать над Деариндом, у которого совершенно отсутствовало чувство юмора, — дело сомнительное.

Четверо путников, собрав свои припасы на телеге и двух конях с седельными сумками, бежали от последствий очередных проступков. Ехали они долгое время в гнетущем молчании, пока тишину не нарушил звонкий голос Вельмиры:

— И всё-таки, почему ты спас меня? — донеслось из-под тёмного капюшона. — Этот вопрос мучит меня уже две недели, и я никак не могу понять. В Городе было много скрывающихся преступников, их ловят и убивают каждый день, но меня ты не дал убить.

Деаринд опустил голову и задумался над ответом. Его человечная половина хотела сказать Вельмире что-нибудь приятное, но беспокойный разум боялся подпускать к себе женщин, вызывать доверие или давать надежду.

— Ты… другая, — заговорили возобладавшие чувства. — Я не смогу объяснить этот поступок. Наверное, никогда, — закончил разочарованный в себе разум.

Неудовлетворённая ответом Вельмира всё же сочла эти слова за комплимент. А Феорис, который посмотрел на заговоривших компаньонов в это время, ясно понимал ситуацию и был крайне заинтригован, но, не подавая виду, снова вернулся к чтению. Во второй раз молчание было нарушено заскучавшим рыцарем:

— Я думаю, нам скоро нужно будет сделать привал до рассвета. Солнце уже садится.

Феорис поднял синие глаза на монотонное пасмурное небо и спросил:

— Где ты тут увидел солнце, Рогель? Четыре часа назад всё выглядело точно так же.

Рыцарь улыбнулся и ответил алхимику:

— Если бы ты чаще отрывался от книг, то видел бы, как меняется окружение в течение дня. Растения, птицы, ветер… всё меняется!

— А птицы-то где?! — изумился Феорис, сдёрнул капюшон и оглянулся кругом.

По сторонам от дороги раскинулась пустошь, заселённая умирающими кустарниковыми растениями, и лишь вдали возвышался одинокий дуб, показывающий своей листвой, что климат и катаклизмы не смогли его до конца погубить. Ни единого намёка на жизнерадостную фауну — природа в этих краях была лишена своей души, и лишь ветер трепал короткие, давно не мытые русые волосы алхимика.

Рогель помолчал некоторое время, глядя на Феориса, и засмеялся. Алхимик недовольно покачал головой, надел капюшон и снова вернулся к чтению. Так, в молчании с перерывами на короткие разговоры, прошёл ещё час. Путники въехали в густой увядающий лес, дорога начинала сужаться. Деаринд остановил телегу на небольшой поляне и, не слезая с коня, осмотрелся.

— На ночь встанем здесь, — спокойно и твёрдо произнёс он.

Компания не стала спорить, быстро распаковала походные принадлежности, развела костёр и распределила места. Вельмира взяла лук и колчан стрел.

— Пойду, поищу нам еды назавтра, — мимолётно произнесла она и, не дожидаясь комментариев попутчиков, направилась в лес.

Рогель проводил её взглядом, сломал несколько мелких веток и положил их в разгорающийся костёр. Он думал о том, что если с охотницей произойдёт нечто непредвиденное, то их вечерний приём пищи затянется или вовсе не будет осуществлён. Мысли о еде всегда беспокоили Рогеля и подгоняли его аппетит, оттого в компании он прослыл в меру порядочным, но всё-таки обжорой.

Феорис в этот момент разбирал мешок с провиантом и обратился к лидеру отряда с отчётом:

— У нас осталось несколько связок вяленого мяса, засыхающий хлеб и кучка грибов. Нам нужно найти овощи, желательно картошку, она легко хранится и быстро готовится.

— У тебя есть какие-то конкретные предложения или ты просто жалуешься на грядущий ужин, даже не приступив к нему? — сухо спросил Деаринд, откусив вытащенное из-за пазухи печёное яблоко.

Алхимик посмотрел собеседнику в глаза, затем окинул взглядом яблоко и с досадой произнёс:

— Хотел бы я озвучить какие-то предложения, — его голос выражал некоторую тоску по прошлому. — Но я не имею ни малейшего понятия, где мы находимся. До ближайшего города, возможно, сотня лиг или две. Я бы предложил убить каких-нибудь самоуверенных бродяг-разбойников в лучших традициях нашего отряда, но посмотри вокруг, Дин: это грёбаная мёртвая глушь. Мы ничего здесь не найдём, что бы ни искали. Зачем ты ведёшь нас… туда? — закончил Феорис, указав рукой в направлении заросшей дороги.

Деаринд опустил взгляд и, медленно пережёвывая кусочки яблока, думал над ответом. Спустя несколько секунд он поднял глаза на Феориса, вернувшегося к сортировке провизии, и ответил:

— У меня нет оправданий тому, что мы делаем. Я просто чувствую, что нам нужно двигаться именно туда. Это всегда работало, помнишь? Так мы прибыли в таверну, где встретили Рогеля. Так мы нашли Вельмиру. Так мы всегда жили, Феорис. Так… я жил.

Алхимик свернул мешок, облокотился на борт телеги и пристально посмотрел на Деаринда.

— Надеюсь, ты прав, и твоя интуиция работает так же, как раньше. Не забывай, что за нами могут идти наёмники из последнего Города. После того, что ты там натворил, я не удивлюсь, если меня завтра разбудит нежный укол копья в щёку. Убивать городских стражников — не самый благородный поступок, и ты знаешь это! — неодобрительным тоном говорил Феорис, указывая большим пальцем назад через плечо.

— Это не стражники, а жалкие прихвостни продажных лидеров. Я всегда ненавидел эти проклятые города, потому что…

— «Чем больше людей, тем больше грязи», я знаю, — перебил Феорис, закатив глаза. — Ты повторяешь это каждый раз, когда мы въезжаем в любое поселение или город.

— Раз ты так хорошо меня знаешь, то почему мои поступки всё ещё вызывают у тебя вопросы или негодование, умник? — с язвительной усмешкой произнёс Деаринд и в очередной раз откусил яблоко.

Разговор алхимика и убийцы был прерван человеческим криком, раздавшимся на краю леса. Птицы в страхе поднялись с деревьев и заметались по небу.

— Это же с той стороны, куда пошла Вельмира! — вскрикнул напуганный Феорис.

Рогель подбежал к телеге и спросил Деаринда об услышанном:

— Что это? Или кто?

— Не знаю, — напряжённо пробормотал убийца, замотал недоеденное яблоко в ткань и убрал под одежду. — Кричала не воровка, не её голос.

Феорис вскочил на телегу и вытащил арбалет из ящика с оружием. Он присел на одно колено и принялся заряжать его, скорчившись в странной позе. Рогель вытащил из огромных самодельных ножен за спиной двуручный меч и крепко обхватил рукоять обеими руками, выставив клинок перед собой.

— Я найду Вельмиру, а вы смотрите за лагерем! — крикнул Деаринд, выхватил топор, висевший у него на ремне, и побежал по следам воровки.

Он яростно пробивался через кусты и заросли колючих сорняков, разрубая всё на своём пути, пока не выбрался на очередную поляну.

— Вельмира-а! — звал её Деаринд, но ответа не последовало. — Где же ты, чёрт… — бормотал он про себя, восстанавливая дыхание.

Через несколько минут скитаний по лесу он заметил знакомый силуэт, замерший у дерева. Девушка не двигалась. Деаринд со всех ног понёсся к ней, желая вернуться в лагерь без каких-либо потерь, но уже на подходе был встречен неожиданным жестом. Вельмира медленно повернулась к нему, приложила указательный палец к губам, а второй рукой показала, чтобы он пригнулся и затих.

Деаринд мгновенно сменил положение и замер. Среди деревьев неподалёку мелькали человеческие силуэты. Слышалась крепкая брань и стоны одного из незнакомцев. Судя по всему, он угодил в старый охотничий капкан. Деаринд заметил по крайней мере восьмерых и точно знал, что в открытом столкновении они убьют или захватят его и Вельмиру. Он подозвал её жестом к себе и воровка, прячась за высокой травой и кустами, поползла к нему на четвереньках. В это время от неизвестной компании отделился один из её представителей, вышел вперёд, справил нужду у дерева, а затем упёр руки в пояс и прогулочным шагом направился в сторону Вельмиры. Когда девушка уже почти добралась до Деаринда, одна из веток под её ногами предательски сломалась с характерным треском. Все замерли.

Незнакомец опустил одну из рук на рукоять меча и стал приближаться к источнику звука. Деаринд знал, что это последний шанс уйти живыми — он схватил Вельмиру за плечо, поднялся и побежал вместе с ней в сторону лагеря.

— Эй! Мы здесь не одни! — закричал незнакомец, подзывая своих компаньонов.

Деаринд не смотрел назад, он просто бежал, перепрыгивал заросшие ямы, пригибался под упавшими деревьями и искренне надеялся, что им удастся дойти до лагеря раньше, чем его спину поразит стрела. Когда преследуемая пара вырвалась из зарослей, Феорис сидел в телеге, оперев арбалет на её откидной борт. Рогель стоял на земле перед ним в предвкушении мук совести за очередную пролитую кровь. Кони были отвязаны и спрятаны на другом конце поляны, а костёр потушен. Подобное происходило уже не первый раз, и компания хорошо знала, что делать.

Вельмира встала на телегу рядом с алхимиком и приготовилась к стрельбе, а Деаринд взял ещё один топор из телеги в левую руку и повернулся лицом к лесу. Топот и крики становились всё ближе. Из кустов со свистом вылетел арбалетный болт и воткнулся в землю рядом с ногой Рогеля. Он бросил на него напряжённый взгляд, затем снова сосредоточился на зарослях.

Разрубая листву, из тёмно-зелёной мглы вырвались несколько человек, один из которых был тут же убит выстрелом Феориса. Издав последний вопль, он рухнул на землю, держась за древко болта, торчащее из его груди. Первый выстрел Вельмиры не поразил ни одного из противников, и между противоборствующими сторонами повисла напряжённая пауза перед боем, та самая, когда все переглядываются и осознают, кто из них имеет шансы выжить. Незнакомцев осталось восемь. Ещё один, скорее всего, остался у капкана. А также, неизвестное количество могло прятаться в зарослях или только подходить к месту предстоящей битвы. Внешний вид этих людей говорил о том, что это обыкновенная, но весьма успешная банда разбойников — драгоценности на пальцах и хорошее оружие резко контрастировали с бедной одеждой и грязью на лицах и руках. Один из них дёрнулся с места и побежал на Рогеля, замахнувшись мечом; второй занёс копьё для броска в Феориса; третий и четвёртый помчались на Деаринда, а остальные стали окружать телегу с разных сторон. Убийца не стал ждать сближения — он сам сделал решительный рывок навстречу противникам и вступил с ними в напряжённую схватку.

Отводя их удары одним топором, Деаринд мгновенно контратаковал вторым. Постоянно переключаясь между двумя противниками, он чувствовал, что такой бой скоро его истощит. Убийца сблизился с одним из нападающих, ударил его ногой в живот, отвёл вражеский меч левым топором, а правый загнал ему в череп на половину лезвия. Получивший смертельное ранение разбойник поднял окосевшие глаза на стальную рукоять топора и вместе с ним упал на землю, сопровождая движение жутким хрипом. Деаринд, не успев выдернуть топор из головы жертвы, развернулся к следующей цели, держа в левой руке оставшееся оружие. В это же мгновение ему еле удалось уклонился от неожиданного выпада в живот. Промах стал роковым для разбойника: не имеющий жалости убийца отрубил его вооружённую руку, а затем рассёк лицо.

Тем временем Рогель действовал согласно своим принципам: блокировал удары и убеждал противника уйти по-хорошему.

— Я даю вам последний шанс покинуть это место живыми. Если согласитесь, я… ах! — рыцарь прервался на парирование вражеской атаки, после чего продолжил. — Ну что же, ладно. Я пытался.

После этих слов на разбойника обрушился шквал ударов разрушительной мощи. Он заблокировал первые два, затем отдача в рукоять вынудила его выронить меч. Поверженный бандит попятился назад, упал на землю и отчаянно рыл её ногами, пытаясь отдалиться от надвигающейся смерти. Рогель остановился перед ним и снова заговорил:

— Уходи. Ну! — вскрикнул он, указывая мечом в сторону леса.

Разбойник кивнул, повернулся к лесу, но вдруг резко развернулся уже с ножом в руке и сделал молниеносный выпад в правый бок рыцаря. Рогель, не потеряв бдительности, схватил его за запястье, заломил руку с оружием и проткнул наглеца мечом. Он не любил убивать, но подлецов и обманщиков он вовсе терпеть не мог.

В это время, не оставляя поражения своих союзников незамеченными, из кустов выбежали ещё двое разбойников, один из которых в то же мгновение выстрелил в Рогеля из арбалета. Болт пробил правую ключицу рыцаря и повалил его на землю. Стрелок был сиюминутно убит Вельмирой, а его напарник побежал к стонущему рыцарю. Рогель смотрел на приближающегося противника, но не мог встать, отползти, не мог даже схватить рукоять меча правой рукой. Левой он схватил камень, лежащий поблизости, и кинул в разбойника, но это не принесло результатов. Рогель попытался дотянуться до меча, но невыносимая боль и торчащий из его тела арбалетный болт ощутимо препятствовали этому. Противник подобрался к мечу первым и откинул его ногой. Он занёс над Рогелем острый клевец и нанёс удар, который мог бы убить даже быка, но рыцарь вовремя закрылся левой рукой в латах. Древко смяло стальные пластины и повредило предплечье, но острие не добралось до головы Рогеля. Тогда разбойник предпринял ещё одну попытку, но его голову пробила стрела Вельмиры. Бездыханное тело рухнуло на Рогеля и придавило его.

Феорис, видя положение своих товарищей, всё ещё не мог помочь им с расстояния. Человек, прежде метнувший в него копьё, сбросил его с телеги и теперь пытался убить в ближнем бою. Своим арбалетом алхимик пользовался не по назначению — блокировал им удары дубины, которые отгоняли его всё дальше от товарищей. Шаг за шагом, он отходил, надеясь поймать момент и убить истощённого противника ножом, но тот был убеждён в своей неминуемой победе. Разбойник яростно размахивал дубиной, пока не предоставил Феорису счастливый шанс: его оружие оказалось между тетивой и плечом арбалета; алхимик вовремя это заметил, дёрнул оружие вниз, отпустил его правой рукой, вынул из маленьких ножен на поясе клинок, предназначенный для ингредиентов и операций, и нанёс несколько колющих ударов в торс врага. Шокированный таким поворотом событий, разбойник отчаянно пытался схватить руки Феориса, но того уже было не остановить. Сознание негодяя погрузилось во тьму, и всё, что он чувствовал, — было тёплое ощущение разливающейся по коже крови.

Против Деаринда осталось двое разбойников, которые пытались обойти Вельмиру, но не успели. Тела ещё двоих уже лежали позади него, разрубленные, залитые кровью, издающие свои последние звуки. Убийца тяжело дышал, но его хватка оставалась неизменно твёрдой. В правой руке дрожал поднятый с умирающего тела меч, а в левой сверкал кровавыми бликами топор. Деаринд посмотрел на Вельмиру, вытаскивающую Рогеля из-под трупа, и на Феориса, яростно дырявящего своего противника.

— Феорис! — изнеможённо прохрипел убийца.

Алхимик быстро понял, что от него требуется, но разбойники не собирались медлить: они напали на Деаринда одновременно, атакуя его с такой скоростью и силой, что он не мог перехватить инициативу. И тогда, смертельно рискуя, он вскрикнул, замахнулся топором для удара, но вдруг повернулся и метнул его в голову другого разбойника. Оставшийся в живых противник, осознавая своё положение, стал отходить назад. Деаринд сдёрнул разодранный капюшон с головы и медленно преследовал последнего врага, сохранившего дыхание. Он пугающе смотрел на него исподлобья сквозь свисающие чёрные волосы, слипшиеся от пота и грязи, и тяжёлой поступью шёл вперёд. Заметив, что алхимик уже перезарядил арбалет, последний разбойник просто побежал. С поражающей скоростью он пересёк поляну и нырнул в густую растительность, из которой недавно появился.

Деаринд упал на колени от изнеможения и опустил голову. Через некоторое время к нему подошёл Феорис.

— Похоже, это всё, — заключил он. — Телегу они не повредили, лошадей не нашли, но… Рогелю, кажется, досталось. Пойду, посмотрю.

Убийца ничего не ответил ему. Эта схватка совсем не вписывалась в планы, а работоспособность его интуиции теперь была под вопросом. В пути они имели десятки возможностей свернуть с дороги, но не воспользовались ими по его решению. Теперь человек, объявивший мотивом всей своей жизни избавление людей от злобы, стал жертвой этой самой злобы и истекает кровью. Деаринду казалось, что шанс на очищение души только что был упущен. Но внутренний кризис и моральная борьба с самим собой всё же не были единственной его заботой. Он поднялся с земли, заткнул первый топор за поясной ремень, подобрал второй и бросил его в телегу. Медленной походкой, полной напряжения и раздумий, он дошёл до кустов на другом конце поляны, отвязал лошадей и повёл их к телеге. Деаринд шёл и смотрел на страдающего Рогеля, залитого кровью, — уже неясно, своей или чужой.

Феорис снял с рыцаря часть брони, а Вельмира принесла ему воды.

— Готов? — спросил алхимик, осторожно обхватывая рукой арбалетный болт, торчащий из ключицы друга.

— Давай, — прорычал Рогель и зажмурил глаза.

Раздался оглушительный крик. Птицы, не успевшие найти покой после недавнего шума, снова взмыли в воздух в тревоге. Деаринд подошёл к раненому товарищу, Феорис отправился готовить свои хирургические инструменты, а Вельмира по его указанию принялась разводить костёр.

— Пригляди за ним пока! — вскрикнул алхимик, взглянув на Деаринда.

Убийца присел рядом с рыцарем, взял помятую латную пластину, снятую с предплечья и, разглядывая её, произнёс:

— Я смотрю на это всё… и думаю: не жалеешь ли ты, что пошёл за мной? Вельмира обязана мне жизнью, мы вырвали её из лап стражи. Феорис изначально со мной из-за спора, который, очевидно, загонит нас обоих в могилу. Но ты… пошёл за мной, чтобы исправить меня? Я верил в эту возможность, затем просто привык к твоей компании, да и… в бою от тебя был толк. Но стоит ли оно того для тебя? И готов ли ты отдать за это жизнь?

Рогель хмыкнул, посмотрел на раненую ключицу, затем на собеседника и ответил:

— Мы всё равно все сгинем. А я… хотя бы не в одиночестве. Но скажи, почему тебя так тянет на философию, когда вокруг льётся кровь, а? Принеси мне лучше повязку! — с чем-то между отчаянной улыбкой и агрессивным оскалом закончил рыцарь и указал левой рукой в сторону их телеги.

Деаринд едва заметно дёрнул мышцами лица в подобии улыбки, встал и пошёл исполнять просьбу. Он разорвал на длинные лохмотья старую рубашку, имевшуюся в скарбе, взял флягу воды и вернулся к раненному рыцарю. Деаринд разрезал ножом пропитавшуюся кровью одежду Рогеля и осторожно снял её части, прилегавшие к ранам. Рогель стиснул зубы от боли и откинул голову назад, когда прилипшая ткань отрывалась от его тела.

— Терпи. Скоро будет ещё хуже, — невозмутимо произносил Деаринд, осматривая жуткое кровоточащее отверстие в коже Рогеля.

— А ты умеешь… поддержать! — прорычал тот, глядя на убийцу покрасневшими глазами.

Пока Деаринд обрабатывал рану несчастного попутчика, к ним подошёл Феорис, уже повесивший на плечо сумку с хирургическими инструментами.

— Ну, что тут? — обеспокоенно спросил алхимик.

— Убейте меня. Эта боль невыносима! — орал Рогель, стремительно теряющий самообладание.

— Ты всё ещё жив и в сознании. Значит, выносима… — заговорил прежним тоном Деаринд, но Феорис резко прервал его жестом.

— Постой! — вскрикнул он и отодвинул руку убийцы от окровавленного отверстия. Алхимик приблизился лицом к ране и нахмурился.

Рогель несколько секунд смотрел на него полными ужаса глазами, а затем, запинаясь, спросил:

— Что… ч-что там?

— Нельзя бинтовать, — резко произнёс Феорис, озадаченно почесал челюсть и отстранился назад, приняв обычное сидячее положение. — Тащим на поляну, мне нужно вычистить его раны при свете. Здесь ни черта не видно, но внутри что-то постороннее. Какая-то слизь или густой яд. Он может быть смертелен, нужно всё извлечь.

— К-как? Откуда?! — в страхе за свою жизнь спросил Рогель, глядя поочерёдно на обоих людей, сидящих перед ним. — Я сдохну от потери крови, если не остановить её! Пережмите или… сделайте что угодно!

— Он прав, — комментировал Деаринд, вполоборота повернувшись к Феорису. — Крови — куча. Мне кажется, болт пробил подключичную артерию.

— Странно, что ты в курсе про подключичную артерию! — заметил алхимик, уже поворачивая раненного рыцаря для переноски.

— В моей гильдии заставляли изучать человеческую и собачью анатомию.

Феорис смутился и нахмурился, сопровождая это насмешливой улыбкой.

— Анатомия людей — полезные знания для наёмных убийц. Но собачья зачем?

Хватая стонущего рыцаря за ноги, Деаринд ответил:

— Наш лидер и наставник ненавидел собак. Говорил: «Если вступится за хозяина — порвёт тебя пуще любой стражи».

Алхимик хмыкнул и едва не уронил Рогеля, но перехватился покрепче и вместе с Деариндом донёс его до поляны. Там, на прежних углях Вельмира уже разожгла новый костёр. Феорис вытер засыхающую кровь с поверхности кожи Рогеля, внимательно осмотрел повреждения, нанесённые разбойником, и монотонно произнёс:

— У тебя два варианта: либо я прямо сейчас прижигаю тебе раны железом, либо дезинфицирую их и делаю всё, как положено. В обоих случаях у тебя одинаковые шансы остаться в живых, с той лишь разницей, что при первом варианте рана, скорее всего, загниёт, и ты умрёшь через некоторое время, а при втором… ты можешь умереть сегодня. Но если выживешь, всё будет хорошо. И деформированную ключицу я смогу тебе срастить.

Рогель гневно прорычал что-то невнятное, затем замолк и через мгновение посмотрел Феорису в глаза со словами:

— Жги. Жги сейчас, а потом делай, что хочешь! Вырублюсь от боли и… дождусь своей судьбы… во тьме.

Феорис кивнул и положил нож кончиком лезвия над углями. Деаринд, подкидывавший в это время сухие ветки в огонь, смотрел на рану рыцаря и предвкушал бессонную ночь. Вельмира села рядом с ними, посмотрела на тускнеющее небо, знаменующее наступление позднего вечера, затем на безмолвно лежащие на поляне тела разбойников, а после остановила свой взгляд на Деаринде.

— Неужели так будет и дальше? — боясь узнать правдивый ответ, спросила воровка.

— Как «так»? — уточнил Деаринд, принимая более удобную позу у костра.

— Нам придётся убивать всех, кто встанет на пути?

— А ты можешь предложить какие-то варианты? Рогель всё пытается убедить их, что есть другой путь — и посмотри на него теперь!

Вельмира посмотрела на слабеющего рыцаря с полуобнажённым торсом. Треть его туловища, начиная от ключицы, окрасилась в цвет спелой вишни. Она опустила голову и погрузилась в свои мысли.

— Тяжело? — с пониманием поинтересовался Деаринд.

— Я… я же не убийца, как ты! — взволнованно говорила Вельмира, указывая на собеседника. — Я просто городская воровка. Срезать мешки и карманы — моя специальность, а срезать головы — твоя.

— После всего, что произошло с людьми и этой землёй, вряд ли лишняя пара голов как-то отразится на общей картине, — голос убийцы звучал сухо и холодно.

Явственно ощущалось его необратимое разочарование во всём сущем.

— А как же Старые Боги? Их ты не боишься? — полушёпотом проговорила Вельмира, наклоняясь ближе к костру.

Наёмник помотал головой, достал недоеденное яблоко и сделал долгожданный укус.

— Ты не веришь, что они… есть? — продолжала воровка.

— А ты веришь? — резко переспросил Деаринд. — Если да, то зачем выбрала путь вне закона и правил? Зачем согласилась пойти с тем, кто явно не на стороне Богов?

— Я не знала, что ты…

— У тебя на глазах я вырезал городской патруль! — перебил убийца.

Пока продолжалась их беседа об ужасах, творящихся вдали и рядом, Феорис спешно очистил раны Рогеля и взял в руки нож с раскалившимся докрасна лезвием.

— Жгу? — спросил он стонущего друга.

— Да, — зажмурив глаза, ответил Рогель и вцепился обеими руками в землю.

Алхимик ещё раз очистил рану влажной тканью, промыл водой, а затем протёр насухо и приложил раскалённое лезвие к коже рыцаря, прижигая половину ранения. Рогель издал душераздирающий вопль, согнавший Вельмиру с её места у костра. Через несколько мгновений его голова повернулась на бок, грудная клетка опустилась, а могучие руки расслабились.

Деаринд, даже не шевельнувшись, наблюдал за происходящим с напряжённым взглядом. Вельмира в ужасе ждала реакции Феориса, но тот, к её большой неожиданности, сказал лишь:

— Хм, так будет даже лучше. Держись, друг.

Алхимик прижёг ещё кровоточащую часть ранения, обработал кожу и залил Рогелю в рот неизвестную жидкость из сомнительной склянки. Когда операция была закончена, Феорис покрыл раны какой-то густой красной мазью и перевязал их.

— Что с ним? — спросила воровка, медленно садясь обратно к костру.

— Без сознания. Не знаю, придёт ли он в себя. Жаль! Хороший был человек, — с сожалением закончил Феорис и пошёл к телеге.

— Он лишь потерял сознание, а ты его уже хоронишь?! — в недоумении повысила голос Вельмира.

Деаринд посмотрел на лежащего без чувств Рогеля, затем на воровку и сказал ей спокойным, ровным тоном:

— Думаю, он прав в своих мрачных прогнозах. По моему опыту, с такими ранами люди в лучшем случае прибегают к ампутации поражённых конечностей и остаются калеками. От возможности полноценного лечения Рогель отказался. Далее нас ждут давно виданные картины: сепсис, внутреннее кровоизлияние, гной, невыносимая боль и всё с ними сопряжённое.

Феорис вернулся с тремя тонкими продолговатыми ломтиками вяленого мяса, один оставил себе, второй бросил Деаринду, а третий протянул Вельмире, но она всё ещё пребывала в шоке:

— Как вы можете так спокойно об этом говорить?! — кричала воровка, активно жестикулируя и судорожно перемещая свой взгляд между членами компании. — Он же ваш друг!

Пережёвывая мясо, Феорис стоял перед ней и смотрел в её изумлённые глаза.

— Если бы ты тоже похоронила десятки друзей… да и врагов не меньше, — говорил он. — Ты бы так не кричала о каждом из них. Люди ценны, пока живы. А на трупы слетаются опасные насекомые и сбегаются некрофаги. К слову о некрофагах, я слышал волчий вой. Не думаю, что эти твари откажутся от свежей человечины, а Рогель теперь крайне уязвим. Нам нужно отсюда валить — и как можно скорее.

Деаринд поднялся с земли, отряхнулся и, направившись к телеге, решительно произнёс:

— Я хочу спать, но жить я хочу сильнее.

Вельмира проводила ошеломлённым взглядом убийцу, затем посмотрела на алхимика и развела руками в недоумении:

— А Рогеля вы что, просто бросите здесь?

Феорис покачал головой и ответил ей:

— Нет, конечно, он же ещё не сдох! Сейчас унесём его.

Так и произошло. Измученная долгой ездой без комфортных привалов компания снова собралась и поехала дальше по заросшей дороге, прямиком в неизвестность. Костёр был намеренно оставлен горящим для отвлечения внимания. Феорис лёг спать головой на мешках с вещами, Рогель лежал без сознания рядом с ним, Деаринд пытался дремать на коне, а Вельмира никак не могла прийти в себя после произошедшего и нервно осматривалась по сторонам. Где-то сзади послышался громкий вой.

— Чёртовы… Эх… — раздражённо пробурчал Деаринд, поёрзал на коне и снова сгорбился в попытках уснуть.

Взгляд Вельмиры блуждал по полям и увядающим лесам, укрытым ночным мраком; иногда останавливался на Рогеле, в иной раз на Деаринде, не оставлявшем попыток уснуть на втором коне. В руке она сжимала полоску вяленого мяса, которое всё ещё имело неплохой вкус, но отбивающий аппетит внешний вид. Желудок просил пищи, но глаза боялись на неё смотреть, а запах вызывал тошноту.

Через полчаса компания выехала из леса на очередную пустошь. Вдали виднелись огни неизвестного поселения, за которым возвышалась высокая башня с конусовидной крышей. Вельмира осторожно коснулась плеча Деаринда, и тот бросил на неё резкий недружелюбный взгляд.

— В чём дело? — мрачным, сонным полушёпотом спросил он.

Воровка молча указала пальцем вперёд. Деаринд нахмурился и остановил коней. Феорис в недоумении поднял верхнюю половину тела с места и огляделся. Лидер группы повернулся к алхимику через плечо и негромко заговорил:

— Там горят огни. Судя по количеству крыш, это не город, а значит, людей немного. И… исходя из окружающих пейзажей, вряд ли у них много провизии. Но мы, вероятно, сможем переночевать, не боясь заснуть навсегда.

— Я уже готов хоть на земле спать, — измученным голосом бормотал алхимик. — Если на въезде в нас не начнут стрелять, то можем остаться.

— А если начнут? — испуганно переспросила Вельмира.

— Ну, тогда нам уже нигде не придётся ночевать! — с усмешкой произнёс алхимик и навис над телом Рогеля.

Он попытался осмотреть его ещё раз, но во мраке едва ли можно было что-то разглядеть. Тогда Феорис пощупал пульс, а затем снова лёг на телегу и свернулся в комок, согреваясь в тепле своей старой робы. Деаринд хлестнул поводьями, и кони продолжили путь. Вельмира напряжённо вглядывалась в приближающиеся силуэты зданий и пыталась унять свой страх перед тем, что ждало её впереди.

Чем ближе компания подъезжала к поселению, тем менее живым оно казалось: ветер болтал ставни окон из стороны в сторону, входные двери домов одиноко поскрипывали, на дорогах было совсем немного свежих следов от ног, и все они были одинаковыми. Деаринд остановил телегу у первых домов и спрыгнул с коня. Он принюхался, осмотрелся кругом и спросил Вельмиру:

— Чувствуешь?

— Что? — её голос выражал ещё больший испуг, чем прежде.

— Ничего, в том-то и дело, — с подозрением ответил убийца, медленно шагая по дороге. — Ни крови, ни пота, ни лошадиного дерьма, ни даже трупной вони. Просто… ничего! Я ничего не чувствую!

— Значит, здесь никого нет? — с надеждой поинтересовалась воровка.

Из башни на окраине поселения вдруг раздался звон разбившегося стекла, а затем громкий хриплый смех. Деаринд тут же взял топор в правую руку и устремил взгляд в сторону источника шума.

— Почти никого… — прорычал он. — Буди Феориса, гоните телегу к башне, я встречу вас там.

Деаринд побежал между домов, перепрыгивая через ограды и сваленные в кучу вещи людей, когда-то живших здесь. Имущество было разбросано так, словно его сортировали по кучам. Он вынырнул из последней улицы и оказался прямо перед башней. Огромное каменное строение гордо возвышалось среди прочих построек, словно стремясь к небу, а позади него была непроглядная ночная тьма. Внутрь вела обыкновенная деревянная дверь, а неподалёку от неё стояла небольшая тележка, из которой свисали человеческие ноги. Деаринд осторожно подошёл к телу и осмотрел его: внешние повреждения отсутствовали, но, судя по запаху и цвету кожи, он был мёртв уже несколько часов. Входная дверь вдруг открылась, и оттуда, пританцовывая, вышел пожилой мужчина с гладко выбритым лицом и лысой головой, покрытой старыми, едва заметными шрамами и родинками. Он заметил Деаринда и вскрикнул:

— Живой?! Вот чёрт!

Деаринд, следуя своей инстинктивной реакции на всё подозрительное, метнул в него топор, но лезвие поразило уже закрывшуюся дверь. Убийца подбежал к ней, выдернул оружие и грозно заорал:

— Какого чёрта ты там делаешь и где все люди?! Вылезай или я выломаю дверь!

— Попробуй! — ехидно вскрикнул старик.

За дверью послышался грохот, лязг цепей, а затем удаляющиеся спешные шаги. Деаринд принялся рубить дверь топором. Он продолжал это в течение нескольких минут и, когда ему удалось прорубить хотя бы небольшую щель, телега с остальными членами его компании подъехала к башне.

Феорис перепрыгнул через борт и, подходя к разозлённому убийце, принялся обеспокоенно его расспрашивать:

— Эй, эй! Ты что, рехнулся? Не проще ли замок взломать?

Деаринд сделал шаг назад и указал на дверь — на ней висело лишь большое кольцо. Замочные скважины, цепи и любые другие блокирующие доступ элементы, обычно встречающиеся на дверях, отсутствовали. Алхимик вытащил из телеги склянку с полупрозрачным содержимым, подошёл к двери и полил этой жидкостью область вокруг кольца. Издавая неприятный запах, жидкость расплавила спрятанный замок, и дверь отворилась. Феорис закупорил склянку и с довольной улыбкой торжественно произнёс:

— Я всегда знал, что наука открывает любые двери! Только на пятна на земле не наступай, а то тебе сапоги прожжёт.

Деаринд открыл повреждённую дверь, но, ко всеобщему сожалению, за ней оказалась ещё одна, так же лишённая рукоятей, замков и окошек, сделанная из досок, укреплённых стальными рейками. Убийца раздражённо вздохнул и поднял взгляд на окна башни.

— А что там такое? Ты видел кого-то? — спросил алхимик.

— Какой-то пляшущий старик. Я думаю, он нам ответит на все вопросы об этом месте, — напряжённо говорил Деаринд, снова разглядывая дверь.

— Феори-ис! — приглушённо послышалось со стороны телеги.

Алхимик обернулся и последовал зову. Он поднялся на телегу и присел рядом с Рогелем, что-то тихо с ним обсуждая. Вельмира тем временем привязала лошадей, подошла к Деаринду и озвучила идею, весьма характерную для беглой воровки:

— Может, через окно? Неизвестно, сколько ещё там дверей. А ближайшее окно в восьми локтях от земли, — говорила она, указывая на обыкновенное круглое окно с достаточным диаметром для того, чтобы туда влез взрослый человек.

— Я останусь с ним! — крикнул Феорис позади них, меняя повязки на теле раненого друга. — Если ему станет совсем худо, сделаю эвтаназию.

— Не нужна мне проклятая эвтаназия! Я ещё поживу! — заревел Рогель, вдруг ощутивший волю к продолжению существования.

Деаринд сдёрнул капюшон и обхватил рукой свои чёрные волосы, почти достигавшие плеч. Он убрал их назад и перевязал тягучей толстой нитью из телячьей кожи.

— Меня всегда забавляли наивность и слепая вера, которые пробуждает в людях близость неминуемой смерти, — комментировал он, глядя на окна башни, вертикально повторявшиеся на каждом этаже. — А об окнах… как ты собираешься до них добираться? Полезем по камням?

— Не знаю, можно и по камням, — пожав плечами, ответила Вельмира.

Деаринд обошёл башню кругом и снова остановился на прежнем месте.

— За ней обрыв и большое озеро, — оценивающе констатировал убийца. — Сзади лезть смертельно опасно, так что с нашей стороны — лучший вариант.

После этих слов он туго затянул все ремни экипировки и пояс, свернул плащ и бросил его в телегу, а вместо него взял арбалет Феориса и повесил за спину на ремне. Вельмира тоже сняла плащ, затянула потуже хвост нуждающихся в уходе, но всё ещё красивых волнистых русых волос, вместо лука взяла из совместного скарба пару коротких клинков, закрепила ножны на бёдрах и подошла к напарнику.

— Как думаешь, что ждёт нас внутри? — взволнованно, но с интригующим предвкушением спросила она.

— Старый идиот, мёртвые тела… ну, возможно, кровати и еда, если повезёт. Трупы там точно будут, они меня сразу встретили! — указывая на мертвеца в тележке, ответил Деаринд. — Залезем по стене, я разобью окно и влезу в него первым. Сначала спустимся и откроем дверь, потом будем пробиваться наверх.

— Пробиваться? — испуганно уточнила Вельмира.

— Я не знаю, что там. Может, старик не один, — предполагал Деаринд, приближаясь к стене башни. — Может, он держит при себе пару телохранителей или… собак?

Вельмира старалась не поддаваться страху, который наводили на неё слова напарника, но уже не могла избавиться от подсознательного волнения. Деаринд подошёл к стене, осторожно проверил на прочность несколько камней и, убедившись, что они не вываливаются из своих мест, медленно полез наверх. Уступ за уступом, он приближался к окну и, достигнув его, левой рукой взялся за каменный подоконник, а правой выхватил топор из-под ремня. Деаринд размахнулся и, не щадя древесину, разнёс большую часть окна одним ударом. Зацепив лезвием остатки оконной рамы, он выдернул её и расчистил себе путь. Вельмира стояла внизу и смотрела на убийцу: его силуэт скрылся в башне, но через несколько секунд темноволосая голова высунулась наружу.

— Залезай, здесь никого! — крикнул Деаринд и снова скрылся.

С грациозностью кошки воровка залезла по стене до окна и забралась в него. Внутри был один из этажей башни, похожий на жилую комнату: здесь стояла старая одноместная кровать, шкаф с потрёпанной одеждой и пара старых сапог. Ветер, проникающий через выломанное окно, колыхал паутину, раскинувшуюся по всем углам помещения, и сдувал с интерьера пыль вниз и вверх по спиральной лестнице, идущей вдоль внешней стены. Деаринд обыскивал шкаф, выбрасывал из него вещи, но, не найдя ничего ценного, обернулся к напарнице.

— Здесь ничего нет! Спустись и найди, как открыть ту проклятую дверь, а я поднимусь выше и найду старика, — повелительным тоном сказал убийца, проходя мимо неё, и медленно зашагал по скрипящим ступеням к верхнему этажу.

Вельмира не любила, когда ей указывали, что делать, но была готова пойти на эту жертву, чтобы хоть как-нибудь сблизиться с Деариндом. Несмотря на его грубость и стабильное отсутствие улыбки, она верила в лучший исход этих отношений, наивно полагая, что разогреет сердце хладнокровного садиста до температуры таяния. Вельмира послушно кивнула уходящему Деаринду и спустилась вниз. Старые деревянные ступени скрипели под ней, но выдерживали её лёгкую поступь. На нижнем этаже лежало ещё одно свежее тело, уже наполнявшее помещение трупным запахом. Этот этаж освещал факел, из последних сил пылавший на стене; у двери был железный рычаг, очевидно, открывавший её, а по комнате были распределены ящики и сундуки с неизвестным содержимым. Воровка приблизилась к старому рычагу и, приложив некоторые усилия, потянула его вниз. Дверь поднялась, сохраняя вертикальное положение, словно её просто сдвинули с места. Феорис подбежал ко входу в башню и обратился к девушке:

— Ну что там? Есть что-то интересное?

— Кровать, шкаф и куча сундуков. Старик засел где-то наверху, Дин поднимается к нему, — Вельмира говорила торопливо и взволнованно.

— Кровать! — обрадовался алхимик. — Затащим туда Рогеля? На ней мне будет легче работать, чем в телеге. Ему становится хуже, — с сочувствием и печалью продолжал он. — Жар, внутреннее кровотечение, сильный отёк… если на верхнем этаже этой башни не окажется порядочной лаборатории, то до следующей ночи наш добродетельный рыцарь не доживёт.

— Хорошо, давай попробуем, но учти: я слабее Дина, — согласилась воровка.

Тем временем Деаринд поднялся на верхний этаж башни. Он оказался не последним — лестница продолжала вести наверх. Здесь стояли несколько столов с разложенными на них человеческими конечностями и органами, склянками с кровью и яркими жидкостями неясного назначения. Деаринд подошёл, внимательно осмотрел их, взял одну из склянок, открыл и понюхал. Запах напоминал смесь луговых цветов и чего-то цитрусового. Убийца посмотрел наверх, словно пронзая взглядом потолок этажа, и пробормотал:

— Всё равно ты никуда не денешься отсюда.

Он взял пару склянок и спустился на этаж ниже, где его встретили попутчики, несущие тяжёлую тушу раненого рыцаря на кровать. Деаринд поставил склянки на тумбочку, помог им, а затем обратился к Феорису, указывая на склянки:

— Как думаешь, что это?

Алхимик с искренним любопытством осмотрел склянки, откупорил их и понюхал по очереди. На его лице отразилось изумление близкое к шоку.

— Где ты их взял?! — вскрикнул он.

— Наверху, там ещё несколько стоят, — указывая пальцем в потолок, ответил убийца. — А что? Что это такое, Феорис?

— Их используют для стимуляции регенерации тканей. Такие смеси нам сейчас нужны, как кислород! Именно они могут спасти Рогеля! — воодушевлённо вскрикивал алхимик.

Он побежал наверх и принялся осматривать всё, что находилось на столах, под столами, в ящиках или было пятнами разлито на полу. Деаринд поднялся вслед за ним, но как только оказался на этаже, Феорис со скоростью ветра понёсся вниз. Чуть ли не спотыкаясь, он пробежал по лестнице и, оказавшись на первом этаже, стал открывать один ящик за другим. Вельмира бесшумной походкой поднялась к Деаринду и встала рядом с ним в ожидании.

— Похоже, алхимика ты занял надолго. А нам что делать? — спросила она.

— Поднимемся выше и найдём старика. Я хочу знать, чем он здесь занимался и что сделал с деревней.

Дав воровке суровый, но конкретный ответ, Деаринд пошёл по ступеням наверх, но как только поднялся повыше, мимо его правого бедра, разорвав волокна кожаных штанов, просвистел арбалетный болт.

— Что за…?! — вскрикнул от неожиданности убийца и дёрнулся вперёд, чтобы избавиться от угрозы.

Ступени кончались на этом этаже. Здесь была лаборатория, множество инструментов и развёрнутых книг. На следующий этаж вела ветхая ручная лестница, наверху которой безумный старик на глазах Деаринда захлопнул люк. Секунду спустя над люком раздался грохот и треск ломающейся древесины.

— Проваливайте из моей башни! — глухо послышалось сверху.

— Сперва ты ответишь на мои вопросы! — крикнул в ответ Деаринд, поднимаясь по лестнице.

Ступеньки скрипели и прогибались под ним, внушая опасения, но убийца, слишком занятый стремлением к цели, поднялся до люка и попытался приподнять его топором. Прямо на нём лежало что-то очень тяжёлое и, поняв это, Деаринд спустился обратно. Он молча осматривал потолок и пережёвывал мысли, возникавшие в его тёмном разуме.

— Ну что, снова через окно? — с улыбкой предложила Вельмира, стоявшая сзади.

Убийца посмотрел ей в глаза, кивнул и подошёл к единственному окну на этом этаже, выходящему на озеро. Он выбил топором оконную раму, вылез головой наружу и посмотрел на крышу. Чердак находился в черепичном конусе, и с этой же стороны в нём было большое отверстие, укрытое от дождя самодельным навесом.

— Здесь можно залезть, — тихо сказал Деаринд, вернувшись в пределы комнаты. — Но мне нужна будет страховка. Пригляди за люком, а я найду верёвку.

Вельмира послушно встала у лестницы, проводила взглядом спускающегося по лестнице Деаринда и опёрлась спиной на холодную стену башни. Она чувствовала нарастающее раздражение от того, что спаситель чёрств и игнорирует её. Слово «другая» было самым тёплым и приятным, что ей довелось услышать за две недели пребывания в компании, и вряд ли его можно было определить как завуалированное признание в симпатиях. Воровка сползла по стене на пол, погружаясь в полные печали раздумья, и не заметила, как прошло время до возвращения причины этих эмоциональных мук. Деаринд подошёл к ней, держа в левой руке верёвку, смотанную в кольцо, а правой коснулся её плеча.

— Всё в порядке? — спросил он, глядя на неё сверху вниз.

— А? Да, — растерянно ответила смущённая девушка и вновь поднялась на ноги.

На поясе Деаринда болтался увесистый свёрток диаметром в два кулака, а за ремнём висел его любимый топор. Он смотрел воровке в глаза, приподняв брови, и с едва заметным подобием улыбки продолжал говорить:

— Я раздобыл верёвку и всё необходимое, можно лезть. Привяжи меня к чему-нибудь крепкому в комнате.

— Постой, а если он снова в тебя выстрелит? — обеспокоенно спросила Вельмира.

— Это мне и нужно, — полушёпотом ответил убийца, привязывая верёвку к поясному ремню. — Привязывай с запасом, чтобы я смог свободно двигаться, когда поднимусь.

— Как это «нужно»?! — изумилась девушка, завязывая узел на одной из потолочных опор.

Деаринд приложил указательный палец к губам, не многозначительно намекая напарнице, что у него всё под контролем, а вопросы и крики излишни. Он вылез в окно и вскарабкался немного выше, затем прижал бедром к стене свёрток, который висел у него на поясе, развязал его одной рукой и ей же вынул содержимое. Это была отрезанная человеческая голова. Пальцы его левой руки, крепко сжимавшие каменный выступ из стены, уже покраснели от напряжения, но убийца продолжал держаться, пока далеко внизу плескались тихие волны озера. Деаринд обмотал отрезанную голову тканью так, чтобы это было похоже на подшлемник или плотный капюшон, повернул боком, закрывая от полной видимости окоченевшее выражение мёртвого лица, и поднял её над собой достаточно высоко, чтобы она стала заметна с чердака.

— Вот теперь-то я тебя достану! — вскрикнул Деаринд, слегка двигая голову.

Провокация удалась: в следующее мгновение арбалетный болт выбил мёртвую голову из рук Деаринда и отправил её в озеро. Убийца забрался на чердак и застал старика перезаряжающим арбалет.

— Ах ты… — захрипел тот, но был перебит сильным ударом ноги в живот.

— Вот теперь поговорим, — грозно прорычал Деаринд, выхватывая левой рукой арбалет у хозяина башни. — Лишнее движение резко испортит мне настроение, так что… сиди тихо, старик.

Убийца прошёлся по скрипящему полу, срезал со своего пояса страховочную верёвку и поднял с люка упавший шкаф. Воспользовавшись моментом, старик подскочил к Деаринду и хотел ударить его в спину ножом, который прятал за поясом, но убийца среагировал на первые же колебания в воздухе, развернулся и схватил противника за вооружённую руку. Деаринд перебросил его через плечо, выхватил нож и приставил к горлу незнакомца. Только теперь он смог детально разглядеть человека, с которым встретился. У него были мешки под глазами, радужная оболочка глаз поблёкла, зубы гнили и разрушались, но кожа казалась здоровой и не такой старой, несмотря на затягивающиеся шрамы и дефекты.

— Говори: что ты сделал с деревней, зачем убивал всех этих людей и… кто ты, чёрт возьми, такой? — настойчиво выпытывал убийца.

Старик хрипло засмеялся и закрыл глаза. Возмущённый такой реакцией, Деаринд сильнее прижал лезвие к его горлу и продолжил говорить ещё более угрожающим тоном:

— Отвечай или я просто убью тебя!

— Стой! — вдруг донеслось снизу.

На чердак поднялся вспотевший и взъерошенный Феорис.

— Его нельзя убивать! — вскрикнул он, указывая на старика.

— Почему же? — с недовольным рыком спросил Деаринд.

— Потому что он… бессмертен.

Ряд гнилых зубов исказился в довольной улыбке, а потускневшие глаза заблестели. Деаринд смотрел попеременно на Феориса и на старика, то поднимая, то опуская взгляд.

— Что? Как? — в недоумении спрашивал убийца.

Алхимик подошёл ближе, присел перед лежащим на полу стариком и заговорил:

— Я нашёл его дневник. Он проводил опыты на людях и смог каким-то образом все одноразовые процессы в организме превратить в цикл. Клетки его тканей, органы, кости… регенерируют. И пока я не выяснил, как он это сделал, его нельзя убивать.

Деаринд отпустил потенциальную жертву, выбросил его нож с чердака и поднялся на ноги. Пожилой учёный отдышался, поднял верхнюю половину торса и заговорил высоким ехидным голосом:

— Я уж думал, мне конец! Стать бессмертным, а потом вдруг умереть в своей же башне от клинка негодяя — какая чудовищно ироническая судьба меня бы постигла! Спасибо, незнакомец, кто бы ты ни был, — обратился он к Феорису, встал с пола и отряхнулся.

— Если ты так дорожишь жизнью, то почему не отвечал на вопросы? — спрашивал его Деаринд, держа правую руку на своём топоре. — Я же сказал, что убью тебя. А ты начал смеяться!

— Оттого и смеялся, что убьёшь! Я прожил уже сто тридцать восемь лет. Когда живёшь так долго, хочется, чтобы числа продолжали расти, ведь раньше столько никто не проживал. А я бы пал не жертвою старости, а от ножа какого-то незнакомца, который ворвался с приятелями в мою башню и стал тут всё крушить. Ты мне два окна разбил! — обвинительно закончил болтливый старик.

— Если не объяснишь, что стало с деревней перед твоей башней, я тебе ещё и череп разобью, — не меняя тона, проговорил Деаринд сквозь обозлённо стиснутые зубы. — Там всё ещё горят огни, но все люди, которых мне удалось найти — мертвы. Я лучше других знаю, как легко запачкать руки кровью, но для этого всё же нужна причина. Говори!

— Ой, да что говорить! — махнув рукой, продолжал старик. — Мне нужно было много образцов тканей и крови для опытов. Вот я их и… добыл. А останки в озере топил. В больших мешках с камнями. Кстати, насчёт озера… — после этих слов он с удивительной прытью разогнался и прыгнул с чердака башни прямиком во тьму ночи.

Деаринд подбежал к краю, но не успел ничего сделать. В воде у обрыва за башней виднелись свежие всплески, а глубина водоёма, судя по всему, была внушительной.

— Тварь, он прыгнул прямо в озеро! — в гневе кричал убийца и стал брать разгон, чтобы прыгнуть вслед за ним, но Феорис схватил его за плечо и остановил.

— Ты что?! — вскрикнул алхимик. — Пусть проваливает, куда хочет, не убивай его! Если не умрёт от воспаления лёгких или не сгинет в этом озере, то войдёт в историю! Такие, как он… это надежда всего человечества!

— Надежда человечества, которая истребляет целые селения ради своих опытов?! Это не грязные придорожные грабители и не обжоры из больших городов, это простые люди, Феорис! — ревел окончательно вышедший из себя Деаринд.

Алхимик продолжил отстаивать свою точку зрения:

— Цена не имеет значения, важен результат! А результатом может стать настоящий прорыв. Что, если все станут бессмертны, как он? Или хотя бы будут жить по две сотни лет! Ты представляешь, сколько можно сделать за две сотни лет?! А если его опыты помогут исцелить все болезни? Или вернуть плодородие этим проклятым землям? Разве оно того не стоит?

Деаринд сделал пару шагов назад и сел на сундук. Его взгляд устремился куда-то за тёмный горизонт, а руки, готовые сломать шею первому, кто в них попадётся, опустились.

— Не стоит, — мрачным полушёпотом сорвалось с его уст. — В этом мире слишком много грязи, чтобы позволять ей существовать ещё дольше. Города отравляет своей безграничной властью наглая элита, а деревни исчезают по вине учёных, для которых люди сродни крысам. Что это за время такое, Феорис? — в голосе Деаринда ощущалась небывалая степень разочарования. — Что за время, в котором люди не могут честно жить и быть вознаграждены за это? Почему мы вынуждены убивать друг друга, чтобы продолжать исследования, сохранять титулы или просто… существовать?

Феорис не знал, что ответить павшему духом убийце. Нравственная философия его мало заботила, он всегда был рационалистом и теоретиком, заинтересованным в будущем, и не предавался размышлениям о проблемах настоящего.

По скрипящей ручной лестнице спешно поднялась Вельмира. Она подбежала к замолкнувшим попутчикам и заговорила дрожащим голосом, вытирая слёзы с бледных щёк:

— Рогель… не дышит.

Феорис спохватился и молниеносно спрыгнул в люк, а Деаринд, сохраняя прежнее выражение лица, остался сидеть на месте, глядя во тьму.

— А ты? Даже ничего не скажешь? — изумлённо спрашивала воровка.

Деаринд посмотрел в её блестящие от слёз глаза, а затем снова на манящую чёрную бездну.

— Нет, — ответил он.

— О, боги… — бормотала девушка, закрыв лицо руками.

Не дождавшись никакой реакции от убийцы, она спустилась обратно, чтобы помочь Феорису. В разуме Деаринда происходило бушующее противоборство беспокойных мыслей: он хотел, чтобы Рогель выжил, но знал, что этого не произойдёт; опасался, что в случае смерти рыцаря Феорис вернёт его к жизни с помощью науки или оккультных ритуалов, и тогда самый большой спор в жизни Деаринда будет проигран; чувствовал какое-то подсознательное влечение к Вельмире, но был совершенно убеждён, что любой шаг в её сторону сделает только хуже. Завершением череды сомнений стало ощущение сожаления о том, что он вообще стал объединяться с кем-либо и собирать эту компанию. «Зачем?» — спрашивал себя Деаринд не в силах найти ответ.

Деаринд подошёл к краю башни и смотрел на озеро. Из деревни вели четыре дороги, а озеро можно было переплыть на лодке, но ему это место казалось тупиком. Интуиция больше не вела его за руку — теперь вместо неё была тишина. Но, к великому удивлению Деаринда, из-под обрыва вдруг выполз маленький силуэт, размахивающий веслом. Маленькая деревянная лодка двигалась от башни в сторону противоположного берега, а в центре неё сидел замотавшийся в медвежью шкуру лысый старик. Деаринд вдруг почувствовал, что его жизнь ещё имеет смысл, а цель ясна, как никогда прежде. Он снял со спины арбалет Феориса, но вдруг понял, что в спешке забыл снаряды. Арбалет старого учёного, лежащий на полу в углу чердака, тоже был разряжен. Но убийца всё равно чувствовал внутренний подъём и чувство обретённой цели.

— Эй, старик! — вскрикнул Деаринд, и его голос эхом пронёсся над озером.

Напуганный до мурашек учёный обернулся и, увидев Деаринда под черепичным конусом, увеличил частоту и силу взмахов веслом.

— Мы с тобой ещё встретимся! — продолжал убийца, распространяя эхо далеко вокруг. — Тогда и посмотрим, какой ты бессмертный, — он закончил пониженным тоном и, довольно улыбнувшись, проводил удаляющуюся лодку взглядом.

Что теперь ожидало таинственного бессмертного старика и путников, которые его нашли, — знал лишь ветер.

Часть вторая: «Схватка с Пустотой»

«Мир меняется лишь

благодаря тому, что всякая

жизнь завершается смертью».

Деаринд

В одном из городов, забывших своё имя. Две недели спустя

Маленькие босые ноги несли своего неуклюжего владельца по грязной улице, спотыкались, бились о камни, но в конце концов достигли цели. Мальчишка ростом ниже спинки стула с трудом толкнул тяжёлую окованную дверь и вошёл в трактир. Он взволнованно осматривал посетителей, пока не увидел того, к кому пришёл — высокого мрачного мужчину с тёмными, давно не мытыми волосами, свисающими вдоль лица. Мальчик осторожными шагами подошёл к нему и подёргал за плащ. Незнакомец грузно повернулся на табурете и наклонился к ребёнку, который его потревожил.

— Что ты узнал? — спросил он мальчишку сухим, холодным голосом.

— Сначала плата! — дерзко потребовал мальчик и протянул ладонь.

Мужчина неслышно пробормотал пару ругательств и положил в маленькую ладонь медную монету.

Мальчик недовольно осмотрел её и, вернув свой взгляд на собеседника, возразил:

— Ты обещал пять!

— Остальное получишь, когда всё расскажешь, — невозмутимо говорил мужчина.

Мальчик прищурился и скорчил злую гримасу, а затем жестом попросил мужчину следовать за ним. Вдвоём они вышли из трактира на сырую улицу, выстроенную в серо-коричневых тонах. У входа оказались ещё два мальчика и девчонка их же возраста, бедно одетые и худые.

— Он дал тебе деньги? — спросил один из детей, очевидно, являвшийся главным в этой ватаге.

Он был ещё совсем мал, на вид не более десяти лет, но его тело покрывало большое количество шрамов различного размера и давности — какие-то из них были совсем свежие.

— Нет, дал только медяк и сказал, что отдаст остальное, когда мы ему всё расскажем! — ответил мальчик, вышедший из трактира.

Предводитель этой группы подошёл к мужчине и с серьёзным видом осмотрел его с ног до головы: потрёпанная одежда, два топора, заткнутых за поясной ремень с разных сторон, и щетинистое лицо человека, оставившего за собой длинный кровавый след.

— Знаешь, что о тебе в городе говорят? — поинтересовался главный из детей, глядя незнакомцу в глаза.

— Мне плевать, — строго ответил мужчина. — Скажите мне, что знаете о том старике, и катитесь прочь.

Дети встали теснее, а их предводитель приблизился к мужчине вплотную.

— Тебе плевать, а нам, вот, не плевать — репутация важна! — не по возрасту деловым тоном заговорил этот мальчик.

Мужчина молниеносным движением схватил его за горло и одной рукой поднял над землёй. Маленькие ноги и руки судорожно болтались и упирались в обидчика, пытаясь оттолкнуться, но ничего не выходило. Друзья мальчика, осознав угрозу, предательски разбежались, попрятались по углам и переулкам и наблюдали за происходящим с безопасной дистанции.

— Я ведь просил по-хорошему… — грозно заговорил мужчина, сжимая горло мальчишки. — Я просил рассказать мне, что вам известно. И пообещал заплатить. Какие с этим проблемы? А?

— Дин, прекрати! Это же ребёнок! — вскрикнул чистый женский голос неподалёку.

Вельмира сидела на телеге рядом с Феорисом в двадцати шагах от трактира. Она поднялась с места и с тревогой смотрела на происходящее.

— Я же… ребёнок… — повторял слова воровки задыхающийся в железной хватке мальчик.

Деаринд отпустил его и тот рухнул в грязь. Мальчик лежал на притоптанной, мокрой земле в тени своего устрашающего обидчика и кашлял, восстанавливая дыхание.

— Если побежишь, отрублю тебе ногу, — сурово говорил Деаринд, присаживаясь на корточки рядом с мальчиком. — А если расскажешь про старика, то я дам тебе обещанные монеты и отпущу.

Продолжая кашлять, мальчик кивнул несколько раз.

— Хорошо, я… — он задышал свободно и начал говорить. — Я видел его вчера в восточной части города. Но знаю, что чаще бывает он в северной, недалеко от ратуши. Говорят, этот дед что-то пообещал нашему лорду и теперь… все двери для него должны быть открыты, все замки отпёрты, чего бы он ни попросил.

— Все двери и все замки, чего бы ни просил? С чего вдруг такие привилегии? — удивлённо спрашивал Деаринд.

— Не знаю, честно. Знаю только, что… народу вокруг этого старика собирается больше и больше. Это всё, клянусь! — с мольбой закончил мальчик и снова, уже без прежней уверенности, встретился глазами с убийцей, чей силуэт в этом городе не ловит доброжелательных взглядов.

Деаринд долго и пристально смотрел на него, убеждаясь, что больше сведений он не получит, а затем вложил в руку мальчика несколько монет, поднялся и произнёс лишь одно слово: «Хорошо».

Вельмира наблюдала за этим диалогом и облегчённо выдохнула, увидев, что с мальчиком всё в порядке. Деаринд молча забрался на телегу и щёлкнул кнутом над конями. Колёса со скрипом закрутились по грязной дороге. За прошедшие дни трое странников, сведённые судьбой, изменились совсем немного: Деаринд, воодушевлённый целью и общением с Вельмирой, стал разговорчивее; Вельмира же, предаваясь своим мечтам и чувствам, ежедневно пыталась разговорить убийцу, расшевелить в нём всё человеческое и получше его узнать, а Феорис закопался в книгах и дневниках, найденных в башне бессмертного алхимика, что сделало его ещё менее активным собеседником, чем прежде.

— Не понимаю вашей одержимости этим стариком, — с некоторым беспокойством заговорила Вельмира. — Могли бы уже давно оставить погоню, заняться своими делами, объявить себя независимым отрядом наёмников или дружно устроиться к какому-нибудь лорду в охрану, чтобы скопить денег и…

— Не хватало мне ещё толстосумов обслуживать, — буркнул Дин, перебивая воровку.

— Да, тут я соглашусь с нашим мрачным другом, — более дружелюбно сказал Феорис. — Ты прекрасно знаешь, что на кону, Вэл, — раз старик служит лорду, значит, он ещё не выжил из ума окончательно. Если мне удастся договориться с ним, то я смогу продолжить его труды и, возможно, найти ключ к вечной жизни!

— Или я просто убью его, и вот тогда… поедем по своим мирным делам, — спокойно дополнил убийца.

Вельмира подсела ближе к Деаринду и едва ощутимо коснулась его плеча.

— Зачем тебе это? — спросила она, с тревогой и непониманием глядя на убийцу.

Деаринд опустил взгляд и нахмурился, думая над ответом.

— Я… — он запнулся, перебирая свои мысли. — …думаю, нельзя никому позволять становиться бессмертным.

Феорис поднял на него вопросительный взгляд. Деаринд продолжал:

— Мир меняется лишь благодаря тому, что всякая жизнь завершается смертью. Смерть — это стимул. Если мы перестанем умирать, то нам не к чему будет стремиться и нечего бояться, мы пресытимся своей бесконечной жизнью и всеми её благами, а затем наше бессмертие станет нас утомлять.

— Но речь ведь о бессмертии достойнейших из людей, а не обо всех подряд! — оспорил Феорис.

— Да? — в голосе Деаринда слышалось явное недовольство. — И кто будет выбирать этих «достойнейших»? Ты? Я? Или лорды, которым старик продаст свои секреты? Скажи мне, Феорис, когда в истории человечества великие идеи и великое оружие попадали в руки хороших людей и задерживались там хоть на какое-то время?

— Ну, к примеру… — Феорис запнулся, размышляя над словами убийцы, но так и не нашёл, что сказать.

— О том и речь, — утвердительно произнёс Деаринд, завершая свою мысль. — Поэтому при встрече с этим стариком я не буду долго ждать с приговором — у тебя, скорее всего, будет две минуты, чтобы убедить меня не разрубить его на куски.

— А если бы я сказал тебе, что смогу с помощью этого старика воскресить Рогеля? — загорелся вдруг Феорис.

Вельмира внимательно слушала диалог, и теперь с особенно трепетным ожиданием посмотрела на Деаринда, желая увидеть в нём искру человечности, пробуждение светлой памяти о друге или хоть что-нибудь положительное. Убийца заговорил неуверенно:

— Рогель… был одним из лучших людей, каких я знал.

В этот момент лёгкое и едва ощутимое, но ядовитое по своей природе чувство обиды и ревности промелькнуло у Вельмиры. Она подумала: «Он сказал «одним из лучших» о Рогеле! Он никогда ни о ком так не говорил. А сказал бы он то же самое обо мне? Ведь «один из» означает, что в их числе могу быть и я. Хотя куда мне до лучших… даже до хороших…» — и так предалась она своим собственным мыслям и сомнениям, утратив внимание к разговору между алхимиком и убийцей. Тем временем Деаринд продолжал говорить о Рогеле:

— И всё же я не позволил бы тебе воскресить его. Во-первых, он уже долгое время кормит червей и мух. Во-вторых, даже если опыт был бы удачным, я уверен, что это не был бы тот же Рогель. Возможно, мне всё ещё хочется верить, что у нас есть душа.

— То, что я верну к жизни умершее тело, не противоречит наличию у нас души, — комментировал Феорис. — Ведь совсем не факт, что оно вернётся вместе с душой, в существовании которой я сомневаюсь. Может, именно в душе и кроется стержень нашего характера или, может, наши глубинные помыслы, мечты или… ещё что-то. А может, её правда нет.

— Если есть, то зачем нам камень по имени Рогель вместо нормального Рогеля? — спросил Деаринд с невольной усмешкой. — Забудь.

— Ладно-ладно, я понял, в следующий раз приготовлю для тебя другие аргументы, — смирился Феорис и отвернулся, осматривая город.

Вельмира вернулась из своего сознания в реальность и вдруг пересела вперёд, на скамью возничего, на которой сидел Деаринд. Он неловко поёжился, не понимая, зачем она это сделала, и ждал продолжения.

— Ты сказал… — зашептала воровка, не желая делать этот разговор публичным. — Что после убийства старика мы могли бы «заняться мирными делами». Что ты имел в виду?

— Ничего конкретного, — смущённо ответил Дин. — Просто… я не знаю, Вельмира, я всю жизнь живу, как гончий пёс: беру след и преследую. Когда догоняю и выполняю свою основную функцию, мне нужен новый след. Я не умею… жить иначе.

— А если бы кто-то тебя научил? — голос Вельмиры стал необычайно нежным и спокойным.

Деаринд чувствовал в её шёпоте что-то очень личное и, возможно, по-своему чарующее, но он всё ещё не понимал, как должен к этому относиться. Он вдруг заметил, что рука воровки скользнула по его левому плечу и легла около шеи. Деаринд напрягся. В его сознании, привыкшем молниеносно реагировать на любые перемены в обстановке, стало пусто — он не знал, что думать и что делать.

— Я… — дрожащим полушёпотом заговорил Дин. — …не знаю. Ты научила бы?

Вельмира прикрыла глаза и медленно кивнула несколько раз с улыбкой на лице. Возможно, она ждала поцелуя, но Деаринд просто смотрел на неё в полном изумлении, осознавая, что истинное спасение его души — если таковая существует — не умерло в той башне вместе с рыцарем, отдавшим жизнь за свою нравственность, а жило всё это время в тихой и ласковой воровке, которую он не ценил и не замечал, а спасал и поддерживал по причинам, остававшимся тайной даже для него самого. Теперь эта тайна постепенно раскрывалась подобно просыпающемуся по утру бутону цветка.

Кони вдруг остановились и недовольно зафыркали — дорога кончилась. Перед компанией предстало двухэтажное здание ратуши с острой крышей и колокольней наверху. Это место и было их целью.

— Ага! — воскликнул Феорис. — Приехали!

Вельмира посмотрела в глаза Деаринду, всё ещё не вышедшему из оцепенения, подмигнула ему и спрыгнула с телеги. Она перекинула лук через спину, повесила колчан со стрелами за поясницей и пошла вперёд к двум стражникам, стоявшим у ворот ограждённой территории. Деаринд проводил взглядом грациозную воровку, встрепенулся и спрыгнул с телеги вслед за ней. Позади шёл и алхимик со своим дневником, пристёгнутым цепочкой к поясу робы с капюшоном, арбалетом за спиной и маленьким ножом в узорных ножнах под ремнём.

Один из стражников дремал, опираясь головой на свою алебарду, а второй сидел на корточках и рисовал что-то ножом на земле, сохраняя лицо настолько недовольное, что казалось, будто весь город сговорился, чтобы его обидеть. Сидевший поднялся, стоявший проснулся, и вдруг они спросили синхронно, будто братья-близнецы:

— Вам чего?

Стражники переглянулись, удивившись своему буквальному единомыслию, и снова уставились исподлобья на приехавших незнакомцев. Деаринд сделал шаг вперёд.

— Мне нужно поговорить с лордом, — твёрдо сказал он, по старой привычке держа одну руку на правом топоре.

— Всем нужно! — насмешливо вскрикнул алебардщик. — Да только не всем можно! Чего вы от него хотите?

— Расспросить об одном важном госте этого города, — вмешался Феорис. — Господа, вы поймите, мы лишь обсудим с ним кое-что, не представляя угрозы и проблем ему, вам или кому-то ещё. Только и всего! Пять минут разговора, неужели это так дорого стоит?

— Ты прав, не так уж и дорого: пятьдесят серебра! — с наполовину беззубой широкой ухмылкой сказал тот стражник, что рисовал на земле.

Деаринд решил не ждать развития этого диалога. Взмахом правой ноги он выбил всю дерзость из того, кто просил денег, а далее вцепился в алебарду второго, прижал его к каменной колонне у ворот и ударил головой в нос с такой силой, что тот мгновенно потерял сознание. Первый стражник попытался подняться, нащупывая в грязи свой нож, но уже через секунду его лицо было вбито в землю чёрным сапогом Деаринда.

— У нас нет времени на этот трёп, — прорычал убийца. — Феорис, привяжи их к забору, верёвки есть в телеге. Я пока обойду ратушу кругом и осмотрюсь с Вельмирой.

Феорис кивнул и побежал за верёвками. Деаринд решительным шагом направился вглубь участка, а Вельмира, следуя за ним, сняла лук и крепко сжала его в руке. Ей не совсем нравился подход Деаринда к решению любых проблем, но сейчас это могло быть компании весьма на руку.

— Ты и с лордом так же «поговоришь»? — спросила она, заглядывая в окна ратуши.

— Зависит от лорда, — спокойно ответил Деаринд и прильнул к стене здания.

Он провёл пальцами по тонкому стеблю плюща, расползающемуся по всей ратуше, и обернулся к Вельмире.

— Вряд ли у него много слуг — участок запущен. Фонтаны сухие, ограда ржавая, — перечислял убийца, обводя взглядом двор ратуши, действительно видавший лучшие времена и требующий ухода. — Всё заросло и запылилось. Лорд здесь… как символ ушедшей эпохи, чистая формальность, оставленная на память.

— Ты непривычно красиво говоришь, — заметила Вельмира, но тут же прикрыла рот ладонью от неловкости, подумав, что её слова могут быть оскорбительными. — Я имею в виду, что обычно…

— Не надо объясняться, — перебил её Деаринд, заворачивая за угол здания.

Вельмира кивнула и последовала за ним. Деаринд осторожно шёл вдоль стены и смотрел на единственный балкон, оказавшийся с задней стороны ратуши.

— Я так говорю, потому что в годы обучения избродил десятки таких участков в своём сознании и в реальности. Думаю, можно даже составить некую классификацию существующих лордов, их ратуш, поместий и личной охраны, но… — Деаринд вдруг замолчал, услышав шум у выхода на балкон.

— Эй, кто там? — донеслось изнутри.

Голос был бурлящим, как кипящее масло, а речь нечёткой — можно было смело предположить, что это сказал человек, страдающий от непростительного для этих времён ожирения. Деаринд схватил Вельмиру за запястье и рывком переместился ровно под балкон, чтобы сверху их невозможно было заметить. Вельмира замерла от испуга, но вдруг обратила внимание на руку напарника, крепко держащую её запястье, и что-то в этом моменте стало казаться ей приятным и даже интимным, хотя Деаринд, очевидно, ничего особенного не вкладывал в своё действие — он взял Вельмиру за руку из соображений их безопасности, потому что в её реакции и тактичности он не был уверен так же, как в своих.

— Леви, сходи-ка вниз, проверь, что там! — снова послышался голос незнакомца.

— Командует. Это он, — прошептал Дин.

Убийца, имеющий огромный опыт в диверсиях такого рода, оглядел стены рядом с балконом и тихо сказал:

— Куча уступов и углов, можем залезть на балкон и удивить его.

— Как тогда, в башне? — вспомнила Вельмира.

— Да, но… надеюсь, в этот раз обойдётся без арбалетов, — усмехнулся Деаринд и полез первым.

Осторожно прощупывая пробелы в каменной кладке и рельефные выступы, он добрался до балкона. Деаринд повис с наружной стороны ограждения, упёрся ногами в балкон и опустил одну руку для Вельмиры. Воровка перекинула лук через спину, подпрыгнула и схватилась за руку убийцы.

Через мгновение тонкий занавес колыхнулся, и они оба, в полной боевой готовности, оказались внутри просторной комнаты, в которой за большим столом сидел мужчина, в грузе своих многослойных одежд и столь же многослойных жировых складок потерявший последние намёки на очертания шеи и челюсти. Лорд оцепенел с приподнятой ко рту кружкой эля. Он сделал резкий глубокий вдох, явно готовясь вскрикнуть, но Вельмира натянула тетиву, угрожающе наставила на него лук и прошептала сквозь зубы:

— Молчать.

Деаринд медленно подошёл к столу лорда, присел на окованный сталью край и взял с его тарелки куриную ножку. Убийца с наслаждением откусил от неё кусок, прожевал его и произнёс:

— Хорошо живёшь, толстопуз. Судя по обхвату твоего торса, у тебя очень мало друзей: либо они умерли от голода, отдав тебе всё, что имеют, либо ты их самих уже съел. Может, и то, и другое.

Лорд с недоумением метал свой взгляд между Деариндом, сидящим прямо перед ним, и Вельмирой, которая всё ещё придерживала тетиву в готовности выстрелить.

— Ч-чего вы хотите? — заикнувшись, прошептал лорд.

— Кое-что узнать, — спокойно и несколько невнятно говорил убийца, пережёвывая куриное мясо, и вдруг отвлёкся. — Чёрт, давно не ел свежего жареного мяса. Слушай меня внимательно, толстяк, — тон убийцы стал более угрожающим, а пронизывающий взгляд впился в глаза трусливого держателя местной власти, вжимающегося в своё кресло. — Дело такое: я ищу старого лысого алхимика, который, по слухам, сейчас работает на тебя. Если поможешь до него добраться без лишних проблем, самым большим ущербом за сегодня для тебя станет курица, которую я съем. Ну, и сломанные носы двух болванов у входа, этого уже не исправить.

— Кримвеллер?! Как знал, что от него будут проблемы, неспроста он так спешил всё время, — Лорд хлопнул себя по ляжке, закрепляя этим жестом подтвердившиеся опасения.

— Кримвеллер, — повторил себе под нос Деаринд, отведя взгляд в сторону.

Вельмира в это время медленно шагала к двери, ведущей из комнаты, чтобы в случае угрозы среагировать на неё, но продолжала поглядывать на лорда в готовности выстрелить. Растолстевший мужчина, сидевший за столом, принялся рассказывать:

— Этот старик объявился неделю назад и заплатил мне кучу денег за то, чтобы я выделил ему участок за городом, позволил отстроить там лабораторию и пользоваться всеми ресурсами города, — говорил он, чувствуя, что атмосфера постепенно разряжается. — Я и выделил! А потом он стал оказывать различные услуги людям из города и заманил часть народа к себе. Работают там, пёс их разбери, чем они занимаются…

— И где этот участок? — продолжил спрашивать Деаринд и взял с тарелки ещё одну куриную ножку.

— А какая мне во всём этом… — лорд прервался, обратив внимание на левую руку Дина, которая медленно и уверенно схватилась за рукоять топора. — …выгода?

Деаринд тяжело вздохнул, положил ножку на стол и, встав на ноги, достал топор.

— Выгода тебе такая, толстопуз, — заговорил убийца, покручивая топор в руке. — Что ты останешься в живых и продолжишь набивать свой необъятный живот.

— Но если ты убьёшь меня, то ничего не узнаешь. Старик поймёт, что его всё ещё преследуют, и сбежит быстрее, чем ты окажешься в пяти лигах от его лаборатории.

— Я тебя понял, — разочарованно произнёс Деаринд, размахнулся и разрубил на части тарелку с едой, вонзив топор в поверхность стола.

Трещина разошлась по древесине, но убийца не дал лорду времени на комментарии и продолжил говорить уже намного громче и без какого-либо намёка на дружелюбие:

— Первое: для меня это личное дело, и на твою выгоду мне насрать. Второе, тварь: если я сказал, что убью тебя, это не значит, что я сделаю это быстро — перед смертью ты познакомишься со всеми видами человеческих страданий. И третье: тебе стоит принять во внимание, что я ненавижу жалких жирдяев вроде тебя — пирующих на чужом горе, выкачивающих из городов последние соки и совершенно этим довольных! Говори, где алхимик, гнилая ты жадоба, а не то выпотрошу тебя прямо на столе и снова увидишь весь свой обед! — Деаринд уже не сдерживал себя и не заботился о скрытности; он чувствовал, как всё его нутро начинает кипеть и выплёскиваться от корыстных попыток лорда сохранить положение и пополнить свою сокровищницу даже в такой ситуации.

За спиной Деаринд услышал несколько спешных шагов, какой-то скрип и резкий визг Вельмиры. Он обернулся и увидел, что седой незнакомец со шрамами на лице захватил её и держал нож у горла девушки. Деаринд выдернул топор из стола и хотел уже ринуться вперёд, но вдруг услышал со стороны лорда хорошо знакомый ему звук — звук, с которым рычаг натягивает тетиву арбалета перед выстрелом. Лорд, похоже, вынул его из-под стола или из какого-то ещё скрытого места. «Проклятые арбалеты…» — подумал Деаринд, чувствуя желание от души посмеяться над этой издёвкой судьбы, хотя текущая ситуация совершенно не вызывала смеха.

— А ну-ка, не спеши, — прорычал седой незнакомец, прижимая нож к тонкой шее Вельмиры. — Теперь мы будем ставить условия.

— Ага, — согласился с ним лорд, наставивший арбалет на Деаринда.

Вельмира держалась за руки незнакомца, сжимающие её, но не рисковала делать резких движений с ножом у своего горла.

— Прости, он… вынырнул из ниоткуда, — жалобно прошептала она.

Деаринд опустил топор и озлобленно посмотрел на лорда.

— Хорошо сработали. Чего ты хочешь? — спросил убийца, глядя в заплывшие глаза собеседника.

— Твоя подружка пока останется у нас, — ответил толстяк.

— И тот хлыщ с книжкой на поясе — тоже, — подхватил седой незнакомец.

— Что за «хлыщ с книжкой», Леви? — нахмурившись, спросил лорд.

— Да внизу какой-то шастал, я его вырубил и закатал в шторы пока что. Котридж и Балмор его караулят, а братья Онтранды валяются с разбитыми мордами у ворот. Хлыщ с ними, видать, пришёл — вооружённый, хотя тряпьё похуже, не боевое, как у этого, — рассуждал Леви, кивнув в сторону Деаринда.

Дин ругнулся про себя, осознавая текущее положение компании.

— Вас трое… — задумчиво заключил лорд. — Так! Теперь ты меня слушай, бродяга: я держу твоих друзей здесь, а ты выполнишь для меня одну грязную работёнку, как раз по твоей части. Выполнишь — отпущу и скажу, где старик. Сдохнешь там — ну, и так понятно, что ничего ты не добьёшься этим, — усмехнувшись, повелительным тоном говорил лорд. — Я спрячу их так, что, если ты вернёшься ночью, чтобы убить меня, то никогда больше не увидишь ни эту миловидную девицу, ни парня с книжкой. Кроме того… алхимика тебе тоже без моей помощи не найти, ведь лаборатория его не стоит посреди поляны, а местные вряд ли захотят с тобой…

— Ладно-ладно, я понял, прекращай трепаться! — агрессивно перебил его Деаринд. — Вместо этих дурацких угроз лучше скажи, что я должен сделать. Выполню твой проклятый заказ и… вернусь.

Лорд расплылся в широкой улыбке. Леви, взглянув на него, с удивительной точностью повторил гримасу своего повелителя. Деаринд мог бы рискнуть и убить лорда броском топора или метательного ножа, но в этом случае он боялся потерять Вельмиру, поэтому решил, что в этот раз придётся покориться обстоятельствам. Впервые за долгое время убийце было что терять, и он хотел, чтобы так и оставалось.

— Человек дела, а не слова. Хорошо, — довольно говорил лорд, крепко сжимая арбалет в руках.

Он посмотрел на Леви и мотнул головой в сторону выхода из комнаты.

— Не стоит, милорд, — отказал Леви. — Сначала проводим убийцу, потом я разберусь с пленниками. — А то… кто знает, что он умеет?

Дин снова ругнулся про себя.

— Ну, и? Долго мы здесь переглядываться будем? — с нетерпением спросил убийца.

— Так просто? — усмехнулся лорд. — Ты даже не попытаешься? Не сделаешь рывок?

— Любой мой рывок погубит одного из нас, — с печалью сказал Деаринд, посмотрев Вельмире в глаза.

Лорд кивнул в подтверждение этих слов, сохраняя малоприятную улыбку на лице, и заговорил:

— Тогда слушай: в этом городе мне кое-кто очень мешает. Его зовут Нэндир, но отбросы, скопившиеся вокруг него, зовут эту сволочь Нэд. Он мнит себя вестником добрых богов, голосом народа, блюстителем истинных законов и… ещё много кем. Это не важно. Он разбойник и мразь. Важно то, что без него я смогу беспрепятственно контролировать город и, наконец, не беспокоясь постоянно о своей безопасности, уделю внимание людям.

— Безопасности? — Деаринд едва заметно улыбнулся, услышав от лорда это слово. — Для начала научись закрывать балкон. Залезть по стене на второй этаж может даже ребёнок, а уж если к тебе направят кого-то вроде меня… И деньги лучше потрать на охрану и ремонт ограждений, а не на жратву, а то от «беспокойства» уже в кресло не помещаешься.

— Эй, собачье ты отродье, тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы советы давать?! — возмущённо вскрикнул Леви за спиной у Деаринда.

Деаринд лишь слегка повернул голову в сторону Леви и Вельмиры, но проигнорировал услышанные слова, вернул своё внимание к лорду и сказал:

— Я сделаю то, о чём ты просишь. Но если с её головы упадёт хоть один волос, — после этих слов Деаринд указал через плечо на захваченную Вельмиру. — То знай: я превращу твою жизнь в кошмар, и в этот раз не потеряю бдительность! Сегодня вам повезло. Впредь предлагаю не испытывать удачу и послушать меня.

Лорд, временно замерший в испуге от грозного тона Деаринда, снова улыбнулся и встряхнул арбалетом в руках, как бы напоминая убийце, что расклад всё ещё не в его пользу.

— Удивительный ты человек, бродяга, — сказал он с интонацией между насмешкой и восхищением. — Продолжаешь ставить условия даже тогда, когда всё, казалось бы, утеряно, а на тебя направлена неминуемая смерть.

— Смерть в любом случае неминуема. Нашёлся кое-кто, пытающийся это оспорить, но я заставлю его передумать, — спокойно говорил Дин, убрав топоры под ремень.

Он был уверен, что теперь ему ничто не угрожает, потому что его навыки оказались слишком полезны для жадного лорда. Память вдруг выбросила на поверхность сознания недавние слова, сказанные Вельмире: «Не хватало мне ещё толстосумов обслуживать», и от этого воспоминания Деаринду стало не по себе: по коже пробежалась злобная дрожь и невольно сжались кулаки. Но выбора не было.

— Оспорить? Ты о чём это? — заинтересовался лорд.

— Не важно, — отрезал Дин. — Где мне искать Нэндира?

Лорд усмехнулся и пожал плечами:

— Ха, в том-то и дело — не знаю!

Но тут вмешался Леви:

— Говорят, что там «волки, которые никогда не воют». И… какая-то ещё у них есть заковыристая фраза… — он замолк на секунду в попытке вспомнить. — Э-э… «Там, где солнце зашло бы в последнюю очередь, если бы имело выбор».

— А, точно, но мне эти загадки никак не помогли приблизиться к этому сумасшедшему засранцу, — подтвердил лорд.

Деаринд задумчиво почесал челюсть и обернулся к Леви.

— Я сейчас отправлюсь искать вашего Нэндира и рассчитываю вернуться через день-два, — грозно заговорил убийца, указывая на Вельмиру. — И да отговорят тебя боги причинить ей хоть какую-то боль… Леви.

— А тебя пусть они отговорят ослушаться моего повелителя или подвести его в эти «день-два»… Бродяга.

Леви и Деаринд хмуро смотрели друг другу в глаза несколько секунд, а лорд позади нетерпеливо переключал свой взгляд между ними и чувствовал, что его руки начинают трястись, устав держать арбалет навесу. Убийца посмотрел на Вельмиру, смягчился в лице и утешительно произнёс:

— Дождись меня. Я вернусь за тобой.

После этих слов он вышел на балкон и спрыгнул вниз. Воровка проводила его взглядом, полным надежды, после чего Леви силой поволок её вглубь здания ратуши.

По пути к выходу с участка Деаринд трижды остановился, обдумывая желание развернуться прямо сейчас и убить всех, кто был в ратуше, хотя полной их численности он не знал. И всё же теперь он чувствовал, что дорожит Вельмирой больше, чем кем-либо другим, и это чувство было для него новым. «Рисковать нельзя. Сделаю, что говорят, а потом выберу момент и убью их всех…» — думал убийца, выходя за ворота. Двое связанных стражников, лежащих в грязи, проводили его многослойной, искренней бранью, но он не обратил на них внимания. Его заботили две странные подсказки к местонахождению цели и, действуя в лучших традициях следопытов, поиски Деаринд решил начать с трактира.

Он привязал коней, забрался в телегу и вынул из-под прогнувшейся скамьи пару небольших мешочков. В один он положил несколько сушёных грибов и кусок хлеба, а в другой два зелья из того запаса, что готовил для него Феорис. Он знал, что должны делать эти жидкости, но проверить их на практике ему не доводилось. «Пришло время» — подумал Дин, аккуратно укладывая их в мешочек, который затем он скрутил несколько раз для плотности и привязал за поясом. Убийца затянул все ремни и шнурки на одежде, проверил свой кошель, два топора за поясным ремнём, кинжал, скрытый под тонкой стёганой курткой, и два метательных ножа за наплечником. Все эти орудия будущих убийств были скрыты накинутым сверху походным плащом с капюшоном.

Двое стражников у ворот лежали на земле и наблюдали, как таинственный и грозный силуэт Деаринда отвязывает коня от телеги, садится в седло и подскакивает к ним.

— Второй скакун на коновязи у корыта, а весь груз телеги я знаю наизусть, — донеслось из-под капюшона. — Если что-то изменится к моему возвращению — отрублю вам пальцы.

Не дожидаясь реакции, Деаринд развернулся и ускакал прочь. Мрачные вечерние улицы, кишащие пьяницами, преступниками и дразнящими наготой искусительницами из борделя, влекли его всё ближе к центру города, пока не привели к уже знакомому трактиру.

Тяжёлая дверь со скрипом открылась, впуская тёмную фигуру в капюшоне на порог. Здесь было шумно: бард стоял на столе и играл красивую балладу о странниках, ищущих путь домой; несколько посетителей собрались вокруг двух столов и устроили турнир по покеру на костях; ещё трое праздновали рождение сына у их приятеля, а у трактирной стойки сидел тот самый мальчишка, которому Деаринд недавно оставил несколько монет, и что-то увлечённо рассказывал трактирщику.

Медленными и тяжёлыми шагами Деаринд подошёл к стойке и сел на табурет. Мальчик наклонился к трактирщику через стойку и прошептал:

— Это он, дядя Кен.

Трактирщик кивнул несколько раз, осторожно подошёл к Деаринду и спросил его:

— Чего надо?

— В прошлый раз ты был дружелюбнее, — сухо ответил убийца. — Но тебе, похоже, уже рассказали обо мне побольше, да?

На последних словах он сделал угрожающий акцент и посмотрел в глаза мальчику, сидящему слева. Ребёнок испугался, спрыгнул с табурета и выбежал из трактира. Деаринд снял капюшон с головы, убрал волосы в хвост на затылке и продолжил:

— Мне тёмного эля и немного правды.

Трактирщик спешно схватил маленький бочонок и стал наливать эль, но, как только пена достигла краёв кружки, он вдруг отстранился и недоумённо посмотрел на Деаринда.

— Правды? — спросил он без намёка на понимание.

— Да. Я ищу одного человека…

— Я уже всё вам про него сказал! — с лёгкой дрожью в голосе перебил трактирщик.

— Нет, теперь я ищу другого, — говорил Деаринд. — И я прошу тебя прояснить, где находится одно место… О нём говорят: «Там, где волки, которые никогда не воют».

Весь шум трактира мгновенно стих, и вся вечерняя жизнь оцепенела. Люди поняли, кого ищет убийца, и один из них поднялся с места в попытке покинуть трактир.

— Стоять! — вскрикнул Деаринд и ударил по стойке кулаком с такой силой, что послышался хруст древесины. — Пока я не узнаю то, за чем пришёл, никто не выйдет отсюда. По крайней мере, живым.

Двое из посетителей, довольно крупные и с ножнами на бёдрах, подошли к Деаринду с разных сторон и встали перед ним. Предчувствуя недоброе развитие событий, убийца развернулся к ним лицом, раскинул в стороны полы плаща и опустил руки на верхние части рукоятей топоров.

— Нас тут полный трактир, а ты один, — недружелюбно заговорил первый из подошедших незнакомцев. — Уверен, что тебе командовать?

Деаринд увидел, что ещё двое посетителей выбежали из трактира за спинами громил, преградивших путь.

— Может, лучше сразу вынесем его ногами вперёд? Город хоть вздохнёт спокойно без очередного кровопийцы, — говорил второй, лениво дожёвывая что-то гнилыми зубами.

Деаринд глубоко вдохнул и ответил им спокойно и ровно:

— Я даю вам три секунды, чтобы уйти с моего пути.

— Что?! — усмехнулся первый.

— Раз… — прошептал убийца.

— Думает напугать нас! — воскликнул второй и демонстративно засмеялся.

— Два… — сосчитал грозный шёпот, становясь чуть громче.

— Всё, надоел! — раздражённо прорычал первый и потянулся к рукояти меча в ножнах.

— Три, — произнёс убийца.

Рука первого громилы так и не вынула меча — едва успев коснуться рукояти, она была отсечена по локоть диагональным ударом топора. Второй громила разинул рот в попытке выкрикнуть слова, преисполненные злобой, но Деаринд пригнулся и, подпрыгнув, с полного размаха ударил его в челюсть коленом, и тем самым мгновенно лишил сознания, а может, даже сломал челюсть. Двое незнакомцев, фатально недооценивших оппонента, развалились в разные стороны, один — в ужасной агонии, а второй — молча и без чувств.

— Где Нэндир?! — зверски заревел Деаринд, оглядывая шокированных посетителей трактира.

— Никто не знает! — в ужасе ответил молодой парень, один из игроков в кости.

Деаринд медленно зашагал в его сторону, крепко сжимая в руках топоры.

— Как это… никто? — спросил он, глядя парню в глаза.

— Вестники! Вестники приезжают из лагеря и говорят, что делать… — парень вдруг прервался, поняв, что некоторые посетители смотрят на него с ненавистью и осуждением.

Один из них схватил нож со стола и быстрыми шагами направился к разговорчивому бедолаге, но Деаринд размахнулся и метнул топор в угрозу для своего осведомителя. Лезвие прорезало бок мужчины и тот с криками повалился на пол.

— Да чтоб тебя! — застонал он. — Нельзя! Нельзя пускать его к Нэду! Остановите его, кто-нибудь!

Но никто больше не рвался останавливать Деаринда. Он перешагнул через скончавшегося в болевом шоке громилу, подошёл к раненному мужчине и толкнул его ногой.

— Ты, похоже, много знаешь, — сказал убийца и поднял с пола топор.

— Ничего я не знаю! Нет! — кричал раненый.

— И много врёшь, — раздражённо пробормотал Деаринд и добил мужчину двумя ударами.

Убийца снова повернулся к дрожащему парню, осевшему на стул от страха. Остальные посетители расходились по разным частям трактира, некоторые из них сбегали через дверь или окна.

— Итак… ты знаешь, что мне нужно, — с восстановленным спокойствием произнёс Деаринд.

— В-в-вестники! — заикался парень. — Они находят тебя. И говорят, что делать! А тех, кто заслужит доверие Нэндира, уводят с завязанными глазами, и больше они не возвращаются.

— Как интересно, — комментировал Деаринд. — Продолжай.

— Ну… продолжать-то нечего. У всех разные задачи, а пока не выполнишь — вестник тебя не посетит.

Трактир к этому моменту уже почти опустел, но Деаринду было всё равно. Он понимал, что Нэндира теперь точно предупредят, но других путей достижения цели ему не виделось.

— Хорошо, — кивнул убийца. — Ты пойдёшь со мной, разберёмся с твоей задачей, дождёмся вестника, а дальше я сам.

— Постой, но… с чего ты взял, что у меня есть задача? — с дрожью в голосе спрашивал парень.

— Не будь ты из шайки Нэндира, ты бы столько о нём не знал, так что не ври мне. С последними, кто мне помешал и стал препятствием, случилось… — Деаринд на секунду обернулся на два неподвижно лежащих тела и тут же вернул взгляд к собеседнику. — …ты видел, что с ними было. Как и с тем, кто пытался убить тебя. Нужны ли тебе союзники, которые ради сохранения шкуры лидера готовы тебя зарезать?

— А нужен ли мне союзник, который убивает всех, кто с ним не согласен? — спросил парень, вытирая с покрасневших щёк слёзы ужаса и вжимаясь в стул. — Поймите, я… я просто хочу выжить. Только и всего.

— Не волнуйся. Поможешь мне — отпущу. Я обещаю, — чуть более дружелюбно сказал Деаринд, стараясь успокоить парня, и протянул ему руку, на запястье которой ещё виднелись капли крови кого-то из убитых. — Дин.

Парень с осторожностью пожал руку убийцы и поднялся со стула.

— Барри. — произнёс он, постепенно приходя в себя.

Деаринд вглядывался в угловатое лицо Барри, в его неровную короткую стрижку, круги под глазами и пытался понять странные глубинные ассоциации, которые у него вызывал вид этого парня. Убийца ослабил рукопожатие, опустил руку, но не сводил глаз с нового знакомого, и вдруг вспомнил — Барри напоминал ему старого друга из тех времён, когда Деаринд ещё чувствовал себя человечнее и склонен был заводить дружбу с кем-либо; тот друг из прошлого по имени Лориан тоже был достаточно труслив и изворотлив, но не подл, а если он и предавал кого-то, то лишь из страха быть убитым, но не ради того, чтобы целенаправленно принять сторону победителя или извлечь выгоду. Хотя, несмотря на такую слабость, Лориан никогда не предавал Деаринда — может, не было случая, а может, он дорожил их дружбой больше, чем своей жизнью. «Страх смерти делает тебя слабее, но не делает тебя подлецом. Все мы боимся, Лориан…» — говорил ему порой Деаринд, и словами этими оправдывал одновременно трусость друга и собственное с ним общение, ведь в остальном ныне суровый и мрачный убийца предпочитал не иметь дел с трусами. И с тех пор он в этом отношении не изменился, но Барри напомнил ему то единственное исключение, которое когда-то было сделано, и Деаринд решил сделать его ещё раз, как бы предаваясь ностальгии о хорошем друге. На лице убийцы дрогнула улыбка, после чего он сказал:

— Если кто-то из людей Нэндира попытается тебя убить, я защищу, не переживай об этом. Чтобы не было всяких «если я скажу, меня убьют».

— Да я уже… всё сказал, — нервно усмехнулся Барри.

— Ещё не всё. Пойдём, — Деаринд жестом пригласил нового напарника за собой и вышел из трактира.

Барри дёрнулся с места, но вдруг обернулся и увидел, что на столе остались все деньги, поставленные на игру в кости. Он сгрёб их в мешочек, подвязал его к поясу и накрыл курткой.

Деаринд стоял снаружи, уперев руки в поясницу, и осматривался. Барри подошёл к нему и, слегка сутулясь от страха, спросил:

— Ну, так… что ты ещё хочешь узнать… Дин?

— Три вещи. Первая: твоя задача для Нэндира; вторая: есть ли в городе возвышенность, на которую легко залезть и на которой нас никто не попытается убить; третья: сколько примерно человек в лагере.

Барри почесал подбородок, немного помялся и вдруг зашагал куда-то по улице, говоря попутно:

— Есть одно место, пойдём. В лагере я не был, но, думаю, обычно там человек двадцать, иногда больше. А задача… мне сказали искать рекрутов и разузнать, много ли народу недолюбливает Бенинга Ранли.

— Что ещё за Бенинг Ранли? — нахмурился Деаринд, запрыгнул на седло и шагом поехал за новым напарником.

— Лорд. Вы не знакомы?

— А, он… знакомы, к сожалению.

Барри улыбнулся и пробормотал чуть тише:

— Я бы удивился, если бы хоть один человек в городе сказал о знакомстве с лордом: «к счастью».

— Значит, ты хочешь разузнать, кто недолюбливает Ранли? — спросил Деаринд. — Добавь меня в список. Скорее всего, скоро зарежу эту свинью.

— Тогда список теряет смысл! — Барри улыбнулся и развёл руки в стороны. — Ведь Нэд собирает эту информацию и людей лишь для того, чтобы свергнуть Толстого Бена и захватить город. Он считает, что сделает это место лучше.

— Ты ему веришь? — поинтересовался Дин, внимательно слушая Барри.

— Ну, он убедительно говорит и слову своему верен. Человек чести, которого обстоятельства вынуждают действовать из тени.

Деаринд фыркнул и заговорил с чувством большой осведомлённости в этом вопросе:

— Такие люди не меняются в своих методах. Когда он придёт к власти, все его теневые инструменты продолжат действовать: наёмники, серые кардиналы, вездесущие «глаза» и «уши»… всё это ведь останется в городе, он не сможет обернуться к своим последователям и сказать: «Простите, друзья, вы больше не нужны, теперь мне угодны только крестьяне и ремесленники». Так что «обстоятельства», Барри, не изменятся. Только в кресле лорда всё это будет направлено не в вашу пользу, а против, потому что враги в городе резко закончатся и надо будет искать новых.

Барри замедлил шаг и задумался.

— А ведь… ты прав. Это так! — согласился он.

Деаринд тоже замедлился и посмотрел на небо, которое теряло последние оттенки дневного света.

— Темнеет. Ночью мне эта возвышенность без надобности, мы можем где-то заночевать? — спросил он.

— Как раз там и сможем, — ответил Барри и коротко указал жестом дальше по улице, где через несколько кварталов возвышался силуэт конструкции, похожей на дозорную башню.

— В башне? — уточнил Деаринд, поехав с прежним темпом.

— Да, старый дозорный пост. Там иногда ночуют бездомные дети, но… если придётся, прогоним их. Хотя… — Барри вдруг замялся, встал на месте и с сомнением посмотрел на собеседника. — Мне обязательно ночевать с тобой?

— Боишься, что убью во сне? — усмехнулся Дин.

Барри неуверенно скрестил руки на груди и сказал:

— Нет, я… не знаю. Честно скажу: мне всё происходящее кажется очень странным и… мне не по себе от того, что ты натворил в трактире.

Деаринд слегка наклонился к нему из седла, посмотрел в глаза и решил тоже говорить прямо:

— Тогда и я честно скажу: если бы я хотел тебя убить, то ты был бы уже мёртв. Из всех, кого я хочу лишить жизни, остались в живых только два счастливчика — один умрёт завтра, а второй… может, через пару дней. Я убил очень много людей за свою поганую жизнь и совсем этим не горжусь, просто… у меня такая судьба. Но факт в том, что я никого не убил просто так. Кроме заказанных, конечно — тогда я просто убивал за деньги; поэтому говорю тебе: если ты не предашь меня и не подведёшь, то клянусь своими топорами, что оставлю тебя в живых, целым и невредимым. Как только в твоей помощи исчезнет необходимость, можешь идти своей дорогой, так что в твоих интересах помочь мне как можно быстрее.

Барри опустил глаза и обдумывал слова Деаринда. Он тяжело вздохнул, заставляя себя поверить в то, что услышал, кивнул несколько раз и сказал:

— Хорошо, Дин. Идём быстрее к башне, уже скоро совсем стемнеет.

Деаринд и Барри двигались к башне ещё несколько минут, пока не оказались у входа в неё. Внутри был слышен лишь гул заблудившегося ветра.

— Похоже, никого. Дети обычно шумят, — заметил Барри и зашёл внутрь.

Деаринд кивнул в подтверждение его слов, спешился, привязал коня поблизости и вошёл вслед за компаньоном. В башне было темно, но последний свет из окошек, поднимающихся вдоль лестницы, позволял угадать очертания ступенек. Убийца закрыл за собой дверь на ржавую щеколду, хлипко держащуюся на старых гвоздях, и проследовал наверх.

Жилой этаж башни был захламлён, как и всякое заброшенное здание, но на нём имелись стол и две деревянные лежанки, освещённые последними лучами солнца, уже скрывшегося за горизонтом.

— По крайней мере, не на полу спать… — пробормотал Барри, пожав плечами.

— Последние три недели я спал в седле, на земле или на скамье в телеге, — сказал Деаринд и сел на лежанку. — Так что… это почти роскошь.

— Есть, чем свечу зажечь? Или факел? — спросил Барри, осматривая комнату.

Деаринд сначала отрицательно помотал головой, но вдруг вскочил на ноги и громко возразил сам себе:

— Хотя постой!

Он подошёл к старому факелу, висящему на стене, и снял с пояса мешочек, в котором были жидкости, сваренные Феорисом. Деаринд достал и откупорил одну из них, понюхал, закрыл обратно и взял вторую. Из маленького сосуда он осторожно вылил несколько капель на факел, затем взял свою фляжку с водой и полил сверху. Деаринд отпрыгнул назад, увидев, что факел тут же заискрился и зашипел. Прозвучали несколько резких хлопков, после каждого из которых маленькие брызги горящей смолы отлетали в разные стороны, но затем спокойное пламя обрело форму и, лишь изредка пощёлкивая, объяло факел. Деаринд притоптал горящие капли сапогом и несколько секунд смотрел на пламя, убеждаясь, что всё в порядке. Он обернулся к Барри и в свете, наполнившем комнату, увидел его удивлённое лицо с широко раскрытыми глазами.

— Это… что такое? — спросил парень и медленно опустился на пол, не сводя глаз с факела.

— Подарок знакомого алхимика, — довольно ответил Дин, глядя на пламя. — Ну, что сидишь? Располагайся, пока горит!

Барри снял куртку, свернул её и положил вместо подушки, затем поправил ремень, чтобы не лежать на своём мешочке с деньгами и вытянулся во всю лежанку. Он лежал и неотрывно смотрел на факел, пламя которого уже приобрело совершенно нормальный вид. Деаринд снял походный плащ и положил его под голову, следуя примеру Барри. Мешочки с припасами и фляжку убийца положил у себя под боком, с противоположной от Барри стороны; один топор спрятал под свёрнутый плащ, а рукоять второго взял в обе руки и положил себе на грудь. Деаринд повернул голову к напарнику и сурово сказал ему:

— Без фокусов. Понял? Если проснёшься раньше меня и солнце уже встанет, разбуди. Рассвет часов через семь, нам хватит. Сбежишь — твоя жизнь кончится завтра же.

Барри несколько раз испуганно кивнул и уставился в потолок. Деаринд, прежде имевший прерывистый и неполноценный сон в течение долгого времени, теперь заснул легко и быстро. Ночь в башне не подарила ему снов, лишь к рассвету он вдруг почувствовал, будто падает в тёмную бездну и проснулся от этого.

Деаринд резко поднялся и крепко сжал в правой руке топор. Его сердце билось с двойной частотой, а глаза инстинктивно забегали по окружению в поисках угрозы. Но угрозы не было: факел погас и слабо дымился, комната постепенно наполнялась утренним светом и вокруг царила почти идеальная тишина, нарушали которую лишь звуки, доносящиеся из города внизу. Барри свернулся в комок и закрылся от ночного холода своей курткой. Деаринд осмотрел вещи и, не обнаружив пропаж, снарядился для дальнейшего похода. Накидывая походный плащ, он подошёл к лежанке Барри и слегка пнул её пару раз, но в ответ на это Барри лишь вяло помычал.

— Вставай, нам пора! — громко произнёс Деаринд и заткнул топоры за пояс.

Барри вздрогнул, отполз к углу лежанки и испуганно смотрел на Деаринда.

— Ты кто?! — вскрикнул он, потом вдруг отвёл взгляд, нахмурился, вспомнив вчерашний день, и снова посмотрел на убийцу. — Чёрт, так мне это не приснилось…

Барри закрыл глаза и обхватил голову руками с жалобным стоном.

— Не приснилось, — спокойно сказал Деаринд и направился к лестнице наверх. — Вставай, потом поноешь, у нас ещё много дел.

С верхнего этажа башни был великолепный обзор: в одну сторону простирались бескрайние поля, устланные утренним туманом, в другую густой и полный жизни лес, с третьей были горные хребты, напоминавшие зубастую челюсть огромного чудовища, а напротив живого леса был ещё один, жизни своей лишённый и стремительно терявший деревья, которые первые смены лесорубов уже валили с треском и характерным стуком топоров. Барри, зевая и покачиваясь, поднялся к Деаринду и невнятно спросил его:

— Ну, так… зачем тебе эта возвышенность? Что ищем?

Деаринд провёл взглядом по всему горизонту и, задумчиво пережёвывая свои мысли, опёрся на ограждение.

— Ратуша в северной части города, так? — спросил он, глядя на высокий шпиль колокольни над жилищем Бенинга Ранли.

— Ага, — промычал Барри и облокотился на ограждение с противоположной от Деаринда стороны.

Убийца продолжал осматривать окружение, комментируя свои мысли:

— За ратушей горы. Слева — запад, там густой лес, живой. Справа — восток, там мёртвый лес. А на юге… — Деаринд обернулся и вглядывался в туманное поле. — А на юге — пустота, туда даже дорог не идёт.

— И что? — с сонной озадаченностью спросил Барри, пожав плечами.

— У нас два ориентира: «Там, где волки, которые никогда не воют» и «Там, где солнце зашло бы в последнюю очередь, если бы имело выбор». С волками пока непонятно, но солнце… — Деаринд ещё раз посмотрел на горы на севере, а затем на южные поля.

Барри молча смотрел по сторонам, всё ещё не понимая, в чём тут его роль. Деаринд повернулся к нему и спросил:

— Скажи-ка, Барри, откуда приходят вестники?

— Трудно сказать, — Барри почесал взъерошенную голову, вспоминая слухи и факты, бытующие из уст в уста среди горожан. — Говорят, приезжают они с востока, из леса.

Деаринд снова устремил взгляд на поля и луга на юге, хотя в равнине не было ничего примечательного до самых холмов в нескольких лигах от города. Лес, начинавшийся на востоке, уходил почти до горизонта, и огибал южную долину, а с запада её аналогичным образом обхватывали мёртвые стволы пепельного цвета, выстроившиеся в ряд до самого края обозримой земли.

— Если их подсказки не врут, то я думаю, что лагерь вовсе не там, откуда они въезжают в город, — говорил убийца, разглядывая холмы вдали.

— А где? — озадаченно поинтересовался Барри, подошёл к Деаринду и принялся рассматривать поля на юге, следуя его примеру.

— За теми холмами, — указал Деаринд. — Я объясню: если бы у солнца был выбор, там оно село бы в последнюю очередь. Леса и горы делают горизонт выше — за них оно раньше зайдёт, если смотреть отсюда. Луга и те холмы — самый низкий из доступных горизонтов.

— А ты уверен, что правильно понял фразу? — засомневался Барри, кивая в сторону ратуши. — Может, это означает, что солнце не село бы на севере, потому что там холоднее.

— Интуиция говорит мне, что я прав, — решительно ответил Деаринд и нахмурился, вглядываясь в зелёные холмы с таким интересом, будто очарован ими. — А скажи, что за ними? Ты был там?

— Сам не был, но слыхал, что там одно из тех мест, где земля разошлась по швам, — всё ещё сонно говорил Барри, прикрыв глаза.

— Разлом?! — удивлённо уточнил Деаринд, но Барри не ответил ему.

Убийца повернулся и увидел, что парень, невольно ставший его помощником, застыл с улыбкой на лице и закрытыми глазами. Деаринд щёлкнул пальцами перед его лицом, от чего Барри сразу же встрепенулся.

— А? Что? Да, разлом… — бормотал он. — Говорят, размером с улицу.

Деаринд впервые за долгое время широко улыбнулся и, не говоря ни слова, посмотрел на Барри, но тот ничего ему не отвечал и лишь бездумно глядел вдаль. Только через несколько секунд до парня дошло, о чём думает убийца — он вытаращил глаза на Деаринда и заговорил шокированным шёпотом:

— Да ладно! Лагерь в разломе?!

Деаринд кивнул, сохраняя улыбку.

— На самом деле, это отличная идея, — принялся рассуждать убийца, скрестив руки на груди. — Место настолько хорошо скрыто от лишних глаз, что почти не требует никакой маскировки, только костры жечь нельзя. И добираться туда не так трудно, как до лагерей в горах. Не считая того, что в лучшем случае туда ведёт прокатанная колея от телег или пара тропинок. Сделать покатые навесы — осадки не страшны, всё падает вниз. И есть бесконечные возможности для расширения, потому что можно копать туннели, легко обогреваемые и легко обороняемые. Я даже не могу себе представить лучшего места для тайного лагеря!

Деаринд продолжительно покивал в знак солидарности со своими собственными рассуждениями и обратился к внезапно взбодрившемуся Барри:

— Ещё понять бы, что там с «волками»! Хотя, думаю, и так уже ясно, где лагерь. Если Нэндир не идиот, то он осел именно там.

Барри вздохнул и задал вопрос:

— Дин, ты, кажется, и сам прекрасно справляешься. Зачем тебе я?

Деаринд похлопал парня по плечу и направился к лестнице.

— Ты — часть моего запасного плана, — сказал он и спустился по ступенькам.

Барри смутился и, спотыкаясь, побежал за ним.

— Какого ещё запасного плана?! — вскрикивал он.

Деаринд спешно спускался по ступеням и рассказывал:

— Если лагерь не в разломе, то ты поможешь мне вызвать вестника. Или… в худшем случае сдашь меня как угрозу. В общем, придумаем способ, но ты мне в любом случае ещё пригодишься. Ведь о разломе именно ты и рассказал, видишь? Уже польза. Местные-то не торопятся мне что-то рассказывать.

— С твоими-то навыками ведения переговоров… — сбив дыхание, прерывисто говорил Барри. — Я удивлён, что они ещё не объявили на тебя…

Деаринд вышел на улицу и вслед за ним из тьмы каменной башни вывалился Барри. Перед ними стояли несколько человек, первый из которых уже держал меч перед собой в боевой готовности.

–…охоту, — закончил Барри и, шагнув назад, прислонился к стене.

Деаринд напрягся и смотрел в глаза вооружённому мужчине. Незнакомцев было шестеро, все были по-разному одеты, четверо вооружены мечами, один с двуручным колуном и один с дубинкой. В глазах их отражались разные степени храбрости: от слепой и чрезвычайной до самой крохотной и шаткой, держащейся лишь на количественном превосходстве союзников.

— Ты вчера убил моих кузенов, ублюдок, — сурово сказал главный из них.

— А ты ему помогаешь! — вскрикнул молодой щуплый парень с дубинкой, указывая оружием на Барри.

— Я… — Барри заговорил, но его тут же загородил массивный силуэт Деаринда.

Убийца сбросил на землю походный плащ и положил руки на рукояти топоров.

— На шестерых полезешь? — вскрикнул высоким голосом парень с дубинкой, но кто-то тут же ткнул его в плечо, намекая, что говорить лучше главному.

— Нет, — помотал головой Деаринд. — Я бы хотел, чтобы вы просто… ушли.

Ещё двое из отряда городских мстителей приготовили оружие. Крепкий мужчина с колуном похлопал увесистой рукоятью по ладони и, посмеиваясь, сказал:

— Ну же, парни! Давайте его уже покромсаем!

— Он будто только этого и ждёт, — усмехнулся главный из отряда и переглянулся со своими товарищами, но, как только он вернул свой взгляд к Деаринду, его сердце пронзило тонкое лезвие длиною с кисть руки. Короткая рукоять метательного ножа торчала из его груди.

В последнее мгновение своей жизни он успел увидеть, как двигалась рука убийцы — молниеносно поднялась, скользнула за правую лопатку, выполнила короткий размах, и вот, была видна уже пустая раскрытая ладонь в чёрной беспалой перчатке. Главный мститель осел на холодную землю и повалился на бок, заливаясь кровью.

— Сказал же уходить… — прорычал Деаринд.

Парень с дубинкой и двое с мечами развернулись и послушали убийцу, решив не рисковать своими жизнями. Остался один мечник и крепкий мужчина с двуручным колуном.

— А вы? Храбрецы или идиоты? — спрашивал Дин, медленно шагая в их сторону.

— Весь город тебе не перерезать! — рявкнул щетинистый сутулый мечник.

— Да не нужен мне весь город, вам будто самим так и хочется стали отведать! — вскрикнул в ответ Деаринд и взялся за правый топор.

Оставшиеся двое переглянулись и медленно попятились прочь, вслед за сбежавшими товарищами. Мечник не удержался от заключительного слова:

— Ты у нас поболтаешь ещё, доберёмся мы до тебя! За всё ответишь!

Деаринд утомлённо вздохнул и упёр руки в пояс.

— Жду с нетерпением, — пробормотал он, дожидаясь, пока его оставят в покое.

Барри осторожными шагами подошёл к Деаринду, обирающему убитого и заговорил с дрожью в голосе:

— Ты не можешь остановиться, да?

Деаринд тяжело вздохнул и поднял взгляд.

— А что ты предлагаешь, голову склонить? — спросил он томно и мрачно. — Они сами встают на пути, мне их кровь без надобности.

— На пути? Но твой «путь» может пролегать… где угодно! — Барри взмахнул рукой, растерянно оглядываясь по сторонам. Он вдруг почувствовал, что должен сказать то, что его тяготило, даже если это будет стоить ему жизни. — Это никогда не кончится, Дин. Ты убиваешь человека, затем его братьев, затем отца, сына, друзей, а после… эта череда тянется бесконечно. Я наблюдаю за тобой менее дня, и ты уже убил четверых! И наверняка подобное происходит везде, куда бы ты ни пришёл. Что теперь, людям нужно стороной тебя обходить?

— Людям? — переспросил Деаринд, поднялся на ноги и обернулся к Барри. — Людям можно и подойти, а жалким дворнягам вроде этих — лучше обходить, ты прав. И убил я троих, второй здоровяк в трактире просто отрубился.

Глаза Барри обвинительно впились в Деаринда.

— Ты… возомнил себя выше всех, — с нотами презрения в голосе заговорил он. — Считаешь себя избранным? Или, может, богом?

— Осторожнее со словами, — прорычал Деаринд, глядя на собеседника исподлобья.

— Что, убьёшь меня? Ну, давай. Что тебе стоит — отнять очередную жизнь! Если это приведёт к каким-то, хоть к каким-нибудь переменам, то я готов принести себя в жертву, — с неожиданным героизмом заявил Барри.

Деаринд схватился за рукоять топора и сжал её так крепко, что у него покраснели пальцы; зажмурил глаза и стиснул зубы от бури смешанных эмоций, наполнивших его. Барри напомнил Деаринду не только старого друга, но и то, каким человеком тогда был он сам: более разговорчивым, более эмоциональным, более живым, если так можно было о нём сказать. Но теперь Деаринд лишь чувствовал, что Барри начинает делать то, на что способны единицы людей в этом умирающем мире: причинять ему боль. И сейчас было не лучшее время для того, чтобы становится прежним человеком, потому что впереди ждали неизбежные жертвы, вынужденное кровопролитие и разрушение одних жизней ради спасения других. Лориан тоже когда-то пробуждал в Деаринде всё человеческое, помогал ему не потерять последние капли милосердия, терпения и сострадания, но сейчас Деаринд считал, что этого лучше избежать.

— Уходи, — сказал Деаринд, расслабил руку и открыл глаза.

Он увидел Барри, закрывшегося руками и медленно пятящегося назад, к башне.

— Уходи прочь, дальше я пойду один, — громче повторил убийца.

— Что? — Барри вдруг остановился, выпрямился, и его лицо перекосило от удивления. — А как же… разлом? И «запасной план»? — в нём, казалось, вдруг заговорило сожаление о том, что собственная прямолинейность лишила его возможности участвовать в этом приключении.

— Ты уже навёл меня на след, помог найти возвышенность и место для ночлега, но та помощь, которую ты пытаешься оказать сейчас, или тем более принесение себя в жертву… мне от тебя не нужны, — твёрдо закончил Деаринд.

Ошеломлённый поворотом событий парень проглотил всю свою эмоциональную речь и тоскливо побрёл прочь по улице. Казалось, какая-то часть Барри была глубоко разочарована в том, что ему не удалось повлиять на убийцу. Сделав несколько шагов, он обернулся к Деаринду и вдруг заговорил:

— Знаешь, сюда однажды приехал монах…

Деаринд повернулся к нему, надевая походный плащ, и удивлённо приподнял брови. Барри продолжил:

— Он мне сказал, что, если ты убиваешь человека, то вместе с его душой исчезает и часть твоей. Мне стало интересно… от твоей души хоть что-нибудь осталось?

С печальным осуждением Барри несколько секунд смотрел на молчаливого Деаринда, стоящего на месте, и надеялся услышать ответ. Но убийца так ничего и не сказал — возможно, это был вопрос из тех, какие он воспринимал болезненно и ответа на них дать не мог, потому что такие ответы были одной из немногих оставшихся в этом мире вещей, способных заставить его чувствовать страх и тревогу.

— Н-да… — разочарованно заключил Барри, развернулся и ушёл.

Деаринд поднёс к лицу топор, и в полированной щеке лезвия увидел отражение своего лица: хмурого, с отрастающей трёхнедельной щетиной и спадающими по вискам грязными чёрными волосами, шрамом на правой скуле и синими глубоко посаженными глазами. Он смотрел на себя и осознавал: возможно, от его души и правда осталось совсем немного, хотя недавно светлая память о друге расшевелила в нём жизнь; возможно, у него нет ни капли надежды на светлое будущее, потому что он гонит от себя всех проводников к чему-то человеческому, но всё ещё оставалась Вельмира. «Вельмира! — вспомнил вдруг Деаринд и в отражении его лица показалось едва заметное беспокойство. — Надеюсь, они с Феорисом ещё живы».

Деаринд отвязал коня, забрался на седло и, перекинув плащ через спину животного, выехал на улицу. Множество недружелюбных взглядов выглядывали на него из-за углов и окошек, хмурые, злые или просто любопытные.

— Вам что, заняться больше нечем по утрам, кроме как пялиться на кого-то? — презрительно зарычал Деаринд. — Солнце только встало!

Дальше по улице показался тот самый щетинистый мечник, грозившийся Деаринду расправой. Он нашёптывал что-то на ухо полной, непривлекательной женщине и поглядывал на убийцу. Деаринд посмотрел на возвышающийся с противоположной стороны города шпиль ратуши и в очередной раз задумался о том, не легче ли просто развернуться и пробраться к Бенингу Ранли, убить его охрану и освободить друзей, пусть и рискуя не найти бессмертного Кримвеллера. Сражаться с разбойниками Нэндира в разломе — казалось перспективой куда более сомнительной, но этот город решил не предлагать задумчивому убийце свободу выбора: в конце улицы показался вооружённый патруль, который, едва завидев Деаринда, бегом направился к нему. Щетинистый мечник увидел их и обернулся на Деаринда с коварной ухмылкой. Убийца сплюнул на землю, тряхнул поводьями и поехал на юг.

Бурые ноги коня сбивали утреннюю росу с мелких кустарников и сохнущей под утренним солнцем осоки. Деаринд смотрел на холмы далеко впереди и размышлял о предстоящей схватке: «Более двадцати человек. Скорее всего дозорные по краям. Нэндир наверняка в самом низу. Нужно раздобыть длинный лук и убить его с дистанции, затем сразу бежать. Коня оставлю на границе леса». Следуя своему спешно разработанному плану, Деаринд приблизился к западному лесу и через несколько минут езды вдоль него, увидел местность за холмами.

Здесь не было ничего. Пустая поляна, ведущая к месту, где живой и мёртвый лес смыкались и плавно переходили друг в друга. Деаринд медленно ехал дальше, и его стали посещать подозрительные мысли о том, не ошибся ли он и не был ли обманут. Кроны деревьев скрыли убийцу в тенях и приглядывали за ним с высоты своего столетнего величия. В какой-то момент Деаринд даже подумал развернуться и предпринять ещё одну попытку добраться до лорда, но вдруг понял, что заблудился. Лес полностью поглотил его, лишив каких-либо ориентиров. Блуждая по тёмным дебрям, Деаринд уже начал злиться сам на себя за то, сколько времени потратил здесь впустую, но вдруг наткнулся на едва заметную тропу среди ягодных кустов. От вида спелой ежевики на крохотных кустиках в нём разыгрался голод, и Деаринд достал припасённые грибы и хлеб. Он держал поводья одной рукой, завтракал на ходу и следовал по таинственной тропинке, которая, как надеялся убийца, приведёт его к цели. Так и произошло: вскоре пред ним оказалось огромное плато, на поверхности которого журчали мелкие ручьи, шумели невысокие деревья и кустарники, а в середине находился большой каменистый разлом в земле, в конце которого возвышалась огромная скала, своей формой напоминавшая две волчьих головы.

— Вот и волки… — прошептал Деаринд и осмотрелся.

Навстречу ему задумчиво ковылял незнакомец в капюшоне, поглощённый своими мыслями и не отрывающий взгляда от тропы. Деаринд спешился, взял в руку метательный нож и спрятался за деревом на краю леса.

— «Сид, сделай это… Сид, сделай то…», тошнит уже. Куплю себе коня и уеду отсюда куда глаза глядят, — недовольно бормотал незнакомец, приближаясь к Деаринду.

Через секунду Сид заметил стоящего меж деревьев коня и остановился.

— Вот и конь! Но это нехорошо, — сказал он сам себе и уже развернулся, чтобы побежать, но метательный нож нагнал его и вонзился прямо между лопаток.

Сид рухнул на землю, хотел поползти, вскрикнуть, но Деаринд подбежал и тут же добил его.

Убийца пошёл вперёд, прислушиваясь к каждому звуку, и вскоре стал разбирать отдалённые намёки на человеческие голоса, звон кирок, бьющихся о камни, и стук деревянных киянок. Убийца улыбнулся, замедлил шаг и достал правый топор. Он подобрался к небольшому холму, опустился на влажную землю и заполз на него, передвигаясь на ладонях и носках сапог.

За холмом пролегал тот самый разлом. Его пересекали два прочных деревянных моста, на каждом из которых было по одному дозорному, и ещё один беспечно сидел совсем недалеко от Деаринда. Снизу доносилось множество различных звуков и голосов — в этом маленьком лагере, под землёй и камнями, кипела жизнь. Дозорные на мостах смотрели вниз, а третий сидел спиной к Деаринду на импровизированном посту, состоящем из пня и столика. На столе лежал каплевидный деревянный щит, а сам дозорный дремал на пеньке, держа лук в руках.

«А вот и лук» — подумал убийца, подловил момент и бесшумно зашагал к своей жертве. Обилие звуков, доносящихся из разлома, скрывало присутствие постороннего ровно до тех пор, пока он не оказался в двух шагах от дремлющего дозорного. Это был мужчина средних лет с длинной бородой, заплетённой в косу. Услышав шаги, он поднял голову, но слишком поздно — Деаринд подскочил к нему, с размаху вонзил топор в череп и, уперевшись ногой в лицо мертвеца, выдернул лезвие. Убийца сбросил походный плащ, снял с трупа колчан со стрелами и закрепил его сзади на пояснице, затем подобрал лук и осмотрелся. Двое дозорных на мостах всё ещё не знали о его присутствии.

Деаринд взял со стола щит и положил рядом с собой, а сам стол опрокинул на землю, чтобы использовать в качестве укрытия. Он достал стрелу, положил её на рукоять лука и натянул тетиву. Стальной наконечник, созданный, чтобы отнять чью-то жизнь, смотрел чуть выше более далёкого дозорного, который мирно зевал и поглядывал вниз сонными глазами. Через мгновение деревянная стрела с угрожающим жужжанием достигла его туловища. Дозорный упал на мост и закряхтел, схватившись за древко, торчащее из груди. Те две секунды мучений, что он пережил до своей смерти, увидел оставшийся дозорный, зарядил лук и обернулся в готовности выстрелить, но никого не увидел. Всё, что он заметил — это лишь ещё одно мёртвое тело с рассечённой головой и опрокинутый стол. Дозорный напряжённо осматривался в поисках убийцы, его наполняли страх и тревога. Он сделал пару шагов назад и наклонился через ограждение моста, чтобы позвать своих братьев по оружию, но едва раскрыл рот, как стрела вошла в правый его висок и вышла из левого. Дозорный перевалился верхней половиной тела через ограждение и остался в таком положении.

Деаринд подбежал к мосту и посмотрел вниз, где по лестницам и дощатым балконам бегали воины в самой различной экипировке. Мосты, деревянные площадки, навесные дома и прочие деревянные конструкции пересекали весь разлом до самого его дна, которое находилось на глубине около сорока локтей, и на этом дне убийца увидел стол с огромной разложенной картой, за которым стояли несколько мужчин. Никто ещё не успел заметить смерти дозорных, поскольку натура людей такова, что они редко смотрят наверх, Деаринд знал это и был рад этой особенности человеческого внимания.

Деаринд внимательно смотрел на мужчин за столом, пока не понял, кто из них Нэндир — на его груди висело ожерелье из позвонков, на каждом из которых была вырезана руна, одежда была качественнее, чем у остальных, а на обоих бёдрах висели ножны одноручных мечей. Словно чувствуя, что кому-то нужно подтверждение, один из разбойников позвал этого мужчину, окликнув его:

— Нэд, надо вестника в город отправить!

«Нэд» — мысленно повторил Деаринд, прицелился и выстрелил. Стрела попала ему в живот, от чего застигнутый врасплох Нэндир резко согнулся и повалился на стол с картой. Внизу поднялся оглушительный шум, зазвучало множество криков, и Деаринд понял, что теперь нужно срочно бежать.

Но, как это обычно и бывает в жизни наёмных убийц, планы редко исполняются полностью — как только Деаринд развернулся, его сбил с ног подобравшийся воин Нэндира, незамеченный в шуме и суматохе. Деаринд попытался удержаться, схватившись за перила, но противник повалил его на мост, приподнялся и замахнулся кинжалом. Деаринд мгновенно достал из-за правой лопатки метательный нож и вонзил под челюсть врага. Грузное истекающее кровью тело упало на убийцу и захрипело.

— Чтоб тебя… — пробормотал Деаринд, пытаясь скинуть с себя поверженного врага.

Он упёрся рукой в плечо разбойника и столкнул его с моста в проём под перилами. Крупное тело рухнуло вниз и разбилось о серые камни, обагрив их кровью.

Деаринд поднялся на ноги и увидел, что по верёвочным лестницам наверх выбрались ещё несколько человек, обступающих его с разных частей моста. За ними следовали и другие.

— Барри, гад, сказал, что тут человек двадцать, — напряжённо прорычал Деаринд, поочерёдно глядя на приближающихся громил.

— Сдавайся, убийца! — вскрикнул один из них.

— Ты ранил Нэда, так что пощады не обещаем, но убьём тебя быстро… наверное, — прохрипел второй, скалясь и облизывая лезвие меча в нетерпении.

— Да дерьма вам собачьего! — вскрикнул Деаринд, достал один из сосудов Феориса и выпил половину его содержимого одним глотком.

Убийца тут же согнулся от рвотного рефлекса и боли, но обратно жидкости выйти не дал. Он с трудом проглотил её, закупорил сосуд и убрал в мешочек, после чего тяжело выдохнул и прокашлялся. Люди Нэндира переглядывались и смеялись.

— Ты что, решил облегчить нам задачу и отравиться? — спросил один из них, широко улыбаясь, и подошёл ближе.

Деаринд ничего не ответил. Он безмолвно стоял с закрытыми глазами и чувствовал, как в его организме происходят неведомые перемены.

— Ладно, мне это надоело! — вскрикнул высоченный громила с топором и ринулся на Деаринда.

Убийца открыл глаза. Все цвета окружающего мира побледнели и стали тусклыми, а каждое движение замедлилось. Он чувствовал невероятный прилив сил и возможности, о которых прежде не мог даже мечтать. Деаринд выдернул из ножен за поясницей кинжал, срезал ремень колчана стрел, не имея нужды дальше носить его, и побежал прямо на громилу. Он двигался нечеловечески быстро, но видел и чувствовал это пугающе медленно. В глазах громилы лишь успел отразиться страх надвигающейся смерти, которая тут же настигла его через три точных укола в торс. Деаринд толкнул его ногой с моста и сделал ещё два шага вперёд, где его ждал противник с щитом и копьём. Разбойник попытался сделать выпад, но Деаринд перехватил его копьё левой рукой под самым наконечником, присел к земле и пронзил, словно жалом, ступню врага. Шокированный разбойник от боли потерял контроль, и убийца воспользовался этим: отвёл вражеский щит в сторону и воткнул кинжал в сердце, которое тот прикрывал.

Обострившийся слух Деаринда подсказал ему, что с противоположной стороны моста готовился к выстрелу лучник, в глазах которого горела ненависть и жажда мести за убитых собратьев. Оставив кинжал в своей последней жертве, Деаринд сдёрнул щит с его руки и загородился им от стрелы перед самым её попаданием. Ещё секунда свободы, ещё два сделанных шага по забрызганным кровью доскам моста.

Два стоящих рядом бойца с одноручными мечами. Один из них делал выпад на уровне груди, а второй замахивался для диагонального удара. Деаринд достал один из своих топоров, парировал вражеский выпад щитом, а приведённым в готовность оружием отвёл диагональный удар. Убийца ударил левого бойца в кадык кромкой щита, отняв у него возможность дышать, а правого оттолкнул ногой и с молниеносным размахом прорубил его ключицу на половину лезвия топора. Ещё один разбойник замахивался мечом уже со спины. Деаринд выдернул топор из ключицы прошлого противника, развернулся и сделал рывок вперёд, толкая замахнувшегося врага щитом в грудь.

На лицах многих разбойников уже были видны сомнения в том, насколько хорошей идеей было давать фору убийце и позволять ему выпить содержимое маленького стеклянного сосуда. Однако количество верных последователей Нэндира по обе стороны моста только увеличивалось.

Деаринд взмахнул топором на уровне ног и ударил очередного противника в промежность, а затем, обезвреженного и согнувшегося, щитом столкнул с моста. Ещё два шага в противоположную сторону, ещё одна отбитая щитом стрела, ещё один противник, жаждущий своей смерти. Размашистый удар вражеского топора прорубил щит Деаринда. Убийца увидел блестящее лезвие, высунувшееся прямо перед его лицом. Он отвёл щитом застрявший топор, взмахнул влево и обухом выбил несколько зубов врага, затем взмахнул обратно, вправо, и уже лезвие вонзил в череп несчастного. Деаринд откинул убитого в сторону и одновременно резким движением вынул топор из его головы с характерным зловещим свистом и брызгами крови, попавшими на лицо следующей жертвы. Это был совсем молодой парень, который, судя по выражению его лица и дрожащей руке с деревянной дубинкой, меньше всего на свете хотел оказаться участником этой резни, стоять на этом самом месте, на забрызганном кровью и заваленном трупами мосту и смотреть в глаза своей неминуемой смерти. Он хотел было отступить, но сзади уже стояли следующие в очереди на убой, поэтому из собравшейся толпы лишённый дыхания парень выпал уже мёртвым. У него впереди могла бы быть карьера верного слуги или доблестного воина, но его жизнь кончилась здесь, со взмахом топора Деаринда, диагонально разрубившим его лицо. Его единственный уцелевший глаз пустил последнюю слезу, в которой отразились боль и печаль всех людей, павших столь же бессмысленно и преждевременно. А Деаринд шёл дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.