Зима с сюрпризом. Сherchez le manuscrit, или Ищите рукопись

Милена Стилл

Где бы не появилась журналистка Гуня Кондакова, там обязательно мелькнёт тень из прошлого в образе стриптизёра Француза. Даже безобидное посещение музея обернулось для членов её семьи чрезвычайным происшествием. Пока они рассматривали картины в одной из комнат дома-музея Чехова, из гостиной был украден оригинал рукописи писателя.Чтобы оградить семью от нехороших сюрпризов перед Новым годом, журналистка сама подключается к расследованию этого запутанного дела.

Глава седьмая

В Мелихово Агния приехала, когда начало темнеть. Только здесь она вдруг ясно осознала, что зря не послушала следопыта Бунцагина. Плана действий у неё не было, местных знакомых тоже. «Думай, Гуня, думай!» — приказала она себе, вцепившись в руль до белых костяшек.

Тут из калитки усадьбы вышел знакомый охранник с лопатой и стал расчищать от снега территорию у входа. Агния заглушила мотор и вышла из машины.

Поприветствовав стража порядка, она поинтересовалась, как себя чувствует пострадавшая Нюра. Охранник отнёсся к её появлению настороженно и отвечал на вопросы неохотно, что он ничего не знает, так как начальство ему о своих делах не докладывает.

Гуня поняла, что без волшебного приза, она не услышит от него ни единого слова. Вернувшись к машине, журналистка открыла багажник и достала бутылку водки, которая на всякий случай всегда там лежала.

Держа за горлышко красивую емкость, она игриво подмигнула охраннику и сказала:

— Пойдём, поговорим!

Тот молча уставился на синюю этикетку и, крякнув, стал сбивать налипшие комки снега с лопаты. Потом, подумав, быстро сказал:

— Проходи в будку, пока сменщик не пришёл.

В маленькой сторожке было тепло, и Агния сняла шапку. Охранник, который представился Михалычем, по-хозяйски поставил на стол два стакана и достал из сумки шматок сала и чёрный хлеб.

Он чокнулся своим стаканом о другой и, проглотив горючую жидкость, занюхал хлебом, на котором лежал аппетитный кусок сала с мясными прожилками. Потом довольно крякнув, откусил от бутерброда, сильно пахнущим чесноком, и сипло сказал:

— Хорошо пошла.

Гуня сидела не шелохнувшись. Михалыч посмотрел на неё и буркнул:

— Что сидишь? Закусывай!

Агния взяла криво порезанный хлеб и, положив на него сало, откусила кусочек. Как ни странно, эта еда не вызвала у неё отвращения, наоборот, сало было нежным и хорошо жевалось.

— Михалыч, ты извини, но я за рулём. Поэтому пей один, — заискивающе сказала она. — А в какой больнице лежит Нюра?

— Нюрка-то? Я сегодня краем уха слышал, что в больнице её долго держать не будут. Вроде как все процедуры сделали, а дальше — домой.

— А что-нибудь известно про похищение рукописи? — Гуня с надеждой посмотрела на Михалыча.

Тот налил себе ещё и выпил уже без церемоний.

— Про это нам знать не велено. Усадьбу для посещений закрыли, сказали, пока идёт следствие, никого не пущать! — хмелея на глазах, сказал охранник. — Ты… это… сходи к её тётке Вере, она живёт в последнем доме на другой стороне улицы и спроси у неё про Нюрку. Тётка была сегодня там, в больнице, вещи ей отвозила. Следователь тоже был. Поэтому Верка в курсах, что да как.

Агния видела, что дальше оставаться в сторожке было бессмысленно. Да и сменщик должен был прийти с минуты на минуту. «С такими работниками можно полмузея вынести, никто не заметит», — подумала она и вышла на улицу.

Кроме Нюриной родственницы идти было не к кому, и Гуня, развернувшись на своём «Опель Виваро», медленно поехала вдоль сплошного забора, заметённого до половины снегом.

Остановившись у последнего дома, она вышла из машины и подошла к калитке. Звонка не было, поэтому она толкнула калитку, чтобы пройти к дому. Но не тут-то было. Дверь надёжно защищала двор от непрошенных гостей. Агния растерялась. Посмотрев по сторонам, словно ища поддержки, она ещё раз попробовала открыть добротную калитку, покрашенную в зелёный цвет.

Со стороны эта ситуация выглядела, наверно, комично. Взрослая женщина бессмысленно билась в ворота, не понимая, как они открываются. Гуня сделала два шага назад и внимательно оглядела неприступную «крепость Измаил».

Она заметила, что посредине калитки находилось небольшое отверстие, из которого торчал металлический кругляш. «Интересно, для чего нужна эта кнопка?» — подумала Агния и нажала на кругляш, опустив его вниз, согласно прорези. И тут произошло чудо. Дверь послушно отворилась, приглашая её войти. «Да, чудеса, да и только», — с нескрываемым удивлением подумала она, заходя во двор. К крыльцу дома вела расчищенная от снега тропинка. Агния поднялась на деревянное крыльцо и остановилась в нерешительности.

Заходить в дом Гуня побоялась, поэтому громко крикнула:

— Вера, вы дома? Мне надо с вами поговорить.

Тотчас занавеска на окне отодвинулась, и в старинной крашенной раме показалась женская голова в белом ситцевом платке. Журналистка от неожиданности кивнула и сказала:

— Здрасьте!

И тут она поняла, что совершенно не знает, о чём говорить с этой женщиной. Но отступать было поздно. Вера — сухонькая старушка, на вид которой было от семидесяти до ста, вышла на крыльцо и молча уставилась на гостью, кутаясь в тёплую шаль.

Агния непонятным образом вдруг осознала, с чего надо начать разговор. Она полезла в сумку и, достав кошелёк, сказала:

— Я привезла деньги для Нюры. Я в курсе, что она попала в неприятную историю.

Старушка, не сводя взгляда с красивого кошелька, тонким детским голосом произнесла:

— Что-то я вас не знаю. Вы, наверно, из Чехова приехали?

— Нет, из Москвы, — твёрдо ответила Гуня.

Услышав это магическое слово, Вера тут же предложила гостье пройти в дом.

Зайдя внутрь, Агния очутилась, будто в музее. Мебель, половики, фотографии на стенах — всё было из прошлого века, но в отличном состоянии. На столе стояла дымящаяся чашка с чаем, вазочка с вареньем и горка пухлых оладий на тарелке. Оказывается, Гуня оторвала хозяйку от ужина. В углу на тумбочке с кружевной салфеткой работал телевизор, включённый на передаче, где на детекторе лжи заставляют признаваться в изменах и обмане.

Хозяйка из вежливости предложила Агнии присоединиться к чаепитию, и гостья решила не отказываться, потому что горячий кофе она пила лишь днём в Москве.

Усевшись за стол, Вера вопросительно поглядела на Гуню. Агния, сделав несколько глотков вкусного чая, представилась. Она не стала скрывать, что работает журналисткой, но не смогла признаться в том, что её мужа обвиняют в нападении на Нюру.

Вере польстило, что журналистка из самой Москвы приехала помочь её племяннице. А уж когда Гуня достала три тысячи и пожила перед хозяйкой на старинную скатерть, то так растрогалась, что рассказала про завтрашний следственный эксперимент, который будут проводить в чеховском доме.

Агния спросила, не знает ли она, когда следователь со своей группой приедет в Мелихово. На что Вера, пожевав губами, ответила, что Нюра должна завтра позвонить по мобильному телефону. Потому что в больницу её возвращать не станут, так как она будет делать перевязки в местной поликлинике.

Услышав это, Гуня смекнула, что завтра появится шанс увидеть мужа, когда его привезут на реконструкцию событий.

— Вера, — начала она, на ходу придумывая причину, чтобы остаться, — где у вас тут гостиница? Мне надо где-то переночевать, потому что я тоже хочу поприсутствовать на этом эксперименте.

— Да какая у нас в селе может быть гостиница? — удивилась Вера. — Если не побрезгуешь, ночуй у меня. Ты, вроде, девушка порядочная, да и удостоверение я твоё видела.

Агнии очень понравилось слово «девушка», сказанное в её адрес. Давно она не была в таком статусе, поэтому даже развеселилась, хотя причин для веселья не было.

Тут у неё в сумке зазвонил телефон. Это была Ксения Павловна, мама Агнии. Она интересовалась, когда дочка вернётся домой. Гуня поняла, что Вера никуда не уйдёт, а будет слушать, о чём она говорит, поэтому на эзоповом языке³ постаралась объяснить, что они с Димой в краткосрочной командировке и ждать домой их сегодня не стоит. Ксения Павловна не подала вида, что очень удивлена и, попрощавшись, отключилась.

Примечания

3

Эзопов язык — совокупность иносказательных приёмов, позволяющих в скрытой форме передать основную мысль.