Сталинский гвоздодёр

МемуаристЪ, 2023

Гнилой антисталинский транспарант либералов вбит в нашу Великую историю семью изъеденными ржавчиной кривыми гвоздями. Гвозди – антисоветские мифы, бережно выдуманные и пропихнутые миллионными тиражами. Страшно, что сегодня эти красно-коричневые транспаранты висят над каждой школой, полощутся в каждом школьном учебнике истории. Выдаются за нашу подлинную жизнь. Ибо удел наш – платить и каяться за мнимые «преступления Сталинского режима».Ну-ка, приналяжем на Сталинский гвоздодёр, как следует, от души. Глядишь, рухнет вражеская ширма нашей истории. Выглянет пусть слегка поблекшая, но светлая и радостная эпоха. Годы мирного строительства, лучшей в мире науки, расцвета спорта и искусства.И портрет товарища Сталина – совсем там не лишний. Удивительная эпоха требует выдающихся вождей. Отдать им должное – наш долг потомков.Чудное вышло название, не спорю. Но начинаешь писать и книга обретает собственную жизнь. Сегодня бережно вручаю этот гвоздодёр Вам, помогайте драть либеральные гвозди!

Воскресший под бомбами нарком Сталина

Восставший из мёртвых молодой нарком Сталина. Речь про главного организатора военных перевозок в Великую Отечественную Ивана Ковалёва. Заодно ещё и наркома путей сообщения под конец Отечественной.

Работал в круглосуточном режиме, причём не из наркомовского кабинета, а прямо на фронте. Мотался по всем прифронтовым станциям. На месте расшивал железнодорожные пробки.

В интервью историку Куманёву маршал Жуков именно Ковалева назвал одним из самых талантливых командиров военного хозяйства, во многом проложивших путь к Победе. Зная тяжёлый характер маршала, такая оценка дорогого стоит!

Во время очередной командировки рядом с Ковалёвым взорвался авиационный снаряд. Тела не нашли, Сталину доложили, что Ковалёв был разорван на части.

Сам Ковалёв рассказывал об этом так. Битва под Москвой в основном выиграна, январь 1942 года. Наши войска двинулись в первое серьёзное контрнаступление.

Для военных железнодорожников задача крайне серьёзная. При отходе, да и в ходе боёв фашисты уничтожали пути, станции, оборудование. А для крупного наступления необходимо перевезти не только крупные массы людей, но и снаряжение, боеприпасы, питание, топливо. Без железной дороги никак.

Ковалёву Ставка поручает личное задание. Хоть в лепёшку расшибись, а обеспечь. Эшелоны первой армии должны ехать к фронту без задержек.

Армия генерала Василия Кузнецова должна была с Западного фронта прибыть двумя железными дорогами. От Москвы до станции Бологое и до Старой Руссы к Пскову.

Обе дороги боевые. Первую от фашистов очистили только-только. Да и ту не всю. Вторая вообще в руках немцев, бои шли за каждую станцию.

Станция Бологое подвергалась каждый день бомбардировкам. Ковалёв рассказывал, что разрушено было буквально всё: от стрелок до угольных складов.

В конце января Сталин вызвал Ковалёва и приказал обеспечить перевозку Первой армии на Старую Руссу. Более того, обеспечить, по возможности, скрытно.

В Бологое прибыли ночью. Задача почти нерешаемая, нужно быстро и скрытно провести 156 крупных военных эшелонов. А дорога на Старую Руссу в одну колею.

Как возвращать разгрузившиеся эшелоны? Пускать по очереди дорогу то в одну, то в другую сторону, так до лета всех не перевозишь. Долго.

Если же пустить все эшелоны к фронту, куда их девать на месте? Хватит ли путей для разгрузки на ближайших станциях? Да и разведку германской авиации наверняка насторожит такое число поездов в прифронтовой полосе.

Посоветовались с военными. Те вообще заявили, что в такой ситуации немец может нанести упреждающий удар. Танками прорваться к станции, отрезать и уничтожить поезда. Потерять полторы сотни эшелонов — тяжелейшая потеря.

После тяжёлого совещания решились положиться на удачу. Скорее перебросить к фронту войска важнее. Выстраивается график непрерывного движения эшелонов — один за одним.

Сигнал воздушной тревоги, выбежали на улицу. Прямо на станцию идёт эскадрилья «Юнкерсов». Будет большая бомбёжка.

Ковалёв вспоминал, что был большой соблазн заскочить на командирскую дрезину и отъехать на пару километров от станции. Понятно же, что на самой станции сейчас развернётся натуральный ад.

Но нельзя, как потом людям в глаза смотреть и как командовать? Как поручения раздавать ты орёл, а как началось — бежать? Решил остаться на станции со всеми.

Пошли к бомбоубежищу. Ну это слово только такое, на самом деле небольшой подвал, прямо в земле выкопанный. Набит людьми так, что наружу руки торчат.

И тут грохнуло. Пришёл в себя через несколько часов. Взрывом Ковалева перебросило через бомбоубежище. От переломов спасло только то, что упал в мягкий снег.

Руки-ноги, вроде, шевелятся. В голове звенит, тошнит, голова раскалывается. Приложил снег ко лбу и поковылял на станцию.

Удивился, что станция преобразилась. После бомбардировки сотни три рабочих орудовали ломами и лопатами. Разбирали завалы, чинили пути. Похоже, провалялся, действительно, долго.

Как думаете, куда пошёл тяжело контуженный Ковалёв? В медсанбат? В дом отлежаться? Ничего подобного.

Едва живой железнодорожник идёт в управление и начинает прозванивать станцию за станцией. Где-то докладывают, что готовы пропустить эшелоны. Где-то чинят пути, где-то связи нет. Туда отправляются гонцы на дрезине, чтобы проверить смогут ли пройти эшелоны.

К вечеру героически дорога была восстановлена и все 156 эшелонов стремительно прошли через станцию. Ковалёв из последних сил пошёл докладывать в Москву.

Своей связи не было, пошёл к военным. На опорный пункт к генералу Зеленцову. Тот чуть ли не крестится. Так и так, мы-то и клочков не нашли. Решили, что разорвало снарядом. Уже и в наркомат доложили.

«Воскресший» командир позвонил в Москву, трубку взял Андрей Андреевич Андреев. Тоже удивился — доклад был, что Ковалев убит. Переживали смогут ли без его опыта пропустить эшелоны вовремя.

Выслушал доклад, что эшелоны успешно проведены и сказал, чтобы Ковалев подождал у аппарата пару минут.

Через несколько минут в трубке раздался знакомый голос Сталина:

«Как себя чувствуете? Нам известно, что задание Вы выполнили. Командующий фронтом генерал Курочкин доложил, что армия прибыла. Поздравляю с орденом Ленина. Немедленно выезжайте в Москву».

Казалось бы — рядовой эпизод. Человек просто делал свою работу, обеспечивал движение эшелонов. За что высший орден Союза?

А вот так копнёшь — в нечеловеческих условиях, по разбомбленным путям и станциям. С тяжёлой контузией, едва живой, со звоном в ушах. Жалеть себя некогда, эшелоны идут. Поразительные были люди!