Развод. Я не приму вторую!

Мила Реброва (2025)

— Ты… ты собираешься на ней жениться? — в полном шоке спрашиваю я. — Я мужчина, нам это дозволено, — с чувством собственной правоты заявляет муж. — И как ты себе это представляешь? — Всё останется по-прежнему, твоя жизнь никак не изменится. Я купил для неё квартиру, она будет… — Нет уж! — вдруг заявляю я. — Решил жениться? Приводи её сюда! Я достаточно жила с твоей семьёй, исполняя долг жены и невестки. Теперь пора и мне насладиться жизнью! Мой муж после двадцати лет брака решил взять вторую жену. Молодую и красивую. Решил, что после сорока жизнь только начинается и он имеет право… А на что имею право я? Может, хватит быть бесправной домохозяйкой и идеальной женой? Может, и мне пришло время пожить для себя? Главное — не думать о той боли, что тлеет внутри от предательства…

Глава 3

Адам

С утра я уже был как на иголках. Непривычное поведение Марьям продолжало преследовать меня. Её вчерашние слова застряли в голове: “Ты думаешь, что твои поступки никак не влияют на меня?”

Я не понимал, что происходит. Она вела себя так, будто ей больше ничего не важно. Словно ей не важно, что я думаю, что говорю.

Когда я спустился на кухню, Марьям готовила завтрак. На вид — как обычно, но её движения были быстрыми, сосредоточенными. Она что-то тихо напевала себе под нос.

— Доброе утро, — сказал я, садясь за стол.

— Утро, — ответила она коротко, не поворачиваясь.

— Что у нас на завтрак?

— Яичница, тосты, чай. Всё на столе, — её голос был ровным, спокойным, но я почувствовал в нём отдалённую холодность.

За столом я пытался начать разговор:

— Что у тебя на сегодня по плану?

Она посмотрела на меня, слегка приподняв бровь.

— То же, что и всегда. Уборка, готовка, дела по дому.

— Это точно? — спросил я, пристально глядя на неё.

Она остановилась, посмотрела на меня спокойно и сказала:

— А ты думаешь, я куда-то исчезну?

Я почувствовал себя не в своей тарелке. Её уверенность сбивала с толку.

Когда я вышел из дома, чувство тревоги не оставляло меня. Марьям менялась, и это было очевидно.

Я не мог отделаться от мысли, что её вчерашний уход был чем-то большим, чем просто “дела”. Но как это проверить?

Я взял телефон и написал ей:

“Что делаешь?”

Через несколько минут пришёл ответ:

“Дома. Стираю.”

Казалось, ничего подозрительного. Но что-то подсказывало мне, что всё не так просто.

Я позвонил Ахмеду, старшему сыну, который в это время должен был быть дома.

— Ахмед, ты дома? — спросил я.

— Да, пап.

— Мама где?

— На кухне вроде была, когда я оттуда выходил. Она сказала, что будет стирать.

Это прозвучало правдоподобно, но я всё равно чувствовал беспокойство.

Когда я вернулся домой, Марьям встретила меня у порога. Она выглядела уставшей, но в её глазах снова мелькало что-то странное — что-то новое, чего раньше не было.

— Как прошёл день? — спросила она.

— Как обычно. А у тебя? — я внимательно смотрел на неё, стараясь уловить любую мелочь.

— Ничего нового. Уборка, готовка. Всё, как всегда, — она улыбнулась, но я почувствовал в её словах что-то… неискреннее.

За ужином я не выдержал.

— Ты точно весь день была дома?

Она отложила вилку, посмотрела на меня, и в её глазах снова появилась та уверенность, которая начала меня раздражать.

— А ты сомневаешься?

— Просто спрашиваю, — сказал я, стараясь не показать своего раздражения.

Она кивнула.

— Ты всё равно не поверишь, что бы я ни сказала.

Я замолчал. Эта женщина, которую я знал двадцать лет, вдруг начала ускользать из моего понимания. И это пугало меня.

Марьям

На кухне, убирая посуду, я чувствовала его взгляд на себе. Он не спрашивал больше ничего, но я знала, что он хочет знать, где я была.

Я улыбнулась себе. Эта маленькая победа — моё решение думать о себе, мои шаги к изменению — заставляла меня чувствовать себя живой.

“Я больше не боюсь,” — подумала я. — “Он привык видеть меня молчаливой, но я больше не такая. И пусть он это знает.”

Вечер выдался тихим. Дети разошлись по своим комнатам, Адам как всегда уткнулся в ноутбук в гостиной, а я стояла на кухне, убирая остатки ужина. В голове звучал голос Айгуль, с которой я поговорила днём.

— Марьям, ты всегда была такой стройной, — сказала она, когда я упомянула о своей усталости. — Помню, как на выпускном все смотрели только на тебя. Что случилось?

— Жизнь случилась, — усмехнулась я, пытаясь не придавать её словам значения.

Но Айгуль не остановилась.

— Ты же знаешь, как это важно — любить себя. Даже если кажется, что времени нет, нужно найти хотя бы немного. Ради себя.

— Мне некогда, — ответила я. — Ты же знаешь, как у меня всё…

— Не придумывай, — перебила она. — Ты просто боишься начать. Хочешь, помогу?

Этот разговор заставил меня задуматься.

Позже, укладываясь спать, я посмотрела на себя в зеркало. Фигура, которая когда-то привлекала внимание, теперь была далека от идеала. Талия почти исчезла, бёдра стали шире, руки потеряли прежнюю лёгкость.

“Всё из-за тебя,” — подумала я, глядя на свои руки, которые больше походили на руки вечной домохозяйки, чем на руки женщины, которая когда-то гордилась собой.

Но слова Айгуль застряли в голове. Она была права. Я действительно боялась начать.

“А что, если попробовать?” — мелькнула мысль.

На следующее утро, закончив завтракать, я решила поговорить с Айгуль.

— Ты серьёзно насчёт того, чтобы помочь мне? — спросила я, когда она ответила на звонок.

— Конечно! — её голос был радостным. — Я уже жду, когда ты начнёшь.

— Но с чего начать? — я чувствовала неловкость, как будто признавалась в чём-то постыдном.

— С малого, Марьям. Может, просто начнёшь ходить больше? Или пересмотришь, что ты ешь.

— Ходить? — я усмехнулась. — Я и так целый день на ногах.

— Это не то, — рассмеялась Айгуль. — Выйди из дома. Просто погуляй. Для себя, не для детей, не для мужа.

Я задумалась. Это звучало просто, но в то же время… ново.

— Хорошо, — ответила я.

В обед, когда дети были заняты, а Адам ещё не вернулся, я решила попробовать. Надела кроссовки, старый платок и вышла из дома.

Я шла медленно, чувствуя, как ноги привыкают к ритму. В голове крутились мысли: о доме, о детях, о том, что я делаю.

Но через десять минут я заметила, как дыхание стало ровнее, а мысли начали успокаиваться. Это было… приятно.

Когда я вернулась домой, я чувствовала себя иначе. Впервые за долгое время я сделала что-то не для других, а для себя.

Вечером я снова позвонила Айгуль.

— Ну, как прошло? — её голос звучал бодро.

— Хорошо, — призналась я. — Это было странно, но приятно.

— Вот видишь! — она рассмеялась. — Теперь осталось добавить ещё кое-что.

— Что?

— Следи за тем, что ешь. Попробуй есть меньше хлеба и сладкого. И не забудь про воду.

— Айгуль, ты слишком серьёзно к этому относишься, — усмехнулась я.

— А ты, наоборот, слишком легко. Ты что, не хочешь снова быть той красивой Марьям, которой ты была?

Её слова задели меня. Конечно, я хотела. Хотела вернуть себя.

— Хорошо, — сказала я. — Попробую.

Позже, лежа в постели, я чувствовала себя лучше. Лёгкая прогулка и этот разговор стали началом чего-то нового.

“Может, я действительно смогу?” — подумала я.

И впервые за долгое время я уснула с мыслью, что моя жизнь может измениться.

Сегодня я не пошёл на работу. Не то чтобы не было дел — работа всегда найдётся, — но мне казалось, что что-то ускользает из моего внимания. Это чувство тянулось уже несколько дней, и я не мог от него избавиться.

Марьям вела себя иначе. Я не мог объяснить, в чём именно это проявлялось, но что-то изменилось. Её взгляд стал твёрже, движения — увереннее, а слова — короче. Она больше не выглядела той тихой женщиной, которую я знал все эти годы.

Я сидел за столом на кухне и пил чай, когда она вошла, переодевшись в лёгкое платье, которое давно не носила. Оно подчёркивало её талию, и я вдруг заметил, что она выглядела… моложе? Увереннее?

— Куда ты собралась? — спросил я, поставив кружку.

— По делам, — коротко ответила она, поправляя платок.

— Каким ещё делам? — не отступал я.

Она лишь бросила через плечо:

— Скоро вернусь.

Дверь закрылась, оставив меня в тишине.

Часы тянулись медленно. Я пытался сосредоточиться на ноутбуке, но всё время ловил себя на мысли: Куда она пошла?

Прошёл час, затем ещё полчаса. Марьям всё не было.

Я достал телефон и написал:

“Ты где?”

Ответ пришёл минут через десять:

“Скоро буду. Всё в порядке.”

Эти слова только усилили моё раздражение. Всё в порядке? И почему я должен верить этому?

В голове мелькали мысли. Может, она встретилась с кем-то? Или она скрывает что-то, чего я не понимаю?

Когда дверь открылась, я уже был готов к разговору.

Она вернулась запыхавшаяся. Щёки пылали, волосы выбились из-под платка. Она сняла его, вытирая лоб, и поставила сумку на стул.

— Где ты была? — спросил я, стараясь держать голос спокойным.

— По делам, — повторила она, не глядя на меня.

— Какие ещё дела? — я встал, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

— Личные, Адам, — она посмотрела на меня устало, но уверенно.

— Личные? — не мог я поверить своим ушам. — Ты уходишь на два часа, возвращаешься в таком виде, и это всё, что ты можешь сказать?

Она подняла глаза, и в них я увидел что-то, чего давно не видел — твёрдость.

— А что ещё ты хочешь услышать?

— Хочу понять, что происходит! — почти выкрикнул я. — Ты странно себя ведёшь. Исчезаешь. Ты что-то скрываешь?

Она усмехнулась.

— Скрываю? А что ты хочешь узнать, Адам? Где я была? Что делала? Или, может, ты сам не знаешь, что тебя беспокоит?

Её спокойствие выводило меня из себя.

— Ты должна мне объяснить, — сказал я.

Она сложила руки на груди, глядя мне прямо в глаза.

— Должна? Адам, я тебе ничего не должна.

Её слова прозвучали как удар. Она сняла платок, прошла мимо меня и направилась на кухню.

— Не смей так говорить, — бросил я ей в спину.

Она обернулась на мгновение, её голос прозвучал тихо, но твёрдо:

— Почему это тебя вдруг волнует? Раньше не волновало.

Она вышла из комнаты, а я так и не нашел что сказать ей вслед.

***

Днём, не найдя себе места, я взял телефон и написал Милене:

“Прости, сегодня не могу встретиться.”

Её ответ пришёл быстро:

“Ты в последнее время всегда занят. Может, тебе вообще не стоит больше думать обо мне?”

Я устало выдохнул.

“Милена, сейчас не лучшее время.”

Она сразу ответила:

“Когда для меня будет лучшее время, Адам?”

Эти слова только усилили раздражение. Я хотел что-то написать, но понял, что просто не могу. Я оставил телефон на столе и ушёл в кабинет.

Позже, когда Марьям снова была на кухне, я подошёл к ней.

— Скажи честно, куда ты ходила сегодня? — спросил я, стараясь звучать спокойно.

Она подняла глаза от посуды, которую мыла, и улыбнулась — спокойно, уверенно, как будто знала что-то, чего не знал я.

— Адам, если ты так хочешь знать, можешь пойти со мной.

— Что это значит? — нахмурился я.

— Это значит, что у меня теперь есть свои дела. И, знаешь, мне не нужно твоё разрешение, чтобы жить своей жизнью, — её голос был тихим, но в нём чувствовалась сила. — Не только у тебя есть свои желания, и планы.

Она оставила меня стоять посреди кухни, чувствуя, что я теряю контроль.

Впервые за много лет я понял: что-то меняется. И это меня пугало.

Марьям

Уже на следующий день Айгуль снова позвонила мне. Мы быстро вошли в привычный ритм разговора, как будто все эти годы общались ежедневно. Её голос звучал уверенно, энергично — я всегда завидовала её жизненной хватке.

— Ну, как успехи? — спросила она, когда я рассказала, что начала больше ходить пешком.

— Пока только хожу, — честно призналась я.

— Это отлично, но пора добавить ещё кое-что, — с энтузиазмом сказала она. — Я знаю одну отличную диетологобогиню. Она работает с женщинами, которые хотят вернуться в форму. У неё своя группа в WhatsApp, куда ты записываешь всё, что ешь за день, и она даёт рекомендации.

— Айгуль, я не знаю… — начала я.

— Марьям, даже не думай! Ты же хочешь изменений, правда? Дай себе шанс.

Её напор был заразителен. Я задумалась. Почему бы и нет?

— Хорошо, дай мне её контакт, — согласилась я.

— Вот это другое дело! Я отправлю тебе номер, напиши ей. И не вздумай отказываться, когда она предложит вступить в группу, — добавила Айгуль с лёгкой улыбкой в голосе.

Вечером, когда дети уже разошлись по комнатам, а Адам сидел со своим ноутбуком, я открыла WhatsApp и написала диетологу, которую рекомендовала Айгуль. Женщина ответила быстро:

“Здравствуйте! Вы готовы начать с завтрашнего дня? Ваша задача — записывать всё, что вы едите, и отчитываться в группе. Мы будем помогать вам корректировать питание и поддерживать вас.”

Я колебалась. Записывать всё, что я ем? Это казалось странным, но в то же время… возможно, это и было нужно.

“Хорошо, я попробую,” — ответила я.

“Прекрасно! Добро пожаловать!”

Утром, когда я занималась своими делами, Алия заглянула на кухню. Она держала в руках своё любимое платье.

— Мам, можешь погладить? Я хочу его надеть.

Я подняла взгляд на дочь. Её лицо было спокойным, уверенным, как будто она даже не сомневалась, что я сделаю то, что она просит.

Но что-то внутри меня сдвинулось.

— Алия, ты уже взрослая, — сказала я тихо, но твёрдо. — Ты можешь погладить своё платье сама.

Она замерла, как будто не поверила своим ушам.

— Что?

— Ты слышала. Ты взрослая девочка. Более того, если ты хочешь, я могу научить тебя гладить и мои вещи, — добавила я с лёгкой улыбкой.

— Мам, ты серьёзно? — её голос стал возмущённым.

— Серьёзно. Я больше не собираюсь всё делать за вас.

Она уставилась на меня, явно не зная, как реагировать.

— Но ты же всегда гладишь…

— Всегда, но это было ошибкой, — перебила я. — Я воспитываю вас самостоятельными. И это начинается с мелочей.

Алия выдохнула, повернулась и ушла, громко хлопнув дверью.

Я знала, что это вызовет недовольство, но внутри я чувствовала лёгкость. Я сделала шаг к тому, чтобы перестать быть служанкой в этом доме.

Вечером я сидела за столом и писала в группу всё, что съела за день:

“Утро: овсянка на воде, немного фруктов. Обед: суп с курицей, салат без масла. Ужин: тушёные овощи. Воду пью, но пока мало.”

Ответ пришёл быстро:

“Отлично, Марьям! Завтра постарайтесь выпить не меньше двух литров воды. И добавьте немного белка на завтрак. Вы молодец!”

Эти простые слова вызвали у меня улыбку. Я почувствовала, что иду в правильном направлении.

Позже вечером Адам, наконец, оторвался от своего ноутбука.

— Ты сегодня мало была на кухне, — заметил он.

— Да, — спокойно ответила я.

— У тебя что-то случилось? — спросил он, прищурив глаза.

Я посмотрела на него и улыбнулась.

— Нет, Адам. Просто больше не хочу проводить весь день у плиты.

Он смотрел на меня несколько секунд, словно пытаясь понять, что это значит. Я вернулась к своему телефону, ничего не добавив.

“Пусть привыкает,” — подумала я.

И с этой мыслью я впервые за долгие годы почувствовала себя свободной.

***

Целый день я крутилась, как обычно, но теперь всё было иначе. Я больше не пыталась успеть всё сразу. Не разрывалась между кухней, стиркой и желаниями каждого члена семьи. Я делала то, что считала важным, а не то, что требовали от меня окружающие.

К вечеру ужин был готов: гуля, овощной салат, чай. Просто и достаточно. Я поставила всё на стол и позвала всех.

Ахмед спустился первым, сел за стол и, как обычно, уткнулся в телефон. Алия пришла за ним, бросив на стол тетрадь. Иса появился последним, со своими наушниками, но хотя бы убрал их, прежде чем сесть.

— Мама, ты мне платье гладить будешь? — спросила Алия, не глядя на меня, и уже набирая себе еду.

Видимо мои вчерашние слова не дошли до нее.

— Нет, — сказала я твёрдо, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Алия подняла на меня глаза.

— Что?

— Ты можешь погладить его сама. Я ведь говорила тебе, ты уже достаточно взрослая для таких дел.

Ахмед оторвался от телефона и удивлённо посмотрел на меня.

— Мам, ты всегда гладишь. Почему сейчас нет?

— Потому что я больше не хочу, — ответила я спокойно, подавая чай.

Алия отодвинула тарелку.

— То есть теперь ты не будешь ничего делать?

Я выдохнула, чтобы не сорваться.

— Я делаю достаточно. Но вы уже взрослые. Каждый из вас может справляться сам.

— Мам, ну ты же знаешь, что у нас у всех учёба, занятия, — вставил Ахмед, словно это могло оправдать их полную безучастность к тому, что происходит дома.

— У меня тоже много дел, Ахмед, — ответила я, глядя на него прямо. — Но я уже устала быть единственной, кто всё делает.

Когда за столом появился Адам, он почувствовал напряжение. Сел, налил себе чай, посмотрел на меня и сказал:

— Что у вас тут?

— Мама говорит, что больше не будет гладить, — бросила Алия с обидой.

— Да? — Адам поднял брови. — И почему это?

— Потому что они уже взрослые, — ответила я спокойно. — И потому что я больше не могу быть всем сразу: хозяйкой, мамой, женой, служанкой.

— Служанкой? — он усмехнулся. — Никто тебя не заставляет.

Я посмотрела на него и почувствовала, как внутри всё переворачивается.

— Никто? Ты серьёзно, Адам? А кто готовит, убирает, стирает, воспитывает? Кто всё делает для этого дома?

Он пожал плечами.

— Ты всегда этим занималась. И раньше не жаловалась.

— Раньше я думала, что так и должно быть, — сказала я тихо. — Но теперь я понимаю, что я тоже человек. У меня есть своя жизнь, и я больше не хочу жить так, как жила.

Молчание за столом было оглушающим. Ахмед перестал листать телефон, Алия хмуро смотрела на меня, а Иса, который до этого молчал, вдруг сказал:

— Мама права.

Я удивлённо повернулась к нему.

— Мы уже взрослые, — добавил он. — Каждый может делать что-то сам.

— Иса, ты серьёзно? — не поверила своим ушам Алия.

— Да. Я могу сам стирать свои вещи. И гладить, если нужно, — ответил он, пожав плечами.

Ахмед посмотрел на брата, как на предателя.

— Отлично. Тогда сам и делай.

— Ахмед, — перебила я, не повышая голоса, — если ты не начнёшь делать что-то сам сейчас, тебе будет ещё труднее, когда ты начнёшь жить отдельно.

Он усмехнулся.

— Мам, я и так всё успеваю.

— Успеваешь? — я посмотрела на него с теплотой, но твёрдостью. — А когда ты в последний раз помогал мне?

Он замолчал, уткнувшись в тарелку.

Адам, который всё это время молчал, наконец сказал:

— Марьям, зачем ты это устраиваешь? Они дети. У них свои дела.

— Они не дети, Адам, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Они давно выросли. И я хочу, чтобы они поняли, что дом — это наша общая ответственность.

— Ты действительно думаешь, что это что-то изменит? — спросил он с усмешкой.

— Думаю, что да. Если вы начнёте меня уважать.

Его лицо изменилось. Он хотел что-то сказать, но промолчал.

За столом снова воцарилась тишина, но я чувствовала, что сказала всё, что нужно.

Позже вечером я сидела в спальне и смотрела в окно. Сегодня я впервые за долгое время почувствовала, что мои слова дошли до всех. Возможно, не сразу. Возможно, им понадобится время. Но я больше не буду молчать.

Я услышала шаги. Это был Иса.

— Мам, я собрал свои вещи. Завтра сам постираю, — сказал он, заглянув в комнату.

Я улыбнулась ему.

— Спасибо, сынок.

Иса ушёл, а я осталась, глядя в темноту. Это был только первый шаг. Но он был важным.