Владыка Пустоты

Михаил Беляев (2024)

Зачем я, княжич древнего рода, дерусь на арене с кучкой убийц? Потому что это единственный шанс добыть денег и освободить сестру. Наших родителей убили на моих глазах, сестру отправили в монастырь, а меня — в училище на долгих десять лет. В разоренном доме остался лишь кодекс, магический артефакт отца, дарующий невероятную силу. Я должен узнать, как его открыть, пока великие рода Империи не уничтожили нас окончательно…Что, вернуть кодекс Императору? Завтра?!

Глава 4.

Сцепив зубы, я оглянулся — пока террористы меня не видели из-за здания, закрывающего нас, но в любой момент могли подойти ближе. Нужно их опередить.

Стараясь не шуметь, я подполз к девушке — вблизи было заметно, ей лет двадцать пять, не больше, — и легонько тряхнул за плечи.

— Хочешь жить — ползи за мной!

Она слепо уставилась на меня, дрожащие губы скривились, вот-вот заплачет. Да чтоб тебя, барышня…

— Я тебя вытащу, только ни звука!

Бесполезно. Зажав ей рот, я обхватил девушку и потащил за собой в переулок. Мы быстро юркнули за угол и побежали со всех ног, а с площади донеслись короткие одиночные выстрелы.

Девчонка запнулась и, коротко вскрикнув, шлепнулась на землю.

Матерясь про себя, я быстро поднял ее на ноги и потащил за собой. В переулке наверняка слышали и пойдут проверять.

— К-куда мы?.. — пролепетала она.

— Туда, где нас не хотят пристрелить, — шепнул я, лихорадочно ища пути к отступлению. Не хватало мне проблем… но бросить ее умирать там я себе позволить не мог.

Запертые двери подъездов и магазинов не сулили ничего хорошего. Среди заставленных мусорками и ящиками с гнильем переулков я с трудом разглядел занесенный грязью канализационный люк. Из отверстий в ржавом чугуне шли струйки пара.

— Подержи, — я сунул девчонке кодекс и подцепил крышку люка. Не поддался. Пришлось оторвать от стоящего рядом ящика доску, быстро расчистить выщербленный край люка и ударом загнать в щель конец доски. Я нажал на рычаг — и доска с хрустом обломилась. Но и люк вылез одним концом из затвердевшей грязи.

Вцепившись в люк, я сдвинул его с места и заглянул вниз.

— Лезь первая.

Девчонка посмотрела на меня как на маньяка, затащившего её в свое логово. Но шум, донесшийся из переулка, откуда мы пришли, быстро отрезвил её. Прижав к себе книжку, она протянула мне руку и медленно, с моей помощью, спустилась по склизкой лестнице вниз.

Я полез следом. Опустившись ниже пояса, подцепил крышку люка и потащил назад. Едва она встала на место, как наверху послышался шум и топот ног. Я застыл и прислушался.

— Ушел, сука…

— Да говорю же, отсюда некуда деваться, ну не по стене же он полез! — выпалил хриплый, запыхавшийся голос.

— А в канализацию? — возразил первый.

— Ты нормальный вообще? — ответил второй. — Думаешь, холеный барский сынок полезет в этот дерьмосборник? Да он без помощи слуг даже свой член не достанет, чтобы поссать. Канализация… я тебе говорю, вон туда он ушел!

— Смотри мне, Самоха, босс башку-то нам быстро открутит. Ну пошли тогда…

Дождавшись, пока голоса затихнут, я спустился вниз, к дрожащей девчонке. Освещения никакого здесь не было. Пошарив по карманам, нашел чудом уцелевший при побеге альвафон с разбитым экраном и включил фонарик.

— За мной, — велел я, забирая у нее кодекс.

Минут пять мы шли вдоль по краю стока, поскальзываясь на мокром, склизком камне. Подсвечивая нам путь, я чутко слушал звуки сверху — как только над нами будет дорога или оживленная улица, мы вылезем и затеряемся в толпе. А дальше — в первое же отделение полиции, банк или офис опричников.

Но кроме журчания воды и попискивания вездесущих крыс пополам со всхлипами спутницы ничего не было.

— Ч-что… кто это вообще…

Я обернулся. Спутница, потрепанная и измазанная кровью и нечистотами, окончательно выбилась из сил и остановилась, опершись рукой на стену. В свете фонарика я рассмотрел ее лучше.

На ней была броская, недешевая одежда вперемешку с простецким шарфом и дешевой бижутерией. Причудливая прическа растрепалась, а яркий макияж растекся, открывая взгляду симпатичное лицо. На пальцах спутницы блестели три колечка, в ушах — сережки с гербом в виде дельфина.

До сих пор не оправившись о шока, девушка смотрела на меня и не знала, то ли бежать от меня сломя голову, то ли считать спасителем.

— Тебя как зовут?

— Алексия, — прошептала она, машинально пряча от меня запястье.

— А фамилия есть?

— Ко… Ковалевс…

— Понятно, — перебил я. — Ты из рода Плахиных.

Она застыла, выпучив глаза.

— К-как ты понял?

— Серьги. На тебе сережки с их родовым гербом. Какая теперь разница… пошли.

Притихнув, она поплелась за мной.

— Мне нельзя брать свою фамилию. Мы в опале… — прошептала она.

— Знаю, — кивнул я. — Мой род тоже.

— Жанна.

Я обернулся.

— Чего?

— Моё имя, настоящее. Не для работы.

Бледная и серьезная, она впервые смотрела мне прямо в глаза. Взглядом, в котором на миг мелькнула былая, почти забытая нотка благородной госпожи, наследницы древнего рода.

Что случилось с Плахиными, я знал только по слухам. Их сделали одним из показательных примеров: род почти полностью истребили, а земли разделили между лояльными князьями и промышленниками. Ну а наследники… можно было только догадываться, что их ждало.

А девчонка плелась за мной, продолжая бормотать себе под нос.

— Мой спутник, он… мой клиент. Я работаю в…

— Шш!

Я поднял голову: сверху доносились приглушенные гудки машин и невнятный шум. Похоже, мы на месте. Осталось найти выход.

— За мной.

Лаз наверх нашелся метров через тридцать, за поворотом. Проржавевшая лесенка вела к такому же люку, через который мы вошли. Сняв изорванный китель, я замотал в него кодекс.

Конечно, он принадлежал цесаревичу. И честь дворянина велела мне вернуть его. Но пока… слишком опасно нам с ним быть вместе.

Скрепя сердце, я сунул сверток с кодексом в руки девушке.

— Вот что, Жанна. Уроды, расстрелявшие твоего спутника и тех людей, уже совершили покушение на цесаревича и положили кучу знати. Им нечего терять, еще пара трупов их не остановит. Из хороших новостей — их ищут все от полиции до Великих Князей с кодексами. А плохая новость — они ищут…

Я покосился на кодекс. Ни к чему ей знать о нем.

–…меня. Им нужен я, единственный свидетель. Но и тебя они видели, а лишние свидетели им не нужны. Здесь нам сидеть нельзя, они скоро догадаются, куда мы ушли, но и наверху нас могут ждать.

— И что тогда делать? — растерянно спросила она.

— Выбираться отсюда самим и идти к властям. Время работает против террористов. И против нас.

Я оглянулся назад — из глубины тоннеля доносились лишь журчание воды и отдаленные шлепки. Пока здесь безопасно, но только пока.

— Я иду первый, дам сигнал — вылезай, поняла?

Та энергично покивала. Магии в девчонке я не чувствовал, а свежий след от инъектора на её шее намекал: Жанна принимает обычный альвитин, для простолюдинов. Толку от неё в бою — ноль.

Стараясь не шуметь, я поднялся по скрипучей лесенке до люка и, изогнувшись, надавил плечом. Крышка поддалась. Медленно, одними пальцами приподнял её и выглянул наружу.

Слева — стена дома, оканчивающаяся проулком, в центре — тротуар, отгороженный от оживленной дороги справа сетчатым забором. И никого вокруг.

Скинув крышку, я быстро вылез наружу и огляделся. Вдали ревели сирены полиции, а в небе слышался рокот лопастей вертолетов. Столица стояла на ушах.

— Выходи, спокойно.

Вытащив Жанну, я поспешил к замеченному ранее проулку. Но стоило нам в него завернуть, как в дальнем конце показались трое в черных костюмах и с оружием.

— Назад!

Мы бросились обратно, но троица нас уже заметила. Юркнув за угол, я понял: скрыться мы уже не успеем. Другой конец улицы тянулся вдоль забора без единого переулка и выхода метров двести. Нас расстреляют как в тире. Выход один — защищаться здесь.

— Лезь назад в люк, прикрою! — велел я девушке, на ходу скидывая ремень с креплениями для ножен, и обернулся к углу дома. Обмотав ремень вокруг кулака, я поднял руку и влил максимум альва-энергии в тонкий барьер. Светящаяся пленка обволокла тело, создавая видимость защиты.

Сердце в груди бешено колотилось. Я сглотнул вязкую слюну и стиснул кулак. Ох, Всеотец, лишь бы эта обманка сработала!

Противники выскочили один за другим, вскидывая автоматы. Но, увидев мой барьер, настороженно переглянулись.

— Кольца, быстро! — крикнул третий, опуская оружие.

Не успел он договорить, как я метнулся к ближайшему из троицы, стоявшему справа. Короткий джеб в нос, пряжка ремня хлестко полоснула его по глазам. Боец выпустил автомат, с болезненным стоном пятясь назад.

Я развернулся и, пользуясь инерцией, врезал под дых бойцу в центре. Закашлявшись, он попытался достать меня и вскинул автомат. Ну уж нет! Я вцепился в его руку, отводя ствол в сторону, и добавил подонку коленом. Над ухом раздался грохот очереди, позади закричал первый боец. Похоже, задел своего.

Не выпуская рук горе-автоматчика, я прикрывался им как щитом от третьего и снова врезал ему коленом в грудину.

— Сука, отпусти, ты!..

— Да пожалуйста! — я пихнул его на третьего, цепляя носком за ногу. Взмахнув рукой, он упал на товарища, наконец-то решившегося использовать магию.

Кольцо вспыхнуло алым светом, выпуская струю почти белого пламени. Я зажмурился и прыгнул в сторону. Ноги обдало нестерпимым жаром, я перекатился по земле и развернулся, чтобы увидеть жуткое зрелище.

Горе-маг не рассчитал дистанцию и подпалил второго бойца. Тот с жутким воплем бросился прочь, пытаясь сбить пламя. Но магический огонь невозможно погасить, он сжирал всё, что горело. Пробежав несколько метров к переулку, живой факел рухнул как подкошенный и затих.

Я подскочил к третьему — тот лихорадочно пытался стянуть кольцо и тянулся к пистолету, — и пробил голенью в висок. Крепкий мужик лишь мотнулся в сторону и выхватил пистолет.

— Дрянь, ты!..

Я вцепился в него, не давая прицелиться, и заколотил коленом по боку. Мы сцепились, как два бойцовских пса, молотя друг друга, но урод явно не собирался ограничиваться рукопашной. Вымотанный бегством и боями, я едва удерживал его руки. Крепкий подонок оттеснил меня к забору и, пересиливая мои руки, приблизил пистолет к голове. Черта с два, ублюдок! До крови закусив губу, я навалился на него всем весом и ударил лбом.

— Сдохни, сука!

Из-за его спины донесся отчаянный вопль Жанны.

— Сударь, нет!..

У самого уха один за другим грянуло два выстрела. Шею опалило жаром, но на миг подонок дал слабину — я отбросил его назад и, разорвав дистанцию, хлестко пробил ногой в голову.

Террорист упал на землю, раскинув руки. А я, пошатываясь от усталости, поплелся к нему. Перед глазами все плыло и двоилось. Да уж, так часто магией я еще не пользовался, откат не заставил себя ждать…

Ухо снова резанул крик девчонки.

Сглотнув наполнившую рот кровь, я сфокусировал взгляд: гад поднял пистолет. Ствол смотрел прямо на меня. Стрелок торжествующе усмехнулся, давя на спуск.

Вот и приплыли, княжич. Даже барьер поставить не успею, да и толку-то от него.

Выстрел. Черный ствол взмыл вверх, окропленный кровью, а террорист с простреленной шеей обмяк на земле.

Я медленно обернулся.

За решетчатым забором со стороны дороги показались трое с автоматами в форме полиции. Они спускались по обочине к нам, водя стволами в стороны.

— Оставайтесь на месте, гражданин! Сейчас подойдем. Гаврилов, где чертов проход?

— Справа, сто метров!

Бойцы побежали к проходу в заборе, а я, пошатываясь, подошел к люку. Из глубины на меня смотрело перепачканное лицо Жанны, прижимавшей к груди сверток с кодексом.

— Дождись, пока они уйдут, — прошептал я, садясь рядом. — Лишние допросы и проблемы тебе ни к чему. Сохрани книгу для меня, и не пытайся на меня выйти, поняла? Я сам тебя найду.

— Хорошо, сударь! Ты ведь Вайнер, верно?

Я молча кивнул. Тоже мне, откровение…

А полицейские уже нашли проход и спешили к нам. Времени мало. Я взялся за тяжеленную крышку люка и потянул на себя, как Жанна меня остановила.

— Подожди.

Закусив губу, она пошарила рукой где-то внизу и протянула мне маленькую карточку с золотистой каймой.

— Ищи меня здесь.

Люк с лязгом встал на место.

— Поднимите руки, гражданин! — меня окружили полицейские. — Вы пойдете с нами! Где остальные?

— Больше никого не было, — я незаметно убрал карточку в рукав и поднял руки. — Я был один.

***

— Так. Еще раз… — молодой дознаватель в форме лейтенанта устало потер глаза и с презрением посмотрел на меня. — Что вы делали на улице Евграфьевской? Вы были свидетелем нападения на набережной Нахимова?

— Перечитайте показания, я все там записал, третий раз говорю. Может, перестанете тратить мое время?

Он с усмешкой ткнул в исписанные моим почерком листы бумаги.

— Думаете, я в это поверю? Что сперва вы были во Дворце на Инициации цесаревича Романа, а когда там случился теракт, каким-то чудесным образом увели за собой погоню, положив троих заговорщиков? Один? Чушь полная! Вы с самого начала не сказали ни слова правды!

— Двоих заговорщиков. И вы забыли добавить"ваша светлость", — поправил я. — На каком основании вы решили мне не верить?

— А с чего я должен?

— Тогда в чем я обвиняюсь? Ведь с ваших слов выходит, что я подозреваемый, а не свидетель?

— Обвинения? Да вы же… Вайнер! — выпалил он, побагровев.

Из-за двери доносился шум переполненного отделения полиции. Спецслужбы наконец-то взялись за работу, и теперь на улицах гребли всех подряд. Арестов и привозов было столько, что свидетели сидели в очереди по всем коридорам. Полицейские дознаватели и опричники работали на износ. Готов спорить, Император потребовал к утру найти всех причастных, так что ночка их ждала жаркая.

И на меня опытных людей не нашлось. Вот и приходится теперь терпеть этого зелёного выскочку, по-видимому, решившего выделиться перед начальством.

Я улыбнулся.

— И вы решили, раз из опального рода, значит, виновен. Очень мудро. Кстати, я здесь уже больше трех часов.

— И что?

Я тяжело вздохнул.

— По закону, без ордера и приказа опричников задерживать дворянина вы можете не больше чем на два часа.

Лейтенант изменился в лице. Нахальное выражение сменилось недоумевающим. А я добавил.

— Два сахара.

— Какие еще нахрен два сахара? — он чуть не вскочил с кресла. — Вы издеваетесь, Вайнер?!

— Опять же по закону через два часа вы обязаны накормить свидетеля или обвиняемого. К ужину я буду кофе по-венски. И два сахара.

— Бред какой-то… — прошептал он и уставился на экран.

— А еще вы не можете меня удерживать против воли. Я могу понадобиться государству в этот сложный момент, учитывая мой опыт. Это в ваших же интересах.

— Что за опыт? — насторожился он, все больше чувствуя себя неуютно. — Я смотрел ваше дело. Вы только что поступили в Михайловскую Императорскую Академию после военного училища. У студентов нет никакого боевого…

— Вы не все файлы посмотрели. Зайдите еще раз в мое личное дело. И справа увидите вкладку"для служебного пользования".

Глянув с недоверием, он защелкал мышкой.

— Не открывается без пароля.

— Потому что доступ туда — только для опричников в чине от генерал-майора и выше. Но я разрешаю. Вводите пароль: а, пятьдесят семь, тридцать, двадцать восемь, м. С большой.

Лейтенант ввел пароль и уставился в монитор. Его лицо медленно вытянулось. Он посмотрел на меня округлившимися глазами и побледнел.

— Террористы скинули мою машину в кювет, так что я надеюсь, вы предоставите мне одну, чтобы добраться до дома.

А за его спиной открылась дверь, в кабинет вошел усталый мужчина лет пятидесяти в форме майора опричнины. Быстро бросив наметанный взгляд на меня, он с усмешкой подошел к полицейскому.

— Ну что, Щёкин, вы закончили с его светлостью?

Лейтенант молча щелкнул мышкой, видимо, закрывая окно, и медленно поднялся.

— Господин майор, у нас еще свободные машины есть? — пробормотал он, стараясь не смотреть на меня. Тот кивнул, щурясь на меня с широкой улыбкой.

— Что с моим водителем, Осипом?

— В больнице, — ответил опричник. — Жив, отделался ушибами. Ваша светлость, думаю,вы понимаете, что по мере разбирательства мы вызовем вас на новые допросы.

Я кивнул. Наверняка будет и обыск во всем особняке, если рьяные имперские псы уже не перевернули весь мой дом. Но о том что они ищут, конечно же, никто не узнает.

Если кто-то узнает, что наследник лишился кодекса, скандал будет на весь мир. Хотя сегодняшний теракт вряд ли сможет затмить.

— Нападавших уже нашли?

— Император принимает меры, — уклончиво ответил опричник. — Великие князья уже прибыли во дворец, армия закрыла периметр столицы.

Даа… действовать жестко они умели. Наверняка завтра-послезавтра заказчиков найдут, и тогда полетят головы…

— Я за ужином для его светлости, — глухо буркнул лейтенант и потопал к выходу. — И распоряжусь, чтобы приготовили машину. Господин, кхм… ваша светлость.

Он чуть виновато посмотрел на меня.

— Вам кофе с молоком?

— Верно, — кивнул я. — И два сахара, не забудьте.

***

Домой я добрался к часу ночи. И пока лейтенант вез меня в поместье, боль в груди усилилась. Меня будто жгла изнутри неведомая магия. Неужто тот урод в переулке зацепил магическим зарядом из кольца? Или прилетевший в меня кодекс всё-таки сломал пару рёбер?

Кривясь от боли, я вошел в поместье. И тут меня уже ждали.

— Ярослав!

Ольга Алексеевна в сопровождении Варвары и еще пары слуг быстро обступили меня с таким видом, будто трижды получили весть о моей смерти. Краем глаза я заметил в гостиной встревоженное личико Полины. Быстро натянув кривую улыбку, я отстранился от расчувствовавшейся женщины, но она и не думала униматься.

— Родной, ты цел? Все в порядке? Я видела, какой ужас творился во дворце… как ты выбрался? Там столько людей убили!..

— Скажи спасибо Осипу, это его заслуга, — отмахнулся я. Грудь снова сдавило так, что перед глазами круги поплыли.

— Тебя ранило, да? — тётя обеспокоенно взяла меня за плечи. — Так, раздевайся немедленно! Варвара тебя осмотрит.

— Просто ушибся при побеге, оставь меня в покое, — я сбросил ее руки и пошел к лестнице на второй этаж. — С такой мелочью и Полина справится, пусть только захватит чистую одежду и аптечку.

— Ты со здоровьем-то своим не шути, — Ольга уперла руки в бока. — Можно подумать, Полина разбирается в медицине! Да она от одного вида крови вся трясется! А Варвара на медсестру училась, в госпитале три года работала, и тебя знает с рождения.

Дородная служанка согласно покивала, для пущей важности скрестив на груди пухлые руки.

— Сказал же, всё в порядке, — бросил я под аккомпанемент нового прилива боли, на этот раз такого сильного, что пальцы до хруста стиснули перила лестницы. — Что мне сейчас нужно, так это помыться и выспаться. А осмотр и до утра подождет.

— Ярослав, вернись сейчас же!

— Тётушка, мне сегодня хватило толпы террористов и допроса в полиции. Довольно на сегодня проблем.

— Вот же… весь в отца, — вздохнула Ольга.

— Эт точно, вашсветлость, ершистый как егоный батюшка, упокой его скотий бог…

Оставив их внизу, я поспешил в свою комнату. Боль снова усилилась. Меня бросало в жар, кровь барабанным боем билась в висках, а грудь словно прижигали каленым железом.

Да что это ещё за напасть…

— Наставница должна знать, — пробормотал я, вытаскивая альвафон. — Где же номер…

Но устройство с трещиной вдоль всего экрана, пережив побег и канализацию, не реагировало. Ругнувшись, я открыл дверь в комнату, не не прошел и шага, как меня накрыл новый приступ боли.

Ноги едва не подкосились, в глазах потемнело — или это потух свет? В один миг весь особняк погрузился в темноту. Передо мной вспыхнула целая вереница ветвистых разрядов, по ушам ударил громовой раскат. Дом содрогнулся до основания.

Да к черту свет! Какого хрена со мной творится?!

Еле сдерживая крик боли, я разорвал рубашку на груди. Покрытая испариной кожа светилась причудливым узором. Я застыл, скосив глаза.

— Стигмата?..

В этот миг ослепительная вспышка осветила все поместье. Комната стерлась в лиловом сиянии, в лицо ударил мощный порыв ветра. Я едва успел прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть.

Не прошло и секунды, как сияние угасло, оставив после себя тусклый ореол… и парящий в воздухе силуэт девушки.

Длинные белоснежные волосы. Хищные желтые глаза. Всем видом она источала величие и мощь, достойные, по меньшей мере, наследника престола.

Она смотрела на меня, и её взгляд пронизывал насквозь.

Я едва не вздрогнул, услышав собственный голос.

— Ты ведь… Кодекс?

На её лицо наползла тень раздражения, девушка отдернула руку. В тот же миг из черных порталов за ее спиной вылетели три свитых спиралью копья и остановились у моей шеи.

— По-твоему я похожа на них, человек?!