Спроси свою совесть. Политический детектив

Михаил Гаврилович Левин-Алексеев

Действие романа происходит в середине «лихих» 90-х годов XX века. Сибирские оперативники МВД проверяя рядовую информацию от агента по незаконной добыче золота, неожиданно столкнулись с крайне напористой работой британской разведки МИ-6 на территории России. Немедленно взятая в разработку нашей контрразведкой британская сеть, позволила чекистам провести остроумную комбинацию по её нейтрализации, и завербовать на связь ценнейшего агента британских спецслужб при весьма необычных обстоятельствах. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 7

Командировка перед боем

Новокузнецк — Новосибирск,

(Региональное Управление по борьбе с

организованной преступностью), весна 1996 г.

Тем временем отделение Дмитрия работало чуть ли не в авральном режиме. При такой бешенной и изматывающей нагрузке Золотову с подчинёнными порой приходилось коротать ночи в собственных кабинетах с корейской лапшой «Доширак». Сил дойти до дома уже не оставалось. Заканчивая работу далеко за полночь, оперативники антикоррупционного отделения валились с ног на импровизированные «кровати», наспех составленные из кабинетных стульев.

Отделение лихорадило от постоянно возрастающего с каждым месяцем потока жалоб и заявлений, поступающих, в основном, от коммерсантов. Суть их сводилась к одному — вымогательство взяток мелкими чиновниками разных контор и ведомств, относящихся в подчинение городских и районных администраций. Чиновники вымогали буквально за всё — за любую бумажку, за незначительную подпись в акте, «состряпанном» наспех липовой проверки или за разрешение, или за ещё какую-нибудь бюрократическую протекцию. Словом, государственная власть не брезговала ничем и «доила» всех, кто только попадался под руку. Но всё же новоиспечённым коммерсантам доставалось от её «щедрот» больше всех. А с кого ещё, как не с коммерсантов, реально «стряхнуть интерес»?! Не с работяг же! Но и последние тоже нередко попадали под тяжёлые жернова «Мздоимского периода». Отчаявшиеся люди практически безропотно платили чиновникам-негодяем, которые, в конец оскотинившись, окончательно потеряли остатки совести. Жаловаться было некому, да и жалоба дороже обойдётся!

Чувствительный на всё это Золотов тяжело переживал, пропуская через себя беды загнанных в угол людей. Но чего-либо масштабного он сделать, конечно, ничего не мог. Его отделение, к сожалению, было не безразмерным и не всесильным. Больше всего его ранимое сердце терзали вопиющие случаи с сотрудниками органов. В то вРемя это было пока ещё не повальным явлением в МВД. Помимо общепризнанных «мастеров побора» — гаишников, от агентуры с упорным постоянством стали доходить тревожные сообщения о неприглядных делах уже оперативных сотрудников СКМ. За это Дмитрий переживал мучительней всего. Он знал, что наглела, в основном, молодёжь. Её неокрепшее ещё сознание временами напрочь мутилось от увиденных гор «баксов» и золотых побрякушек с брильянтами, изъятых у преступников. Усугублял положение, навалившийся на незакалённые молодые мозги тяжёлый «телевизионный каток», который с российского экрана пошлыми низкопробными телепередачами ежедневно и безжалостно «закатывал в асфальт» вечные понятия чести и элементарной порядочности. При этом «ящик» культивировал фантастическую жизнь российской олигархической элиты, менявшей яхты, как перчатки, и приобретавшей дворцы на лазурных побережьях. Кремль методично насаждал культ «золотого тельца» в сознание граждан. Вот и не выдерживал испытаний оперативный молодняк, имея в кармане зарплату, над которой, даже куры падали со смеху.

Коррупция стала пожирать и самых, казалось бы, стойких к её метастазам сотрудников. От злости Дмитрий не находил себе места, потому как сейчас он в полной мере «вкушал» с подчинёнными все «прелести» новой службы. Закон теперь обязывал их хватать за руку и сажать на нары нынешних сослуживцев и бывших коллег. А эта работёнка, кто знает не понаслышке, не из приятных. Мало того, что она неблагодарна, она ещё и не каждому под силу. Порой в кабинете разъяренный Золотов рычал на попавшегося милицейского взяточника так, что у последнего от страха тряслись руки при написании первичного объяснения. Схватив его за шиворот, Дмитрий шипел ему на ухо: «Никто не вправе обирать собственный народ, который тебя, скота, вырастил, выучил и воспитал! Это равно измене. Тем более ты, сволочь, носишь погоны!»

Наконец после долгой полосы «беспросветной пахоты» наступило непонятное вРеменное затишье. Коммерсанты то ли разъехались на отдых по Канарским островам, то ли чиновников «заела совесть» и они решили «отдохнуть» от поборов. Словом, на вРемя отделение Золотова немного перевело дух. В понедельник после традиционного развода, проведённого Дмитрием, оперативники собрались в кабинете Мурова на пятнадцать минут, чтобы попить чайку и разойтись по запланированным делам. Офицеры разговаривали ни о чём и потягивали ароматный чай, которого у чаевого гурмана Мурова, непонятно откуда, всегда было, «как у дурака махорки».

Зазвонил телефон. Тон звонка подсказывал, что звонили по межгороду. Александр резко схватил трубку и машинально представился по форме: «Старший оперуполномоченный УОП ГУВД майор милиции Муров слушает!» Золотов вопросительно смотрел на Александра. Увидев, как его лицо стало расплываться от улыбки, сразу сообразил: «Не, не начальство! На начальство не походит. Кто же тогда?».

— Ой, кого я слышу! — бархатным голосом прожжённого ловеласа замяукал Александр. — Светик, мне так приятно снова тебя слышать! Ой, ты знаешь, мне даже кажется, что я чувствую запах твоих духов у тебя за ушком. Я так соскучился по тебе, лапуся!

После этих гламурных слов все опера мгновенно прервали разговор и с нескрываемым интересом посмотрели на своего друга. Заметив это, Муров раскраснелся и, зажав рукой трубку и глядя на Золотова, процедил сквозь зубы: «Тёлка моя, из ИЦ ГУВД! Ну, помнишь, ты просил меня проверить какое-то зэчьё, не проходят ли они по каким-нибудь оперативным разработкам?» Дмитрий сразу вспомнил свою просьбу и, глядя на Мурова, закивал головой. Повернувшись к отделению, он приложил палец к губам, мол, тихо, братцы, важный разговор! Чистяков и Строев понимающе кивнули.

— Да, да, солнце моё, пишу, диктуй! — И авторучка в руке Мурова с бешеной скоростью понеслась по наспех выдернутому из ящика стола листу бумаги. Было видно, как при записи данных у Мурова на лбу выступил пот.

— Так, понял, записал! — говорил в трубку Александр, — Как, как ты говоришь? Доктор технических наук?! Ни фига себе, Светик! Ещё раз фамилию скажи! Ага, понял, — Каштанов Эдуард Николаевич, 1945 года рождения, уроженец города Геленджика…

Повернувшись к Золотову, Муров многозначительно показал пальцем в трубку. Дмитрий с нескрываемым удивлением ещё раз кивнул. И тут Александра понесло! Уже не замечая никого вокруг, перед девчонкой, Муров разразился прямо-таки фаустовским красноречием.

— Если бы вы знали, глубокоуважаемая Светлана Вениаминовна, какую неоценимую услугу вы оказали нам — выдающимся борцам совРеменности в деле уничтожения такого омерзительного зла, как коррупция! За это ваше светлое имя будет навечно занесено золотыми буквами в священную историческую летопись нашего драгоценного МВД России!

Лукаво улыбнувшись, Александр подмигнув друзьям, закончил:

— А от себя лично хочу добавить; что по моему приезду в область для вас будут сняты шикарные аппартаменты с холодным шампанским в постель утром!

Внезапно лицо Мурова побагровело. Кашлянув в сторону, он по-деловому переспросил собеседницу:

— В каком это смысле? Насколько глубоко я тебя люблю и уважаю? Ну… думаю… — Муров почесал телефонной трубкой висок — Думаю, настолько, насколько Бог мне определил мой размер…

Зажав рты руками, чтобы не было слышно, опера давились от смеха. Но тут, как назло, открылась дверь, и в кабинет вошёл заместитель начальника отдела Валентин Романович Силютин. Офицеры вскочили с мест, но сдержать истерического смеха так никто и не смог.

— А-а, вот вы где! По какому случаю ржач? Да садитесь же вы, — махнул рукой Силютин.

Муров мгновенно посерьёзнел и отчеканил в телефон:

— Спасибо, товарищ генерал-майор, за всё, я вас очень глубоко уважаю!.. Извините, Сергей Эдуардович, начальство пришло, я вам обязательно сегодня перезвоню! — И Александр положил трубку. Девушка, безусловно, его поняла. Пожилой и видавший виды служака Силютин, так ничего не поняв, только выкатил глаза из орбит и, поперхнувшись слюной, тихо спросил:

— Муров, это кто?

— Генерал ФСБ Звягинцев Сергей Викторович, товарищ подполковник! — изящно соврал оперативник.

— А чтой-то он сюда, тебе… зачем? — кивая на телефон, бормотал ещё не пришедший в себя от испуга Силютин.

— А-а! Это… Так это мой бывший начальник по военной контрразведке. Вот, интересуется из Москвы, как его бывшие подчинённые устроились после сокращения особых отделов в Армии. Спрашивал, может помочь чем? Я ответил, что устроился в милиции старшим опером с перспективой роста. Видите ли, Валентин Романович, этот человек очень круто мне помог однажды, — искусно сочинял Муров, — И теперь я его очень за это глубоко уважаю.

— Ну, да, ну да, конечно, — согласился Силютин, — Начальство, хоть и бывшее, уважать надо обязательно.

Оперативники же, зная, о чём на самом деле шла речь, закусили до крови языки, чтоб снова не выпрыснуть наружу дикий хохот.

— Ты, это, Золотов, и ты, Муров, зайдите-ка сейчас ко мне в кабинет, дело одно есть до вас…

Сказав это, Силютин ушёл. Выждав, когда он отойдёт подальше от двери, оперативники снова закатились от хохота и повалились на стулья. С трудом, прочитав муровские каракули, которые Александр наспех выводил под диктовку Светланы, Золотов попросил Строева связаться с ОБОП УВД г. Геленджика и выяснить всё о родственниках Каштанова Эдуарда Николаевича. Есть ли семья, дети — словом, узнать обо всех близких родственников, кто живой. Золотова, как и любого опытного оперативника, разумеется, заинтересовало учёное звание бывшего заключённого. Не каждый день можно встретить зэка, да ещё целого доктора технических наук! «Что-то не так в судьбе этого человека… — мелькнуло у Дмитрия — Надо бы покопаться в его прошлом и узнать о нём побольше. Почему не возвращается домой после отбытия наказания? Почему работает на лесоповале, а не где-нибудь, пусть даже простым учителем, в обычной общеобразовательной школе?» Эту огромную кучу всякого «почему», Золотов поручил разгрести Строеву. «Серёга — бывший следак, а значит, человек дотошный — выяснит всё», — подумал Дмитрий.

В кабинете Силютина было очень холодно: уже два дня как не работало отопление. Закутавшись в новенький бушлат, подполковник потягивал горячий ароматный кофе из огромного бокала, курил и от удовольствия крякал.

— Садитесь, чего встали-то! — кивнул он на стулья Мирову и Золотову. — Кофе будете?

— Нет, спасибо, Романыч! — отказался Дмитрий, — Мы уже почаёвничали у Сани, — кивнул он на Мирова.

Сделав глоток горячего кофе, Силютин подошёл к сейфу. Вынув из него большой запечатанный пакет, со всех сторон облепленный печатями, он положил его перед Золотовым.

— Вот, расписывайся! — приказал он Дмитрию. Занеся в свою личную опись исходящий номер передаваемого документа, Силютин дал расписаться Золотову за полученный секретный конверт.

— Куда его? — поинтересовался Дмитрий.

— В РУБОП, генералу Прощётову повезёшь, отдашь, — как бы нехотя ответил Силютин. Глядя на недоумевающее лицо подчинённого, подполковник добавил: — Тебя и Мурова вызывают на завтра в РУБОП в Новосибирск. Генерал хочет лично познакомиться с тобой. Уж больно много шума вы наделали в городе. Бояться стали тебя и твоих мужиков — и гниды гаишники, и канцелярские крысы из городских администраций разного калибра. Вот генерал и хочет посмотреть, что это за зверь за такой по фамилии Золотов.

Дмитрию фамильярность Силютина не понравилась.

— Я не зверь, товарищ подполковник, я опер. Да и службу тащу, как полагается, со всеми моими мужиками! — недовольно буркнул Дмитрий — А если кого за «Фаберже» и схватил, то извиняйте, господа хорошие, работа у меня такая!

Золотов своего начальника невзлюбил ещё с первого знакомства. Силютин пришёл на должность зама городского ОБОП из Куйбышевского РОВД по протекции начальника СКМ УВД Гаймана, у которого всегда ходил в любимчиках и похалимчиках. Об этом Золотову дал знать Синяев. Тем более что после сообщения «Стеллы» у Дмитрия окончательно сложилось представление о том, что собой представляет Давид Гайман. Это его серьёзно насторажило.

— Да ты не обижайся, Дмитрий. Это ж, можно сказать… ну, что ли похвала, тебе!

— Я не обижаюсь, Романыч, давай ближе к делу. — Золотов хотел поскорее окончить этот разговор.

— К делу так к делу, — согласился Силютин, — Идите в финчасть за командировочными. И вечером чтоб оба уже умотали в Новосибирск, ясно? Да, вот ещё что… Это, так сказать, тебе для информации, Золотов… Там, в РУБОПе, вам предстоит встреча с замом генерала полковником Средой Аркадием Филипповичем. Сказал, что хочет с тобой лично побеседовать. Он в РУБОПе сейчас за твоё направление отвечает. Ну, и заодно: он — первый зам начальника РУБОПа сейчас. Умён и хитёр дьявол, башку имеет — как у трёх Энштейнов! Очень, кстати, любит инициативных оперов! Так что вы там не подкачайте с Мировым. Лишнего тоже не болтайте, да и не зарывайтесь, братцы! А то, как бы не переборщить… Вот, вроде бы всё сказал… — хлопнул себя по коленям Силютин, — Всё! Сегодня же отбыть! Ступайте.

— Так точно! — ответил, вытянувшись Муров — Вечером на новосибирском поезде отчалим. Разрешите идти?

— Погоди-ка, Золотов, — остановил Силютин, — Ты кого за себя оставил?

— Строева! — бросил ему через плечо Дмитрий, закрывая за собой дверь.

Перед отъездом Золотов попросил Чистякова позвонить в село Ольховое Плёсо местному участковому Павлову Юрию Тимофеевичу, с которым связывали его долгие годы дружбы, и осторожно поинтересоваться, знает ли он что-нибудь о бригаде Вольмана. Если знает, то что именно.

Купейный вагон размеренно отстукивал колёсами дробь. За окнами плавно проносились огоньки ночных посёлков, полустанков, разъездов. Вагон был полупустой. В купе, где ехали Золотов и Миров, топили жарко. По-видимому, проводник, обслуживающий их вагон, ещё не получал нагоняй от начальства за такую экономию угля. Муров, удобно развалившись на диване купе, вознамерился было закурить, но Золотов его решительно остановил:

— Саня, ты что, никак в купе собираешься курить?

— Ой, ладно, Демьян, мы же одни, да и вагон пустой. Я только полцигарки, — отозвался Миров.

— Э-э нет, дружок мой сердешный! Так не пойдёт! Давай-ка, вали отсюда в тамбур, а иначе я тут с тобой, курильщиком, «кони» двину! — настойчиво потребовал Дмитрий, который на дух не переносил табачный дым. — Покуришь, вот тогда заходи, я тебе тогда кое-очём расскажу.

— Злыдень ты, Золотов! Ладно, ухожу! — И Муров, матюкнувшись, поплёлся смолить в тамбур.

Размешав сахар в стакане с чаем, Золотов на минуту задумался: «Может не стоит пока знакомить Мирова с сообщением „Стелы“ о каком-то там непонятном деле с австрийцем да „прикормкой“ какого-то мента? Тьфу ты, чертовщина пока всё это! — выругался по себя Золотов. — Но слово не воробей — вылетит… ну, и так далее…» Дмитрий всё же обругал себя, зато что «вылез с языком» раньше времени. Но, успокоившись, решил так: «Если Муров не спросит, то напоминать не стану. А уж если спросит — дьявол с ним, поделюсь, только в общих чертах, информация сыровата!».

— Чего задумался, борец с курением? — кинул с порога Александр, входя в купе. — Давай, Демьян, колись, о чём ты хотел поведать моей грешной душе? Если чего о бабах, тогда выкладывай всё сразу. Подумаем вместе, как кувыркаться будем! А если что серьёзное, тогда только покороче, спать хочу мертвецки. Ну, так как, командир, первое или второе? — Муров по-прежнему ещё стоял в дверях купе и вопросительно смотрел на Золотова.

— Второе, Саня, второе. И вообще давай, заходи и клади на диван задницу. Или так и будешь мотаться в дверях, как вошь на лысой голове? — Дмитрий кивнул на открытую дверь.

— Понял тебя! — сообразил Муров. — Подожди-ка минуточку, сейчас гляну. — И Муров пальцем указал Дмитрию на соседние по бокам купе. Годами выработанная привычка страховать конфидециальные разговоры и на этот раз заставила Мурова непринуждённо поговорить с проводницей о пассажирах вагона, ехавших в соседних купе. Вагон был почти пустой, в трёх купе не было никого, и оно было заперто. А в 4 купе ехала одна старушка.

— Всё в порядке, можем говорить. — Александр запер за собой дверь и уселся за стол.

— Много, пока не скажу, Саня, так что не обижайся, пожалуйста. Информация хоть и захватывающая, но пока что голая. Для проверки нужен вагон времени. А дело обстоит так…

И Золотов рассказал Александру об агентурном сообщении, полученным им около месяца назад от «Стелы». Выслушав Золотова обычно живой и шутливый Муров, внезапно нахмурился и посерьёзнел. Таким Дмитрий его ещё не видел.

— А ты знаешь, Демьян, чует моё сердце, что тебе выпала серьёзная фишка. Твоя информация, если, конечно, подтвердится, может наделать много шума! — Муров продолжал: — Видишь ли, Демьян, я, как бывший контрразведчик, из твоего рассказа выхватил для себя то, что в ней фигурирует иностранец — австриец. Если только это не погоняло, то это уже серьёзно! Там, где крутятся иностранцы, да ещё из дальнего зарубежья, там всегда есть что-то серьёзное. Конечно, в нынешнем бардаке наша контрразведка его могла и упустить из вида. Вот смекай, Демьян, суммы за какие-то услуги, фигурирующие в информации не такие уж и маленькие. Проходящий по сообщению чудик, по фамилии Вольман, платит за что-то конкретное, не так ли? — Муров уперся в Золотова вопросительным взглядом.

— В том-то и дело что платит какому-то австрийцу. Вот только за что? — согласился Дмитрий.

— Ты докладывал о сообщении руководству? — осторожно поинтересовался Муров.

— Сань, ты наверно думаешь, что я с Луны рухнул, чтоб об этом, сломя голову, лететь к начальству с докладом! Да и к кому?! К Силютину что ли?! — съязвил Золотов.

— Ну, тогда, слава Богу! — с облегчением вздохнул Александр.

— Ну, хватит! — обиделся Дмитрий, — Не держи меня за дебил! Сам знаешь, что такие вещи сначала подрабатываются оперативно, а уж затем с конкретными результатами, если, конечно, они есть, тогда уж ломятся к начальству!

— Всё, всё, Демьян, не кипятись! — шутливо замахал руками Муров, — Ты, лучше скажи, что намерен дальше предпринять?

— Дальше? — задумчиво переспросил Золотов, — Вообще-то у меня есть конкретная идея. Но это, Саня, потом. Сейчас меня волнует другое….

— Что именно?! — Мурова от любопытства даже подбросило на месте.

— Всё, Сань! Всё! Давай дрыхнуть… — засуетился Золотов, понимая, что иначе от Мурова ему не отвязаться до утра. — Всё потом, дружище! Сейчас я хочу спать, как старая пожарная лошадь!

Больше не проронив не слова, Золотов натянул на себя одеяло и отвернулся к стенке. «Вот зараза шифровальная! — думал Муров, — Только заинтриговал и сразу дрыхнуть! Но, если честно, у Димки что-то наклёвывается интересное! Австриец, доллары, прикормка мента, какое-то изделие…. Да-а, тут он обставил меня…»

У Александра в душе шевельнулся маленький и мерзкий червячок чёрной зависти. Он полагал, что как бывший контрразведчик КГБ обладал куда более богатым оперативным опытом, нежели Золотов. «Золотов что? За плечами лишь институт физкультуры да пять лет работы опером в БХСС». Правда, Золотов уже имел заплечами Омскую высшую школу милиции, но это, по мнению Мурова, ещё ни о чём не говорило. «Хотя, конечно — думал Александр, — с агентурой-то он работать мастер, и в этом конкурировать с ним тяжко. Однако я вызов принимаю и соревноваться с ним буду до зелёных соплей! Собственно, хрен со всем этим, всё равно по его информации работать будем вместе. Куда он без меня…» — наконец, успокоил себя Муров и, ухмыльнувшись, смерил взглядом уже храпящего Золотова.

Александр погасил в купе свет, и сладкая, монотонная дробь вагонных колёс мгновенно провалила его в богатырский сон.

На вокзал Новосибирска поезд прибыл точно по расписанию — в 6.30 утра. Столица Сибири приветливо встретила друзей солнечным майским утром. Огромная толчея народа, образовавшаяся от двух одновременно прибывших пригородных электричек, заполнила здание вокзала и зычно гудела, словно разворошённый улей. Подождав несколько минут, пока народ схлынет, друзья вышли на привокзальную площадь. Настроение у обоих было приподнятым. То ли действовало скорое наступление лета, то ли предстоявшая встреча с большим начальством, от которой оперативники ожидали чего-то большого и значимого для их будущей карьеры. Аудиенция была назначена на десять часов утра, и до неё оставалось ещё целых три часа. Недолго думая, Золотов и Муров, чтобы скоротать вРемя, зашли в уютное привокзальное кафе. Плотно позавтракав пельменями и поболтав, друзья пешком отправились по Красному проспекту в Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью.

Здание конторы находилось рядом с Оперным театром. Представившись в дежурной части оперативному дежурному по Управлению и показав служебные удостоверения, они поднялись на второй этаж, в приёмную начальника РУОП генерала Прощётова. Доложив секретарю о прибытии, друзья сразу, чтоб не забыть, отметили свои командировочные удостоверения. Секретарь — старший лейтенант и одновременно симпатичная белокурая девушка по имени Оксана объяснила офицерам, что если у генерала к вечеру появится время, то он хотел бы с ними познакомиться лично. А пока, Золотова и Мурова ждёт в своём кабинете заместитель генерала полковник Среда Аркадий Филиппович.

— И, пожалуйста, ребята, — предупредила секретарь. — Среда очень любит, когда в беседе с ним, опер записывает его указания к себе в записную книжку. Сам он всегда, когда говорит с кем-либо, то пишет и пишет, как заводной! Такая вот у него привычка. Ну что, поняли? — Девушка, улыбаясь, с интересом рассматривала стоящих перед ней двух симпатичных молодых мужчин.

— Поняли! — неожиданно хором ответили друзья и, переглянувшись, расхохотались.

— Ой, ребята, погодите, пожалуйста, совсем забыла! — окликнула Оксана уже выходивших из приёмной оперативников. Дмитрий и Александр недоумённо переглянулись и вернулись в приёмную.

— У вас есть хоть во что записывать?

— Н-нет, — пожал плечами Золотов.

— В таком случае вот, возьмите! — И секретарь всучила каждому по новенькому блокноту. — Ручки, надеюсь, имеете.

— Сударыня, большое, пролетарское вам спасибо! Мы до глубины души тронуты вашей заботой и вниманием! — положив руку на сердце начал было острить Муров. И уже открыл было рот, чтоб задать дежурный вопрос по поводу вечера, но девушка весело опередила его:

— Замужем. Муж собровец,²⁵ сыну два года и, вообще, бегите, ребята! Среда уже ждёт вас! Но, за сударыню, спасибо! — улыбнулась в очередной раз Оксана. Она помахала вслед уходящим Мурову и Золотову.

Друзья шли по длинному и мрачному коридору первого этажа Управления. Помещение на этот момент ещё находилось в ремонте. Повсюду валялись обрезки линолеума, стенных обоев и пустые банки от краски, из которых на всё помещение разило крепким запахом ацетона. Они дошли до отремонтированной части вестибюля и остановились возле большой двери, обтянутой чёрным дерматином. На двери висела алюминиевая табличка с чёрной надписью: «Заместитель начальника РУБОП полковник Среда Аркадий Филиппович».

— Разрешите, товарищ полковник? — начал было представляться Золотов, — Начальник отделения…

— Знаю, входи, Дмитрий, можешь не продолжать! — оборвал его Среда. — А это, как я понимаю, майор Муров Александр? Старший опер по особо важным делам?

— Точно так! — ответил Александр, закрывая за собой дверь.

Среда вышел из-за стола и поздоровался с каждым за руку. Силютин их не обманул. Перед друзьями стоял симпатичный, невысокий поджарый мужчина, лет сорока пяти. Внимательный, оценивающий взгляд его карих глаз говорил об остром уме и весьма незаурядной личности.

— Садитесь, — начальник указал на два стула по обе стороны его стола, напоминавшего по форме букву Т.

— Та-ак… Значит, в нашем полку прибыло? — улыбнулся Среда. — Как я вижу, у нас новое пополнение по части борьбы с коррупцией в вашей области. Тебя-то, Золотов, я немного знаю, ты к нам пожаловал из ОБЭПа, то бишь мой коллега. А вот о тебе, Александр Владимирович, я не знаю ровным счётом ничего. Только то, что ты раньше служил в военной контрразведке КГБ. Так?

Муров вскочил со стула:

— Так точно, товарищ полковник!

Среда молча махнул рукой, мол, сиди ты, не подскакивай, мы же не на заседании генштаба.

Александр сел и продолжил:

— Попал под сокращение. Последнее место службы — отдельный гвардейский мотострелковый полк, расквартированный в Душанбе. Там и повоевать немного пришлось при наведении конституционного порядка. События в конце восьмидесятых помните?

Среда утвердительно кивнул головой.

— Ну, вот, значит, — продолжал Муров. — Офицеров нашего полка сократили наполовину. Мне предлагали войска, точнее роту мотострелков в дивизии под Ориенбургом. Вобщем-то это почти дома. Я сам родом из Ориенбурга, но окончил Саратовское высшее училище МВД СССР, а затем и годичные курсы контрразведки КГБ. Так что это всё рядом. Но, товарищ полковник, какой из меня войсковик? Я по жизни опер, им и помру!

Среда на эти слова Мурова весело усмехнулся. Муров продолжал:

— После всего этого мой друг по контрразведке Звягинцев Сергей, который служил в соседней бронетанковой дивизии (тот, которого Муров назвал при Силютине генералом), также попал под сокращение. Ну и бардак же тогда был в стране! Так вот, Звягинцев сам из Сибири, из Кемерово. Он-то меня и позвал на оперативную работу в МВД его родной области. Я согласился. В областных кадрах предложили вакансию в УБОП на коррупцию. Всё, товарищ полковник.

Среда всё время, пока слушал Мирова, делал какие-то заметки в толстенной тетради.

— Ну, что ж, ладненько, Александр. Вот мы и познакомились! — подытожил Среда, оторвавшись от своих записей. — Ответь мне на один вопрос. Всё-таки за что сократили?

Мирову это не понравилось. В этом вопросе Александр уловил какой-то недобрый подвох и недоверие Среды. «Ты, дядя, засунул бы свои подозрения себе в задницу! Посмотрел бы я на тебя, чистоплюя, в тех душанбинских событиях!» — подумал Миров, но виду не подал.

— Очень просто, товарищ полковник. Я — войсковой особист. Нашу группировку войск и с ней наш полк после развала Союза расформировали и, соответственно, вывели из Таджикистана. Место для моей дальнейшей службы для КГБ, видимо, найти было не просто. Там своих «блатных» девать было некуда. Но если говорить правду, то место они мне все же предложили — особистом в полк морской пехоты, под Находку, на Дальний Восток, я, конечно, отказался. Хватит, накочевался с двумя маленькими сыновьями и женой по глухим гарнизонам, где Макар телят не пас! Мне хотелось тогда свой якорь бросить навечно где-нибудь поближе к центру. Западная Сибирь, на мой взгляд, вариант очень неплохой. Ну, а остальное вы теперь знаете.

Среда, как это Миров ни старался скрыть, всё же почувствовал обиду бывшего контрразведчика и попытался разрядить ситуацию. Тем более, когда увидел, что улыбка слетела с лица Мурова.

— Ясно, Александр, не стоит обижаться, это я чисто по-дружески спросил. Просто, насколько мне известно, твоя контора всегда была чрезвычайно щепетильна к своим кадрам. А тут, как ты правильно выразился, бардак, как и повсюду! Да-а, блат, мать его, в России, вещь живучая! Тоже мне, кристально чистые защитнички Отечества! — съехидничал Среда. — Ну да ладненько, майор, честно говоря, я рад, что ты теперь у нас! В оперативном плане бывшие гэбэшники — парни достаточно подготовленные. Думаю, сработаемся! «А сейчас к делу», — строго сказал полковник.

Как по команде Миров и Золотов достали из карманов блокноты, которыми их снабдила секретарь Оксана, и приготовились записывать. Среда, естественно это тут же это отметил, кивнув головой на блокноты:

— Молодцы, это мне нравится, думаю, проблем с вами у меня не будет! — довольный похвалил он оперов.

Около часа Среда подробно разбирал с оперативниками функциональные обязанности каждого. Одновременно был крайне удивлен, что до него этого не сделал непосредственный начальник Золотова и Мурова, Паук Олег Германович, бывший на этот момент начальником «отдела по коррупции» в областном УБОП.

— Ну вот, уважаемые опера, отсюда и начинают расти ноги у нашего бардака! — недовольно заметил Среда в адрес Паука. — Кстати, Золотов, знаешь, откуда он к нам пожаловал?

Дмитрий случайно узнал от Силютина, что Паук пришёл в МВД из военной разведки ГРУ.

— Знаю, товарищ полковник, он из ГРУ. И, насколько мне известно, пишет кандидатскую диссертацию по теме разведки, — ничуть не смущаясь, ответил Дмитрий.

Надо было только видеть лицо Мурова. Александр вытаращил глаза на Золотова так, как будто увидел перед собой живого Сталина, сидящего с ним за одним столом. Для него это была новость неожиданная. Среда сразу перехватил ошарашенный взгляд Мурова.

— Да, да, Саша, это правда, и мне тем более непонятно, почему он до сих пор с вами не встретился и не переговорил по функциональным обязанностям, да и вообще по службе. Я с этим разберусь при случае. А сейчас — то главное, друзья мои, зачем я вызывал вас в РУБОП. Кстати, секретарь должна была вас предупредить, что Прощётов также хотел с вами познакомиться, если у него будет время. Вы должны знать, что в нашем регионе сейчас с инспекцией замминистра МВД и генерал, естественно, его сопровождает.

— Да, мы в курсе, — согласился Дмитрий.

— Так вот, Золотов, мы очень надеемся на твоё отделение. Раскачиваться долго не дадим. Время, понимаешь, не то. Но мы уже наслышаны про то, как ты и твои мужики закручиваете гайки в городе. Конечно, молодцы, ребята, но, пожалуйста, осторожней, такого эти господа так не оставляют. Будут мстить — уверен.

У Золотова даже ёкнуло сердце, то ли от восторга, то ли от волнения, — он даже сам не понял. Единственное о чём подумал, так это о том, что впереди их ждут горячие деньки. Тем временем Среда продолжал:

— Ситуация у вас в области, друзья мои, скажу честно, очень хреновая! На вашу область завязано слишком много криминальных нитей, тянущихся из-за бугра. Собственно, удивительного ничего нет: в такой волчьей делёжке госимущества, которая творится у нас в стране, огромное количество высокопоставленных тварей хотели бы погреть руки на угле и металле в вашей области. Не скрою, Дмитрий, мы здесь, в РУБОПе, располагаем серьёзной оперативной информацией по вашему руководству в областной Администрации. Знаем, что за заключение заведомо невыгодных сделок по алюминию и по поставкам кое-какого оборудования на молочный завод в городе Мыски в Администрацию текут денежные потоки от зарубежных партнёров. Часть этих денег идёт на подкуп чиновников за протекцию сделок. Скажу больше, — в голосе Среды появились металлические нотки, — как это ни покажется вам странным, именно через ваш город идут в область от какого-то влиятельного «дирижёра» те криминальные деньги, о которых я вам сказал. К сожалению, его имени мы пока не знаем. Есть определённые предположения, но их к делу не пришьёшь. Далее, и это, пожалуй, посерьёзней первого! — Полковник на секунду задумался и внимательно посмотрел на оперативников. — Кто-то (а мы подозреваем, что он из наших) серьёзно прикрывает оперативные подходы к интересующим нас людям.

Золотов с Муровым невольно переглянулись.

— Видимо, к сожалению, это так, — продолжал Среда, — Мы потеряли двух серьёзных людей, которые могли бы пролить хоть какой-нибудь свет на эту хорошо законспирированную бригаду. Два ценных агента убиты! Вычислены — и убиты! Серьёзность ситуации заключается ещё и в том, что наши люди проходили по оперативным картотекам ИЦ ГУВД как контрактная агентура…

После этих слов Среды у Мурова даже похолодело сердце. Он, конечно, сразу вспомнил о своей Светлане, что служит в этом серьёзном отделе, но тут же успокоился. «Она же не одна там! — с облегчением подумал Александр. — Но иметь в виду надо, мало ли что…»

— Это уже более чем серьёзно! — продолжал полковник, — Мы подозреваем, что идёт утечка из агентурно-учётной базы в ИЦ ГУВД. Таким образом, Дмитрий, так как пока твоё отделение единственное по югу области, а областное УБОП ещё не имеет постоянного начальника, то мы — региональщики, будем тесно завязаны на тебя. Твоя задача — кровь из носа, но всем отделением создать агентурные подходы к руководителям угольных разрезов, алюминиевому заводу и таможенникам. Не забудь и про два ваших металлургических комбината. Задача, понимаю, не из лёгких, но мне рассказывали о тебе, что ты мастер вербовок? А, Дмитрий? Чего молчишь? — Среда пристально посмотрел на Золотова.

«Да кто ж тебе, родной, мог столько поведать обо мне? — с иронией, мельком подумал Золотов, — А — впрочем, не важно, да и не интересно».

…У Дмитрия уже задеревенела ладонь от записи указаний Среды. Одновременно с этим он отчаянно метался в сомнениях — показать, или не показать захваченное на всякий случай с собой сообщение от «Стелы? Сообщение, которое он пока не провёл по регистрационному учёту в секретной части. Не провёл потому, что в нём фигурировали очень сомнительные связи с криминалом серьёзных милицейских чинов. И могла произойти как раз та утечка, о которой только что сказал Среда. Стоп! В висках Дмитрия, словно молотком, застучала кровь. Только сейчас он понял, что спас своего агента от непредсказуемых последствий. Возможно, даже трагических последствий для неё. «Вот что значит перекрёст информации! Господи, слава тебе, что не «светанул» это сообщение по форме! А то погубил бы бабу не за понюх табака! Уф! — Лоб Золотова покрылся холодной испариной, и он испытал огромное облегчение от своей интуиции, которая выручила его в который раз! — Сам Бог послал мне Среду со своими предупреждениями о двух погибших агентах РУБОП! Но, что делать? — мучительно думал Золотов. — Дело-то неожиданный оборот принимает! Может, всё-таки ознакомить Среду с сообщением «Стелы»? Кроме как с ним, мне и посоветоваться более не с кем. Рискну, однако!»

Вообще Среда Золотову понравился. С первых минут общения с ним, Дмитрий уловил в нём некую человечность и отсутствие солдафонской напыщенности, которой обычно «страдает» большинство начальников его ранга. Вдобавок ко всему, в полковнике чувствовался незаурядный интеллект и порядочность, и это располагало к этому седовласому человеку, внушало доверие. «Ладно, поживём — увидим. Определённо — мужик надёжный, и потом, если уж совсем никому не доверять, то работать будет просто невозможно!» — заключил про себя Дмитрий.

–… Да не молчу я, Аркадий Филиппович. Напугали вы меня очень! — смутился оперативник.

— О как! Интересно чем же это? — откровенно удивился Среда.

— Собственно, не за себя испугался, — пояснил Золотов, — За человека, которого чуть было не подставил! — заёрзал он на стуле. Лицо, сидевшего напротив Мурова, от слов Золотова выражало одновременно и удивление, и любопытство. Александр, даже весь напрягся в ожидании пояснений друга.

— Это как? Кому? Кого чуть не подставил? — Среда тут же по привычке открыл свой толстенный «талмуд» с рабочими записями, который уже было хотел убрать в ящик стола, и приготовился записывать. — Ну-ка, ну-ка давай с этого места подробней, Дмитрий Савельевич! А то я гляжу на тебя и вижу, что от моего задания ты вспыхнул лицом и вспотел даже! Я ещё подумал, что это с ним стряслось? Вроде бы сидим на дружеской беседе, а не на взбучке от начальства…

Тут Золотов потянулся во внутренний карман своего кожаного пиджака и извлёк из него сложенный вчетверо и изрядно помятый листок ученической тетради в клетку.

— Вот, посмотрите, Аркадий Филиппович. «Вот это меня и беспокоит!» — сказал Дмитрий, протягивая свёрнутый листок агентурного сообщения.

— Что это? — Среда взял листок и стал разворачивать. Муров от любопытства даже вытянул шею, пытаясь разглядеть и понять, что это такое.

— Но тут одни цифры, Дмитрий! — удивился Среда.

— Ой, извините, Аркадий Филиппович, это зашифрованное сообщение моего агента. Вот возьмите расшифровку! — И Дмитрий передал Среде другой листок, написанный его рукой с расшифрованным сообщением агента «Стеллы».

— Видите ли, товарищ полковник, эта женщина считается у меня особо ценным агентом, я её забрал с собой из БЭПа. Извините, что документ в таком неприглядном виде, иначе нельзя. Понимаете, она у меня состоит на тайниковой связи, а контейнер в виде гвоздя, всегда в земле. Ну, вот листок и…

Среда с нескрываемым изумлением смотрел на Золотова. За свои 22 года службы в МВД, сначала в ОУР, затем — 15 лет в ОБХСС (ОБЭП), он повидал много разного оперативного состава. Но такого экземпляра, как сидящий перед ним Золотов, Дмитрий, видел впервые.

— Надо же, а ты, Золотов, совсем не прост, как это может показаться на первый взгляд. Нет, мне, конечно, рассказывали о тебе, как ты работаешь, но сейчас думаю, что рассказали слишком в общих чертах.

«Да кто же этот благодетель, в конце концов! — подумал Дмитрий. — Не иначе как сам Паршин Николай Иванович, больше некому».

Среда около пяти минут внимательно перечитывал расшифрованный текст листка. Многое скрупулёзно переписывал в свою толстую тетрадь, проставляя множество знаков вопроса на её полях. Наконец он оторвался от записей и поднял голову.

— Объясни, Золотов, почему сообщение не зарегистрировано по входящей секретке?

Дмитрий ожидал этого вопроса.

— Аркадий Филиппович, ну, а как я его могу зарегистрировать? Отдельной секретной части в нашей службе пока нет. Я имею в виду ОБОП нашего города. И мы оперативно пока относимся к секретке СКМ УВД города. А Гайман Давид Аронович, как вы уже поняли из сообщения, и есть начальник СКМ и первый зам Железина. Зарегистрируй я сообщение как положено, и представьте себе, товарищ полковник, Гайман сам про себя может прочитать информацию от агента, которого он видел на той пьянке. Дальше, как следствие, утечка информации и одновременно засветка агента, которого могут изрезать на ленточки в случае, если в сообщении она сдала серьёзную группу. Ведь я её перевёл с собой из бэповской сети. Гайман наших агентов в лицо не знал, но при желании мог установить личность любого. Секретка СКМ подчиняется ему.

Минуту-другую Среда неотрывно смотрел на свой «паркер», который вертел перед собой в руках. Он напряжённо размышлял.

— Хм… логично… Дмитрий, ты прав! «Об этом я как-то сразу не подумал», — задумчиво произнёс Среда. И тут начальника словно взорвало:

— Тьфу, б..дь! Дебилизм российский! — грубо выругался раздосадованный полковник, — Создать службу — создали, а затем, как всегда, элементарным обеспечить не могут! Б..дь, мозгов не хватает, что ли? Сегодня же у генерала подниму вопрос об организации нашей секретной части по отделу вашего города! — Среда почесал затылок и поочерёдно посмотрел сначала на Золотова, затем на Мурова. — Извините, мужики… Более идиотской ситуации я не помню. И правда ведь — чуть было важного «пня» не подставили! А то замочили б бабу влёт, и глазом моргнуть бы не успела! Что ж, Золотов, уважаю тебя за мозги! — похвалил его Среда и мельком взглянул на часы.

— Так, ладно, друзья, мы и так уже больше двух часов с вами разговариваем, а время у меня ограничено. Давай-ка, Дмитрий, только по короче — твоё мнение об этом сообщении, это первое. И второе. Остановись чуть подробнее на Гаймане, и что уже известно о Вольмане.

— По поводу информации… — Золотов на мгновенье задумался. — Вы знаете, Аркадий Филиппович, трудно сказать об этой агентессе вот так — однозначно. Вы же прекрасно понимаете, что иногда, чтобы подчеркнуть свою значимость, агентура несёт в своих сообщениях всякую ересь, которую толком-то и не проверишь. Вот уж года как два от агентуры я не получал ничего такого, о чём, как говорится, могли бы в итоге написать центральные газеты. Если, конечно, в суде дело будет громким. В этом отношении я — отпетый скептик. Может, вы помните, что три с половиной года назад в нашем городе бэповцы хлопнули серьёзную компанию, похищавшую листовой металл на машиностроительном заводе. Но тогда это было всего лишь хищение металла, хотя объёмы воровства впечатляют. Так вот когда подключился уголовный розыск городского УВД, то там, раскололи главаря банды и вышли на подпольное изготовление оружия. На обыске в механической мастерской они изъяли сто двадцать четыре готовых револьвера кустарного производства. Стволы были такие, что от настоящего — заводского, не отличишь. Тогда даже ОРТ для съёмок опрометью прилетело в наш город, и статья в «Комсомолке» была. Так вот это дело было раскручено по информации моего агента. С тех пор ничего такого «громкого» я от своей агентурной сети не получал. Конечно, Аркадий Филиппович, сообщение «Стелы» какое-то зерно интереса и неординарности в себе несёт, но обольщаться, думаю, повода пока нет.

Ручка в руке Среды носилась по странице тетради, как сумасшедшая. Золотов продолжал:

— Теперь о Гаймане и Вольмане. Оговорюсь сразу: начальник СКМ Давид Гайман — это мерзкая сволочь в погонах. Но сволочь умная и хитрая! Доказать что-либо, а тем более хлопнуть его на чём-нибудь серьёзном, будет непросто. Состоит в близких дружеских отношениях с директором городского рынка Джафаровым Альмаром Маасия-Оглы. Два года тому назад азербайджанцы подарили Гайману новую «семёрку». Спросите за что? К сожалению, только предполагаем. Но что подарили — факт стопудовый.

— Ну а всё-таки, — перебил Золотова Среда, — Какие твои предположения?

— Попробую, — согласился Золотов. — Как-то один азербайджанец из окружения Джафарова, будучи под кайфом от «герыча»,²⁶ разбушлатился в нашем кабинете за то, что мы его накрыли на скупке краденного технического серебра с приборного завода. Так вот он меня и моего напарника начал стращать: «Мол, вы, оперишки желторотые, вы все у моего шефа Джафарова под пятой с потрохами! А ваш „Гайка“ (это он имел в виду Гаймана) у него зарплату получает за „крышу“! А ещё, каждые два месяца ваш „Гайка“ или его заместитель везут в область и в Москву „жирный кусок“, который там получают от Джафарова».

Что за «жирный кусок» — он нам не поведал. «Лучше отпустите! — говорит, — а то у нас до Москвы всё откуплено! А вам, щеглы! — это, значит, про меня и моего погибшего в Чечне напарника Матюшина, — всем головы свернут за меня! И не посмотрят, что менты!» И вы знаете, Аркадий Филиппович, трёп этого абрека о Гаймане я воспринял серьёзно. Слишком уж многое увязывалось с тем, что я слышал про Гаймана от оперов из других служб СКМ УВД, ну и от своей агентуры, разумеется, тоже. Тогда я Матюшину сказал: «Чтоб об услышанном от этого чурека никому не слова! Если, конечно, дело по техническому серебру хотим довести до суда. Но Матюшин, по-видимому, по простоте душевной кому-то из оперов СКМ трёкнул о том, что нам сказал этот «уколотый» азербайджанец. Через неделю в СИЗО-2 этого Гахраманова подследственные в камере придушили. Аркадий Филиппович, то, что у Давида Гаймана есть серьёзный покровитель из МВД, это правда! — Золотов слегка пристукнул кулаком по столу.

— Не имеешь ли ты в виду генерал—полковника Шипилова, одного из бывших замов Щёлокова, а теперь чиновника в правительстве Москвы? — улыбнулся Среда и, посмотрев на оторопевшого от такой осведомлённости Золотова, вновь забарабанил дробью по столу пальцами.

— Да. Так точно. А… вы уже в курсе? — удивился Золотов.

— Уж не думаешь ли ты, Дмитрий, что мы здесь, в РУБОПе, как мичуринцы, только хреном груши умеем околачивать?

Миров от услышанного фольклора прыснул, но тут же осёкся.

— Мы, Дмитрий Савельевич, знаем даже больше. Тебя лично Давид Ааронович не переносит органически! За своего дружка Игоря Лурника. Помнишь, начальника районного торга, по которому ты провалил оперативное дело, связанное с цистерной спирта? — Среда весело сверлил глазами растерявшегося Золотова.

«Ну, ты даёшь, Аркаша! Наверно не один вечер ухлопал, чтоб „обсосать“ мою оперативную подноготную! С тобой надо осторожней! Во всяком случае, язык в беседе придерживать!» — с ужасом подумал Золотов. Он стал отчаянно перебирать в памяти проколы по прошлой службе. Так — на всякий случай. Вдруг ещё что припомнит крамольного.

— Так вот знай, Дмитрий Савельевич, те документы, что ты хотел накрыть по цистерне спирта и изъять на даче у Лурника, спёр человек по просьбе самого Гаймана. Спёр — и исчез бесследно! Сейчас он числится в базе МВД как пропавший без вести по вашему отделению розыска. «Откуда знаем? — спросил Среда, глядя на Золотова, — Его жена сейчас сидит в нашей тюрьме за наркотики». Так вот она нашей «юбке»²⁷ дала в камере полный расклад. Видишь ли, Дмитрий, когда ты был ещё в ОБЭП, то я, так же, как и ты, занимался по хищениям спирта здесь, у нас в Новосибирске. Фамилия Лурника всплыла абсолютно случайно — по ходу оперативной разработки. Он у нас шёл как связь с одним местным авторитетом. Остальное ты знаешь.

Золотов хотел, было что-то сказать, но Среда его остановил:

— Всё, хватит о Гаймане. У нас с тобой по нему будет отдельная песня!.. Так. Давай-ка, Дмитрий — только быстро, в двух словах, что известно тебе уже о Вольмане, ну и по остальным фигурантам сообщения?

Золотов этого вопроса не ожидал и немного затушевался:

— Извините, товарищ полковник, но плотно я им пока не занимался…

— Причина?! — сверкнул глазами Среда. Дмитрий понял, что его невольное признание явно не понравилось начальнику. «Ты смотри, добренький, добренький — а рявкать тоже обучен! — с долей сожаления отметил про себя Золотов, — Но ведь я сам показал ему это сообщение! Так что сам и отдувайся! Тебя за язык никто не дёргал!» — упрекнул себя оперативник.

— Ещё раз виноват, Аркадий Филиппович! — зачастил Дмитрий, — С себя вины я не снимаю, но в своей должности нахожусь пока что не более двух месяцев. А результаты уже требует и городское, и областное начальство. Только совсем недавно укомплектовался личным составом, и пока нарабатывался материалы, всё остальное упустил из виду. Прошу прощения, товарищ полковник!

— Запомни, Золотов, — в голосе Среды звенел металл: — Уж коли вынул на свет божий стоящую информацию, а тем более засветил её начальству, так будь добр, заранее её проанализируй и хоть как, но перепроверь! Каким бы занятым ты не был! Вот тогда и к начальству дуй. Понял?! — Среда посмотрел на нахмурившегося Золотова. — Ладно, ладно! Не стоит обижаться! На первый раз вхожу в твоё положение. Но в следующий — надеру задницу! Если не я, то генерал точно! С мужиками, которые умеют думать башкой и работают на страну, а не на шкурные интересы, я имею дело лично. Если надо — сдеру три шкуры, но за отличные результаты благодарю по-царски! И для меня неважно, откуда опер — из Омска или там из Новокузнецка. Если он личность — с ним имею дело лично. А с безмозглыми баранами и особенно шкурниками по натуре пусть волындаются их начальники, за которых или я им, или Прощётов всегда всыплем с удовольствием! Как я понял, ты, Золотов, слава богу, к ним не относишься. Кстати, Муров, тебя это тоже касается. Вы оба меня поняли!? А? Опера!

— Так точно, товарищ полковник! — в голос ответили Миров и Золотов, вскочив со своих мест.

— Ну, раз поняли, так всё-таки, Дмитрий, ты хоть что-нибудь мне расскажешь о Вольмане? Только коротко! И сядьте вы, в конце концов, оба! — Среда взял на колени тетрадь и, откинувшись на спинку своего кресла, приготовился записывать. Золотов достал из кармана крохотную, со спичечный коробок, записную книжку, перелистал пару листов и принялся докладывать:

— Значит, если коротко, товарищ полковник, то Вольман Леонид Юрьевич, 39 лет, действительно является директором коммерческой фирмы «Вольмингтон», занимающейся лесозаготовками. Фирма зарегистрирована в реестре о частных предприятиях нашего города. Женат, имеет восемнадцатилетнюю дочь Наталью, которая в данное время учится в университете города Оксфорда.

— Даже так? — искренне удивился Среда.

— Точно так, Аркадий Филиппович, — подтвердил Дмитрий.

— Что же, друзья мои, как мы с вами понимаем, на последние «шиши» дочь в Англию учиться не отправишь. А, Дмитрий? — Среда весело подмигнул Золотову. — Кстати, там у тебя по сообщению проходит какой-то австриец. Ты часом не выяснил кто таков?

— Нет, Аркадий Филиппович, пока не представилось возможным, — виновато опустил глаза Золотов.

— Э-эх! Золотов, Золотов… — укоризненно посмотрел на него Среда и, повернувшись к Мурову, спросил: — Так, а теперь твоё мнение, Александр?

— Я немного в курсе дела, Аркадий Филиппович, меня командир успел в поезде ознакомить с этим. Вы разрешите?

— Да, да говори, конечно!

— Так вот я, как бывший контрразведчик, Дмитрию сказал раньше и повторю сейчас, если «австриец» — не погоняло, а настоящий иностранец, то это уже серьёзно и, конечно представляет оперативный интерес. А на то, что он иностранец, косвенно указывает его имя, по которому к нему обращались фигуранты — Курт. У нас есть и писанный, и неписаный закон — туда, куда суёт свой «пятак» иностранщина, всегда найдётся то, чего они страстно желают, чтобы мы о том не узнали. Тем более, что оказывается, что у Вольмана есть дочь, которая ещё и учится в Англии. Это только утверждает меня в мысли, что Вольман — птица далеко не простая. Возможно, в ФСБ он уже на заметке и разработке. Скажу больше, в сообщении фигурирует слово драга. Драга, насколько я знаю, это такая машинёшка с помощью которой добывают нефть и полезные ископаемые. Вот тут я вижу некоторую неувязку в логике, а именно между направлением деятельности конторы Вольмана, занимающейся лесом, и драгой. Что общего — непонятно. Теперь смотрите, товарищ полковник, что получается: Первое. Какой-то австриец. Второе — дочь Вольмана в Англии, которую он наверняка отправил туда через какое-то достаточно знакомое лицо. И, наконец, драга. Думаю, что она для какого-то нелегального промысла. Последнее, что хочу сказать, о сообщении, если бы оно было пустой, голой информацией, то агент наверняка бы составила его только со слов этой пьяной публики, которые услышала на этой гулянке. Тогда она не запомнила бы по фамилиям столько фигурантов, точные суммы денег и другие мелкие деталей. А тут, извините меня, она всё это «смахнула» с личных записей Вольмана. Поэтому, я думаю, что это не пурга!

Дмитрий смотрел на Мурова и думал: «Да-а, Саня, гонору в тебе хоть отбавляй! Смотри-ка, аж целую тираду по моему „пню“ выдал Среде! Тут так думаю, тут так, полагаю. Я как контрразведчик бывший…. Хочешь ему свои мозги продемонстрировать, не зная главного? Ну-ну — валяй…»

— У тебя есть, что добавить ещё? — прервал его мысли Среда.

— Есть, Аркадий Филиппович, и очень существенное! — отозвался Дмитрий.

— Так, слушаю.

— По Вольману я не успел сказать вам вот что. Он по профессии горный инженер, прекрасно знающий геологию. В начале восмидесятых он привлекался по одному уголовному делу как подозреваемый в спекуляции драгоценными металлами, но в итоге «отмазался» и вышел сухим из воды. Теперь вы понимаете, Аркадий Филиппович, что означает драга в информации агента, и что означает фраза в сообщении, цитирую: «прикрытие (официально) — пилорама в „Серебряном“ на лес третьей категории»?

— Так что ж ты раньше молчал?! — Среда вскочил с кресла и заходил по кабинету.

— Извините, Аркадий Филиппович, но вы мне не дали тогда договорить.

— Ну, вот что, Золотов, я вас долго слушал обоих, теперь слушайте оба меня! Я беру информацию под личный контроль. Генералу пока докладывать, как ты понял, резона нет. Нужна крутая проверка. Сообщение оставь мне, я его зарегистрирую по своей секретке. У себя в городе никому не слова! Особенно Силютину! Да, да! Не удивляйся, Дмитрий, — подчеркнул Среда, заметив, как округлились у Золотова глаза. — Силютин хоть и в нашей службе сейчас, но его назначили без нашего ведома, причём с подачи Гаймана! Чувствуешь, Золотов? Наше мнение с генералом в РУБОПе: Силютин — засланный «казачок» от гаймановской шайки.

— Так точно, товарищ полковник! Чувствую! — согласился Дмитрий.

— Так вот, господа офицеры, с вами работает теперь наш враг. Упаси тебя боже делиться с ним чем-либо касаемо его бывшего благодетеля Гаймана! Включайте почаще дурака и обсуждайте с ним только второстепенное. Остальное же, что касается наших дел по «крупной рыбе» — только со мной или генералом! Так что давайте, мужики, защитим эту информацию от вражеских ушей. Лично мне кажется, что дело ковырнём очень интересное!

Золотов заметил, что от полученной от него информации полковник испытывал восторг, но старался не показывать этого подчинённым.

— Обо всём, что вылезет нового, и, главное, подтверждение информации — докладывать лично мне при встрече! Только что-то очень важное и срочное — на мой домашний телефон! Ты меня понял, Золотов?

— Так точно, Аркадий Филиппович!

— И, пожалуйста, Дмитрий, подумай серьёзно со своими ребятами, как вы будете конспирировать эту разработку от вашего вражеского окружения. Я имел в виду утечку информации. Это, ребята, очень важно. Оттого, как вы сумеете прикрыть информацию от глаз и ушей гаймановских оперов, во многом будет зависеть наш успех. Со своей стороны, обещаю всяческую поддержку и протекцию.

— Я всё понял, Аркадий Филиппович, не беспокойтесь. На этот счёт у меня есть кое-какие мысли. — Дмитрий закрыл письменный блокнот и убрал его в карман.

— Да, Золотов, чуть не забыл, — спохватился Среда. — Тут у тебя в сообщении ещё проходит начальник налоговой инспекции Владимир Шелепов, ты его знаешь?

— Разумеется, товарищ полковник, знаю.

— Слушай, а не тот ли этот Шелепов, что когда-то работал опером в ОБХСС?

— Вы абсолютно правы, Аркадий Филиппович, он самый — бывший начальник отделения ОБЭП Центрального РОВД. Уволился по выслуге лет.

— Хм, надо же, не ожидал услышать о Шелепове Володе в таком ракурсе… — задумчиво произнёс Среда. — Мы заканчивали вместе с ним высшие годичные курсы аппаратов БЭП при Нижегородской высшей школе милиции… — Среда внимательно посмотрел на Золотова. — Значит, по сообщению он идёт у тебя как связь или даже как подельник Вольмана?

— Думаю, как очень важная связь, товарищ полковник.

— Н-да! — почесал мочку уха Среда. — Признаться, не хотел бы увидеть Владимира при кривых делах! Однако, как я вижу это уже неизбежно. Так, Золотов?

— Не могу сказать, Аркадий Филиппович. Вы же знаете, что сейчас об этом говорить? Рано ещё, — отозваллся Дмитрий.

— Если так, то жаль! — вздохнул Среда. — Насколько я помню его, хороший был мужик. Честно говоря, я в то время думал, что за этим опером большое будущее как начальника. Ну, не знаю, — как минимум начальником УВД вашего города. Надо же, как можно ошибиться…

Эта новость явно оставила у Среды неприятный осадок. Полковник поднялся из-за стола, Муров и Золотов тоже встали. Тяжело вздохнув, Среда с горечью посмотрел на офицеров.

— Господи, да за что же тебе такое, Отечество моё! Смотри, как обложили — сучьё продажное! — отрывисто бросил он.

Миров и Золотов от неожиданности даже переглянулись. Перед ними стоял уже не тот Среда, который три часа назад встретил их в своём кабинете. За всем внешним официозом, который налагала ответственная должность на этого сорокапятилетнего полковника, чувствовалось, что его душу жгла та же благородная ярость, которую испытывали наши советские солдаты к немцам в годы Великой Отечественной войны…

Полковник подошёл к графину с водой на журнальном столике, налил стакан и осушил его. С минуту постояв у окна, он снова окинул взглядом подчинённых. Он подошёл вплотную к Золотову и, глядя ему в глаза, сурово произнёс:

— Я не имел право тебе говорить этого, Дмитрий, но, как вижу, придётся. Только из того, что вы от меня сейчас услышите… — Среда повернулся к Александру. — Муров, ты меня слышишь?

— Слышу, Аркадий Филиппович, я понял!

— Хорошо, что понял! — Среда вновь повернулся к Дмитрию, — Чтоб всё сказанное мною вам, умерло в стенах этого кабинета!

— Аркадий Филиппович, вы можете полностью положиться на меня и моих мужиков, — заверил Золотов. — Что касается меня лично, то я счастлив, что по службе судьба сводит меня с вами…

Слова Золотова тронули Среду. Он пристально взглянул на Дмитрия. Ему определённо нравился этот человек. Во взгляде Дмитрия Среда улавливал ум и отчаянную решительность. «Не будем загадывать, — думал Среда, — но мне тоже везёт на таких, как ты, парень. Ох! Только б не ошибиться в тебе, капитан, как в истории с Шелеповым! Но, ты, кажется, не из тех…»

— Значит так, друзья сердешные, вас ожидают нелёгкие времена. Ваша область и так находилась в числе проблемных, а теперь будет таковой и подавно. Спросите, почему? Отвечаю. Для нашего УБОПа от руководства вашего областного ГУВД мы ожидаем очень неприятную заподлянку.

Золотов и Миров насторожились.

— Видишь ли, Золотов, твою кандидатуру на коррупцию мы отбирали через Паука. В этом немалая доля его заслуги, мы ему дверяем. Силютина в известность не ставили: он, как ты знаешь, человек Гаймана. Поэтому держи с ним дистанцию, представится возможность — заменим. По всем людям, кого ты собрал в своё отделение — мы согласны. За это, кстати, отдельное спасибо вашему начальнику УВД Железину. Разумеется, Золотов, мы их перепроверили на несколько раз, ребята надёжные. Строева, конечно, предупреди отдельно по спиртному. В противном случае, вылетит с коррупции, как пробка от шампанского! Мы очень на тебя рассчитываем, Золотов. Но хотим предупредить по поводу будущего вашего областного руководства УБОП…

Внезапно распахнулась входная дверь кабинета Среды, и в проёме появился генерал Прощётов.

— Товарищи, офицеры! — успел подать команду Среда, и все трое застыли на вытяжку в молчаливом приветствии.

— Товарищи, офицеры, — спокойно ответил генерал. — Что же это ты, Аркадий, не звонишь, не докладываешь о том, что у тебя наши представители из орденоносного Кузбасса?

— Виноват, товарищ генерал, совсем забыл! Вот, инструктирую по тому, о чём вы мне приказали! — Среда всё ещё стоял навытяжку.

— Ну и как? Всё довёл до Золотова?

— Почти всё, Игорь Михайлович!

— Что значит, почти? — Прощётов с недоумением взглянул на Среду.

— Товарищ генерал, я уже было затронул тему, которую вы мне поручили довести до Золотова, но не успел до вашего прихода.

— Не успел — не беда, Аркадий! — Генерал, повесив фуражку на вешалку, прошёл в кабинет и сел на место Среды. — В таком случае, если ты не возражаешь, разреши, объясню я. — Прощётов вытащил носовой платок и вытер со лба испарину.

— Конечно, Игорь Михайлович.

Генерал бесцеремонно рассматривал присутствующих офицеров. Его оценивающий взгляд остановился на Дмитрии.

— Ну, что, Дмитрий Савельевич, поговорим? — улыбнулся генерал.

Когда-то, в юности, Дмитрий увлекался прикладной психологией. И однажды в одном научно-популярном издании ему встретилась статья, рассказывающая о том, как необходимо вести себя с собеседником, у которого от природы тяжёлый взгляд. Как раз таким взглядом обладал генерал Прощётов. Зная об этом, Прощётов никогда не упускал случая «одарить» им и своих подчинённых, и посетителей на приёме в своём кабинете. Зачастую в разговоре с генералом люди, не выдержав его «ласковых очей», тушевались, а иногда, растерявшись, даже на какое-то время забывали о цели своего визита. И не осознававший этого Прощётов всегда с недовольством расценивал такое поведение собеседника как проявление малодушия и трусости перед начальством. Однако на этот раз его глаза встретили задорный и дерзкий взгляд Золотова, в котором генерал прочёл то, что перед ним стоит навытяжку сильная и незаурядная личность. Та личность, к мнению которой, вероятно, придётся прислушиваться. «Чёрт тебя знает, — думал Прощётов, глядя на Золотова, — надёжный ты или нет. ВРемя всё расставит на свои места. Но и не доверять своему боевому другу Среде, так пламенно рекомендовавшего тебя на эту должность, я тоже не могу. Да и вРемени уже нет. Ладно, посмотрим на тебя в деле, Золотов!»

— Слушаю вас внимательно, товарищ генерал! — ответил Дмитрий. Он по-прежнему стоял по стойке смирно, а с ним вместе Среда и Муров.

— Можете сесть, — кивнул на стулья Прощётов. Достав из кармана пачку папирос «Беломорканала», генерал закурил. «О, Господи! — пронеслось в голове у Золотова, — Да откуда же ты их, родимый, откопал?! Я было решил, что теперь их только в музее можно увидеть! Обалдеть! „Беломорканал“! Откуда?!»

— Значит так, Золотов, наша служба в вашей области только начала вставать на ноги. Всё прогнившее отребье, скомпрометировавшее себя в разных злоупотреблениях и других тёмных делах с коммерцией, мы благополучно вымели из нашей службы поганой метлой. «Нам помог в этом кое-кто из центрального аппарата МВД», — сказал он Среде, кивнув головой на Мурова и Золотова. — Начальник ГУОП МВД, — продолжал генерал, — Мне лично поставил жёсткую задачу — проконтролировать комплектование нашей службы в вашем регионе надёжными кадрами. Думаю, что по вашему крупнейшему городу области нам с полковником Средой, с грехом пополам, это удалось. Полковник мне докладывал, что остался там у вас какой-то Силютин от старой гвардии, но мы его при случае отодвинем. Правда, мы столкнулись с серьёзной проблемой. В ней нам — РУБОПу и тебе с твоим отделением, Золотов — вероятно, придётся со временем детально разобраться,

Генерал встал и заходил по кабинету.

— Ваше областное ГУВД с дьявольской настойчивостью желает протащить на должность начальника областного УБОП и его заместителя своих людей. Мы неоднократно пытались предложить кандидатуры наших надёжных кадров, но начальник вашего ГУВД Савёлов встал в позу намертво и отчаянно тянет на эти должности отпетых негодяев, которых мы хорошо знаем. Для нас это осложнено ещё тем, что Савёлова поддерживает губернатор области Крайнюк. Мы, конечно, будем бодаться до последнего. Тем более что знаем этих сволочей, а Савёлов планирует их нам запихнуть, ч-чёрт бы его побрал! — Прощётов тихо выматерился.

— К сожаленью, — продолжил он, — надежды на успех — кот наплакал! Мы с полковниом не всесильны, да и дружок Савёлова, ваш губернатор Крайнюк, ходит в любимчиках у… — И генерал многозначительно указал пальцем в потолок.

Да, тяжкий груз огромной ответственности наваливался на плечи Дмитрия. Он впервые в жизни ощутил его на себе. Откровения генерала пробрали его до мурашек, мгновенно пробежавших по всему телу. В эти секунды он лихорадочно думал: «Уж если такое высокое начальство посвящает меня в свои „тайны Мадридского двора“, где фигурируют фамилии высокопоставленных чиновников, то в ближайшем будущем жди войну!» Дмитрий чувствовал, как у него вспыхнуло лицо и вспотели ладони. Миров, казалось, испытывал то же самое. Александр сидел на стуле весь какой-то сгорбленный, то и дело раскручивал и вновь закручивал свою авторучку. Так же, как и Золотов, он чувствовал, что очень скоро каждый день службы потребует от него чудовищного самоконтроля в поступках и особенно в словах. Не будет уже места той вальяжности и шутливости, какие в избытке присутствовали в характере Александра. Теперь они уже не просто два сослуживца. Они два боевых товарища, готовые прикрыть друг друга собой в надвигающейся схватке со смертельно опасным врагом — российской коррупцией.

— Вот так-то, товарищ начальник отделения борьбы с коррупцией! — обратился к Дмитрию Прощётов. И вдруг он широко улыбнулся. Жестом руки генерал усадил вставшего на его обращение Золотова.

— А теперь, Дмитрий Савельевич, слушай и запоминай! Запоминай и слушай, офицер! — повторил Прощётов Дмитрию как-то по-доброму, по-отечески.

— Надеюсь, что Аркадий Филиппович уже говорил, что мы рассчитываем на твоё отделение. Как воздух нам необходима полная оперативная картина о коррупционных связях чиновников вашего города с братвой — как местной, так и столичной. Ты, очевидно, Дмитрий, соображаешь, кого я имею в виду под словом «столичной»?

— Вы хотите сказать о людях из руководства страны? — Дмитрий внимательно и уверенно смотрел в глаза генералу.

— Хм! Что ж, Золотов, я ещё раз убедился в твоей сообразительности, — усмехнулся Прощётов, — Вот только одна существенная просьба к тебе: как можно реже произноси это вслух. За тобой жизнь и здоровье твоих подчинённых. И твоя, конечно. Надеюсь, это понятно?!

— Так точно, Игорь Михайлович, понятно!

— Далее, — продолжал генерал, — попробуй установить агентурные подходы к руководству вашего алюминиевого завода. Это у вас в городе настоящий «гадюшник»! Какого только воровского хамла там не ошивается! Мы располагаем агентурными данными от ФСБ, что новое заводское начальство, действуя через областную администрацию и кого-то из правительства, заключает с янками очень невыгодные — как для вашей области, так и для всей России — сделки по поставкам алюминия в США. Разумеется, как ты понял, на этом греет руки не только руководство завода. Твоя боевая задача, Дмитрий Савельевич, предоставить нам общую картину с конкретными звеньями коррупционной сети по вашему городу и югу вашей области, которые тянутся в Москву. Не забывай, конечно, и про оборотней из нашего брата — милиции. Мы понимаем, тебе будет очень трудно. Готовься к тому, что вокруг твоего отделения постоянно будет шнырять разведка от разного рода продажного дерьма — начиная с Гаймана и кончая всякими службами безопасности предприятий и фирм. Помни, коллега, в них прислуживают не кто-нибудь, а серьёзные спецы из бывших наших оперативных структур МВД и ФСБ. Они за деньги пойдут на всё! За лишнюю сотню баксов мать родную расстреляют! Оберегай информацию и, самое главное — людей! Я имею в виду всех, Золотов — и действующую агентуру, и личный состав отделения. За смерть кого-нибудь из вышеперечисленных людей по твоей вине — не пощажу! Но… это так, Дмитрий Савельевич, к слову, пришлось. Прошу не обижаться, я, например, от начальника ГУБОП МВД ещё не такое слышу. Прежде чем сделать шаг самому или подчинённому, тысячу раз обмозгуй! Держи связь в области только с Пауком Олегом. Но предупреждаю, по очень серьёзному оперативному материалу, касающемуся известных и ответственных фамилий. мы только Пауку доверяем. Совершенно исключи из особо важного информационного поля Силютина. Этот мерзавец продажный! Обсуждай с ним только мелочёвку, он как-никак твой непосредственный начальник по штатке. Если Гайман будет чем-либо или кем-либо интересоваться у тебя, немедля звони Пауку или полковнику Среде, в крайнем случае мне. И последнее, Золотов, — генерал строго постучал указательным пальцем по краю стола. — О показателях раскрываемости не забывать! За них с тебя, кроме твоего областного начальства, ещё и мы с полковником будем драть три шкуры. Для этого есть гаишники, пэпээсники²⁸ и таможня. Только на них можно сделать серьёзный «палкомёт»²⁹, почти не выходя из кабинета, если, конечно, почаще обращаться к коммерсантам и таксистам. С тобой всё, Дмитрий Савельевич. Миров, к тебе только одно, — Прощётов указал на него рукой с зажатой между пальцами папиросой. — Ты вроде как теперь являешься заместителем Золотова, но нести ответственность будешь наравне с ним! Поэтому моё требование — никакой отсебятины и самодеятельности! Разрешаю тебе, как бывшему гэбэшнику, использовать свои связи в ФСБ в плане помощи нам, но только технической! Они там всякими техническими новинками вооружены до зубов. Нам до их оснащённости, извините, пока, как раком отсюда и до берегов Антарктиды. А вот мозгами да агентурной работой среди криминалитета мы их за пояс заткнём. Я не ханжа, и мы делаем одно дело, но делиться с ними куском хлеба, заработанного кровавыми соплями моих оперов, я особо не собираюсь. Всё, что мы имеем — это ручка, пистолет и мозги. Если вы, Золотов с Муровым что-либо серьёзное ковырнёте, а ФСБ начнёт примазываться с другого бока, то их начальство сначала должно всё согласовать со мной! Это понятно, Золотов?

— Так точно, товарищ генерал! — хором ответили оперативники.

— Вопросы? — Прощётов встал с кресла. Все трое вскочили со стульев вслед за ним.

— Никак нет! — отрапортовал Дмитрий.

— Миров, у тебя?

— Нет, товарищ генерал!

— В таком случае, товарищи офицеры, желаю вам от души удачи и везения! Приедете в регион, особо не раскачивайтесь. На это, как вы знаете, никогда нет вРемени. Сразу за дело! — Генерал крепко пожал руку одному и другому. — Родина на вас надеется и ждёт информации на её врагов! — шутливо подбодрил он оперов. — Ну, всё, идите! — махнул он на дверь. — У вас, должно быть, скоро поезд.

— Виноват, Игорь Михайлович, разрешите? — Среда остановил Мурова и Золотова в дверях.

— Ну что ещё, Аркадий? — Прощётов недовольно взглянул на Среду.

— Игорь Михайлович, тут Золотов привёз одно весьма любопытное и, на мой взгляд, серьёзное агентурное сообщение. Не хотите ознакомиться, пока они здесь?

— Нет! — взорвался Прощётов. — Пусть эти сообщения сегодня катятся куда подальше! Я и так сегодня с замминистра МВД у губернатора области на совещании всю задницу отсидел до мозолей! Слушал там всякие доклады жэковских баранов-начальников. Хватит на сегодня с меня! Давай завтра во второй половине дня я с ним спокойно ознакомлюсь, тогда и потолкуем! Договорились? А сейчас всё! Дуйте, ребята, в свои регионы! — махнул рукой генерал.

Прощётов устало посмотрел на оперативников и бросил им:

— Всё, всё, друзья, идите! Счастливого пути!

Среда подошёл к Золотову и Мурову и также пожал им руки.

— О результатах я тебе позвоню, — тихо шепнул он Дмитрию. Золотов понял, что Аркадий Филиппович имел в виду будущее мнение генерала по сообщению «Стеллы».

Наутро после возвращения из командировки Дмитрий собрал своё отделение и, заперев на ключ дверь, долго совещался с подчиненными. На совещании серьёзно обсудили все, что было сказано в Новосибирске в кабинете генерала Прощётова. Силютин, к счастью, в это время ушёл на больничный и на совещании не присутствовал. Хотя он и так бы ничего не узнал. В этом случае Золотов провёл бы совещание отделения в другое время и в другой обстановке, как того требовал генерал Прощётов и, разумеется, конспирация.

Примечания

25

Собровец — офицер СОБРа — специального отряда быстрого реагирования

26

«Герыч» — на сленге наркоманов — героин.

27

«Юбка» — на сленге оперативников — камерный агент женщина.

28

Пэпээсники — на жаргоне работников милиции — патрульно-постовая служба (ППС)

29

«Палкомёт» — на жаргоне оперативников — раскрываемость преступлений.