Лестница страха

Михаил Ежов, 2013

Череда странных убийств напугала жителей сонного спального района. Мистические знаки, вырезанные на коже, и мудреные узлы, стягивающие плоть жертв, предлагают два пути решения загадки. Один из них ведет в клуб любителей японского эротического искусства связывания, другой – в загородную резиденцию последователей темного культа. Выбрать правильный путь, найти и обезвредить убийцу предстоит следователю Смирнову и дознавателю Казимову. Однако удастся ли им справиться с собственными демонами?..

Глава 2

Вероника отвела от зеркала взгляд, затем и вовсе отвернулась. Что она там не видела, в конце концов? Плохо прокрашенные волосы, седину, заметную на корнях, осунувшиеся щеки и морщины вокруг губ? Свидетельства неумолимого увядания лица, которое и в молодости нельзя было назвать красивым. Вероника горько усмехнулась сама себе: ну вот, опять за свое: сколько можно себя жалеть? Ну не сложилась жизнь, не удалась, зато дочка растет умницей: занимается танцами, музыкой, легкой атлетикой, а на следующий год собирается поступить в театральную студию.

Вероника открыла дверцу холодильника и окинула взглядом его содержимое. Сама она ничего в жизни не добилась, только получила диплом мединститута. Зачем, спрашивается, он ей нужен? Чтобы работать в архиве поликлиники, сортировать бумажки? Она жила на скромную зарплату, алименты, да еще иногда занималась техническими переводами с французского — с помощью словаря и электронного переводчика. Получалось кое-как, но заказчиков и это устраивало — они же не могли проверить качество перевода.

Вероника вытащила из холодильника кастрюлю со слипшимися макаронами и отправилась на кухню. Эти остатки она съест сама, а затем примется готовить обед. На это уйдет пара часов, после чего придется идти в магазин.

Когда раздался звонок в дверь, Вероника как раз накладывала макароны в тарелку, чтобы сунуть в микроволновку. Кто это может быть? Наверное, ошиблись квартирой. Ничего удивительного: с утра алкашня не успевает опохмелиться и путает все на свете. Вероника решила не подходить к двери — сделать вид, что ее нет дома. Звонок раздался снова, на этот раз кнопку держали дольше. Закатив глаза, Вероника пошла в коридор. Свет зажигать не стала, просто открыла внутреннюю дверь и приникла к глазку. На площадке было темно, за дверью маячил какой-то неясный силуэт.

— Вам кого?! — крикнула Вероника, не скрывая раздражения.

Вначале пришло понимание того, что случилось что-то плохое. Затем Вероника открыла глаза — вернее, с трудом их разлепила, чувствуя жжение под веками. Голова была тяжелой, в нее словно накачали тумана. Люстра покачивалась так, словно была подвешена к потолку каюты.

Вероника сглотнула и почувствовала резь в горле — во рту все пересохло. Она повернула голову и поняла, что лежит на столе. Попыталась подняться, но ничего не получилось: в руки и ноги что-то впилось. Она привязана! Более того, Вероника вдруг осознала, что рот у нее заклеен куском скотча.

В соседней комнате послышались шаги. Мерные, уверенные. Неторопливые. Взгляд Вероники упал на кухонное полотенце, на котором лежал нож; его явно для чего-то приготовили. Она его узнала: он был ее собственным. Веронику охватил панический ужас. Пришло понимание того, что скоро случится что-то очень страшное.

Шаги зазвучали ближе — человек приближался. Когда он возник на пороге, первое, что бросилось в глаза, — черное лицо! Нечеловеческое, жуткое, словно пришедшее из кошмаров. Физиономия демона, жаждущего плоти! Когда существо сделало шаг к Веронике, она почувствовала, что улетает. Мгновенная вспышка — и она потеряла сознание.

— Значит, медикаменты не пропали?

— Нет, все на месте. Мы тщательно проверили. Даже шкафчики не взломаны.

Заведующая детской поликлиникой была грузной брюнеткой с коротко стриженными волосами и вульгарной красной помадой на дряблых губах. Глаза у нее были слишком сильно накрашены, отчего зрачки казались маленькими насекомыми, укрывшимися в черных створках век.

— Ладно, спасибо. — Алик Казимов задумчиво кивнул и отложил блокнот в сторону. — Можете идти.

Женщина встала и, не прощаясь, вышла. В кабинет отоларингологии, временно ставший штабом дознавателя, тут же вошел Павлов, оперативник, прибывший по факту взлома вместе с Казимовым.

— Ну что? — спросил он, плюхнувшись на стул и шмыгая носом.

— Ничего, — отозвался дознаватель, пожав костистыми плечами. Обтянутый синим свитером, Казимов производил впечатление оголодавшего подростка. — Похоже, ничего не украли. Взломали окно на втором этаже, со стороны двора, забрались в комнату — это архив, а дальше не пошли, хотя замок двери, ведущей в коридор, чисто символический. Спрашивается: что им нужно было в поликлинике?

— Может, вспугнул кто? — услужливо предположил Павлов.

— В здании никого не было.

— А архив внимательно просмотрели?

— В том-то и дело, что нет. В нем работает некая Миронова, так вот она сегодня на работу не явилась. Села на больничный. А без нее точно сказать, все ли документы на месте, никто не может.

— Ночью влезли к ней в архив, а утром она уже больна? — прищурился Павлов.

Казимов кивнул:

— Вот-вот. Надо к ней съездить. Чувствую, что-то тут не так. — Он постучал пальцами по блокноту. — С одной стороны, она и так могла взять все, что ей нужно, без привлечения внимания, а с другой, уж больно странное совпадение. Коллеги говорят, что вчера она ни на что не жаловалась.

— Внезапная болезнь? — улыбнулся Павлов. — Ладно, я съезжу.

— И давай прямо сейчас. Возьми Колю, и отправляйтесь. Адрес узнай у заведующей.

Оперативник поднялся:

— Все понял. Уже выезжаем.

Когда Павлов ушел, Казимов встал со стула и сделал пару шагов вдоль стола. Затем сел на подоконник, отодвинув тюлевую занавеску. За окном виднелись машины скорой помощи и детские коляски, прикованные к ограде велосипедными тросами.

Дело не казалось сложным. Интуиция и опыт подсказывали дознавателю, что допрос Мироновой расставит все на свои места. Тут непременно должен быть замешан какой-нибудь родственник, достаточно ловкий и решительный, чтобы взломать окно, но недостаточно… да, вот тут-то и крылась загвоздка. Что помешало ночному посетителю выйти из архива? Не за бумажками же он лазил! Впрочем, может, он открыл дверь в коридор ключом? Если так, то он наверняка взял его у Мироновой. И она не может не знать преступника.

Казимов вздохнул и достал жвачку «ригли». Положив мятную пластинку в рот, пригладил короткие черные волосы и встал. Он еще не завтракал, а в поликлинике никто не мог сказать ничего путного. Пока оперативники допросят Миронову и вернутся, пройдет не меньше двух часов. Он как раз успеет перекусить.

Дознаватель вышел из кабинета, кивнул одному из полицейских и быстрым шагом направился по коридору. Выйдя из поликлиники, он с облегчением перевел дух. Казимов всегда чувствовал себя неуютно в обществе коллег, особенно носивших форму. Они казались ему чужими, вернее, чуждыми. Он притворялся своим, но каждый раз ему приходилось переступать через себя. Проклятый страх!

Дознаватель застегнул светло-серый плащ и сбежал по ступенькам на тротуар. Справа было небольшое кафе, в котором он иногда обедал, — когда ему особенно не хотелось встречаться с кем-нибудь из коллег. Обогнув здание поликлиники, он прошел по дорожке между рядами тополей, пересек детскую площадку и толкнул дверь.

В кафе было темно, несмотря на утро. Плотные шторы надежно защищали от солнечных лучей. Казимов сел за угловой столик и придвинул стеклянную пепельницу. К нему подошла знакомая официантка по имени Лена. Во всяком случае, так было написано на ее бедже.

— Меню, — проговорила она с улыбкой и протянула коричневую папку.

— Спасибо, — кивнул Казимов.

Когда официантка отошла, он достал пачку «Честера» и зажигалку. Ему не надо было открывать меню, он и так знал, что закажет. Щелкнув «крикетом», Казимов затянулся и откинулся на кожаную спинку диванчика.

Посетителей было мало. В дальнем конце зала сидели два осетина, справа от них расположились менеджеры среднего звена. Две девушки через столик от Казимова обедали и пили пиво прямо из бутылок.

— Определились? — Официантка подошла быстро, заметив, что посетитель не открывает меню.

Казимов быстро проговорил заказ, и она исчезла, прихватив кожаную папку.

Дознаватель курил, стряхивая пепел щелчком указательного пальца. Почему он пошел в полицию? Мотивы были для него очевидны — всегда, с самого начала, — но оттого не менее постыдны. Им руководил страх.

Отправной точкой стал арест старшего брата. Алик тогда еще ходил в школу. Гаджи взяли в ночном клубе с тремя приятелями. Они подрались с какими-то парнями. В отделении им подбросили наркотики. По крайней мере, так утверждал Гаджи. Сперва Алик ему верил, затем начал сомневаться. Он понимал, что брат никогда не признается, но уверенности, конечно, не было. И возможность того, что наркотики ему подбросили, оставалась реальной. Именно она заставила Алика пойти работать в полицию. Чтобы защититься. От произвола, от насилия тех, кому нельзя противопоставить закон. Потому что они сами и есть закон. Он влез в их логово, стал одним из них, и они не могут укусить его. Они из одной стаи, одной крови.

И только Алик Казимов знал, что на самом деле он овца, натянувшая волчью шкуру. Как в той поговорке, только наоборот.

Он заканчивал есть рагу, когда зазвонил мобильник. На экране высветился номер Павлова. — Да?

— Слушай, Алик, мы сейчас у Мироновой. Приезжай! — Тон у опера был какой-то странный.

Казимов отодвинул почти пустую тарелку и протянул руку к чайнику. Интуиция подсказывала, что обед придется сворачивать.

— В чем дело?

— Помнишь вчерашнее убийство?

— Которое ведет Смирнов?

— Ага. Оно самое.

— И что? — Казимов насторожился. Чайник застыл над чашкой.

— Похоже, еще одно. Никто не открывает, и скважина залита монтажной пеной. Она еще не до конца просохла.

Дознаватель вспомнил, как делал летом ремонт в квартире. Пена застывает за полчаса, значит, оперативники едва не застали убийцу с поличным! Проклятье! Он медленно наполнил чашку зеленым чаем.

— Алло! — крикнул Павлов. — Ты здесь?

— Да. Напомни адрес.

Опер продиктовал.

— Через четверть часа буду, — пообещал Казимов.

Отключив мобильник, он взял чашку и секунд десять смотрел на ее содержимое. Затем осушил ее несколькими большими глотками.

— Счет!

Его возглас заставил официантку обернуться. Казимов поднял руку, чтобы она поняла, кто ее звал. Девушка быстро подошла и сложила на поднос грязную посуду.

Казимов сунул мобильник в карман плаща и вынул бумажник.

— Подождите, — сказал он, останавливая девушку. — Я тороплюсь. Возьмите сразу. — Он протянул ей деньги.

Официантка кивнула.

— Хорошо. Сейчас принесу сдачу.

— Не надо. — Казимов встал.

Через минуту он уже шагал по направлению к улице, где жила Миронова. Если Павлов прав, там его ждал труп. Оперативники, конечно, уже вызвали слесаря, так что, возможно, он явится к «открытию». Хотя вряд ли. Скорее всего, придется ждать не меньше часа, пока взломают замок. Разве что у соседей есть запасные ключи или родственники убитой находятся где-нибудь поблизости.

Когда Казимов поднялся на шестой этаж новостройки, дверь квартиры была распахнута и на площадке валялись щепки — следы взлома. Слесарь, похоже, воспользовался фомкой. Дознаватель осмотрел забитую пеной скважину — ее не трогали — и вошел в квартиру.

Убийство произошло недавно, поэтому запах крови был совсем слабый. А вот фекалиями воняло сильно. До Казимова донеслись голоса. Он пошел на звук и через несколько секунд оказался на пороге гостиной. Павлов и Зимчук стояли возле трупа, привязанного к столу. Две понятые (женщины лет шестидесяти) и слесарь сидели на диване в состоянии, близком к обмороку.

— Привет! — махнул рукой Павлов, заметив Казимова. — Я был прав.

— Вижу, — кивнул дознаватель, доставая платок и стараясь не смотреть на труп. Он слышал жужжание мух, всхлипы понятых и скрип половиц под оперативниками. — Позвонили Смирнову? — спросил Казимов, взглянув на Павлова.

Нет.

— Почему?

— Думали, ты сам захочешь.

— Правильно.

— Почерк убийцы явно тот же, — заявил Зимчук, указав ручкой на тело. Он делал какие-то пометки в блокноте. — Тут и к бабке не ходи.

— В смысле, к медэксперту, — вставил Павлов. — Картина та же.

— Бригаду вызвали? — поинтересовался Казимов. Из-за прижатого к носу платка его голос звучал глуховато.

— А то! Ждем-с.

— Понятых отпустите, — сказал Казимов. — Чего людей держите?

— Ах да! — спохватился Зимчук. — Пройдемте, товарищи. — Он подошел к женщинам, чтобы помочь им встать. Вместе со слесарем вывел их из гостиной.

Казимову пришлось посторониться, чтобы пропустить их.

— Серийный маньяк, — пробормотал Павлов, разглядывая тело, на которое дознаватель по-прежнему старался не смотреть. — Кто бы мог подумать!

— Да, такое не только в кино бывает, — кивнул Казимов, просто чтобы не молчать.

— Может, выйдем? — предложил опер. — Больно воняет.

Казимов был благодарен ему за предложение.

— Да, — согласился он. — Поговори с соседями, расспроси всех на лестнице. А я пока позвоню Смирнову. Пусть подключается.

Они вышли из гостиной. Павлов отправился искать Зимчука, чтобы распределить с ним жильцов, с которых предстояло снять показания, а Казимов сел на кухне поближе к окну и достал сигарету. Поискал глазами пепельницу, но не нашел. Тогда взял из раковины грязное блюдце. Какова вероятность того, что из него ел убийца? Практически нулевая. Конечно, не положено, но черт с ним! Казимов щелкнул зажигалкой и закурил.

Вообще-то он дознаватель, и убийства не по его части. Тем более с такими отягчающими. Вот приедет Смирнов, и пускай разбирается. Одно дело у него уже есть, это пойдет в довесок. Меньше всего Казимову хотелось расследовать убийство. Взломы, кражи, хулиганство — вот его стихия. Он достал телефон и набрал номер Смирнова.

— Алло?

Хрипловатый голос был ему отлично знаком.

— Валер, это Алик.

— Здорово. Что случилось?

— У нас тут труп.

— Поздравляю. А я при чем?

— Кажется, это по твоей части.

— Что, все так серьезно?

— Да. Помнишь вчерашнее убийство?

— Ну и?..

— Это продолжение.

Повисла короткая пауза.

— Уверен? — наконец проговорил следователь.

— На все сто.

— Что за хрень?! — Смирнов, кажется, растерялся. — Второе убийство уже на следующий день?

Казимов понимал, о чем тот говорит.

— Не похоже на маньяка, да?

— Никак не ожидал, — признался Смирнов. — Ладно, сейчас буду. Давай адрес.

Казимов продиктовал ему улицу, дом и квартиру.

— Не ошибешься, — добавил он. — Скоро тут будет куча наших.

— Уже вызвали бригаду?

— Да.

— Ясно. Ну, ждите.

Казимов выключил мобильник и спрятал его в карман. Затянулся, наблюдая за тем, как огонь пожирает сигарету. Выдохнул голубоватый дым. Кажется, это дело он сплавил. Когда приедет Смирнов, можно будет свалить и заняться взломом поликлиники. Хотя… Казимова вдруг пронзила неприятная мысль: что, если смерть Мироновой связана с ночным проникновением в архив? Если так… то все только начинается.

Дознаватель потушил сигарету в блюдце и встал. Надо собрать досье на убитую, выяснить, есть ли связь между ней и вчерашней жертвой. Знакомы ли они вообще? Казимов почувствовал знакомый азарт, который охватывал его временами, тогда он забывал, что лишь маскируется под полицейского, и действительно становился им. Он решительно вышел из кухни и вернулся в гостиную. Теперь он заставил себя смотреть на труп. Подойти к нему он не мог: крови натекло много, и она образовывала под столом большую лужу. Но и с расстояния было видно, что живот у женщины вспорот, а над телом убийца потрудился при помощи ножа или скальпеля. На грудь он поставил ей алюминиевую миску, и в ней, как помнил Казимов, должны находиться испражнения.

Рассказ о страшной вчерашней находке, который он слышал накануне в отделе, потряс его. И вот теперь он сам столкнулся с работой зверя. Казимов никогда не понимал, что заставляет человека убивать и тем более пытать. Насилие было ему чуждо, и ежедневное столкновение с ним причиняло дознавателю почти физическую боль. Бывали дни, когда он возвращался домой измученный и разбитый и мог только доковылять до дивана и повалиться на него прямо в одежде. Иногда он просыпался посреди ночи, и тогда приходилось раздеваться, борясь с ломотой во всем теле и сухостью во рту, идти в ванную, чтобы принять душ, а затем на кухню, где Казимов делал себе бутерброд и съедал его без аппетита, запивая черным чаем. Стоило ли такое существование иллюзии безопасности? Он не был в этом уверен, но ничего не мог поделать: страх угодить за решетку въелся в него, глубоко запустил щупальца в его душу. Как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Эти слова не раз всплывали в мозгу Казимова красными пульсирующими буквами. Письмена Бальтазара. Клеймо хаоса.

Смерть Гаджи (его убили в СИЗО на второй неделе заключения) окончательно закрепила фобию Казимова. С тех пор он дважды посещал психолога, но никакого сдвига к улучшению так и не наметилось. Возможно, стоило продолжать визиты, но Казимов боялся, что излечится и захочет бросить работу. Что тогда с ним будет? Кто защитит его от слепого закона?

Глядя на труп, Казимов чувствовал не страх, а отвращение. И еще — азарт. Он не признавался в этом даже себе, но подобные моменты, когда он превращался в хищника, в охотника, тоже держали его на работе в полиции. На миг дознаватель даже пожалел, что дело заберет Смирнов. Впрочем, возможно, он захочет, чтобы Казимов продолжал следствие по взлому в поликлинике. Алик тряхнул головой: да что же это он? Он ведь только что радовался тому, что так удачно избавился от трупа!

Помедлив, Казимов набрал номер Смирнова.

— Да?!

— Это опять я.

— Что случилось? — Голос у следователя был настороженный.

— Пока больше ничего. Ты забираешь дело?

— Видимо, да.

— Я бы хотел продолжить отрабатывать взлом поликлиники.

— Думаешь, тут есть связь с убийством?

— Странное совпадение. И еще более странное проникновение. Ничего не взяли. В смысле, ценного.

— Поподробнее.

— Забрались в архив, но дальше не пошли. Если что-то и сперли, то бумажки.

— И ты считаешь, что это не свидетельствует об их ценности? — поинтересовался Смирнов с легкой долей сарказма.

Казимов предвидел подобный вопрос.

— В том-то и дело, — ответил он, — что там хранятся только самые обычные бумажки. Старье.

— Кому-то оно понадобилось. Уже выяснили, что пропало?

— Нет, там работы на неделю.

— У нас столько нет. Что, если этот ублюдок завтра еще кого-нибудь грохнет? Кстати, в двенадцать слет у Петровича.

Казимов машинально взглянул на часы. Большие красные «Casio» с пластиковым ремешком — тренд уходящего года. Ему подарила их сестра перед тем, как уехать в Финляндию. Как она надеялась — навсегда. Родители ждали, что она перетащит их за собой, но с этим были сложности. Никто не хотел пускать в страну стариков, чтобы платить им пенсию.

Казимов вышел в прихожую и подозвал Павлова:

— Когда будут криминалисты?

— Минут через двадцать.

— Мне надо быть к двенадцати у Петровича.

— Нет проблем, шеф, — ответил оперативник, подражая американским копам. — Справимся.

— Я постараюсь вернуться побыстрее. Скорее всего, вместе со Смирновым.

Павлов понимающе кивнул:

— Удачи.

Казимов вышел на улицу, запахнул плащ и с подозрением посмотрел на небо. Над городом собирались тучи, но дождем еще не пахло. Дознаватель обычно чувствовал такие вещи. Прежде чем отправиться в отдел, он зашел в магазин и купил слоеный пирожок — на всякий случай. Затем достал из кармана жвачку и сунул в рот новую мятную пластинку — взамен прежней. Теперь можно было идти к Петровичу.

Смирнов положил телефон на подлокотник и уставился на психиатра. Тот сидел напротив, откинувшись в кресле и сложив руки на тощем животе. На нем были потрепанная белая рубашка, серая жилетка и льняные брюки, надетые не по погоде. Казалось, что Карл Иванович Ревейко пытается раствориться в комнате шесть на пять метров, служившей ему кабинетом.

— Неприятные новости? — сочувственно поинтересовался психиатр, следя за Смирновым.

— Этот тип опять убил. Сегодня.

Ревейко удивленно поднял брови.

— Что? Вы шутите?

— Какое уж тут!.. — с досадой махнул рукой Смирнов. — Это Казимов звонил. Его люди нашли труп. Почерк убийцы такой же.

Они только что обсуждали примерный психологический портрет убийцы. Ревейко утверждал, что это мужчина не старше тридцати, славянской внешности, образованный. И еще пару минут назад он был уверен, что убийство не повторится раньше следующего года.

— Что скажете теперь? — поинтересовался Смирнов.

— Пока рано делать выводы, — пожал плечами психиатр. — Нужно дождаться результатов вскрытия, тщательно сравнить почерк убийцы. Могут быть незначительные расхождения, а это всегда важно.

— Ладно, а что бы вы мне могли сказать сейчас? — Смирнов достал сигарету и принялся вертеть ее в руках.

Психиатр молча следил за ним, словно боялся, что тот закурит прямо в кабинете.

— Что означают все эти… выкрутасы?

— Вы про надпись и миску с фекалиями? — зачем-то уточнил Ревейко.

— Ага. И про все остальное тоже. Вы же образованный человек, Карл Иванович. Неужели почерк убийцы не наводит вас ни на какую мысль? Бросьте мне кость! — Смирнов сгреб мобильник, проверил время и сунул его в карман. В запасе было еще более получаса. Правда, следовало включить сюда еще и дорогу к отделу.

— Я бы сказал, что отправной точкой для расследования надо взять девятку, — поразмыслив, проговорил Ревейко. — Поищите в Интернете, там должны быть значения этого числа. Может, вам повезет.

И еще кое-что. Этот ваш убийца любит оружие. Он пользовался тем, которое нашел в квартирах жертв, но это только потому, что он осторожен. Я уверен, что у него дома есть либо коллекция ножей, либо какой-нибудь кинжал, который висит на почетном месте.

Смирнов нахмурился.

— Это мне не сильно поможет. Не могу же я заглядывать ко всем подряд.

— Подряд и не надо, — легко согласился Ревейко. — Но у вас же будут подозреваемые? Вот и смотрите по сторонам, когда будете с ними беседовать.

— Обычно мы вызываем людей для дачи показаний в отдел, — заметил Смирнов.

Психиатр коротко улыбнулся — одними губами.

— Обычно ваши преступники не потрошат своих жертв, чтобы наполнить фекалиями миску и водрузить ее на грудь трупа, верно?

— Да, — нехотя подтвердил Смирнов. — Это точно. Все бывает в первый раз.

— Очень трезвый взгляд на жизнь, — одобрил без тени улыбки Ревейко. — К сожалению, пока ничем помочь не могу. То, что искать следует прежде всего среди знакомых, вы и так понимаете, конечно?

Смирнов кивнул.

— Волк охотится там, где знает лес, — пробормотал он, вставая. — Спасибо за помощь. — Он забрал со стола тощее досье, которое давал психиатру для ознакомления.

— Пока не за что, — отозвался Ревейко, тоже вставая. — Получите новые данные — милости прошу.

— Спасибо, — повторил Смирнов. — Непременно.

Психиатр проводил его до двери.

Выйдя на улицу, следователь сунул сигарету в карман и взял папку под мышку. Он верил в одержимость. По его представлениям, любой преступник находился во власти демона — вроде тех, что оккупировали механические устройства и прочие гаджеты. Он сожалел о том, что в мире практически упразднился чин экзорциста. Смирнов полагал, что молитва и соответствующий ритуал способны решить многие проблемы. Он не мог изгонять бесов, но зато он был в силах ловить их и изолировать. К сожалению, вместе с их жертвами, несчастными, вынужденными стать преступниками. Но это было единственным доступным ему средством борьбы со злом.

Смирнов зашагал по направлению к отделу, хотя время еще было. Там он встретится с начальником отдела и Казимовым, дознавателем, про которого поговаривали, что он с большими странностями. Но, как говорится, «кто без греха, пусть первым бросит в меня камень». Усмехнувшись, Смирнов прибавил шагу — ему показалось, что ветер стал холоднее, а это означало приближение грозы.

— Чем порадуете? — мрачно поинтересовался Павел Петрович, обводя подчиненных взглядом исподлобья. — Сдвиги есть? — Он уставился на Смирнова.

Тот поерзал, кашлянул, аккуратно положил перед собой сигарету, которую разминал пальцами.

— Вы же знаете, Пал Петрович, что в делах такого рода выявить мотив сразу практически невозможно.

— Знаю, — кивнул начальник. — Но теперь у вас уже два убийства. — Он взглянул на Казимова. — Есть что сравнивать.

— Жертвы совершенно не похожи, — проговорил Смирнов. — Мы тут с коллегой немного пообщались перед совещанием. — Он коротко кивнул Казимову. — Обменялись, так сказать, информацией. Так вот, женщины совершенно не похожи внешне. Работали в разных местах.

— Но они жили в одном районе, — прервал его Павел Петрович. — В нашем! Возможно, они были знакомы с убийцей.

— Мы постараемся найти точки соприкосновения, — пообещал Смирнов. — Может быть, они и друг с другом знакомы были.

— Вы этого до сих пор не знаете?

— Второй труп только утром нашли.

Павел Петрович усмехнулся.

— Надеюсь, ваши орлы там делом заняты? — поинтересовался он у Казимова.

Дознаватель дернул худыми плечами:

— Собирают полное досье, опрашивают свидетелей. Если убитые были знакомы, мы это выясним.

— Уж будьте любезны! — буркнул Павел Петрович. — Работать будете вместе. — Он поочередно ткнул указательным пальцем в Казимова и Смирнова. — Так дело быстрее пойдет. Все остальное забросьте, подождет. Раскрыть эти убийства важнее всего! Если наш псих начнет каждый день мочить по женщине, наши головы слетят в два счета! — Начальник звонко щелкнул пальцами. — Ясно?

— Ясно, — вздохнул Смирнов.

Казимов только кивнул. Было заметно, что он не в восторге от перспективы заниматься этим делом.

— А взлом поликлиники? — робко поинтересовался дознаватель. — С ним что?

— Думаю, это имеет отношение к убийствам, — предположил Павел Петрович. — Постарайтесь найти связь. Проверьте последние поступления в архив. Короче, я вас должен учить работать, что ли?

— Никак нет, Пал Петрович, — отозвался Смирнов.

— Ну, тогда вперед. И чтобы вечером отчитались.

— Есть! — хором выдохнули следователь и дознаватель, вставая.

— Разрешите идти? — спросил Казимов.

— Да, да! — раздраженно махнул рукой Павел Петрович.

— Есть полезные идеи? — без энтузиазма поинтересовался Смирнов у Казимова, когда они вышли из отдела.

— Откуда? — усмехнулся тот. — Я вообще думал, что это дело тебе отдадут.

— Отдали бы, если б не взлом в поликлинике. Поработаем вместе.

— Угу.

— Ничего, — усмехнулся Смирнов, — я не кусаюсь.

Казимов улыбнулся одними губами:

— Ну, тогда все в порядке.

Смирнов внимательно взглянул на Казимова:

— Слушай, тебе действительно так в лом заниматься этими убийствами?

— Вообще-то нет, — помолчав, признался дознаватель.

— Тогда давай посмотрим на утренний труп.

Казимов кивнул. Он чувствовал азарт, хотя и старался этого не показывать. В конце концов, это было настоящее дело, как в американских триллерах, а не банальное ограбление, драка или бытовуха.

Смирнов открыл дверь машины:

— Прошу, мил-сударь. Карета подана.

— Я вот о чем подумал, — начал Казимов, садясь на место рядом с водителем и доставая мятную пастилку. — Первая жертва работала юристом, вторая — медсестрой. Что, если кто-то хотел заткнуть им рот? Причем надежно.

— Все может быть, — кивнул Смирнов, заводя мотор. — Тем более что языки он им запихал сам знаешь куда.

— Да, он как бы намекал на их болтливость.

— Но если бы убийца хотел замести следы, он бы все сделал по-тихому. А тут поработал явный психопат. Он пытал этих женщин и даже не поленился достать из них дерьмо. Думаешь, обычный киллер стал бы этим заниматься?

— Вряд ли, — согласился Казимов.

— Вот и я о том же, — крякнул Смирнов.

Машина тронулась.

— Главное — выяснить, как жертвы связаны между собой. Предлагаю сравнить их досье. Когда твои парни закончат сбор информации?

— Часа через два.

— Я скажу Дымину, чтобы он притащил все, что нарыли. Сядем и проработаем оба досье.

— Вдруг окажется, что эти две тетки знакомы с детства, — вставил Казимов.

— Ну да, — кивнул Смирнов.

Через четверть часа они припарковались рядом с машиной Ратникова. У парадного курил один из оперативников Казимова.

— Ну что? — спросил дознаватель, подходя.

— Там Валера работает.

— Заканчивает?

Оперативник пожал широкими плечами:

— Кто ж его знает? — Он бросил окурок в урну и открыл дверь парадного. — Пойдем?

— Удалось узнать, знакомы ли жертвы? — спросил Смирнов, пока они поднимались.

— Да. У них дети учатся в одном классе.

— Серьезно?! — Смирнов и Казимов переглянулись. — И в какой школе?

— Тут рядом, — махнул рукой опер. — Во дворе, рядом с футбольным полем. Не помню номер.

— Уточни, — велел Казимов. — Надо туда сходить, — добавил он, обращаясь к Смирнову.

— Да. Самим.

Дверь в квартиру убитой была приоткрыта. На площадке стояли сложенные носилки — значит, Ратников почти закончил первичный осмотр.

Смирнов и Казимов вошли в квартиру, опер указал направление:

— Валера там.

— Как тебе зрелище, кстати? — негромко поинтересовался Смирнов, когда они с Казимовым двинулись вглубь квартиры.

— Жуть.

— Ага. Напоминает американские фильмы, правда?

— Немного.

Они вошли в гостиную. Криминалист стоял возле журнального столика, собирая инструменты.

— Как дела? — спросил Смирнов, подавая руку.

— Та же картинка.

— Когда ее убили?

— Между девятью и одиннадцатью утра.

— После того, как ребенок ушел в школу?

— Наверное. — Криминалист защелкнул замки кейса. — Это уже не ко мне.

— Ты сделал отчет по вчерашнему трупу?

— Не успел. Постараюсь к обеду.

— Ладно. — Смирнов бросил взгляд на труп. — Это вы забираете?

— Да, сейчас ребят позову.

— Нашел что-нибудь интересное? — спросил Казимов.

— Да. — Ратников достал платок и промокнул лицо. — В теле Растоповой. Наш парень залил ей в желудок кислоту. Она еще была жива. Как раз это ее и добило.

— Зачем он это сделал? — нахмурился Смирнов.

— Думаю, чтобы причинить боль.

— Что за кислота? — уточнил дознаватель.

— Соляная.

— Он принес ее с собой?

— Наверняка. И пузырек забрал. Советую поискать в ближайших урнах и помойках.

— Скорее уж на газонах, — заметил Казимов.

Смирнов кивнул:

— Поищем. Трудно достать эту кислоту?

Ратников пожал плечами:

— Смотря кому. Если ты работаешь в лаборатории или…

— Это понятно. А, например, в аптеке? Или в магазине?

— Нет, это вряд ли. Я имею в виду, если ты хочешь сделать это, не оставляя следов.

— То есть?

— Сейчас объясню, только парней позову. Пора тут заканчивать. — Криминалист вышел и вернулся через полминуты в сопровождении пары парней, которые тащили носилки. — Выйдем, — предложил криминалист. — Меня уже тошнит от этой вони.

Следователь и дознаватель с радостью последовали за ним.

— Давайте на балкон, — предложил Ратников. — Подышим свежим воздухом.

Казимов вытащил сигарету и зажигалку. Смирнов покосился на него, но ничего не сказал. Он бы тоже с удовольствием закурил.

— Итак? — обратился он к медэксперту.

— Убийца закачивал кислоту через шланг или трубку, — пояснил Ратников. — Поэтому я не могу сейчас сказать, заливал ли он ее в желудок сегодняшней жертве. Нужно провести вскрытие. Но думаю, почерк убийцы прежний.

— А что насчет того, как можно достать кислоту? — напомнил Казимов.

— Через Интернет можно купить почти любой реактив. Так что приобретение соляной кислоты не проблема. Вот только останутся документы: чеки, накладные.

— В нашем районе есть химические лаборатории?

— Конечно. Две экспертные и еще три при училищах и институтах.

— А в школе может быть соляная кислота? — спросил Казимов, повинуясь наитию.

— Безусловно. В химическом кабинете полно всяких кислот.

Смирнов и дознаватель переглянулись.

— И трубки?

Ратников кивнул:

— Конечно.

— Я поручу Павлову узнать, не покупал ли кто-нибудь кислоту в лабораториях, — сказал Казимов.

— А дома можно изготовить соляную кислоту? — поинтересовался Смирнов.

— Конечно. Для этого нужны поваренная соль, серная кислота, газоотводная трубка, колба, капельная воронка и склянка с водой. Еще можно подсоединить холодильник.

— Химиком быть не обязательно? — уточнил Казимов.

Ратников покачал головой:

— Справится и школьник.

Помощники Ратникова тем временем уложили труп в черный пластиковый мешок и погрузили на носилки. Один из них заглянул на балкон, чтобы сообщить об этом криминалисту.

— Все? — спросил Ратников, взглянув на собеседников. — Я свободен?

— Да, спасибо, — отозвался Смирнов. — Не забудь отчет прислать.

— Как только, так сразу, — пообещал криминалист, уходя с балкона.

Казимов выбросил окурок.

— Ну что?

— Предлагаю, пока Павлов будет обзванивать лаборатории, заглянуть в эту школу. И надо поговорить с родственниками погибших. Вдруг они знают, кто мог иметь зуб на убитых.

— Юрист и медсестра, — медленно проговорил Казимов. — И отрезанные языки. Если они что-то знали, это могло быть связано с судебным разбирательством или иском, который предъявили поликлинике.

— И поэтому ночью кто-то залез в архив, — добавил Смирнов. — Надо выяснить, не было ли жалоб на поликлинику.

— Но из-за этого ведь не убивают, верно?

— Смотря чем разбирательство грозило виновным. А убивают и не за такое, знаешь ли.

Казимов кивнул. Он знал это не хуже следователя. Сколько через его руки прошло бытовых убийств, причиной которых послужила ссора из-за криво повешенного полотенца, не вытертых в прихожей ног, упавшей бутылки с недопитой водкой. Иногда ему казалось, что людям нужен только повод, чтобы пырнуть своего ближнего ножом или забить молотком.

— Заткнуть рот или наказать за болтливость — это разные вещи, — задумчиво произнес Смирнов. — Во втором случае должен быть тот, кто в курсе причин убийства.

— Тот, кому одна из жертв все рассказала, — подхватил Казимов. — Или обе.

— Если убийце это стало известно, то он, конечно, знает имя и этого человека. Значит, будет еще смерть. Минимум одна.

— Мне кажется, нужно проработать надпись.

— «Помни о девяти»?

— Да. Это ключ.

— К чему?

— Мне кажется, если понять послание, то станет ясно, наказали этих женщин или просто заставили замолчать. Подстраховались, так сказать.

— Если это связано с судебным иском, то многие должны быть в курсе. Не только убитые.

— Согласен. И все-таки я бы начал с цифры.

Смирнов кивнул:

— Ладно, так и сделай. Изучи все, что найдешь, поройся в Интернете. Там должны быть энциклопедии символов.

— А ты? — спросил Казимов.

— Я схожу в школу. Думаю, прямо сейчас, пока не кончились уроки.

— Знаешь, что меня удивляет?

— Ну?

— Ратников сказал, что для получения соляной кислоты нужна серная, так?

— Да, и что?

— Если у убийцы была серная кислота, зачем ему делать соляную? Она бы ему отлично подошла.

Смирнов поскреб подбородок.

— Значит… Ему нужна была именно соляная.

— Вот именно, — покачал головой Казимов. — Но почему?

— Поразмыслим об этом потом, а сейчас я в школу. Давай встретимся в отделе перед обедом, заберем отчет Ратникова, если он соизволит его переслать, и сравним впечатления.

Казимов кивнул:

— Хорошо. Значит, разделимся.

Они вернулись в комнату.

— Ну, до встречи. — Смирнов протянул дознавателю руку. Тот пожал ее:

— До скорого.