Гром гремит дважды. Гамбит

Мила Бачурова, 2022

Главный герой приходит в себя в школе Цзюань, сюда попадают все, кто задолжал клану Чжоу и их участь – тяжелые работы и полное повиновение. Впрочем, можно стать борцом, если бросить вызов и победить другого борца, ну или можно погибнуть в этой схватке. Лей отчетливо помнит, что он не привык сдаваться и привык быть сильным и уметь постоять за себя. Но вот кто он такой? Постепенно герой вспоминает, что не случайно оказался в этом мире и у него есть счет, который кое-кому нужно будет предъявить. Для этого придется проделать тяжелый путь наверх, но герой к этому готов. В третьей книге Лей, вышедший победителем в смертельной схватке и прошедший горнило турнира, ведет расследование убийства своего учителя и работает телохранителем наследника главы клана Юна. Предстоит непростая поездка на саммит, где жизнь клан-лидера будет под угрозой. Но, может быть, таинственный убийца охотится вовсе не за Юном?

Глава 9. Право на убийство

— Я видел запись допроса директора Цюаня, — сказал Реншу. — Как там его, Ган?

Я кивнул. Пока ещё не решил, как мне себя вести. То, что совет клана будет присматривать за моими действиями, было вполне ожидаемо. Осталось услышать, какие выводы они сделали.

— Тебе стоит отдать должное, Лей. Ты его почти расколол, чуть-чуть не хватило времени. Неудачное стечение обстоятельств.

— Знаете, я однажды почти успел на поезд, — признался я. — Ощущения схожие.

— Понимаю, — улыбнулся Реншу. — А закончить допрос тебе не удалось из-за легкомыслия Юна. Пришлось бросить допрашиваемого и нестись ему на выручку, так ведь?.. Именно об этом я и говорю — Юну пока очень не хватает рассудительности. Он очертя голову кидается в какие-то бессмысленные авантюры и тащит за собой тебя. Скажи, почему в поисках Кианга ты решил действовать самостоятельно? Отчего не задал вопрос мне или любому другому члену совета?

— Э-э-э, — протянул я.

Откровенно говоря, мне это просто в голову не пришло. Решил отчего-то, что если Юн не знает, кто такой Кианг, то и никому в клане Чжоу это имя неизвестно. Но Реншу рассудил по-своему:

— Не доверяешь нам?

— Я пока чужой в клане Чжоу, — выкрутился я.

Реншу понимающе покивал.

— А между тем, имя Кианга хорошо известно каждому из членов совета. Каждому взрослому, — подчеркнул последнее слово он. — Юн присоединился к нам недавно, в курс текущего положения дел мы вводим его постепенно, шаг за шагом. У мальчишки пока и так голова кругом от всего того, что на него свалилось. А Кианг — это уже несколько другой уровень доступа, если можно так выразиться. В общем, мы без труда ответили бы на твои вопросы, тебе не пришлось бы тратить время на розыски Гана. И, кстати, Юну тоже никто не мешал обратиться с вопросом про Кианга к нам — но мальчишка для этого слишком горд. Мне кажется, что в нашем лице он пытается противостоять всему взрослому миру. Юн всё пытается решать самостоятельно, ни к кому не обращается за помощью. К чему приводит подобная беспечность, ты видел собственными глазами. Надеюсь, сочтёшь это дополнительным аргументом для того, чтобы начать влиять на ситуацию. Собственно, всё. Если тебя по-прежнему интересует Кианг, ты можешь задать любые вопросы мне. При условии, разумеется, что наше предложение принято.

— Принято. — Я протянул Реншу руку.

— Приятно иметь дело с разумным человеком. — Мы скрепили договорённость рукопожатием.

— Итак. Кианг, — сказал Реншу. — Первое, что тебе следует знать — это человек, который создал таблетки. Именно ему принадлежит рецептура, по которой их производят, и которую до сих пор никто другой не смог воспроизвести — хотя, разумеется, попытки продолжаются до сих пор.

— Кто он? — быстро спросил я. — Откуда он взялся?

— Информация, к сожалению, весьма противоречива. Разнятся даже сведения о том, сколько лет Киангу и как он выглядит. Одни источники уверяют, что не больше двадцати, другие утверждают, что хорошо за сорок. Относительно внешности то же самое — кто-то описывает молодого красивого парня, кто-то зрелого мужчину с лицом, изуродованным шрамами.

— А фотографий нет?

Реншу покачал головой:

— Увы.

Надо же. И почему я не удивлён?.. Кузнецов тоже никогда и нигде особо не светился, предпочитал загребать жар чужими руками. И если моему сознанию досталось тело подростка, Кузнецов точно так же может оказаться кем угодно.

— А когда появился Кианг? Я имею в виду, когда лично вы впервые о нём услышали?

— Слухи о новом наркотике поползли около двух лет назад. Разумеется, клан не мог оставить этот факт без внимания — думаю, ты понимаешь, о чём я. — Я кивнул. Ну ещё бы бывшему сотруднику Управления по борьбе с наркотиками этого не понимать. Кому ещё контролировать оборот наркоты в стране, если не мафии. Мир другой, а устройство от нашего почти ничем не отличается. — Мы быстро узнали, что препарат, который создал Кианг, принципиально отличается от всех существующих наркотиков тем, что не уводит принимающего в страну грёз, — продолжил Реншу. — Он может обладать тем эффектом, который требуется заказчику. Обезболивающим, например. Или пробуждающим страсть…

— Или вселяющим безрассудную отвагу, — подсказал я.

Реншу спокойно выдержал мой взгляд.

— Да, или так. Что угодно — по желанию заказчика. С наркотиками этот препарат роднит быстрое привыкание к нему и жёсткая зависимость. Единожды начав его принимать, остановиться уже невозможно. Тот, кто подсел на него, будет привязан к руке, раздающей вожделенные таблетки, до конца своих дней. Естественно, мы приложили все усилия к тому, чтобы этой рукой стала наша — рука клана Чжоу. Выйти на Кианга, для того чтобы заставить его работать на себя, пытались не только мы. Другие кланы, разумеется, тоже предпринимали такие попытки. Но ни одна не увенчалась успехом. Этот человек раз за разом ускользал у нас из-под носа, утекал, словно вода в песок. Единственное, о чём удалось с ним договориться — Кианг не будет выпускать свой препарат в обход кланов. Таблетки будут распространяться через нас. Говоря «нас», я имею в виду не только клан Чжоу, — уточнил Реншу.

— То есть, — медленно произнёс я, — производитель таблеток — Кианг, а кланы являются всего лишь дилерами. Верно?

— Да, можно и так сказать.

— И завод, на который вчера было совершено нападение, по сути принадлежит Киангу?

Реншу покачал головой:

— Нет. Завод, со всеми его ресурсами, принадлежит клану Чжоу. У других кланов есть свои заводы, но об этом чуть позже. А Кианг поставляет на завод сущую малость: тот самый ингредиент, без которого таблетки становятся обычными стимуляторами, не вызывающими привыкания. Объём ингредиента смехотворен. Мешочка размером с эту чашку, — Реншу приподнял чашку с блюдца, — хватает для того, чтобы выпускать тонны таблеток. Проблема лишь в том, что этих мешочков нет ни у кого, кроме Кианга. В настоящее время нам удалось договориться о некоем паритете. Своих заводов у Кианга нет, и мы платим ему большие деньги за то, чтобы они не появились. Кианг — разумный человек, он понимает, что строительство завода немного отличается от возведения за́мков в детской песочнице. Сохранить подобное в тайне вряд ли получится — а мы, со своей стороны, будем этому настойчиво препятствовать. Посему в настоящее время клан Чжоу и Кианг — партнёры. Полагаю, что другие кланы сотрудничают с Киангом примерно на тех же условиях.

— Не оставляя при этом попыток раскрыть секрет волшебного ингредиента? — уточнил я.

— Разумеется.

— Но в свободном доступе таблеток нет? Их нельзя приобрести, как обычные наркотики? Таблетки распространяются только через кланы?

— Да, верно. Мы их придерживаем. Пока, — подчеркнул Реншу. — Пока — придерживаем.

— Слишком удобный инструмент — для того, чтобы попадать в чужие руки?

— Да. Какая-то малая часть, безусловно, утекает — все дыры не заткнёшь. Но это идёт нам, скорее, на пользу. Способствует распространению слухов, которые ходят вокруг таблеток. Уже сейчас, — Реншу многозначительно поднял палец, — таблетки приносят клану немалый доход. А уж когда они поступят в свободную продажу, начнётся золотая эпоха клана Чжоу. Я хочу верить, — закончил он, — что именно клана Чжоу.

— А тому, чтобы выпустить их в свободную продажу, мешает Кианг, — понял я.

— Да, так и есть. Кианг, по сути, глава шестого клана — состоящего, насколько я понимаю, из него самого и небольшой горстки его приверженцев. Но эта горстка держит за глотку пять остальных кланов — сильных и могущественных. Держит стальной хваткой и не позволяет шагу лишнего ступить. Кианг сейчас — это тигр, забравшийся на банановое дерево. — «Собака на сене», — подтянул про себя привычную аналогию я. — У него нет ресурсов для производства таблеток, но и выпускать из рук секретную формулу он не собирается. Могу я узнать, с какой целью ты разыскиваешь Кианга?

Ожидаемый вопрос. И я заранее решил, что скрывать мне нечего.

— Цель очень простая. Я хочу его убить.

Реншу развёл руками:

— Что ж, о причинах не спрашиваю, это не моё дело. Я говорю от имени совета клана: никому из нас Кианг не приходится родственником или другом. Ты можешь идти к своей цели, мы не будем препятствовать. Но, разумеется, с одним небольшим условием.

— Вам нужна формула ингредиента?

Реншу кивнул:

— Совершенно верно. И Кианг ни в коем случае не должен погибнуть раньше, чем мы получим эту формулу. Я понятно изъясняюсь?

— Да. Вполне.

— Если Кианг погибнет раньше, чем мы овладеем формулой, — продолжил Реншу, — полагаю, не нужно объяснять, какая участь ждёт человека, повинного в его смерти. И поверь — преследовать этого человека будет не только клан Чжоу. Как я уже говорил, когда кланы преследуют единую цель, они могут действовать на удивление слаженно. Этого человека достанут хоть из-под земли. Его найдут где угодно. Это понятно, Лей?

— Разумеется. Только один вопрос.

Реншу выжидающе приподнял брови.

— Представим себе ситуацию, в которой клан Чжоу получил заветную формулу. Вы сказали, что после этого выпустите препарат в свободное обращение, так?

Реншу кивнул.

— То есть, велика вероятность, что через какое-то время зависимым от таблеток станет не каждый сотый, как сейчас, а едва ли не каждый второй?

— Именно так.

— И что за радость, уж простите, управлять толпой обдолбанных утырков? И сколь долго они живут — после того, как становятся зависимыми? До того момента, как полностью теряют человеческий облик? Вы сказали, что таблетки выбросили на рынок около двух лет назад, определённые выводы наверняка уже можно сделать.

— О, — улыбнулся Реншу, — а ты, оказывается, не знаешь самого главного.

Он извлёк из какого-то внутреннего кармана своих одежд небольшую книжку в коричневом кожаном переплёте. Некая помесь смартфона и планшета, в особенностях местных гаджетов я пока не разобрался.

— Смотри.

На показанной мне фотографии я увидел торчка в терминальной стадии. Героинового, вероятнее всего. Кожа да кости, вен почти не осталось, безумный взгляд и идиотский оскал. Возраст определить сложно, лет двадцать пять, наверное. Но сколько бы ни было — до смерти этому парню оставались считанные недели.

— Запомнил, как выглядит этот человек? — спросил Реншу.

Я кивнул. Знал бы ты, скольких таких «людей» перевидал в прошлой жизни.

— Хорошо. А теперь посмотри на это фото.

Я посмотрел. Парень как парень. Одет в рабочую спецовку, сфотографирован на фоне то ли автомастерской, то ли сборочного цеха какого-то завода. Улыбается.

— Это он же, но до? — уточнил я.

— Нет, Лей. Это он же, но — после. После того, как его забрали в исправительное заведение, в котором героин заменили на клановые таблетки. Героиновая зависимость исчезла без следа. Парень хорошо работает, примерно себя ведёт, ему даже разрешили обзавестись семьёй. Посмотри на фото — он счастлив! Год, Лей. Всего год понадобился на то, чтобы превратить человеческие руины, которые я тебе показывал, обратно в человека. Вот что делают эти таблетки! И на них можно перейти с любого наркотика. Они, в отличие от наркотиков, не причиняют вреда, дают людям новую жизнь. Мы, клан Чжоу, хотим именно этого. Начать можно будет с центров помощи зависимым, а после того, как пойдут слухи о том, что таблетки действительно помогают, эту волну будет уже не остановить. Очень многое в стране, которую ты видишь, изменится, Лей. Мир изменится! Люди станут жить счастливо, гораздо более счастливо, чем сейчас! Все люди, во всём мире. А клан Чжоу займёт в этом новом мире своё скромное место.

Я молчал в полном обалдении. Казалось, что слышу речи Кузнецова-Кианга.

— Ты увидел и услышал всё, что хотел? — подождав, спросил Реншу.

Я встряхнулся.

— Последний вопрос, если позволите.

— Что?

— Я уже не раз спрашивал Юна, когда клан сочтёт возможным избавить от зависимости мою девушку? И других… моих знакомых. Тех, что работают сейчас на клан? — Я имел в виду Джиана и остальных цюаньцев.

Реншу посмотрел с удивлением.

— Не знаю, с чего ты взял, что клан практикует подобное. А после сегодняшнего разговора, полагаю, ты мог бы догадаться: никогда. Излечиться от зависимости невозможно.

«Я убью тебя, Юн», — мелькнуло в голове у меня. Хотя, по большому счёту, что с него взять? Когда Юн давал мне обещание избавить Ниу от зависимости — вероятно, сам не знал, что это невозможно. В детали, связанные с таблетками, Юна, по словам Реншу, пока ещё даже не начали посвящать. Я — уже знаю больше, чем он.

— А позволь узнать, для чего тебе избавлять свою девушку от зависимости? — недоуменно спросил Реншу. — Проблему деторождения мы решим, как только тебе это понадобится, это элементарная замена таблеток. А в остальном — не думаю, что приём таблеток причиняет ей какие-то неудобства.

— Об этом позвольте судить мне.

Я сказал это резче, чем хотел, но Реншу тоном не возмутился.

— Безусловно. Рад, что мы с тобой услышали друг друга. И полагаю, на этом можно закончить.

Через десять минут водитель остановил машину во дворе моего дома. Разговор с Реншу, как он и обещал, занял едва ли час.

Мы попрощались, я вышел. Машина Реншу уехала. А я по привычке, привнесённой в новый мир из прошлой жизни, поднял глаза к окнам во втором этаже. Три окна — кухня, гостиная и спальня. Ложась спать, Ниу оставляла включённым ночник в коридоре, и этот свет пробивался сквозь кухонное окно. Мне было приятно смотреть на него. Приятно сознавать, что меня ждут.

Однако сейчас окна в квартире, все три, были ярко освещены. Возле кухонного окна темнела фигура. И это была не Ниу.

Я метнулся в тень припаркованных во дворе машин. И, не сводя глаз с тёмной фигуры, положил руку на рукоять пистолета.