Истории Всадников. Коллективный сборник

Мира Гладких

В этом сборнике собраны работы 16 разных авторов. Сегодня мы вновь поведаем тебе свои тайны, но готов ли ты к ним? Что тебя ждёт? Щепотка поэзии, немного фантастики, магии и другие интересности. Переворачивай же страницу смелее!Все права на произведения принадлежат авторам. Данный сборник является коллективным творчеством единомышленников по перу.

Пророчество

— Андрюха, по коням! У нас художка, походу, серия!

Вот блин, снова нужно ехать на вызов. У дежурного получаем адрес и прочие детали дела. Знакомый дом. Там живет серийный писатель.

В России уже давно запрещено писать художественные произведения. Закон был принят еще в начале двадцатых, когда начали замечать, что тексты многих авторов становятся пророческими.

Вначале на это особо не обращали внимания, мало ли, что взбредет в голову писателю. Но когда процент совпадений приблизился к восьмидесяти, правительство задумалось. Если так будет продолжаться и дальше, любой сможет написать утопию или антиутопию, и придется с этим жить. И, как принято в этой стране, оказалось проще запретить, чем разбираться с феноменом.

Вот уже лет двадцать существует наше ведомство. ОБЭП-2 теперь расшифровывается как второй отдел по борьбе с экстремальным писательством и является структурным подразделением Роскомнадзора.

Дежурный «Бобик» подкатывает к нужному подъезду. Группа захвата из трех человек устремляется на четвертый этаж. Водитель остается внизу, у парадной.

— Толян, держи пятый, Макс — третий. Я пошел! — стоп, а почему дверь открыта?

Не успели. В квартире уже никого нет, только на экране компьютера высвечивается открытый документ с каким-то текстом. Подхожу, вчитываюсь.

«Еще в школе я писал сочинения, сюжет которых странным образом сбывался. Тоже самое происходило и с одноклассниками, поэтому сочинения на свободные темы быстренько убрали из программы».

Да, я помню, как это было. В школе, где я учился примерно в то же время, запретили писать сочинения, потому что написанное учениками начало сбываться.

«Почти все однокашники перестали писать, а затем и читать художественную литературу. Но кое-кто не сдался. Мы организовали закрытый клуб, в котором продолжили знакомиться с книгами, обсуждать их и придумывать свои сюжеты.

Поначалу это было что-то безобидное, даже детское. Например, посты в соцсетях с выдуманными историями, как Вася или Петя пошел гулять, нашел деньги и купил мороженое».

В квартиру входят Макс с Толиком. Они молча стоят за спиной и смотрят в экран.

«Однако, скоро нам эти детские шалости надоели, и начались любовные романы. Вы можете себе представить, как условный Сережа спит с условной Клаудией Шифер? Мы могли. И представляли. И это было охрененно — молодость с длинноногими красотками в модных клубах. Если бы не одно „но“. Нам такая жизнь быстро наскучила. Да и ходить, оглядываясь по сторонам, такое себе удовольствие».

— Я, кажется, помню этих ребят, — Макс давно работает в органах, как раз мог застать начало движухи с облавами на «писунов». — Мы их пару раз в клубе ловили. Но тогда не было доказательств, так что…

Я же читаю дальше:

«Когда мы немного подросли и остепенились, решили писать „во благо общества“. Как показала практика, сбывалось почти всё, что было выложено в интернет, даже на личной страничке, если прочитали хотя бы несколько человек. Что мы тогда сделали? Коллективный блог, записи в котором читали по очереди всем составом кружка. Фейковые новости из разряда „чиновник Иванов попался на взятке“? Легко, к нему уже выехали. „Внеочередная индексация пенсий“? Получите-распишитесь. Да, наш сайт неоднократно удалял хостинг-провайдер, нас блокировал Роскомнадзор, к нам неоднократно приходили домой из ОБЭП, но всякий раз „проносило“. Всегда удавалось оставить публичный текст-спасение».

Кстати, на этот адрес мы выезжаем уже не первый раз. И еще ни разу не смогли задержать писателя. Опрос соседей тоже никаких результатов обычно не дает — только что был, не видели, не слышали.

«Конечно, не всегда мы писали так, как хотелось. Часто тексты выходили будто бы надиктованными кем-то посторонним. Наутро перечитывая их, я удивлялся — как вообще такое могло получиться? Но так случалось раз за разом, и сделать с этими порывами вдохновения мы ничего не могли. Можно считать это расплатой за исполнение желаний, или проклятием писателя. Суть от этого не менялась: почти любой текст независимо от воли автора становился реальностью.

Сегодня этот дар в очередной раз спасет мне жизнь и свободу. Прямо сейчас сотрудник ведомства читает данный документ, а его коллеги стоят рядом и думают, не сдать ли своего товарища ради выполнения плана».

Я невольно оглядываюсь. Макс и Толик, не сговариваясь, достают наручники.

— Эй, вы чего? Ребята? Вы же видели этот текст!

— Андрэ, я всё понимаю, — Толик вздыхает, защелкивая «браслеты» у меня на запястьях. — Но и ты нас пойми. Мы приезжаем в эту чертову квартиру хрен знает какой раз. Пора закрыть вопрос.

— Ничего личного, Андрей, — Макс подталкивает меня к выходу. — Толик, скинь доказательства на флешку. Погнали на базу.

Уже потом я узнал из материалов дела, что в продолжении того документа было все красиво расписано. И про то, что копия этого текста была выложена в блоге, и как меня признали организатором той группировки писателей, и что меня посадили в тюрьму за экстремистские тексты, которые писал совсем не я.

Я отсидел положенный срок, вышел на свободу. Макс с Толяном рассказали, как в тот день они ничего не могли с собой поделать, будто кто-то ими управлял. Спасибо тебе, неизвестный автор, что не убил меня в своем тексте. И спасибо за идею, которую ты мне подарил.

Теперь я сам — серийный автор на службе у правительства. Да, писать может каждый. Немного тренировки стиля, и я буду неплохим писателем. До встречи в одном из текстов, неизвестный автор. Я поймаю тебя сначала письменно, а затем — и в реальной жизни.