Кусочки мозаики. Почти документальные истории

Михаил Каншин

Как мозаика из разноцветных кусочков, жизнь каждого человека складывается из разнообразных событий, встреч, путешествий, маленьких и больших приключений, раскрашенных в памяти оставшимися после них впечатлениями и эмоциями. В этой книге представлены несколько таких «кусочков» из «мозаики» автора – почти документальных историй. Почему почти? Потому что это все-таки художественный текст, и, хотя он основан на реальных событиях, в нем автор иногда дает волю своей фантазии.

© Михаил Каншин, 2022

ISBN 978-5-4493-1285-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зачем тебе это надо

Сначала небольшое предисловие.

В жизни не так уж часто случаются моменты взрывных, ярких впечатлений, когда в коротком отрезке времени сконцентрированы и восторг, заполняющий все твое существо, и осознание своего торжества над собой, над своей природой, над природой вообще, и страх, не игрушечный, а реальный, «всамделишный», который ты смог побороть, но который не ушел, а остался где-то рядом, на втором плане, и который придает ощущениям необычайную остроту.

Жуткий восторг — вот, пожалуй, правильные слова, которыми можно определить это состояние.

Такие моменты — вот те драгоценности, которые стоит искать, собирать, копить, коллекционировать. Не вещи, не материальные ценности, а именно такие состояния души создают ощущение наполненности жизни. Да и сама жизнь приобретает удивительно яркие, необычные краски, если в ней есть бриллиантовые искорки таких моментов. Без них жизнь оставалась бы серенькой, пустой и пресной…

Конечно, драгоценные камни в такой коллекции могут быть самые разные (и у каждого свои) — разной величины и достоинства. От мелкого жемчуга до больших алмазов.

Мне недавно достался крупный бриллиант чистейшей воды…

Началось все с того, что Галинка — моя младшая дочь — заявила, что в день своего двадцатилетия хочет прыгнуть с парашютом. Это было вполне в ее духе. Я поддержал дочь в этом сумасбродстве и даже согласился не только его профинансировать, но и самому составить ей компанию. Родственные души…

Почему все же я ее поддержал? Да просто потому, что самому хотелось прыгнуть. До сих пор это желание носило несколько абстрактный характер. Хотя и не без оснований — всегда любил откуда-нибудь прыгать: в речку — с высокого берега, в море — с прибрежных скал, в бассейн — с вышки… Было приятно вот это, хоть и краткое, ощущение полета. А еще я часто летал во сне. Ах, как я там летал!..

Но не буду отвлекаться. Короче, мелькнула мысль: а действительно, не попробовать ли сделать это не во сне, а наяву?

Первая попытка оказалась неудачной. На ближайшем аэродроме под Егорьевском дела обстояли плачевно. Было видно запустение… С парашютом, несмотря на информацию в интернете, здесь не прыгали. Только один спортивный самолетик (мне он показался каким-то грустным) предлагал прокатить вас, сделать несколько фигур высшего пилотажа (мертвую петлю, бочку, штопор или что-то в этом роде) всего лишь за пару-тройку тысчонок с носа.

За неимением ничего другого дочь с подружкой воспользовались этим предложением и остались вполне довольны полученными впечатлениями. Однако мысль прыгнуть с парашютом Галинка не оставила и через некоторое время обнаружила, что еще одно подходящее местечко находится во вполне удобном для нас месте — в «Аэрограде» под Коломной.

Сначала мы решили сделать ознакомительную поездку. И вот в один из июньских солнечных воскресных дней сели в машину и вдвоем отправились туда.

То, что мы увидели, оставило очень приятное впечатление. Особенно по контрасту с тем печальным зрелищем, которое мы наблюдали под Егорьевском.

«Аэроград» — это действительно целый городок вместе с небольшим аэродромом. Здесь были и коттеджи для гостей — для тех, кто решит остановиться здесь на ночь или даже на несколько дней. И место для палаточного городка для «дикарей». Здесь был и ресторанчик, и стоянка для машин.

Рядом с летным полем прямо перед площадкой, куда приземлялись парашютисты, были места для гостей и зрителей — и под открытым небом, и под тентами, защищавшими от летнего жаркого солнца. А желающие позагорать могли расположиться тут же, рядышком, на зеленой лужайке, что многие с удовольствием и делали. Здесь же была небольшая кафешка, где можно выпить кофе, прохладительные напитки, взять мороженое или просто перекусить.

Но главное — здесь все было серьезно организовано именно для занятий парашютным спортом, скайдайвингом.

В этот солнечный летний день здесь, в «Аэрограде», чувствовалась приподнятая, празднично-возбуждающая атмосфера. Ярко-зеленая трава поля, синее-синее небо, павильоны в голубых тонах, где складывают парашюты. Яркие, эффектные комбинезоны спортсменов-парашютистов, которых было довольно много и среди которых время от времени слышалась даже иностранная речь (что, согласитесь, тоже является показателем хорошего уровня этого местечка).

Мы расположились среди публики на скамейке с видом на площадку приземления и окунулись в эту атмосферу. Ожидая, когда парашютисты появятся в небе, запрокинули головы и, прищурив глаза, всматривались в сияющую голубизну.

Ждать пришлось совсем недолго — минут пять. Самолеты — не наши «кукурузники» АН-2, а чешские L-410 — взлетали с группами парашютистов чуть ли не каждые 20 минут. Настоящий конвейер, работающий четко и слаженно.

И вот в небе над нами, чуть в стороне, вдруг словно ниоткуда появилась россыпь темных точек. Постепенно они увеличивались в размерах, обретали цвет и форму маленьких парашютиков. По замысловатым, извилистым, переплетающимся траекториям они спускались все ниже и ниже, все ближе и ближе к нам. Вот уже стали отчетливо видны яркие разноцветные парашюты, формой напоминающие прямоугольное надутое воздухом крыло, и под ними — фигурки парашютистов, управляющих своим полетом. Они закладывали крутые виражи, потом выравнивали полет, снова вираж, но теперь уже в другую сторону. Как горнолыжники змейкой спускаются с горы все ниже и ниже, все ближе и ближе, так и здесь парашютисты зигзагами скользили по невидимому крутому небесному склону и, постепенно снижаясь и приближаясь к нам, заходили на траекторию посадки…

Их приземление оказалось очень эффектным зрелищем. Представьте себе: группа человек двадцать на разноцветных парашютах стремительно сыплется с неба на площадку размером где-то сто на сто метров. Каждый приземляется в своей манере. Кто-то, видимо еще новичок в этом деле, не скоординировав свои движения, неловко валится в траву или садится прямо на свою мягкую пятую точку (надо признать, таких в каждой группе было мало, а то и совсем не было). Кто-то изящно (особенно грациозно это получалось у девушек) в буквальном смысле слова сходил на землю, сделав всего лишь несколько быстрых шагов (так человек сбегает с высоких ступенек), после того как на высоте где-то полутора метров характерным движением рук, держащих клеванты (специальные петли строп управления, которые парашютист держит в руках) — сверху вниз на уровень плеч и дальше вниз вдоль тела до упора — гасит горизонтальную скорость и мягко опускается на поле.

Но особенно эффектным было приземление асов. Они заходили на площадку по крутой глиссаде, буквально падали с неба, скорость почти не гасили и со свистом ветра в стропах, с эффектно трепыхающимся на стеньге хвостом «медузы» проносились сквозь створ «ворот» и дальше уже почти горизонтально, сбрасывая скорость, скользили по траве своими ногами, как самолет на шасси, мимо зрителей и спокойно становились на ноги. Это был высший класс!

Не знаю, что подумала Галина, а вот моя мысль была очень четкой: «Это мое. Я тоже так хочу!» Видимо, она чувствовала что-то похожее, а потому мы дружно направились к «манифесту» — узнавать условия прыжков.

Все оказалось достаточно просто: прыжок в тандеме с инструктором может совершить практически каждый — подписывай договор, в котором всю ответственность принимаешь на себя, плати денежки и — вперед!

Прыжок «тандем» хорош тем, что действительно не требует от новичка никаких навыков. Он ведь просто пассажир, надежно прикрепленный спереди к опытному инструктору. И тем не менее прыжок в тандеме дает хорошее представление о том, что такое ПРЫЖОК.

И мы решились.

Облачившись в комбинезоны, надев шлем и всю «сбрую» (подвесная система из ремней и замков-карабинов, с помощью которой «пассажир» крепится к инструктору), отправились к выходу на поле.

Объявили наш взлет, и группа человек в двадцать парашютистов, среди которых были мы с Галинкой и наши инструкторы, направилась к самолету.

Всего парашютистов обслуживали три самолета, у каждого из которых было собственное имя. Нам достался «Скай шарк» (небесная акула), с носом, разрисованным под зубастую акулью пасть.

Разместились на длинных скамьях вдоль бортов самолета. «Тандемы» — в самой глубине фюзеляжа, у кабины пилотов. За нами гурьбой забрались несколько групп молодых ребят и девчонок. Как выяснилось позднее, они отрабатывали групповые прыжки.

Самолет взлетел и начал набирать высоту. И вот тут я почувствовал мандраж. Одно дело — сидя на земле, наслаждаться эстетикой прыжков и думать: «Как здорово! Я тоже так хочу!». Совсем другое — реально оказаться на высоте более четырех километров и вдруг осознать, что вот сейчас, уже через несколько минут, ты, пусть и с опытным инструктором, накрепко пристегнутый к нему, должен будешь падать в эту четырехкилометровую пропасть…

В голову откуда-то из подсознания пытался выбраться в сопровождении глупых мыслей типа «а вдруг…», «а что, если…» холодок страха, заставляющий тревожно колотиться сердце…

Я упорно гнал эти мысли прочь, убеждая себя, что все это чушь, что все здесь давно отработано и абсолютно безопасно, что все возможные роковые случайности настолько маловероятны, что думать о них просто несерьезно… Я старался загнать страх обратно, не давая ему выбраться наружу…

Напротив меня сидели, улыбаясь и оживленно что-то обсуждая, молодые ребята и девушки лет по двадцать-двадцать пять. Казалось, им все эти волнения и страхи «по барабану». Их вид успокаивал и обнадеживал: «Раз они могут, значит, и я могу. Чем я хуже?! Тем более что мне и делать-то ничего не нужно. Просто расслабиться и получить удовольствие от прыжка.»

В этой внутренней борьбе прошли те несколько минут, что оставались до решающего момента. Я, конечно, не подавал виду и улыбался Галинке, которая, казалось, тоже совсем не волновалась.

Наконец самолет набрал нужную высоту (4200 метров), и ребята-парашютисты начали ритуал напутствия друг друга перед прыжком. Как я понял позже, это было полусерьезной-полушутливой традицией, которая неукоснительно соблюдалась. Ритуал состоял в следующем: соседи, дружелюбно улыбаясь, протягивали друг другу руки, как бы для рукопожатия, но вместо пожатия хлопали раскрытой ладонью о ладонь, потом сжимали ладони в кулак и легонько стукались встречным движением кулаками, затем, не разжимая кулака, выставляли указательный палец, с улыбкой направляя его друг на друга (так в шутку рукой имитируют пистолет, на самом же деле этот жест у парашютистов означает сигнал на раскрытие парашюта). Этим они подбадривали друг друга и желали удачного прыжка.

Мы тоже проделали этот ритуал, хотя и не очень ловко (первый раз же!), тем самым как бы приобщаясь к сообществу парашютистов. И — удивительное дело! — чрезмерное волнение и подступающий страх отпустили…

По команде пилотов дверь самолета, расположенную по левому борту позади крыла, ближе к хвосту, открыли, и парашютисты стали группами вываливаться наружу.

Приближалась наша очередь. Инструктор поставил меня перед собой и пристегнул к себе, тщательно проверив все крепления. Я глубоко вздохнул, надел мягкие пластиковые очки, предназначенные для защиты глаз от плотного потока воздуха, и мы неуклюже, как парочка сиамских близнецов, неразрывно сцепленных друг с другом, стали подходить к открытой двери. Остановились в метре перед ней, и по команде инструктора я повис на нем, согнув ноги в коленях. Инструктор сделал шаг вперед и… на несколько мгновений мы замерли у самого обреза двери…

Сильный и плотный, затягивающий поток воздуха за срезом борта, гул мотора и… четырехкилометровая пропасть под ногами. Где-то там далеко внизу земля…

И от меня уже ничего не зависело…

Инструктор профессиональным движением откачнулся сначала чуть назад, а потом резко вперед, и… мы рухнули в эту пропасть!

Словами сложно передать те ощущения, которые обрушились на меня. Это был восторг! Все страхи мгновенно испарились. Только свист прорезаемого мной плотного воздуха и далекая, с вдруг узнаваемыми контурами «Аэрограда» и окрестных полей-лесов, с изгибами Москвы-реки и автострады земля, которая стала неспешно приближаться…

Это не было падением, это был именно свободный полет. И не просто какие-то несколько мгновений, а десятки секунд, минута. Было достаточно времени, чтобы впитывать всем своим существом совершенно новые ощущения, которые, казалось, струились через тебя вместе с пронзаемым воздухом. Хотелось, чтобы это длилось еще и еще… Это падение, этот полет увлекал, завораживал… Все другое перестало существовать…

Вдруг почувствовался резкий рывок, и над нашими головами раскрылся парашют. (Заметьте, не круглый купол, а прямоугольное крыло, потому что прыжки выполняются на парашютах типа «крыло», позволяющих выполнять управляемый полет.)

Раскрылся парашют, и нас сразу, резко окружила спокойная тишина…

А где-то внутри плескалась новая волна восторга! Радость, замешанная на чувстве облегчения от того, что эта штука сработала, что парашют-таки раскрылся, как надо. (И я не оторвался от инструктора!)

И новое чувство полета, теперь уже под крылом парашюта.

Инструктор спросил, как дела. У меня не было слов, но я смог дать понять, что, мол, все нормально. И сосредоточился на новых для меня ощущениях.

Да, это был тоже полет, хотя и отличный от того — в свободном падении. По сравнению с тем, стремительным, когда ты несешься сквозь небо, как пуля, со свистом, этот был приятно спокойным. И этот полет был уже полностью управляемым — мы делали повороты, виражи, двигаясь во вполне определенном направлении. Это прекрасно ощущалось, хотя я был всего лишь «пассажиром» в нашем тандеме.

Через какое-то время я смог сполна почувствовать это — инструктор дал мне «порулить». Я взялся руками за клеванты и, пользуясь подсказками, потянул вниз левую. Сделал это довольно резко. Земля накренилась под нами, и нас в лихом вираже повлекло влево. Потом, отпустив левую клеванту, я уже спокойнее потянул за правую, и мы плавно повернули вправо. Все было предельно просто и естественно!

Полет был плавным и неспешным. Он давал возможность наслаждаться высотой.

Высота — вот еще одна вещь, ради которой стоит заниматься скайдайвингом. Ради того, чтобы почувствовать высоту.

Высота — третье измерение того мира, в котором мы живем. Казалось бы, ничего удивительного. Все и так знают, что наш мир трехмерен. Ан нет! Реально в обычной жизни мир нами воспринимается скорее плоским, двумерным. В том смысле, что мы живем и действуем в тонком плоском слое, и все третье измерение ограничено его толщиной, сравнимой с нашим ростом. Эта плоскость, в которой мы живем, двигаемся, перемещаемся, немного может изгибаться вверх-вниз, и тем не менее это не дает почувствовать нутром третье измерение. И небо над головой мы воспринимаем почти как абстрактное понятие, обозначающее то недостижимое, что простирается над нашими головами.

Третье измерение открывается только тем, кто имеет возможность действовать, физически существовать и перемещаться в нем. (Ходьба по лестницам и езда в лифте не в счет.) Те, кто связан с небом — летчики — вот кто знает, что такое высота, что такое третье измерение, что такое глубина неба. Летчики и… парашютисты.

Теперь и я знаю, что наш мир трехмерен. Третье измерение — высоту — я ощутил всей своей шкурой и теперь знаю, что такое глубина неба, что такое полет, что такое высота. Я промчался сквозь нее, я пролетел через нее, и в конце — внизу у земли — я спокойно соскользнул с нее…

Здесь я, конечно, забегаю вперед. В том первом прыжке в тандеме с инструктором, естественно, все делал он, а я лишь был неподготовленным наблюдателем, на которого вдруг свалилась гигантская гора новых ощущений. Осознание тех ощущений — я попытался описать их выше, — конечно, пришло позже, когда уже начал прыгать самостоятельно, каждый раз подпитываясь новой и новой их порцией. А тогда я лишь испытывал безотчетный восторг, эйфорию, радость полета…

…Мы спускались все ниже. Под ногами уже было поле для приземления с приветливо-лениво колыхавшимся «колдуном», похожим на полосатый колпак Буратино. Чуть в стороне — площадка со зрителями…

Земля приближалась все быстрее и быстрее… Наша вертикальная скорость постепенно переходила в горизонтальную. Уже у самой земли я вытянул ноги вперед, и мы мягко проехались по траве на своих пятых точках…

Все!

Вскочив на ноги после того, как инструктор отстегнул меня от себя, я, обалдевший от бушующего в крови адреналина, стал озираться по сторонам и в небо — где Галина? А! Вот и она! Их тандем сел следом чуть в стороне, и, увидев ее радостно-восторженную физиономию, я сбросил с себя дополнительно висевший на душе груз — груз беспокойства за нее…

Что ни говори, а момент удачного приземления является той жирной заключительной точкой, тем волнующим ключевым моментом прыжка, который создает мощный финальный мажорный аккорд в симфонии чувств, которая звучала все это время внутри тебя! В этом аккорде был и восторг, и торжество победы, победы над собой, над высотой, и облегчение, снятие напряжения. И ликующий крик внутри: «Я сделал это!» (У некоторых, я видел, он в явном виде вырывается наружу.)

Впечатление от прыжка было настолько сильно и так насыщено положительными эмоциями, что я решил на этом не останавливаться и попробовать заняться прыжками всерьез.

Как выяснилось тут же, в «Аэрограде» есть все для этого: программа обучения по годами отработанной методике, опытнейшие инструкторы… Так я стал студентом курса AFF (Advanced Free Fall). Мне предстояло пройти теорию, сдать экзамен, а затем — семь уровней прыжков: от первых уровней, когда тебя плотно опекают два инструктора, до уже полностью самостоятельных прыжков с элементами воздушной акробатики. При переходе от уровня к уровню степень опеки инструкторов постепенно снижается и все больше ответственности за свои действия ты берешь на себя. Лишь на четвертом уровне студент делает первый действительно самостоятельный прыжок. Да, конечно, инструктор рядом, но он только наблюдает и контролирует, в случае чего — подстрахует. Но здесь ты уже сам стоишь у среза открытой двери самолета, ты сам даешь себе команду прыгнуть в это четырехкилометровое пространство под тобой, сам делаешь этот бросок в пропасть, сам контролируешь стабильность падения, высоту по высотомеру на левой руке и определяешь тот момент на высоте 1600 метров, когда нужно отработанным на земле движением протянуть правую руку вниз и за спину (левая одновременно принимает положение перед головой, как будто отдаешь пионерский салют), нащупать бобышку «медузы», резким движением выдернуть ее и откинуть в сторону от себя в воздушный поток. «Медуза» — маленький вытяжной парашютик — вытягивает из ранца за спиной основной парашют. Нужно посмотреть вверх через правое плечо, чтобы убедиться, что парашют раскрылся нормально, взяться за клеванты и уже спокойно по ориентирам на земле лететь под парашютом, выбирая тот маршрут, который приведет тебя в нужную точку захода на посадку.

Как оказалось, в этом курсе учат не столько прыжкам с парашютом, а скорее прыжкам без парашюта. В том смысле, что парашют — это, в конце концов, всего лишь средство посадки. Да, конечно, полет под парашютом — это тоже особый кайф! Но все же это лишь заключительная вспомогательная фаза твоего прыжка. А основная же цель — это вот та минута свободного падения, когда парашют спокойно спит в ранце за спиной, а ты несешься сквозь небо абсолютно свободный, ничем не сдерживаемый и можешь (если ты, конечно, овладел соответствующими навыками) позволить себе дополнительные безумства — вращения, кувырки… Главное тут — не увлекаться, не отдаться безоглядно восторгу полета и вовремя раскрыть парашют.

…Я сделал уже полтора десятка прыжков. Всего лишь! Для сравнения: у моего инструктора почти полтора десятка тысяч. Но даже мне за это небольшое время довелось испытать разнообразные ощущения, связанные с разными случаями. Вот парочка примечательных.

Случай курьезный.

Было ясное, солнечное утро. Ночью был ливень с грозой, но сейчас небо было чистым, и свежий ветер (но не критичный, не больше 8 м/с) приятно холодил разгоряченное волнением лицо. Я, ожидая своей очереди на взлет, наблюдал за приземлением очередной группы парашютистов. В ней были и опытные ребята, и молодые, которые неуклюже плюхались на пятую точку, не устояв на ногах.

Взгляд задержался на одном парашютисте, который спускался как-то неуверенно и, управляя клевантами, рулил явно не туда. Вместо того чтобы довернуть вправо, отпустив левую и потянув правую клеванту вниз, и попасть на поляну приземления, он (перепутал, что ли?) потянул вниз левую и теперь летел прямо на места для зрителей, где кроме скамеек стояли большие палатки-тенты с тканевыми крышами. Она (это оказалась молодая девушка) что-то орала, кричала, явно потеряв контроль. Тент рядом со мной, с провисшей от скопившейся дождевой воды крышей, оказался прямо на ее пути. И вот прямиком в эту лужу на крыше девушка и плюхнулась.

Сначала все, кто наблюдал за этим приземлением, тревожно затихли в ожидании развязки. Когда же с крыши из-под полотна «сдувшегося» парашюта, накрывшего с головой бедолагу, раздалась обиженная нецензурная тирада, произносимая тонким голоском девушки с непередаваемыми интонациями (смысл которой был такой: «Черт! Ну почему?! Почему это произошло именно со мной?!»), дружный хохот всех наблюдавших разрядил атмосферу. Девушку сняли с крыши тента целую и невредимую, а чуть позже, дабы отпраздновать столь удачное приземление, был выставлен ящик пива — девушке и всем причастным.

Случай стрёмный.

Это случилось со мной на шестом самостоятельном прыжке. При открытии парашюта перехлестнулись и запутались его стропы. Я падал с нераскрывшимся парашютом, бессильно трепыхавшимся надо мной бесформенной тряпкой.

Вспомнив из теоретического курса инструкции, как надо поступать в таком случае, попытался раскрутить запутавшиеся стропы руками и телом… Не помогло. «Вот невезуха!» — подумал я, лихорадочно соображая, что делать дальше.

Чей-то голос спокойно сказал мне: «Не паникуй. Ты все правильно делаешь. Расслабься и повтори еще раз. Все получится».

Это не мог быть голос инструктора. Тот остался где-то выше надо мной — его парашют раскрылся и затормозил его падение, я же продолжал лететь вниз.

Тогда я не стал задумываться над природой этого голоса — не время — просто последовал его совету. Расслабился, перевел дыхание и еще раз повторил попытку. Уф! Стропы раскрутились, и парашют стал раскрываться, наполняясь воздухом, но… как-то медленно. Черт! Слайдер! Он застопорился и не хочет сползать вниз, препятствуя раскрытию парашюта. Я взялся за клеванты, потянул вниз до упора, отпустил, снова вниз, опустил… (В инструкции это называется «прокачать клеванты». ) Слайдер нехотя сошел вниз. «Слава богу!» — облегченно сказал я себе. «Ну вот видишь», — улыбнулся мне голос.

Дальше уже без приключений: осмотрелся, сориентировался и спокойно стал делать заход на посадку.

Этот волнующий случай не отбил у меня желания прыгать — собираюсь прыгать еще и еще. Зачем мне это нужно? В мои-то годы… Давно уж не мальчик.

Ответ кажется мне очевидным, и потому сам этот вопрос, который мне задавали довольно часто, вызывал у меня удивление.

Надеюсь, что у большинства, дочитавшего до этого места (места в этом тексте, в этой моей сумбурной попытке выразить словами впечатления от прыжков), ответ тоже уже сложился — он ведь лежит на поверхности.

Чувство полета ни с чем не сравнимо, и хочется испытать его еще и еще. Это и восторг высоты. Это и необъятный простор неба вокруг, и ты, находящийся внутри него и несущийся на бешеной скорости сквозь него. И облака, такие близкие! А то облако, что лежит прямо под тобой, ты просто пронзаешь своим телом. И красота лежащей внизу земли…

А торжество победы над самим собой, над своими страхами?! Это тоже многого стоит. А весь тот пьянящий коктейль чувств, который врывается в тебя после приземления?! Этот адреналиновый взрыв! Он превращает меня в молодого парня, а перед глазами заново открывается обновленный, искрящийся всеми красками мир.

…И свобода! Там, в этом падении-полете — непередаваемое ощущение. Там я абсолютно свободен! Наполнен чистой, ничем не замутненной свободой.

…И еще мне просто понравилась атмосфера в «Аэрограде». Атмосфера какой-то радостной и возбужденной сосредоточенности и осмысленности… Конечно, это явно не проявляется, но я это чувствую… Люди… Их глаза… Среди них приятно находиться… И сюда хочется возвращаться снова и снова…

Так зачем же мне все это нужно?!

— — —

Прошло много лет, и я снова прикоснулся к небу, но теперь уже совсем по-другому. Представился случай взглянуть на него совсем под другим углом, о чем и захотелось поделиться в этом коротком добавлении к рассказу о прыжках с парашютом.

Небо. На протяжении всей своей истории человек, задирая голову вверх, наблюдая за облаками, полетом птиц, мечтал вот так же, как они, оказаться там, высоко в небе…

Сейчас сделать это просто. Купил билет на самолет, сел в удобное кресло у иллюминатора, и вот ты уже в небе, любуешься причудливыми облаками, с интересом смотришь на землю в высоты полета.

Да, все это так, но… Там, в самолете между человеком и небом толстая надежная переборка воздушного судна, грохот двигателей. Ты сидишь в салоне в кресле, как в обычном автобусе. А ведь хочется совсем другого…

Дельтапланы, парапланы — вот где единение с небом! Увы, не каждому это доступно — нужны специальная подготовка, упорные тренировки.

Есть еще прыжки с парашютом. Здесь нужны только ваша смелость и решимость сделать этот прыжок. (Имеется в виду, конечно, прыжок в тандеме с инструктором. Если вы решили прыгать самостоятельно, то тут, безусловно, потребуется подготовка. Всем этим я уже поделился в вами — см. выше.)

Однако, все это, что ни говори, все же экстрим, решиться на который могут лишь очень немногие.

Но есть, есть еще один путь в небо, который с родни глубокому релаксу. Это полет на воздушном шаре.

И в прыжках с парашютом, и при полете на воздушном шаре ты напрямую оказываешься в небе, становишься его частицей, можешь почувствовать его глубину, его высоту (только здесь понятия глубины и высоты сливаются воедино), можешь прикоснуться к облакам в буквальном смысле слова.

Но какая же разница в ощущениях!

Прыжок с парашютом — это скорость, стремительный бросок в пропасть, взрыв адреналина, шквал эмоций и чувств, восторг полёта пули! Всё спрессовано в несколько быстрых минут.

Полет на воздушном шаре — неспешное размеренное наслаждение. Шар спокойно наполняется горячим воздухом от горелки. Никакой суеты. Корзина с вами мягко отрывается от земли и медленно поднимается выше… еще выше. Земля степенно уходит вниз.

И вот небо охватывает нас со всех сторон. В объятиях этой небесной тишины, лишь изредка прерываемой на секунду шумом газовой горелки, шар плывет спокойно и неспешно. Можно сосредоточиться на созерцании окружающего: любоваться землей внизу, ставшими такими близкими облаками, плывущими невдалеке соседними разноцветными воздушными шарами. Какие-то из них выше, какие-то ниже нас. И это создает восхитительную объёмность картины окружающего пространства.

Время вечернее (полеты чаще всего совершаются либо утром на восходе солнца, либо вечером — к закату). Низкое солнце удлиняет тени на земле, делает их более глубокими, а саму картинку более контрастной. Здесь тоже восторг, как и под парашютом, но он растянут на час и больше — есть время насладиться, впитать в себя все эти впечатления.

Посадка такая же спокойная.

На земле радостный обмен впечатлениями и посвящение в аэронавты — по бокалу шампанского и диплом. Сюрпризом от организаторов шутливое присвоение дворянского титула. Так я стал графом Дмитровским. Правда, с одной оговоркой — титул действителен только на время пребывания в воздухе над Дмитровским районом (мы именно там летали на воздушном шаре).

Эта шутливая традиция корнями уходит в давнюю историю: на заре воздухоплавания, когда полеты на монгольфьерах были еще в диковинку, король Франции под впечатлением от полета обещал присваивать дворянские титулы тем, кто пролетит над тем или иным местечком на земле. Потом спохватился, но нарушить свое слово было недостойно короля. Что было ему делать? Выход нашелся — он просто добавил в свое распоряжение три коротких слова: «на время полета».

Так что «графья» мы те еще, но в любом случае полеты на воздушных шарах — дело благородное. Летайте!