Нужные железки. Черный остров 1

Михаил Олегович Рагимов, 2023

Курильский постапокалипс во всей красе!Медведи-мутанты, катамараны, плоты из канистр, самопалы из водопроводных труб и танковых орудий, коварные ветра и волны, щитомордники и полозы, поножовщина и алкоголизм, заброшенные погранзаставы и РТОТы, короппокуру, орланы, косатки, рыбные филины, и много другой экзотики, среди которой я живу и без апокалипсисов…)Написана на кордоне заповедника "Курильский", посреди острова Кунашир (Южные Курилы). Сбоку озеро Песчаное, спереди Охотское море, за спиной озеро Медвежье, кругом, разумеется, медведи, орланы и тюлени. Электричество в генераторе, по часу-полтора в день. Интернета нет в принципе. Поэтому писалась ручкой на бланках протоколов, потом, дома уже, потихоньку перебивалась в "цифру"…)

Глава 2

— Говоришь, торгаш не наш, не местный?

— Совершенно верное замечание, ваше ясновельможное светлое княжеское величество! — выпучив глаза, оттарабанил Ру.

— Прекращай, — Светлый князь Руруйский и Напурийский, самодержец гор, лесов, берегов и чуточки акватории, отмахнулся от очень уж старательного подчиненного, — мы же не на приеме!

— Вы меня в коридоре ждать не заставили, сразу приняли, а посему — в некотором роде, таки прием!

— Знаешь, — князь внимательно посмотрел на инспектора, — я все лучше понимаю тех, кто хочет шею тебе скрутить.

— Это они сугубо от зависти к моему острому уму и восхитительному чувству юмора!

— И грандиозной скромности.

— Не без этого, — потупился Ру.

— Так вот, — продолжил князь, — возвращаясь к твоему острому уму. Торгаш, как мы выяснили, не местный. Так?

— Так.

— Ну а тогда какого хера ты все то блядство устроил?!

Князь во вспышке гневе был страшен. Ру, без крепкой рогатины в руках, почувствовал себя крайне неуютно.

— В смысле…

— В коромысле! Ты, бля, совсем охренел, что ли?

— Так он вел себя нагло, — попытался отбрехаться Ру, искренне не понимая, что случилось. — И опять же, патроны…

— После того, как ты начал выделываться, не? И с патронами тоже, мать твою за ногу, да волной пополам! Я же вот спорить готов, что ты их не сразу заметил, а когда карманы проверял. Ведь так?

— Ну почти…

Князь выдохнул, явно сдерживаясь, чтобы не ответить в рифму и матерно.

— А теперь смотри, как весь этот расклад выглядит со стороны. Приезжает к нам человек. И что?

— Ну…

— Елку гну! Его на глазах толпы избивают, грабят, чуть ли не тюрьму садят. И за что? Да просто так! Княжескому человеку захотелось покуражиться. Власть свою показать, седой писькой поразмахивать! Что-то сказать хочешь? — князь посмотрел на Ру. Но тот только руками развел.

— Хуже боряна какого-то себя повел! В старые времена тебя бы с берега столкнули. Или отправили крабов собирать. Голыми руками!

— Готов искупить, — пискнул Ру. Что ему еще оставалось?

— Глупость твою постыдную мы в подвиг определим. — Князь поднялся из кресла, подошел к столу, на краю которого стояли в ряд четыре патрончика. Игрушечных на вид. Блестящие, с чуточку потускневшим лаком на поясках… — Но потом. Возвращаемся к делу.

— Этот, который Врадлен Исхакович, притащил их на продажу. Нам не принес, потому что опасался, что не дадим настоящей цены, — хрипло проговорил Ру.

— И правильно сделал! Ведь не дали же! Еще и нос сломали…

— Я в лоб бил!

— У меня бы силы не хватило… — Да какая, в общем, разница, куда ты его бил, если нос сломан? Хорошо, череп не проломил.

Князь только тяжело вздохнул.

— Вот вроде бы и лет тебе много, а ума, как на одном месте сала… Ладно, снова отвлеклись.

— Патроны к «Калашниковым». На вид — как новые.

— Где-то завелся великий маг и волшебник с лютым станочным парком?

— Почти свежие! — Я с оружейниками поговорил. Они сказали, что чисто в теории, если консервация прям вот совсем правильная, то так и бывает. Да и по маркировке видно, что они перед самым Случившимся вышли. За год, два.

— Именно так. К тому же, этот, который нажаловался, на волшебников не валит.

— А вот это, — инспектор подскочил, — прямо таки отличный вопрос! Прям таки шикарный, не побоюсь этих слов! С неожиданным ответом. — А на кого?

— И? — насторожился князь, встопорщив бороду.

— Как его словам, — выделил Ру, — на Румпельном мысу уцелела военное место предков. То ли пограничная застава, то ли поселок бронелобов.

— Уцелела? — прищурился князь.

— А на столах горячий обед не стоит? — Говорит, что да. Вернее, — поправился инспектор, — ему так сказали. Вроде как даже стекла в окнах целые. И в комнатах кровати одеялами синими застеленные.

— Вот насчет обеда ничего не сказал. Его бы муравьи давно съели. Или едведи проломились бы. Зато там, опять же, якобы, говорит, что весь арсенал цел. И вообще, даже генераторы в упаковке стоят.

— Генераторы… — мечтательно протянул князь. — Я работающих и не застал. А ты видел хоть раз?

— Раньше в Фурукамаппу раз в три месяца зажигали. Он у них переделанный, под какой-то самогон. Потом сгорел полностью.

— Так им и надо! Ненавижу! — князь три раза сплюнул через левое плечо.

— Фурукамаппу должен быть разрушен! — поддержал его Ру.

— Ибо нехуй! — последние слова произнесли хором, как и положено.

— И когда он был на Румпельном?

— Не он сам. Пару месяцев назад какого-то бичейро выкинуло в Лагунной бухте, чуть ли не прям под крайние дома. По словам доходяги, он набрал там целую лодку добра. Но попал в шторм, и лодку швырнуло на мель. Добро, соответственно, ушло к крабам. Лагуньеры его малость попинали и закопали в болото.

— Оно и к лучшему. Неизвестно, куда бы он продавать повез. Фурукамаппу все-таки куда ближе. Считай, через перешеек и мертвяк…

— Устроились, суки! — поддержал Ру.

— И не говори!

Князь прошелся по кабинету, присел.

— Возвращаясь к обещанному тобой подвигу.

— Подвигу?..

— Не перебивай. Румпельный надо обшарить от и до. Нырнуть в каждую лужу, заглянуть под каждый листок. Песчинки можно не переворачивать, это излишне.

— Полезная затея, — осторожно согласился Ру.

— У меня все затеи полезные. Возьмешь команду Ильфа.

— Кхм… — кашлянул инспектор.

— А кто, кроме тебя? Дело внезапное, значит, самое то. По профилю, так сказать. Никто кроме тебя.

Ру побледнел, но не произнес ни слова. Даже дышал почти бесшумно.

— Так вот, возьмешь команду Ильфа…

— Ильф помрет на днях.

— Это с чего вдруг? — теперь уже князь удивился.

— Они в последнем деле умудрились щитомордника найти. Тот Ильфа за руку и грызанул. Руку отмахнули топором, но то ли яд успел пойти, то ли топор был в говне. Лежит Моржовый, чернеет, вопит, пахнет нехорошо.

— Внезапно, — хмыкнул князь. — Еще понимаю, если бы стрелу жопой поймал. Но щитомордник, и за такое место?.. И кто после Ильфа шел?

— Кордон.

— А, помню такого. Туповат, конечно. Но с другой стороны, ума острого нет, — князь с ухмылкой взглянул на инспектора, — прежде чем херню творить, пытается думать.

— Толковый он, — нахмурился Ру. — Просто с начальством спорить не любит. Вот и молчит часто.

— Тебе виднее. Значит, план вкратце такой: берешь команду Кордона, катамаран, и плывешь на Румпельный. Там все проверяешь. И назад. Разумеется, с добром. Или сразу в Фурукамаппу бегите, — на последних словах князь улыбнулся, — шучу, конечно. Бегать никуда не надо, и там найдем.

— Надеюсь, что шутите, — попытался в ответ улыбнуться Ру. Вышло неубедительно.

— Недели хватит?

— Должно, — кивнул Ру. — Туда два дня, обратно два дня. Там три дня… Хотя, нет. На те болота я бы неделю заложил. Можем не успеть. Две недели, не меньше.

— Две так две. Можете там хоть месяц сидеть. Главное, чтобы результат был.

— Никуда он не денется, — бодро пообещал инспектор. — Будет!

— Лишь бы не отрицательный. В нашем случае, это херня, а не результат. Понял?

— Как не понять?

— Выходите через два дня.

— «Были сборы недолги, от Виная до Корды…»

— Не учите едведя человека есть! — обиженно буркнул Ру. — Ты мне тут еще затанцуй, литератор! Воеводу предупрежу, он все разъяснит кому надо. И никому, слышишь, никому со стороны!

— И не собирался. Все равно, что-то не так пойдет. Это я так, для пущей бдительности.

— Да ее, вроде и так, через край.

***

Румпельный мыс… Несколько десятков квадратных километров сплошных болот. Камыш, рогоз, вездесущие шипшовник с бамбучником. Внезапные омуты и трясины. Белоножка — лютая мошка, выгрызающая куски мяса и множество других неведомых тварей. Туда даже едведи особо не шастали. Неудивительно, что там действительно что-то от предков могло сохраниться в таких масштабах. Но отчего не проржавело до трухи, и не рассыпалась от могучего буйства растений, чьи корни ломают любую кладку и пробиваются даже сквозь железобетон?Выйдя из Зимника, Ру сел на крыльцо. Хотелось закурить, а потом застрелиться. И чтобы мозги на дверь плеснули!

И как там искать ту неизвестную заставу? Кстати, а откуда там могли быть пограничники? Ру попытался вспомнить схему размещения. Ближайшее подразделение базировалось в Головешке. Но это слишком близко, и так не дублировали даже при советских. Значит, все же армейцы. Но что делать пушкарям или бронелобам посреди болот? Загадка!

Инспектор, немного приведя мысли в порядок, поднялся. Отряхнул штаны. Хочешь, не хочешь, а идти все равно придется. Не сбегать же к тем, у кого на главной площади каменный человек на постаменте?..

Возле «длинного дома» стояла удивительная тишина — даже чайки на крыше не галдели, а чинно сидели на обгаженном коньке, чистя перья.С чего начать? Наверное, с Кордона. Как раз по пути будет, до длинного дома десять минут неспешным шагом. Вряд ли новоявленный комком где-то еще. Холостой солдат, если кабак закрыт, скорее всего, дрыхнет у себя. Вряд ли сразу после рейда сбежал на промысел. Их и тут неплохо кормят.

Ру прислушался. Нет, действительно полная тишина. Словно все команды дружно и с песнями разбежались по окрестностям, дабы подгадить гнусным вражинам на всех направлениях. Перепились, что ли, пучки борщевиковой?..

У входа в длинный дом, под навесом из старого щелястого бамбука, на высокой тумбочке с множеством ящичков, сидел дежурный. Клевал носом. Услышав шаги, вскинулся, уставился, скривив рожу. Словно и не должностное лицо пришло по архиважному делу к доблестным защитникам княжества, а какой-то гнуснопрославленный борян заглянул, норовя все стенки обмазать испражнениями

Судя по красным глазам, военный или пил всю ночь и кусок утра, или с рассвета бродил по ипритке, впитывая организьмой летучие яды. — Чо надо? — дежурный был весьма едьведеобразен — не мать, так бабушка в дубняк бегала. Ширь, высь, меховость… Разве что не серебристая, как у настоящего едведя, а буро-грязная, давно не мытая.

— Говна, — вежливо улыбнулся инспектор. После разговора с князем его мучили разнонаправленные желания. С одной стороны, хотелось быть приличным и вежливым. С другой стороны — что ему еще плохого могли сделать? И так на Румпель послезавтра…

— Чо? — рука сержанта поползла к поясу, к рукояти табельного мочета.

— Через плечо, — еще вежливее оскалился Ру, — говна надо, чтобы тебя в него рожей сунуть. Ты чего на людей кидаешься, как не знаю кто, будто простейший какой-то.

— Кто простейший?

— Ну не я же! Я — инспектор по внезапным вопросам. Не узнал?

Ну точно — бухали всю ночь, перегаром так и прет. Ру поморщился.Дежурный захлопнул устрашающую пасть (или к кашалоту бабушка плавала в ночи?), руку от мочета убрал. На лице отобразились попытки подумать.

— Кордон и его команда здесь?

— Здесь, — кивнул дежурный, растеряв воинственность. Видать, узнал. — Не совсем здесь. Команда на склады ушла, а Кордон здесь, да.

— А где именно?

— Дрыхнет, — заложил соратника дежурный, не моргнув. — Второй кубрик справа по коридору. Только он балдой в сракотан.

— В такое время? — удивился Ру. Посмотрел на солнце. Ну да, и полдень еще не миновал. Солнцу до зенита ползти и ползти.

— Это он прям внезапно, не одобряю. — Ильф помер, — вдруг хлюпнул носом бравый военный.

— Сломался, значит, Моржовый, — протянул Ру. И подвел черту: — Ну и хер с ним! И да, премного, так сказать, это самое! — И мы… А Кордон как узнал, у себя закрылся с двумя канистрами. И все. Так что, стучи громче. Он как поссать сходил, вроде упал. Грохотало сильно.

— Если не мы, то кто? — удивился дежурный.

— Ваша служба и опасна, и трудна, — предположил Ру. И двинул по коридору, по указанным координатам. Вытертая шкура линолеума под ногами проседала и поскрипывала — пол в длинном доме давным-давно нужно менять. Плахи высохли и разболтались.

Но лежащий на скомканной циновке человек дверь заблокировал надежно. Дежурный оказался прав — свежеиспеченный командир команды не сладил с собственными ногами и упал, не доползя до кровати.Толкнул нужную дверь. Та приоткрылась на ладонь и уперлась во что-то мягкое. — Наш новый комком — удивительный пошляк, — пробормотал Ру, пытаясь расширить щель, — напиваться всего-то с двух канистр! Куда катимся? Кем родину защитим?

— Ага! — радостно отозвался солдат. Отлепился от стены. Отодвинул инспектора. И навалился плечом на дверь. Та, жалобно захрустев, начала открываться. Зазор вскоре образовался вполне пригодный для щуплого инспектора. — Уважаемый, — пропыхтел Ру дежурному, который стоял рядом, привалившись к стене и наблюдая за попытками инспектора, — помощь нужна.

— Хватит!

Но дежурный, войдя в раж, давил и давил. Дверь стонала.

— Да все, нормально уже, хватит!

Но солдат додавил до середины, после, от души приложился ногой в нижний угол. Из комнаты раздался глухой стон.

— Если ты его убил, то я всем расскажу, как дело было!

— Да и ладно, — отмахнулся дежурный, — Кордону по голове ломом въебали, только шапку помяли!

— Удивительной крепости люди, — хмыкнул Ру, одарив солдата улыбкой, намекающей, что тому пора на пост.

Ру с трудом удержался от соблазна, чтобы не потрогать сведенные посмертной судорогой когти — острые ли? И так понятно, что не тупые. Чтобы ухватить скользкую рыбу они такими быть просто обязанными. Хорошо, орланы людей не охотят. Инспектор зябко повел плечами, представив, как рушится из небес черно-белая смерть с оранжевым клювом. Нет, нам и людей с едведями хватает для веселья!Перешагнув через поверженное тело хозяина, инспектор огляделся. Знал Кордона не первый год, а в гостях, в длинном доме, ни разу побывать не довелось. Что ж, не так много потерял. Обычная берлога солдата. Немного мебели — узкая кровать, где с женщиной особо и не развернешься, крохотный стол, заваленный чашками, тарелками и прочей посудой, запертый высокий шкаф и множество полок на стенах. На полках — две стопки одежды, банки с «железной» мелочевкой и нехитрой консервацией — такой, что можно чуть ли не в полях соорудить, явно продуктовые мешочки, несколько бутылок темного (а оттого и непроницаемого для любопытного взгляда) стекла, четыре канистры-десятки, походные чайник и кастрюлька с крышкой, закопченные до густой черноты. Лежал округлый мягкий чехол из желто-красной пывыхи — очевидно, с самопалом — для факелнета коротковат. На отдельной полке, у шкафа — чтобы от солнечных лучей закрывал, черепа. Три человеческих — один с чудовищным проломом на макушке, то ли обухом топора, то ли крабьим молотком херакнули. Один сивучиный. Два едвежьих. Оба просто гигантские — по полметра точно. И клыки-ножи в полтора пальца! Вокруг черепов лежали разноцветные камни, зеленые, красные, прозрачные, черные… Над черепами, на подкладке из полированного дерева в виде капли воды, крылья. Слева — пестрота филина, справа — строгое сочетание белого и черного — белоплечий орлан. Под крыльями — на гвоздиках висели высушенные лапы хищных птиц.

Инспектор обошел комнату кругом. Еще раз осмотрелся. Вроде все разглядел, что хозяин показать хотел. Залезть бы в ящики запертого шкафа… Но за такое бьют ножом в печень и бросают истекать кровью. И ни один суд не посмеет обвинить солдата, убившего инспектора за излишнее любопытство.

— Сложно жить в нашем жестоком мире любознательному человеку, — грустно заключил Ру и сел на кровать напротив лежащего Кордона. Солдат чуть слышно сопел, уткнувшись лицом в циновку.

— Просыпайся, надежда Руруя, — ткнул инспектор комкома ногой в плечо.

— Спишь, — подтвердил Ру, не желая противоречить очевидному, — спишь, и тебе снится, что тебе очень хочется поссать. Аж глаза пожелтели, так хочется. Жур-жур-жур бежит водичка… — Нахер иди, — просипел Кордон, не отрывая лица от пола, — я не надежда, я сплю.

Для убедительности инспектор приоткрыл кран на умывальнике. Тот соорудили не из банальной канистры, как у практически каждого, а из пластикового ящика с неприлично толстыми стенками. Наверное, когда-то это был переносной холодильник.

Ру снова вздохнул — сколько у предков имелось полезных железок. И до чего они докатились, а?

Кордон лежал неподвижно. Но капля вытекала за каплей. Ру приоткрыл сильнее. Потек ручеек.

— Сука ты, — прохрипел наконец комком. Поднял голову, уставился мутными красными глазами на инспектора. — А, а я тебя знаю. Ты Валрус, который, инспектор по.

— Тот самый, — Ру завернул кран, — который по всяким разным вопросам.

— Выпить есть? — Взгляд Кордона блуждал по комнате, остановился на инспекторе.

— Откуда? — развел руками тот. — Я ж на службе с собой не ношу, а где у тебя что лежит, я не знаю.

— Ничего не лежит, — мотнул головой комком и покаялся, — я все выпил.

— Силен! Вот что горе с людьми делает.

— Радость, — с похмельной искренностью признался солдат. С кряхтением, перевалился, сел, облокотившись на кровать, посмотрел искоса на Ру. — Я тебя сучил, инспектор, а ведь падла не ты, а я. Ты по службе мудак, а я по жизни.

— Бывает, — дипломатично заметил Ру.

— Самое нормальное человеческое чувство, — Ру встал с кровати, поправил замявшееся тощее одеяло. Зачерпнул чашкой — хорошая чашка, старая, с гербом пограничников — воды из умывальника, протянул Кордону. — Нихера оно не бывает! — Кордон стукнул кулаком по стене. Стекло на полках и столе мелко задребезжало. — Люди погибли, а я радуюсь. Как борян самый настоящий. Едведь я дикий, а не человек…

Тот кивнул, принял. Выпил одним глотком. Только кадык дернулся.

— Что Ильф гондон, что Провод. Что один херню вечно делал, что второй.

— Судьба такая у Ильфа, что парус ему криво поставила, и щитомордника из норы вытряхнула.

— Я Провода все собирался позвать выйти поговорить, — икнул комком, — я бы ему башку открутил.Ру снова набрал воды, и, сев обратно на кровать, протянул чашку комкому. Кордон выпил и эту, но помедленнее.

— И на полочку? — Ру указал в сторону трофейной стены.

— Такое говно и на полку? — удивился комком. — В сортир. И гадил бы на него каждый день. А хули он?

— И действительно…

— Ибо нехуй, — утоливший жажду Кордон протер лицо, зевнул.

— Слушай, а зачем умывальник у тебя из холодильника?

— Так там набивка вся осталась. Летом вода холодная, зимой можно пару чайников туда плеснуть и не стынет долго.

— Ловко, — кивнул Ру, — я бы сразу и не сообразил.

— Попизди, ага, не сообразил бы он… — Кордон снова зевнул, вытянул ноги, оглянулся на кривую дверь. — Ты зачем пришел, Валрус?

— Поздравить, — пожал плечами Ру. — Ну и воды тебе подать в трудный час.

— Сссынулька нашелся, — Кордон попытался плюнуть, но не получилось. — Набери еще воды, родственник.

— Держи.

Кордон допил, вернул чашку. Посмотрел на Ру. Оба невысокие узкоплечие, с легкой смуглостью на высоких скулах. Может, и вправду, родственники? После Случившегося чего только не случалось! В основном, конечно, плохого — на островах иной статистики не бывает. Впрочем, что в темных годах происходило, там пусть и остается.

— Ну так?

— Наш великий и мудрый князь, да удлинится у него уд и не отвалится борода, нам с тобой поручил одно важное дело. Величайшей важности и неимоверной трудности. И никто, кроме нас.

Кордон провел ладонями по лицу, словно стряхивая паутину.

— И что он хочет?

— По мелочи, — скривился Ру, — метнуться на Румпель, кое-что поискать. Обязательно найти и привезти сюда, под ясны очи

— На Румпель? — уточнил Кордон. — В тамошние болота? Метнуться?

— Все верно ухватил.

— Бля, — выдохнул комком. — Да ну нахуй, бля! В осень на Румпель лезть. В болота. Не, нахуй.

— А ты что, подумал, что я насчет сложности шучу?

— До последнего, — признался комком. — Оставалась, так сказать, надежда.

— А вот хуй, — криво усмехнулся инспектор. — Я сам рад, что словами не передать. Выходим через два дня, на «Коте». В смысле, послезавтра, ага. Собирай своих, пусть готовятся, и все такое. Ну то, кому я по ушам езжу, ты сам в курсе.

— В хуюрсе, — вежливо ответил Кордон. И добавил, подумав: — лучше бы тот щитомордник меня грызанул. Хоть за жопу, хоть куда. Оно хоть помирать быстрее.

— Думаю, там щитомордников хватает.

— Ой, да иди ты нахер, инспектор!

Инспектор и пошел. Настроение человеку испортил, день, считай, удался.

***

Мысли в голове путались, цеплялись друг за дружку, оттаптывали хвосты и лапы…Когда Ру ушел, с третьей попытки закрыв дверь, Кордон еще немного посидел на холодном полу. Пытался собрать себя в кучу. Получалось плохо. Пучка из борщевика, да на свекольный самогон… Комкома передернуло. И ведь сам виноват, кто заставлял допивать? Собрав всю волю в кулак, Кордон поднялся, снова похлебал воды, опустив голову в умывальник — ни к чему эта мелочная возня с чашкой. Опять же, руки дрожат, можно расколотить — как потом на пол падать, на осколки?.. Утихомирив бушующее в кишках пламя, Кордон решил, что надо собираться. Выходить же завтра. Или сегодня вечером? Бля! Гребанный инспектор! Не мог повторить… Хотя, нет. Говорил, что через два дня. Или три? Не, точно, два! Херово. Раз назначили, то не отмазаться. Князь в таких делах крутой как обрыв. Будем считать вступлением в должность. Дебильский окорот наоборот. Странная фраза, конечно, и кто только выдумал…

Дорога на Румпель не сложная. Ушли подальше в море, чтобы не напороться на рыбаков и патрули, ночью просочились. В камышах не то что «Кота» можно спрятать, там и грузовой катамаран потеряется, хрен найдешь. Да и искать никто не будет — невозможно прочесать те места. И как там искать то, что нужно? Одна надежда, что оно большое будет, чтобы хрен промазать…

Опять же, Ру — неплохой мужик. Для своей едвежьей должности, так прямо сказать, даже хороший. Пиздлив сверх меры, но в основном по делу чешет. Могли вообще с Толаем отправить!

При мысли о возможной замене, комкома вывернуло — хорошо, успел подставить ведро.

Сполоснув рот от липкой кислятины, Кордон решил, что времени, в общем, полный трюм. Нищему собраться — хер через плечо перекинул и пошел себе дальше…

Вот прям сейчас и начнет…С той хорошей мыслью, комком прилег на прохладный пол, подгребя под голову циновку. Он полежит немного, с открытыми глазами, и начнет собираться.