Шёлковые прутья

Милана Милая (2024)

Лучший друг попросил меня притвориться его девушкой перед отцом, которого он никогда не видел. Да без проблем, наивно думала я, ведь мне никогда не нравились богатые папики с раздутым чувством собственного достоинства. Морщинки, лысинка, животик и огромное самомнение, подпитываемое толстым кошельком. У моего друга к отцу особый счет, а врунья из меня талантливая. Я только не учла один маленький нюансик. Ничего общего с моими представлениями Василий Орлов не имел! Он просто сногсшибательно красив и необычайно умен! Ах, да! Еще за ним тянется огромный шлейф из разбитых женских сердец!Но я не попадусь в его ловушки, потому что из них не выбраться! Теперь посмотрим, чей характер окажется сильнее в нашем противостоянии…

Глава 5

— За тобой кто-то гонится? — Смеется Степан, когда я бегом заскакиваю в его машину и пристегиваюсь.

— Поехали скорей! Мне кажется, я глупость сделала, но не уверена. Не могла поступить по-другому, у меня кольнуло в одном месте…

— Глупость и Олеся — слова синонимы… — Ворчит Степан себе под нос, и я уже хочу возмутиться в ответ, но тут парень тихо ругается.

— Что случилось?

— Машина моего отца на парковке… Интересно, что он здесь делает?

— Может, ты ошибся? — Пищу в ответ, холодея от странной мысли, что один богатый олигарх в этом ресторане точно привлек мое внимание! Может, их там несколько было, он вообще на Степана не похож!

— У него бронированный porsche, таких в Москве больше нет…

— Твою мать! — Если я показала средний палец его отцу, с которым через пару часов должна познакомиться, то… Смех разбирает меня на части… У него, помимо мании величия, еще и мания преследования.

— Олеся, если ты будешь ругаться при моем отце, он вряд ли одобрит тебя в качестве моей невесты.

— Тогда мы его расстроим…

— Узнав поближе, тебя невозможно не любить! — Ворчит Степан, мельком бросив на меня грустный взгляд, а я закусила губу и отвернулась к окну, сделав вид, что не услышала последней фразы. Но Стёпа продолжил.

— Когда ты уже его забудешь…

— Степан… — Шиплю предупреждающе, а если непонятно, то сейчас мои глаза метают молнии.

— Ты из-за Шилова Никиты уехала, все бросила, он тебе сердце разбил так, что находиться в одном городе с ним не могла! Твои слова? Но я думал, время лечит и…

— Степан, замолчи…

— Хоть сама себе не ври, Максимова!

— Если ты не заткнёшься, останови машину! — Закрываю глаза, в этот момент так сильно болит сердце! Я же запретила себе думать о своем бывшем парне. Почти забыла, зачем он напомнил? Разбередил? Он прав, время лечит, теперь я не вою по ночам в подушку, прошло…

— Ладно, проехали, извини… Я не хотел! — Чувствую тепло его ладони на своем колене, но пока не готова открыть глаза. Он, как друг был рядом в тот момент, прекрасно должен понимать, как мне тяжело об этом вспоминать. Надо на что-то поскорее переключиться.

— Если это был твой отец, то он ужинал с какой-то девицей на 20 лет его моложе, и она говорила без умолку. Даже стало жаль твоего папочку…

— У него их несколько! — Слышу презрение и отвращение в голосе Стёпы и открываю глаза.

— Девиц несколько? — Уточняю на всякий случай.

— Ага…

— А они знают, что очередь нужно занимать?

— Вот у него и спроси!

— Тогда он точно меня придушит…

— Ну, он же сейчас делает все, чтобы завоевать мое расположение и получить прощение. Так что моя к тебе огромная просьба, будь особенно невыносимой, я знаю, ты умеешь.

— Спасибо за карт-бланш! Куда мы едем?

— К тебе домой, забирать вещи. Кстати, никогда не любил твою соседку по квартире, она двуличная и очень расчетливая. Странно, что ты этого не замечала.

— Я просто не обращала внимания.

На удивление, мы быстро доехали до района Люберец. А вещей у меня оказалось не так и много, как я думала. Все влезло в один большой чемодан, правда пришлось на нем немного поскакать, чтобы застегнулся.

— Куда ты переезжаешь? — Не думала, что голос Милы может быть таким писклявым. Повторяю, словно для глухих, хотя знаю, что и в первый раз она прекрасно слышала. Просто поверить не может, что так прокололась и не замечала Степана. Ее симпатичное лицо аж перекосило от сильной зависти и злобы. Надо учиться скрывать такие вещи…

— В башню Москва-Сити. Буду жить в огромных двухуровневых апартаментах вместе со Степаном и его отцом. — В последний раз рассматриваю свое отражение в большом зеркале, ведь мне предстоит знакомство с очень могущественным человеком. Он должен поверить, что Степан любит меня… Поэтому легкое, летнее, приталенное платье в классический горошек чуть выше колена, прекрасно подчеркивает мою высокую грудь и длинные ноги. На мой вкус чересчур открытое, но надо произвести впечатление… А волосы я забрала, оставив несколько вьющихся прядей на шее. Каблуки решила приберечь на следующий раз, чувствую, что буду выше и Степана, и его отца, зачем сразу смотреть на них свысока. Чуть тронула губы блеском и глаза тушью, достаточно…

— Ты же его никогда не любила! Нашелся богатый папочка, и ты изменила свое мнение? — Чуть понизила свой визгливый голос, чтобы не услышал Степан, пьющий кофе на кухне. — Сразу прыгнула парню в постель? Или метишь выше?

Подхожу ближе и сочувственно обнимаю свою теперь уже бывшую соседку по квартире.

— Не суди по себе, Мила. И прощай… — Выхожу в прихожую, выкатывая неподъемный чемодан, громко зовя Стёпу, потому что больше ни минуты не могу находится в этой токсичной обстановке. — Я готова, поехали.

— Поехали! — Парень подхватывает тяжелый чемодан, словно не замечая его веса. Он тоже рад поскорее уйти, а меня аж потряхивает от большого приключения, ждущего впереди. После того, как уложил в багажник мои вещи, словно невзначай добавляет. — Забыл тебе сказать, что мы будем жить на 72 этаже!

Я не села, а упала на пассажирское сидение.

— Ты специально ждал, пока не будет пути назад? — Чувствую, как сердце начинает колотиться в ребра. — Он не мог купить жилье пониже? Оооо! Я уже твоего отца ненавижу! Тебя тоже…

— За то, что мы высоты не боимся? — Смеется Степан, выезжая на дорогу и успокаивающей накрывая ладонью мое колено. — Все будет хорошо, не переживай!

— Я там умру! Ты в курсе? — Я закрываю глаза, пытаясь найти дзен в своих панических атаках.

— Не преувеличивай, Олеся…

— Заткнись сейчас! — Глубоко дышу носом, пытаясь успокоиться. И на это потребовалось все наше время поездки. Степан благоразумно молчал, пока мы не подъехали к башне «Москва» и не заехали на подземную парковку, проехав несколько постов охраны. Может еще не поздно вернуть все назад? Видимо, паника все-таки отражается на моем лице, потому что Степан нахмурился и побледнел.

— Прости, я не думал, что ты настолько боишься высоты. Ты мне говорила, но я думал, что немного преувеличиваешь… — Он берет мою ледяную ладонь и сжимает. — Леся, мне так нужна твоя помощь, пожалуйста, не отступай. Ведь я всегда был рядом, как друг, и помогал, когда ты просила о помощи. Сейчас прошу я…

— Не дави на жалость! — Ворчу в ответ, отстегивая ремень безопасности. Может, если я закрою глаза, пока мы будем подниматься на лифте, будет не так страшно? В конце концов, существуют разные успокаивающие средства. Если что, напьюсь, а тогда мне вообще море по колено… А еще злость помогает, это я знаю точно.

Оглядываюсь по сторонам и поневоле восхищаюсь. Даже парковка утопает в роскоши и богатстве. Это специальный отсек для жильцов, каждое машино-место подписано. Удивительно, что нет швейцара, открывающего двери. Наверное, стоит в квартире… В лифте Степан вводит код на сенсорной панели и вставляет пластиковую карту в еле заметное узкое отверстие. И лифт взмыл вверх с немыслимой скоростью. Я это поняла по тому, как мои внутренние органы подперли мозжечок! Чтобы отвлечься, мне срочно нужно что-нибудь спросить.

— Учитывая несколько постов охраны, невозможность попасть в лифт без кода и карты, как вообще в это здание попадают курьеры и доставщики пиццы? — Степан ухмыляется, словно я глупость спросила и люди, здесь живущие, пиццу не едят и не заказывают, но я же утрирую… Всякие ситуации могут быть.

— Тут почти у всех есть личные помощники, слуги, к тому же несколько курьеров работает на посту охраны, я точно это знаю. Доставщики пиццы оставляют им пиццу, а дальше еда проделывает долгий путь наверх…

Представила этот путь, наверное, каждая пицца просвечивается на специальном оборудовании, какие установлены обычно на вокзалах и в аэропортах на предмет обнаружения опасных предметов.

— Бедные олигархи не знают, что такое горячая пицца, даже жалко их как-то стало…

— Ты зеленеешь! — Хихикнул Степан, и я свирепо на него посмотрела. — Я еще об одном нюансе тебе должен напомнить…

— Ты уверен? — Хриплю в ответ, жалея, что нож с собой не прихватила. Как назло, в руках нет ничего тяжелого. Эх, парня даже за волосы не оттаскать, слишком короткие.

— Мы пара, Олеся, и иногда должны будем целоваться. Особенно, когда на нас будет смотреть мой отец? Надеюсь ты понимаешь?

— Что? — Уши словно заткнуло ватой, и я едва слышу этот бред.

— Давай потренируемся, пока лифт едет? Заодно, я тебя отвлеку. Знаю, что ты чертовски разозлишься, но лучше так, чем смотреть на твое зеленое лицо…

Степан резко ко мне придвинулся, пока я переваривала сказанное. Мозги из-за стресса работают медленнее, чем обычно. Нежно обхватывает рукой мою шею и прижимается к губам. Чувствую теплую ладонь на талии, а его язык раздвигает мне губы. Я рот открыла от шока, а не для того, чтобы допустить наглое вторжение. Но он воспользовался, и, на миг закрыв глаза и дав парню малюсенький шанс, меня кольнуло сожаление, что я ничего не почувствовала…

От звука открывшейся двери лифта мы вздрогнули и отпрянули друг от друга, как нашкодившие дети. Чувствую, как от ярости начинает краснеть шея, и чтобы не залепить парню заслуженную пощечину, оборачиваюсь к выходу. И сразу вижу отца Степана и с ужасом понимаю, что это тот, из ресторана, который невзлюбил меня с первого взгляда. А сейчас узнал и не смог скрыть своего удивления и потрясения. И его безмятежное лицо перекашивает от ярости, когда он понимает, что невеста его сына, та самая девушка, которая несколько часов назад ужинала в дорогом ресторане с другим…