Те, кто никогда не уходят

Микки Мо (2025)

Когда я устраиваюсь работать горничной в роскошном доме, это шанс начать все заново. Моя жизнь на новом месте — это тщательное поддержание иллюзии идеальной семьи: я убираю дом, забираю ребенка из школы и готовлю еду, но чем больше я наблюдаю, тем больше ощущаю, что что-то не так. Хозяйка дома постоянно устраивает беспорядки, чтобы наблюдать за моей реакцией, а ее рассказы о дочери кажутся странными и нелепыми. Муж все более угнетен и подавлен. Идеальная жизнь, которую они ведут, на самом деле скрывает мрак. Однажды, решив примерить платье хозяйки, я не ожидаю последствий. Просто любопытство. Но когда она узнает, что я сделала, всё меняется. Я начинаю понимать, что дверь моей спальни на чердаке запирается только снаружи, и к тому времени, как я осознаю это, уже слишком поздно. Секреты этого дома гораздо опаснее, чем я могла себе представить.

Глава 7

Когда я утром спускаюсь вниз, Нина систематически разрушает кухню.

Она вытащила все кастрюли и сковородки из шкафчика под прилавком. Она вырвала половину посуды из-под раковины, и несколько из них валяются разбитыми на полу кухни. И вот она роется в холодильнике, беспорядочно выбрасывая еду на пол. Я с изумлением наблюдаю, как она достает из холодильника целый контейнер молока и швыряет его на пол. Молоко тут же начало хлынуть, образуя белую реку вокруг кастрюль, сковородок и разбитой посуды.

"Нина?"Я говорю осторожно.

Нина замирает, ее руки сжимают бублик. Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня."Где это?"

— Где… где что?

«Мои записи!» Она издает мучительный крик. «Я оставил все свои записи для сегодняшнего собрания родительского комитета на кухонной стойке! А теперь их нет! Что ты с ними сделала?»

Прежде всего, с чего бы ей думать, что ее записи лежат в холодильнике? Во-вторых, я уверена, что не выбрасывала ее записи. Я имею в виду, что я уверена на девяносто девять процентов. Есть ли хоть малейший шанс, что на прилавке лежал маленький скомканный листок бумаги, который я сочла мусором и выбросила? Да. Я не могу исключить такую возможность. Но я была очень осторожна и не выбрасывала ничего, кроме мусора. Честно говоря, почти все было мусором.

«Я ничего с ними не делала», — говорю я.

Нина упирает кулаки в бедра. — Так ты хочешь сказать, что мои записи просто ушли?

«Нет, я не это говорю». Я делаю осторожный шаг к ней, и мои кроссовки хрустят по разбитой тарелке. Я взяла себе на заметку никогда не приходить на кухню босиком. — Но, может быть, ты оставила их где-нибудь еще?

"Я не!"она огрызается на меня. — Я оставила их здесь. Она хлопает ладонью по кухонной стойке настолько громко, что я подпрыгиваю. «Прямо на этом прилавке. А теперь — пропало! Исчезло!

Вся эта суматоха привлекла внимание Эндрю Винчестера. Он заходит на кухню в темном костюме, в котором он выглядит еще красивее, чем вчера, если это было возможно. Он явно завязывает галстук, но его пальцы замерзают на середине узла, когда он видит беспорядок на полу.

"Нина?"

Нина поворачивается и смотрит на мужа, ее глаза полны слез. «Милли выбросила мои записи для сегодняшней встречи!»

Я открываю рот, чтобы возразить, но это бессмысленно. Нина уверена, что я выбросила ее записи, и вполне возможно, что так и было. Я имею в виду, если бы они были так важны, почему бы ей просто оставить их лежать на кухонной стойке? То, как кухня выглядела вчера, можно было бы порицать.

«Это ужасно». Эндрю раскрывает объятия, и она летит в них. «Но разве у тебя нет некоторых заметок, сохраненных на компьютере?»

Нина сопит в его дорогой костюм. Она, наверное, обливается соплями, но Эндрю, кажется, не возражает. «Некоторые из них. Но мне придется многое переделать».

А потом она поворачивается и обвиняюще смотрит на меня.

Я закончила пытаться доказать свою невиновность. Если она уверена, что я выбросила ее записи, лучше всего просто извиниться. — Мне очень жаль, Нина, — говорю я. «Если я могу что-нибудь сделать…»

Взгляд Нины опускается на катастрофу на полу кухни. «Ты можешь убрать этот отвратительный беспорядок, который ты оставила на моей кухне, пока я решу эту проблему».

С этими словами она уходит из кухни. Ее шаги исчезают на лестнице, пока я размышляю о том, как буду убирать всю эту разбитую посуду, теперь перемешанную с пролитым молоком и примерно двадцатью виноградинами, катающимися по полу. Я наступила на один из них, и он весь в нижней части моего кроссовка.

Эндрю задерживается на кухне, качая головой. Теперь, когда Нина ушла, я чувствую, что должен что-то сказать. — Послушай, — говорю я, — это не я…

«Я знаю», — говорит он, прежде чем я успеваю заявить о своей невиновности. «Нина… очень нервная. Но у нее доброе сердце».

"Ага…"

Он снимает темную куртку и начинает закатывать рукава белоснежной рубашки. «Позволь мне помочь тебе убрать это».

«Тебе не обязательно этого делать».

«Если мы будем работать вместе, это будет быстрее».

Он заходит в чулан на кухне и достает швабру — я в шоке, что он точно знал, где она. На самом деле, он очень хорошо разбирается в шкафах с чистящими средствами. И теперь я поняла. Нина уже делала подобные вещи. Он привык убирать за ней беспорядок.

Но тем не менее, я сейчас работаю здесь. Это не его работа.

«Я уберу это». Я кладу руку на швабру, которую он держит, и отдергиваю ее от него. «Вы все одеты, и именно для этого я здесь».

На мгновение он держится за швабру. Затем он позволяет мне забрать это у него. — Хорошо, спасибо, Милли. Я ценю ваш тяжелый труд».

Хоть кто-то так делает.

Приступая к уборке кухни, я вспоминаю фотографию на мантии Эндрю и Нины, когда они впервые были вместе, до того, как поженились, до того, как у них родилась Сесилия. Они выглядят такими молодыми и счастливыми вместе. Очевидно, что Эндрю по-прежнему без ума от Нины, но что-то изменилось. Я чувствую это. Нина уже не тот человек, которым была раньше.

Но это не имеет значения. Это не мое дело.