Три ангела

Мила Чеховская, 2013

Ни при каких обстоятельствах не следует терять надежду. Для Альки Надежда – свет, который никогда не угасает. Это неуловимое чувство, которое вопреки всем доводам рассудка убеждает не сдаваться. Череда неудач, чувство отчаяния, а в противовес – счастье, нагаданное ей случайной привокзальной цыганкой…., но все ли так просто? Даже оказавшись в сложной и запутанной ситуации наша героиня не теряет веры в собственные силы. Может ли любовь и оптимизм, надежда и вера вдохновить ее начать новую жизнь?

Истинное исцеление можно обрести, если помнить о целостности.

Дипак Чопра

Часть 1

1

Алька шла по вечернему городу, по центральной его улице. Уже вечерело. В ее руках чемодан и сумка. Она вернулась в родной город, где родилась, росла, взрослела, но отсутствовала последние три года. У нее был отрешенный вид, и шла она «шаг вперед, два шага назад», как в известной работе В.И.Ленина. С каждым шагом ноги становились словно ватные. Уже виден ее дом, темные окна, где когда-то жила счастливая семья. В ее 20 лет ей кажется, что уже 40. Она поймала себя на мысли позвонить школьной подруге Любке, и уже вместе с ней зайти в свою квартиру. Это ее немного взбодрило, тем более что резко потемнело, подул сильный ветер. И не мудрено, ведь на дворе май месяц и надвигается первая весенняя гроза со всеми вытекающими последствиями. Все вокруг соответствовало ее настроению. Она вошла в подъезд, поднялась на второй этаж, позвонила в квартиру, которая находилась в центре. Альке открыла дверь их соседка, баба Даша. Ей за 70, и Альку она знает со дня ее рождения. Увидев Альку, всплеснула руками, словно птица крыльями, быстро-быстро не то заговорила, не то запричитала, не обошлось и без слез, да с такой искренностью, что невольно и Алька захлюпала носом, но не заплакала. Успокоилась баба Даша так же быстро, как и заплакала, провела в комнату, стала хлопотать над чаем. Обе умышленно не заводили разговора о главном. Тут Алька, вспомнив о Любке, вышла в коридор позвонить ей. Баба Даша — ветеран войны и труда. Она в прошлом медсестра, и в связи с этим ей была позволена такая роскошь, как телефон.

Любки дома не оказалось, как сообщила ее мама, она убежала на танцы, но, как только появится, она ей обязательно передаст. Поговорив ни о чем еще пару минут, Алька вернулась в комнату, где ее уже ждал чай. Соседка ни о чем ее не расспрашивала, и гостья была ей очень благодарна за это. Уже чаевничали больше часа, пора, как говорится, и честь знать, взять ключи от квартиры и уходить, но она все медлила, а соседка ее не торопила, знала, как для нее это мучительно.

— У тебя там не прибрано, я не знала точную дату твоего приезда, может, эту ночь заночуешь у меня?

Алька уже было согласилась, но тут прозвенел звонок в дверь. Прибежала Любка.

— Я даже звонить не стала, как от мамы узнала, что ты здесь, сразу сюда, — прощебетала Любка, кидаясь в объятия подруги.

Она быстро позвонила маме, отпросилась у нее, и, взяв вещи и ключи, они покинули гостеприимную хозяйку. Квартира Альки была рядом, но зашла она в нее не сразу и только после Любки, словно опасаясь кого-то или чего-то, что могло ее напугать.

В двухкомнатной квартире было все по-прежнему, как и три года тому назад. Простота убранства и чистота перемешивались с какой-то печалью, и полным отсутствием какой бы то ни было жизни. Любка, как могла, отвлекала подругу бесконечным щебетанием обо всех и обо всем, при этом по-деловому быстро застелила в большой комнате на диване постель, на кухне произвела ревизию. Результат неутешительный: в наличии в шкафу — одна бутылка водки и все. Она включила чайник, достала из своей сумочки пачку печенья «юбилейного», шоколадку. Этот набор давно вошел в привычку и согревал ей душу, так как Любка любила перекусы. Алька сидела ко всему безучастная, но Любке удалось ее расшевелить, и перед глазами подруги предстал следующий натюрморт: на столе лежали поломанная на кусочки шоколадка, раскрытая пачка печенья, стояли две рюмки и два бокала чая. Они уже выпили не одну рюмку водки, Любка изрядно опьянела, а Альку алкоголь не брал. Она выпила еще и еще, но бессонная ночь в поезде, дневная усталость, отсутствие нормального обеда все же сыграли свою роль: ей стало плохо, она еле успела добежать до туалета. Ей показалось, что выворачивает наизнанку, было так плохо и в то же время хорошо. Ее физическое состояние отвлекло от душевной боли, которая очень докучала уже давно, а главное — ее мучила бессонница. Но тут, как ни странно, стоило ей плюхнуться на диван, и она моментально уснула, успев сказать Любке: « Все завтра».

Алька встала рано, она не знала, как долго она спала, но голова на удивление была ясной. Рядом сопела Любка.

— Пусть поспит, — решила она, — тем более что сегодня воскресенье, и на работу ей не идти.

Любка, окончив соответствующее училище, работала в связи и заочно училась в институте на экономическом. Личностью была целеустремленной и верной подругой. Тут встала Любка, накинула халатик, вышла на кухню и остолбенела, глядя на пустую бутылку и недавнюю выпивоху.

— Да-да, мне стыдно за вчерашнее, но не помню перед кем, — засмеялась Алька.

И это при том, что у нее жуткое отвращение к алкоголю. Тут ее взгляд упал на чайную чашку, которая когда-то была любимой маминой чашкой. Странно, подумала Алька, мамина чашка жива, а мамы нет уже 3 года. Папа умер месяц тому назад, где-то на Севере. Там он сидел в тюрьме. Узнала о его смерти неделю тому назад. Воспоминания нахлынули против ее воли.