Высокие устремления. Высокие отношения-2

Михаил Олегович Рагимов, 2020

Князья и бродяги, моржи и белые медведи, незаконная порубка леса в пограничной полосе и дворцовые перевороты, тупилаки и похмельные матросы, галеоны и байдары, кочи и галеры, гарпун в пузо и стрела в глаз, отмороженные конечности и свежие утопленники, шаманы и священники, браконьеры и контрабандисты, наемники и пираты, прикладная антропология и этнография, алютиик и сииртя! Продолжение "Высоких отношений" в высоких широтах. Содержит нецензурную брань.

Глава 4. Крыса в янтаре

Справившись с неизменной сутолокой — в тесноте трюма не развернуться — компания распотрошила свои тюки, а затем, опоясавши чресла мечами, взявши щиты, топоры, дюжину метательных копий и по арбалету на каждого, выбралась на палубу. Готовая надавать по сусалам любому уроду, буде который вознамериться встать на их пути к золотым горам северных денег!

За неимением в данный момент урода, случайно стоптали двух моряков, не успевших отскочить от бронированной массы наемников. Вроде не насмерть.

На палубе компанию встретил вовсе не жаркий бой, а недоуменные взгляды команды, столпившейся у левого борта.

Керф первым стащил шлем, повесил на пояс. Вслед за ним начали разоблачаться и прочие. Один только Рош не спешил — так и стоял, изображая околючуженную статую с треугольным щитом и обнаженным — этакий герой прошлого, хоть на монетах приплюснутый профиль чекань!

— Никто не хочет мне ничего объяснить? — некормленым медведем взрычал Керф. — Что за вопли такие?! Что за паника?!

— Мы, это, — глухо, из-под шлема, поддержал мечника Рош, — думали, вас тут резать уже начали… А вы тут…

— А мы, господа наемники, — с кормовой площадки, по лесенке, спустился к компании капитан «Лося», достопочтенный Асада — уроженец Острова. Лет сорока от роду, с роскошнейшими бакенбардами и катлассом на поясе, — а мы тут проходим. И никого до поры резать не надо!

— Я ж тебе говорил — «проходим!», а не «проплываем», — ткнул Керфа локтем в бок Флер. Капитан молча наступил мастеру гиен на ногу, придавив ступню в мягком сапожке своим тяжелым ботинком со стальной подковкой.

–… А мы проходим мимо Мюр-Лонрдона, — продолжил Асада, прочистив ухо после взвизга Флера, — сущего гнезда разврата и порока…

— Неужели, мимо родины Бьярна идем? — изумился Рош. И, наконец-то, стащил шлем. Отросшие волосы, сползшие на лоб, отбросило ветром, обнажая плохо заживший шрам — качественно прилетело, кто другой и помер бы на той стене…

— Бьярн вроде не с Севера… — старательно попытался вспомнить Керф, и тут же отмахнулся от бесплодной затеи. Старый рыцарь был отовсюду и ниоткуда — и вряд ли существовало в мире место, искренне готовое признать белобрысого своим уроженцем.

— Точно! — взвыл арбалетчик, стукнув себя по виску. — Пираты! Я ж забыл нахрен!

— Они самые, — кивнул капитан.

— Что-то такое я слышал, ага… — протянул Лукас. Студент вытащил стрелу из цагры и прикидывал, как бы ее разрядить, не рискуя обрывом тетивы.

— Не дрочи судьбу, — спас его Рыжий, — это ж не лук!

Арбалет щелкнул вхолостую. Асада продолжил:

— Две дюжины островов, набитых отборными ублюдками. И у них всего четыре желания! Пить, трахаться, резать друг друга и грабить всех, до кого дотянутся!

— Первые два — понимаю, — одобрил Керф, — можно сказать, даже разделяю. Самые, что ни на есть, человеческие желания! С последними двумя несколько сложнее, но в целом, тоже не так плохо.

— Когда грабят не тебя, то да, — пожал плечами капитан, — в общем, даже как-то безразлично. Когда же ты сам жертва…

— То это куда неприятнее!

— Во-во! — закивал Асада. — Поэтому, когда идем мимо Мюр-Лондрона, лучше быть начеку! Тут до него рукой подать! Всего-то пара лиг с мелочью!

Лукас почесал заросший подбородок — с горячей водой на борту дела обстояли паршиво, не греть же на крохотульке-светильничке — утрахаешься, лучше небритым ходить, — при таком риске и идти, можно сказать, царапая борта об архипелаг? В чем смысл?

Вместо ответа, Асада подвел студента к правому борту, ткнул пальцем.

— Видишь?

Лукас старательно потаращился. Волны как волны. Чайки летают, дерутся из-за добычи…

— Вода другого цвета, — подсказал моряк.

— Течение… — начало доходить до студента. — То самое, из-за которого Грумант не замерзает.

— Оно самое. Если мы пойдем дальше от Мюр-Лондрона… Видел, как в смоле застревает крыса? И ползет, еле передвигая лапы? Здесь будет тоже самое. Только смола становится янтарем, а вода так и останется водой.

— И насколько все паршиво?

— Под всеми парусами будем идти раза в три медленнее, чем сейчас. Пираты выйдут навстречу, и все.

— Сливайте воду, чертовы монахи, иль как вас там! — прогнусавил Рыжий строку из бессмертного шедевра.

— Как-то так! — одобрил Асада ход мыслей. — Для пассажиров, господа наемники, ваши суждения удивительно разумны!

— Сложно у вас тут все…

— А ты как думал, рыцарь Керф?

Керф хотел было заявить, что он не рыцарь, а просто мечник, волею, а точнее, злою прихотью судеб ставший капитаном, но решил, что Асаде виднее.

— Я всю жизнь думал, что жизнь — сложная. Но оказывается, что она еще сложнее.

— Ничего сложного, на самом деле! Главное, не стать крысой в янтаре. И помнить, что Мюр-Лордон не дремлет!

Капитаны разошлись. Асада вернулся на корму. Керф, послонявшись по палубе, спустился к остальным. На палубе дышалось легче, чем в трюме, но лишняя свежесть, особенно к вечеру… Лучше уж в тепле!

*****

На следующий день Мюр-Лондрон остался далеко за кормой, лигах в полуста, а то и больше — Асада, выбрав момент, когда солнце вылезло в зенит, что-то высчитывал с лагом, смотрел в небо, смешно шевелил ушами — от напряженных раздумий, кончики покраснели. Выдав итог, капитан начал спешно отпаиваться кальвадосом — мощный фруктовый запах разносило по всему хольку.

Но измерения проходили давно, и сколько за это время успел проплыть или пройти «Серебряный Лось» — одним дельфинам известно! Да прочей ракушке, обсидевшей дно и борта ниже ватерлинии!

Здесь можно было не бояться нападения — так далеко пираты со злодейского архипелага не заходили. По крайней мере, без наводки на жирного бобра — а уж «Лось» — то, в сей разряд никак не входил, при всем уважении к бравому капитану и команде.

А потом ветер ушел.

Пройдя на прежнем разгоне с четверть лиги, растрачивая на каждом ярде скорость, корабль остановился. Немного еще пораскачивался, словно внезапно стреноженный конь. И замер, застыв посреди зеркальной глади воды. Не в янтаре, а на нем — одно время в Сивере продавались похожие, украшения каминов в дорогих домах. Разумеется, корабли не в полный размер — где такой камин найдешь?! — уменьшенные раз в двадцать — и чтобы до малейшие веревочки соответствовали!

К ночи пришел туман. Опустился сперва прозрачной дымкой. После же заматерел, набрал силу…

Лукас, выбравшись на палубу, изумился. Ничего не видно кругом! Угадывается только ближайшая мачта. Остальное же теряется в густом молоке. Про бушприт и речи нет!

— Чудны дела твои… — пробормотал студент, покачал головой. Нет, туманы чем-то необычным не были. Насмотрелся! В той же Сивере осенью! Но такой, да посреди моря, когда до ближайшей земли плыть и плыть?.. Как-то не по себе!

Зябко передернув плечами, Лукас двинулся на нос, к жердочкам.

Стояла полнейшая тишина. Звуки пассажиров и прочего живого груза надежно глушились толстой палубой. Команда дрыхла чуть ли не полным составом — по крайней мере, он никого не встретил, пока шел по кораблю. В своем загончике сладко посапывали свинтусы, сбившись для тепла в кучу. Подергивали во сне копытцами — снились, наверное, дубы с желудями…

Мерные хлопки. Даже не хлопки, а будто кто-то умывается тихонько, осторожно набирая воду в ладони, и так же осторожно позволяет ей стечь обратно.

Кит, что ли, плывет? Загребая могучими плавниками-ластами?

Забыв о неотложных потребностях организма, Лукас пробрался к борту, оставив загон за спиной. Облокотился животом о планширь, когда-то резкоугольный, ныне же, заглаженный многими тысячами прикосновений.

Хлопки становились все ближе. И их становилось больше? Или просто эхо отражалось от борта и множилось, дробясь на десятки «источников»?

Кто-то выбрался из недр корабля наружу, зафыркал.

— Эй! — тихо позвал Лукас.

Оказалось, что нужда позвала Рыжего.

Зевая, арбалетчик подошел поближе к Лукасу, вглядывающемуся в непролазную белизну у борта — даже воды не видать! Только слышно как толкается в доски. И вроде чаще стали приходить мелкие волночки? Или кажется?

— Русалок высматриваешь? — поинтересовался арбалетчик. Зевнул, почесав пузо сквозь огромную прореху в кольчуге. И зачем таскает, не снимая? Или через голову не пройдет, застрянет на подбородках?

— Скорее, стаю дельфинов каких-нибудь или тюленей. Будто ластами хлопают.

Рыжий прислушался, оттопырив конопатое ухо:

— Точно, ласты! Слушай, а может, это каланы за крабами плывут?

— Каланы?

— Ну да

— А это кто такие?

— Что, не все в книжках есть? — самодовольно ухмыльнулся Рыжий. — Это морская бобра. Ну или океанский выдр. Пушистый и красивый. Ну прям как я!

— Ты у нас, скорее, морской слон, — смерил взглядом его тушу Лукас. — Слушай, может, у местных спросим? Вдруг это те «ландроны» на галере?

— На хуелере, — гыгыкнув, ответил арбалетчик, — какие галеры в открытом море? Тут до ближайших островов проще десять раз утонуть, чем раз дойти.

— Мало ли… — продолжал беспокоиться Изморозь.

— Местные дрыхнут. Ну кроме того, кого Братья разули и раздели. Он у камбуза страдает…

— Сам дурак, — кивнул Лукас, — кто ж с близнецами в карты играет? Который день плывем, пора понять, что не просто так им везет.

— О том и говорю… Знаешь, а нихрена ведь это не ласты! — задумчиво протянул Рыжий. — Ни один дельфин такими стадами не ходит!

— Если я тебе в рифму про ласты отвечу, — задумчиво протянул Лукас, весь превратившись в слух, и пытаясь взором, словно копьем, пробить непроницаемую завесу, — ты обидешься?

Арбалетчик начал было качать головой, мол, какие обиды меж боевых товарищей, но вдруг рухнул на палубу, сдернув за собою студента.

И тут же по дереву простучало стаей безумных дятлов.

В палубу вонзилось несколько странных копий, с длинными зазубренными наконечниками из чего-то белого. Кость? Рог? От древок этих копий тянулись за борт веревки. Тоже странные, непривычные…

Студент оглянулся. Рыжий медленно вставал, вытирая рассеченный лоб. Кровь заливала старую матерную татуировку

— Ты гляди, а ведь попали… — удивленно произнес арбалетчик.

Снова засвистело — и как первый раз умудрился не услышать?.. В палубу воткнулось еще несколько копий и множество стрел. Одна воткнулась точно перед глазами Лукаса, закачалась. колышась оперением. Судя по цвету, воронье в дело пошло… И наконечник из камня. Серого, точно небо над Грумантом…

— Бля! — взревел Рыжий, получив стрелу в свое необъятное пузо. Тут же выдернул, отшвырнул в сторону. Хлопнул себя по поясу ладонью. Снова взревел, на этот раз, от разочарования — корд остался где-то в трюме, среди прочего барахла.

В борт ощутимо застукало, помалу раскачивая корабль.

Лукас подскочил, всей кожей ощущая, что находится под прицелом пары сотен лучников, так и готовых выцелить именно его, и только его!

Веревки, идущие от копий натянулись. По борту зашуршало — словно гигантские крысы полезли, цепко перебирая огромными лапами с мощными когтями. Одно из копий сломалось — конец улетел в туман, звонко щелкнув в воздухе веревкой с щепастым обломком. Глухо булькнуло…

— Врагииии! — орал Рыжий так, что ноги сами подгибались. — Врагиииии!

Лукас, в свою очередь, схватился за пустой пояс — его корд тоже остался внизу, у лежбища мяура. Студент взялся за деревянный молоток, лежащий у борта.

Вовремя!

Через фальшборт полезли первые враги.

И от их вида Лукасу отчаянно захотелось на стены монастыря Святой Пайперии. Рыцари-разбойники хотя бы были понятны и привычны! А тут просто страх какой-то!

Визжа от ужаса, студент подпрыгнул, и с размаху обрушил молоток на деревянный шлем, украшенный сверху какой-то фигуркой. Попал по длинному козырьку. Шлем отлетел в сторону. Под ним оказалась маска — узкие глаза-щелочки, синие или черные — не разобрать! — выпуклые линии, оскаленная пасть чуть ли не до ушей.

Следующий удар киянки впечатался прямо в маску. С хрустом и брызгами. Врага опрокинуло на спину. Взлетели и упали ноги в какой-то бесформенной обувке…

Лукас понял, что это была совсем не маска! Но раздумывать было некогда! Через планширь переваливался очередной враг, на носу отчаянно вопили перепуганные свиньи, а со стороны кормы несся боевой клич Керфа: “Убью, нахуй, всех!”