Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел

Михаил Самарский, 2015

Лабрадор Трисон теперь не только поводырь. Он стал настоящим полицейским и каждую ночь отправляется на опасные и рискованные задания. Но когда опасности пугали Трисона? Нести службу не так-то просто, но он справляется: помогает поймать хулигана, а еще отправляется на поиски пропавшей девочки. Выполнит ли он другие задания – читайте в этой книге!

Глава 4

Я уже говорил, что приезд внучки Кати к Елисеевым — это событие, равное по значимости если не Олимпийским играм, то чему-то столь же масштабному. В этот раз Екатерина сильно озадачила всех: и хозяева дома, и гости даже не знали, как правильно поступить. Роза Андреевна настаивала на наказании и хотела поставить дочь в угол. Отец Кати, Рашид Рифатович, был против, но отобрал у неё любимую игрушку. Девочка перенесла такое наказание стойко. Судя по дрожащим губам, она хотела расплакаться, но решила всё-таки сдержаться. Катя обняла меня и прошептала на ухо:

— Трыся, они думают, что я буду плакать. Но я назло всем этого делать не буду, потому что дедушка сказал: когда я вырасту, я стану царицей. А царицы не плачут. Мне в садике воспитательница сказала.

Дед и бабушка и вовсе рукой махнули, мол, подумаешь, горе великое. Они сразу простили внучку и долго смеялись. Вам, наверное, тоже любопытно, что же такого могла натворить маленькая девочка.

В принципе, ничего страшного не произошло, если не считать того, что люди в тот день остались без шашлыка. В какой-то момент на кухне и на крыльце никого не оказалось, и Катя этим воспользовалась. Она взяла со стола кастрюлю с замаринованным и приготовленным к жарке мясом и отнесла его Пальме. Я наблюдал, но поделать ничего не мог. Не рычать же на маленькую девочку. Да я сначала и не понял, куда это она собралась с кастрюлей, а потом услышал, как она говорит:

— Пальмушка, я тебе гостинцы принесла. Ты любишь мяско?

— А кто же его не любит? Очень люблю, — ответила Пальма. — Спасибо тебе, Катенька.

Я вмешался в процесс и обратился к Пальме:

— Дорогая, как бы тебе не влетело от хозяев!

— Трисон, а я тут при чём? — удивилась она. — У меня ведь принцип простой: дают — бери, бьют — беги!

— А куда тебе бежать-то с цепи? — съехидничал я.

— Куда-куда? — проглатывая очередной кусок мяса, ухмыльнулась Пальма. — В будку. А ты чего стоишь? Угощайся!

Катя, словно разобрав, что сказала Пальма, махнула мне рукой.

— Трыся, а ты что, не любишь мяско? Иди покушай с нами! — предложила она.

— У-у! — ответил я и на всякий случай отошёл подальше от собачьего праздничного стола.

Люди обнаружили пропажу, когда Пальма уже заканчивала свою царскую трапезу. Мясо ещё осталось, но оно лежало в собачьей миске. Пальма от греха подальше забилась в конуру, и в темноте ещё долго светились два счастливых глаза. Наверное, от сытости.

— Катька, ну кто тебе разрешил трогать мясо? — громко сказала Роза Андреевна.

Она возмущалась скорее не из-за того, что дочь отдала мясо собаке, ей просто было неловко перед всеми: люди настроились поесть шашлык, а тут такой форс-мажор.

— Мамуля, но ведь Пальма тоже хочет кушать, она любит мясо! — ответила Катя.

— И что теперь? Ты о собаке позаботилась, а о людях забыла? — строго спросила Роза Андреевна.

— Ничего я не забыла, — ответила Катя. — Люди каждый день мясо едят, а Пальма ни разу не ела. Я же вижу. Мама, это ведь несправедливо!

— Как это не ела? — вмешался подошедший отец. — Мы же каждый раз ей отдаём косточки.

— Косточки? Да? — подбоченилась Катя. — А что же вы их сами не едите? Я спросила у Пальмы, любит она мясо или нет.

— И что же она тебе ответила? — язвительно спросил папа.

— Ответила, что очень любит, и я решила с ней поделиться! — Катя гордо подняла голову.

— Прямо так и сказала? — Отец еле сдерживал смех.

— Ну что ты тут с ней хиханьки-хаханьки разводишь? — возмутилась Роза Андреевна. — За такие поступки нужно ребёнка наказывать. Отправляй её в угол.

— Да ладно, мать! — Отец махнул рукой. — Какой угол? Пусть идёт в комнату и там посидит, подумает.

Катя, прихватив с собой плюшевого медведя, молча направилась в дом. Отец грустно произнёс:

— Медведя оставь. Посиди в комнате без игрушек.

Катя, на удивление взрослым, не стала вредничать, гордо протянула отцу игрушку и исчезла за дверью. Я последовал за нею. Долго крепилась девчонка, но всё же в конце концов, видимо, детское сердце не выдержало, и она расплакалась. Я прижался к ней и слизнул солоноватую слезинку.

— Фу, Трыся! — улыбнулась Катя, и, вытерев щёку, обняла меня и звонко чмокнула в нос.

— Ав-ав! — одобрительно сказал я.

— Это у меня случайно слёзы выкатились, — шмыгая носом, заявила Катя. — Никому не говори. Хорошо?

— Ав! — ответил я, что означало «железно». И впрямь, не болтун же я какой-нибудь.

— Жаль, Трыся, что ты мяса не поел! — вздохнула она.

— У-у! — скульнул я.

В комнату к нам проник Симка.

— У Пальмы сегодня прямо праздник живота, — промурлыкал он. — И я полакомился, кусочек спёр. Вкуснятина!

— Скажи Кате спасибо, воришка, — съязвил я. — Если бы не она, было б тебе мясо!

Сименс подошёл к ней и потёрся о ногу. Катя погладила кота и, подняв с пола, усадила рядом с собой на кровать.

— Что там народ? Успокоился? — спросил я.

— Всё ещё обсуждают, — мяукнул Симка. — Но уже посмеиваются, хозяйка колбасы им нарезала. Да овощи с фруктами на стол выставила. Тоже неплохо!

— Согласен. Говорят, людям много мяса есть нельзя.

— Точно, — подтвердил Сименс. — Здоровее будут. Лучше бы нам каждый день его отдавали, мне этот сухой корм уже поперёк горла стоит.

— А я привык. От куска мяса не откажусь, но сухой корм всё-таки удобен.

— Удобен для людей, — недовольно мяукнул Симка. — Но не для меня…

— Это тебе так кажется, — возразил я.

— Ничего не кажется. Если тебе нравится, это ещё не значит, что нравится всем. А я бы каждый день мясо ел.

— Так тоже надоест, если каждый день. — Я попытался переубедить нашего «хищника».

— Чтобы так утверждать, — насупился Симка, — нужно сначала попробовать.

— Тоже верно, — согласился я. Да и сложно не согласиться с таким аргументом. Симке редко перепадало мясо, потому он, наверное, так уверен в своей правоте.

В этот момент в комнату заглянула Роза Андреевна. Увидев на кровати Сименса, она от удивления открыла рот и громко крикнула:

— Брысь с кровати! Екатерина, сколько раз тебе говорить: коту нечего делать на постели. Он ведь не домашний, он бродит везде по улице, ещё заразу какую-нибудь принесёт!

Сименс не стал испытывать судьбу, спрыгнул на пол и исчез под кроватью.

— Пошли кушать! — предложила Роза Андреевна.

— Я не хочу, — ответила Катя, не глядя на маму.

— Будешь теперь мне свои капризы показывать? — строго спросила Роза Андреевна.

— Ничего я не показываю, — буркнула Катя. — Просто не хочу кушать.

— А ты через «не хочу», — возразила Роза Андреевна. — Пойдём, давно уже пора обедать.

Она села на кровать рядом с дочерью и обняла её.

— Ну чего ты, Кать, обиделась, что ли? — ласково спросила Роза Андреевна и, погладив дочь по голове, прижала к себе. — Не обижайся, давай мириться.

Катерина в последний раз шмыгнула носом и, обняв Розу Андреевну, протянула ей мизинец.

— Мирись, мирись и больше не дерись, — сказали они хором, — а если будешь драться, я буду кусаться.

Через мгновение в комнате раздался детский смех, и всё снова наладилось. Люди забыли о мясе. Отец вернул Кате медведя, бабушка что-то нашептала ей, у порога на крыльце её встречал кролик Кузя. И даже сорока-воровка прилетела по такому случаю и, усевшись на заборе, внимательно наблюдала за происходящим.

Катя сходила к калитке, проведала Пальму, та встретила девочку, стоя на задних лапах. Они обнялись и несколько секунд танцевали вместе. Как жаль, что собака не может говорить по-человечески. Но, пользуясь случаем, побуду немного переводчиком.

«Катюша, миленькая, — сказала Пальма на нашем, собачьем языке. — Спасибо тебе за угощение, и прости, если тебе пришлось за меня пострадать! Ты очень хорошая и добрая девочка!»

В тот вечер я долго не мог уснуть. После того как разъехались гости, я лежал на своём коврике и рассуждал о добре и зле. Конечно, мои мысли могут существенно отличаться от человеческих, но я ведь живу среди людей, вижу, что среди них происходит, и делаю выводы.

Вот недавно ехали с Андреем Максимовичем в электричке. Лавки через две — три от нас сидела бабушка вместе с малышом, наверное, Катькиным ровесником. Карапуз держал в руке то ли пирожок, то ли беляш. Рядом с ними клевал носом старичок, просыпаясь лишь во время объявлений остановок. Поднимал голову, руку приставлял к уху — наверное, чтобы лучше слышать, — и засыпал дальше. А у его ног лежала собака непонятной породы. Учуяв запах вкусненького, она приподняла голову, внимательно посмотрела по сторонам и уставилась на мальчугана, вернее, на пирожок в его руке. Малыш, в свою очередь, заметив неподдельный интерес собаки, как мне показалось, стал нарочно её дразнить. Бабушка несколько раз одёрнула внука, но потом уставилась в окно и перестала обращать на него внимание. Пацан водил пирожком под носом собаки и весело смеялся, когда та тянулась за его рукой. Мальчику, видимо, так понравилась незамысловатая игра, что он слез с сиденья, сел на корточки напротив собаки и начал тыкать ей в морду пирожком. Я как-то рассказывал вам историю, как, ещё будучи молодым поводырём, едва не сорвался и не схватил кусок курицы, когда мне поднесли его прямо к носу на светофоре перед пешеходным переходом. Так я прошёл специальную подготовку, нас учили выдержке долгое время, какие только эксперименты и опыты над нами не ставили. А тут простая дворняга! Что ей оставалось делать? Вы, наверное, уже догадались: собака хвать пирожок — и под лавку.

Какой тут рёв поднялся! Пацан не только начал громко плакать, он ещё и несколько раз пнул собаку. Знаете, что меня тогда удивило? Мальчик ударил собаку, а бабушка даже не сделала ему замечание. Наоборот, начала кричать на старика, который спросонок ничего не понял. Он заглянул под лавку, а там его собака. Никакого пирожка уже и в помине не было. Собака проглотила его, словно таблетку аспирина. Старик спросил:

— Что за шум? Что случилось? Мальчик, зачем ты пинаешь мою собаку?

Люди склонны преувеличивать. Бабушка, хоть и не видела, как всё произошло, начала вдруг предъявлять претензии пожилому пассажиру:

— Ваша собака напугала ребёнка! Она прыгнула на него и выхватила из рук пирожок!

— Такого быть не может, — усомнился старик.

— Ага! — Старушка закатила глаза. — Быть не может? Взгляните на ребёнка. На нём лица нет. Зачем вы возите собаку в электричке? Она опасна.

— Да я десять лет с ней езжу, — оправдывался старик. — И никогда не было никаких недоразумений.

Тут вступила в разговор женщина с соседней лавочки, видимо, не выдержав поклёпа на собаку:

— Мальчик сам сунул ей пирожок в морду. Я всё видела.

— А вы кто такая? Наверное, его родственница? — Бабушка кивнула в сторону старика. — Что за глупости вы говорите? «Сам сунул»!

— Почему сразу родственница? — опешила женщина.

— А зачем защищаете собаку?

— Да затем, что смотреть за своими детьми нужно, а не в окно пялиться! — раздражённо ответила женщина.

— Вы за своими смотрите! — парировала старушка. — А мы разберёмся.

Старик не стал спорить с бабушкой, не стал оправдываться, доказывать. История закончилась тем, что он встал и ушёл вместе с собакой в тамбур.

Женщины ещё немного попрепирались и прекратили пустой спор.

К чему же я вспомнил эту историю? Как вы думаете, кто вырастет из этого мальчика? Нет-нет-нет! Я не утверждаю, что обязательно негодяй. Но подумайте сами. Первое — бабушка даже не сделала замечания внуку, когда тот пинал собаку. Сегодня он ударил животное, а завтра ударит и человека. По-моему, это слишком уж очевидно и не подлежит обсуждению. И второе — мальчик наверняка уяснил, что, даже если ты неправ, можно утверждать обратное. Вот это ещё опаснее.

И вот так я весь вечер провёл в сомнениях: стоило ли даже так мягко наказывать Катьку или нет? Может, лучше было бы её сначала похвалить за заботу о собаке, а потом как-то спокойно объяснить, что гости собрались на шашлык и что нельзя решать проблемы одних (в нашем случае — Пальмы), создавая проблемы другим. Даже не знаю, как правильно! Ладно, не буду ломать голову. Люди сами разберутся.