На замёрзшем стекле продышу я кружок… Поэтическая повесть

Михаил Сверлов

Повесть о судьбе Людмилы Аркадьевны Сверловой (Макеевой), участницы Великой Отечественной войны и освоения Чукотки. Повествование о короткой, но яркой жизни Людмилы Аркадьевны переплетается с её собственными стихами, приоткрывающими завесу в её внутренний мир с его глубокими раздумьями, переживаниями и богатым воображением.

Глава третья.

ЧУКОТКА: БУХТА УГОЛЬНАЯ

Переезд

В сентябре 1945 года в Москву приехал демобилизованный Николай. Из всего скарба у него был вещмешок с двумя буханками хлеба, тремя банками рыбных консервов, полкило сахара и аккордеон, который, как говорил сам Николай, он «взял в плен» при штурме Кенигсберга. Работы в Москве не было, и Коля играл на аккордеоне по многочисленным пивнушкам, таким способом зарабатывая семье на жизнь.

Однажды в июле 1946 года в одном из таких питейных заведений он встретился со своим однополчанином Михаилом Алоничевым. Тот уговаривал Николая поехать вместе с ним, его семьёй и друзьями по оргнабору работать на Чукотку.

— Посуди сам, — говорил он ему, — Работы там полно. Раз! Деньги платят приличные и регулярно. Помимо окладов там есть двойной коэффициент, и каждые полгода прибавляется десять надбавок к окладу. Это два!

— Кто это тебе такое напел? — недоверчиво спрашивал Коля. — Прямо рай, а не Чукотка!

— Да никто не пел. Это всё прописано в договоре. И жильём обещают обеспечить. Чего тут-то делать? Играть по кабакам? А у тебя специальность есть. Да и Людмила со своим умением печатать там без дела сидеть не будет. Так что давай с нами!

После недолгих раздумий, а думать было о чём, так как Люся была беременна уже вторым ребёнком, они согласились с доводами Михаила, и Николай заключил договор. Только вот оформлять бронь на жильё в Москве на Николая мама Люси отказалась. Она не верила в надёжный и долгий брак Коли и Людмилы, считая, что муж бросит её на Чукотке и вернётся один в Москву на забронированную жилплощадь. А получить бронь на себя Люся не смогла, поскольку с ней, иждивенкой, да ещё и беременной, договор на работу по оргнабору заключать отказались. Они уехали на Чукотку в Бухту Угольную, где открылась угольная шахта, и был морской порт.

Аркадий Семёнович Макеев, отец Людмилы, после отъезда дочери быстро опустился и был направлен в дом престарелых, где умер в декабре 1946 года, так и не узнав, что первого декабря у него родился второй внук — Михаил.

Адаптация

В Бухте Угольной Николай устроился по специальности бухгалтером в военизированную охрану морского торгового порта (ВОХР). В эту же структуру входила и пожарная команда посёлка. В засыпном шестиквартирном бараке им выделили, как теперь бы сказали, однокомнатную квартиру. В неё входил холодный тамбур с угольником, прихожая, за ней шла кухня, из которой был вход в четырнадцатиметровую комнату. Ни воды, ни туалета в этом жилье не было. Воду набирали вёдрами в двухсотлитровую бочку из уличной колонки летом, и забивали снегом зимой. Туалет был с выгребной ямой на улице летом в наспех сколоченном из досок сарайчике, а зимой его заменяло элементарное ведро с крышкой.

Зимой все дома посёлка заносились снегом так, что посёлок превращался в заснеженное поле. Поэтому осенью трубы печей наращивались до трёх метров, а в тамбурах подпорками укреплялись балки крыши. На удлинённых трубах вешались обозначения домов и улицы. По ним пожарники и пограничники расположенной в посёлке заставы выкапывали шурфы¹¹ к крышам тамбуров, где были сделаны люки, и люди выбирались по установленным в шурфах лестницам на улицу. Так они ходили на работу, так дети ходили в школу, а матери носили своих маленьких детей в ясли-сад.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ На местные темы

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Куда бежишь, тропинка милая?

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Куда ведёшь, куда зовёшь?

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ В посёлке темень окаянная,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Никак домой не попадёшь.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Придёт зима, пурга закружится,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Пути-дороги заметёт,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ А в темноте не только жители,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Но даже трактор не пройдёт!

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Мы в темноте по снегу тащимся,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Нет ни дороги, ни пути…

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Ох, ты печаль моя безмерная,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ К кому же с жалобой идти?!

Здесь Люся впервые узнала и увидела, что такое Чукотские пурги. Иногда приходилось целую неделю сидеть дома — под толстым слоем снега, полностью заносившим их бараки. Пока наверху свирепствовали сильнейшие ветра со снегом, дома никто не откапывал. В эти дни она занималась с детьми, рассказывала им сказки, которых знала множество наизусть, учила старшего сына грамоте, разучивала и пела с ребятами песни.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Чай

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Сейчас чайку с тобой заварим

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ И отогреемся чуток.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Сейчас мы душеньку попарим,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Эх, ну и славный же чаёк!

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Мороз не так, чтобы уж очень

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Что на Чукотке за зима?!

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Ну, ты, дружок, смотри, как хочешь,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ А выпить чаю я должна.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Ветрище властвует всецело,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Ну, хоть утих бы на часок.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Он душу леденит и тело,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ А на подмогу нам — чаёк!

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Но есть такие… я не буду,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Да что о них и говорить…

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Они твердят везде и всюду?

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ «Спирт на Чукотке надо пить».

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Боль в голове на утро злая,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ А глотка пламенем горит,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Я присягнуть могу, что с чая,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Уж голова не заболит.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ С вареньем чай, как дома летом,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Да здравствует горячий чай!

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ А если градусов в нём нету,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ То за окном — хоть отбавляй!

Николай целыми днями пропадал на работе, а иногда во время пурги не появлялся дома по несколько суток. Для руководства ВОХРа в помещении пожарной части была выделена комната, в которой стояло четыре кровати, где они и «пурговали».

Люся и Николай принимали самое активное участие в художественной самодеятельности посёлка. Более того, их концертная бригада часто выезжала с концертами в ближайшее село Алькатваам, посёлок Нагорный, где была угольная шахта, и откуда в морской порт по узкоколейной железной дороге в трёх вагончиках возил уголь маленький паровозик «Кукушка». Местные артисты были частыми гостями и в войсковых частях, и на погранзаставах, расположенных в их районе.

В общем-то, их семья устроилась относительно неплохо. Вот только с питанием были определённые проблемы. В посёлке все завозные овощи были сухими: и картошка, и лук, и морковь, и свекла. Летом и осенью морским транспортом в посёлок завозилась мука, сахар и консервы, но, как правило, в недостаточном количестве, а посему продукты выдавались жителям по талонам. Поэтому приходилось экономить буквально на всём, чтобы дожить до новой навигации. А её приходилось ждать по 7—8 долгих месяцев, так как бухта замерзала уже в ноябре, а вскрывалась в конце мая — начале июня.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Последний гудок

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Вот первый, второй и третий гудок…

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Причал покидает «Владивосток».

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Прощальный гудок над бухтой плывёт,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Уходит последний от нас пароход.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Он нас оставляет на долгие дни

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ В плену у суровой чукотской зимы,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ И с палубы кто-то махнул нам рукой,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ И кто-то не справился с горькой слезой.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Суровые сопки молчанье хранят,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ А в бухте огни, отражаясь, дрожат…

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ «Прощайте! Прощайте! — гудит пароход. —

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Мы встретимся с вами на будущий год!»

В посёлке руководство морского порта организовало своё подсобное хозяйство, где были коровы, а значит, и молоко для детского сада и яслей. Там же выращивался турнепс, который мальчишки посёлка постоянно воровали, регулярно получая от бдительных охранников небольшие заряды соли в место чуть пониже спины. На прибрежных песочных дюнах рос дикий лук и щавель, которые тоже шли в дело.

Некоторые любители сельского хозяйства умудрялись выращивать около своих домов в открытом грунте редиску, укроп и петрушку, но полноценно пользоваться всем этим богатством им регулярно мешали набеги вездесущих мальчишек.

Вещунья

Родившийся уже в посёлке младший сын и названный в честь своего деда по отцу Мишей, был крепким и горластым ребёнком, но на третьем месяце стал чахнуть на глазах. В те далёкие послевоенные годы молодым мамочкам разрешалось сидеть дома со своим новорожденным ребёнком только сорок пять дней. Потом необходимо было выходить на работу, а ребёнка на весь день отдавали в ясли. Там постоянно свирепствовала дизентерия и простудные заболевания, а больные и здоровые дети все вместе находились в тесных помещениях ясли-сада.

Родители работали. Все вставали по первому гудку паровозного депо, по второму — выходили из дома, унося своих малышей в детский сад, а старших отправляя в школу-интернат. По третьему гудку все должны были находиться на своих рабочих местах. И не дай Бог опоздать! За это работник строго наказывался.

Через полтора месяца посещения яслей Миша стал поносить, отказался от материнской груди, а прикорм вылетал из него, не перевариваясь в желудке. Он худел, слабел, и от слабости перестал даже кричать. Таких ребятишек в саду было несколько. Практически каждый день кто-то из них умирал, а врачи были бессильны.

Люся работала в морском торговом порту. Вот и в это зимнее утро она, отнеся Мишу в ясли, находилась на своём рабочем месте. Мысли о сыне не выходили у неё из головы. Она пыталась придумать, как и чем можно спасти своего маленького человечка. Но переживания о нём вызывали только слёзы.

В определённое время она сбегала в ясли и попыталась накормить сына, но тот даже не взял в рот её грудь. Она вернулась на работу, но всё валилось из рук. Ближе к концу рабочего дня из яслей, после кормления своей девочки, вернулась её подруга Катя Варламова. Они вместе пели в художественной самодеятельности посёлка и таким образом проводили вместе всё своё свободное время. Она как-то странно смотрела на Людмилу, тяжело вздыхала и тихо плакала.

— Что случилось? — не выдержав, спросила подругу Люся. Та только махнула рукой и вышла из комнаты. Минут через десять туда зашёл их начальник.

— Вот что, Людмила. Давай-ка собирайся ты домой. Вы с Катериной свой план уже выполнили, и больше нечего тут делать. — Он как-то странно шмыгнул носом.

— Савельевич, что происходит? — с тревогой спросила Люся.

— Тут такое дело… Вроде бы твой сынок в яслях скончался, — он начал покашливать. — Ты того, беги туда.

У Люси остановилось сердце. Она не могла ни двигаться, ни дышать. Всё завертелось перед её глазами, и она упала на пол.

— Ну что ты, что ты, девонька, давай приходи в себя, — услышала она причитания Савельевича над собой, а затем его сердитый крик в сторону, — Катерина! Что ты, клушка, еле тащишься с водой?

Люся открыла глаза.

— Вот и умница, — увидев это, сказал Савельевич. — На-ка, попей водички, — и он протянул ей кружку с водой, которую принесла Катя.

— Я сейчас, сейчас, — сказала Люся, поднимаясь с пола. Оттолкнув руку мужчины, она, шатаясь, подошла к вешалке, сняла с неё тёплый шарф, пальто и, не надевая их, выбежала на улицу. Мела метель, но она, ничего не видя вокруг, плача бежала к ясли-саду. Ворвавшись туда, Люся столкнулась со старшей воспитательницей.

— Ты чего такая растрёпанная? — удивлённо спросила та.

— Что с Мишей? — задыхаясь, спросила Людмила.

— Да ничего, — ответила воспитатель. — Только он у тебя не жилец. Сегодня Костик помер, а завтра, видимо, время твоему. — И увидев, как Людмила присела на маленькую, детскую табуретку, добавила, — Ничего. Ты молодая, здоровая деваха. Родишь ещё не одного сына, а то и дочь вместе с ним.

— Дайте мне сына, — попросила её Люся.

Та вышла и через несколько минут принесла запеленованного в одеяло ребёнка. Людмила откинула уголок одеяла с пелёнкой и увидела синюшного цвета лицо своего сына. Глазки были закрыты, и он прерывисто тяжело дышал. Она прижалась губами к его головке. Это был огонёк. У ребёнка была большая температура. Заплакав и прикрыв его голову, Люся вышла на улицу. На её руках умирал маленький, беззащитный сынок, и она ничегошеньки не могла для него сделать. Слёзы застилали глаза, и она в полуобморочном состоянии шла, сама не ведая куда.

— Это что ещё за слёзы? — неожиданно услышала Люся. Перед ней в пурге стояла незнакомая женщина и смотрела на неё.

— Что это там у тебя на руках?

— Это мой сын, — тихо сказала Людмила, — и он умирает. Сказали, что не доживёт до завтра, — и она снова заплакала.

— Ты эту сырость брось, — сказала женщина. — А ну-ка, покажи мне красавца. Люся приоткрыла уголок одеяла. Женщина подошла с правой стороны и вдруг откинула его совсем, посмотрела на Мишу.

— И где ты видишь умирающего мальчонку? Да он у тебя богатырь! Если хорошо постарается, то сто лет проживёт. Иди корми его. Он у тебя голодный, как волк.

— Да не ест он ничего, — ответила Люся, прикрывая личико сына от снега и ветра. Она оторвала от него глаза. Рядом никого не было. «Что за чертовщина? Куда женщина девалась? Я что, сама с собой начала разговаривать? Надо скорее домой», — подумала она.

Дома она распеленала сына и попробовала дать ему грудь. Неожиданно он вцепился в неё своими беззубыми дёснами и стал сосать, сосать, сосать, захлёбываясь материнским молоком. А Люся уже ревела в голос, понимая, что сын будет жить. А тот всё сосал и сосал. Высосав одну грудь, он принялся за вторую, а потом заснул и во сне стал улыбаться. Его маленькое личико порозовело, сон был ровным и глубоким. Поцеловав его, она отметила, что температуры нет. Люся положила сына в кроватку и укрыла одеяльцем. «Что произошло? Почему так резко изменилось состояние сына?» — голова разрывалась от разных мыслей. И вдруг она словно бы увидела ТУ женщину. Только теперь Людмила обратила внимание на то, что ОНА была как-то странно одета, не по-зимнему: на голове у неё был лёгкий, а не тёплый платок. И глаза… Да глаза! Они были тёмные и какие-то глубокие, и из них как будто шёл свет. «Господи! — подумала Люся и перекрестилась, чего не делала с конца войны. — Неужели это ты помог, послав матушку-заступницу?» И она начала молиться, вспоминая давно забытые слова:

⠀ ⠀ «Отче наш, сущий на небесах!

⠀ ⠀ Да святится имя Твое;

⠀ ⠀ Да приидет Царствие Твое;

⠀ ⠀ Да будет воля Твоя и на земле, как и на небе;

⠀ ⠀ Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

⠀ ⠀ И прости нам долги наши,

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ как и мы прощаем должникам нашим;

⠀ ⠀ И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

⠀ ⠀ Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

11

Шурф в археологии или почвоведении представляет собой вертикальную или наклонную выработку в грунте, раскоп. В данном случае — в снегу.