Полуночная девушка

Мелисса Грей, 2015

Глубоко под мостовыми Нью-Йорка живут птеры, покрытые перьями и владеющие магией. Никто из обычных людей даже не подозревает о существовании этой древней расы. Никто, кроме юной Эхо, для которой птеры стали единственной семьей. Эхо умна и отважна, а главное – бесконечно предана принявшему ее народу. И когда птерам вновь начинают угрожать люди-драконы, их извечные враги, она принимает решение действовать. Ей предстоит найти артефакты, которые, согласно пророчеству, помогут положить конец древнему противостоянию. На этом пути ее ждут потери и разочарование, надежда и любовь.

Глава пятая

Эхо вышла за дверь, но не успела ступить и двух шагов, как ее тут же окружила стайка птерят. С тем же успехом их могли воспитывать волки: старшие птератусы, похоже, совсем не занимались малышней. Сорванцы облепили Эхо, обхватили за ноги, наперебой стараясь привлечь к себе внимание. Мягкие перышки на их ручках и головках переливались всеми цветами радуги. Лазурные, как у синешеек, ярко-красные, как у виргинских кардиналов, и даже нежно-розовые, как у фламинго. И каждый птереныш пытался перекричать остальных:

— Эхо, Эхо!

— А что ты нам принесла?

–…конфетки, ты обещала конфетки, в прошлый раз их не было…

— Эхо, Флинт меня толкнул, а я его дернула за перья, а он…

— Тише, тише! — расхохоталась Эхо. — Конфетки принесла. — Стайка радостно загомонила. — Флинт, нельзя толкаться, если тебе нравится Дейзи, ты лучше ей об этом скажи. — Крошечный птереныш с красным оперением недовольно заворчал. — Дейзи, солнышко, если тебя ударили, дай сдачи, как я тебя учила.

Эхо выудила из рюкзака бумажный кулек с разноцветными леденцами.

— Вот, держите, сорванцы. — Она бросила кулек малышне. — Слопайте все сразу, пусть у вас животы заболят. Может, тогда вы поймете, что объедаться сладостями вредно. Мелочь пузатая.

Из арочного прохода, ведущего вглубь Гнезда, послышался тихий смех. Эхо заметила знакомые белые перья и угольно-черные глаза голубки и расплылась в широкой улыбке.

— Приветствую тебя, — Эхо отвесила шутливый поклон, — сестричка из другого яичка.

— Приветствую тебя, Эхо, королева сироток. — Айви сделала реверанс. Они были неразлучны с детства, с тех самых пор, когда Эхо впервые попала в Гнездо и они с Айви подружились так, как могут подружиться только семилетки. Айви махнула Дейзи, которая отпихнула Флинта, помахала в ответ и улыбнулась, зажав в зубах кусок ярко-розового леденца. — Ты для них как Оливер Твист.

Эхо высвободилась из стайки детей, которые утратили к ней интерес, едва она отдала им конфеты, подбежала к Айви и взяла ее за руку.

— Мне всегда казалось, что я скорее Ловкий Плут.^[2]

Она потащила Айви за собой по каменному коридору, ведущему вглубь Гнезда, планировка которого напоминала колесо. Все дороги вели в центр, где находились огромные ворота, служившие птератусам основным выходом в междумирье и в мир за пределами Гнезда. — Это ты у нас Оливер Твист.

— Как скажешь, Ловкий Плут, — рассмеялась Айви. — Я так понимаю, эти леденцы ты украла.

— Позаимствовала. — Эхо снова порылась в рюкзаке и нащупала кусок медовика, завернутый в бумагу. — И еще вот это. — Она протянула пирог Айви, которая проворно развернула розовую бумагу и откусила большущий кусок.

Не успев доесть медовик, Айви поинтересовалась с набитым ртом:

— А еще есть?

— Фу. — Эхо поморщилась: должны же быть какие-то правила приличия. — Такое ощущение, что тебя вообще не воспитывали.

— Ты опять начиталась своих толстенных мудреных книг с заумными словами? — Айви проглотила пирог, причем, похоже, не жуя. Хотя вообще-то так оно и было.

Эхо была не первым ребенком, которого Птера привела в Гнездо. Девушка подозревала, что и не последним. Война многих оставила сиротами. Как Дейзи, Флинта, Айви. Они шагали по залитым теплым светом коридорам, и Эхо кивала знакомым встречным птератусам. Тюльпану с зелеными перьями, который зарабатывал на жизнь тем, что торговал всякой всячиной вроде пуговиц и разрозненных чайных сервизов. Старенькой Иве, которая носила яркие шарфы и пела в метро, а прохожие бросали ей монетки. Голубоглазому Фенхелю, собиравшему фиолетовые соломинки.

— Давай устроим праздник, — предложила Эхо.

— Удачно поохотилась? — поинтересовалась Айви.

— Ну не так чтобы совсем удачно. Пришлось убегать от колдуна и нескольких копов. Еле ноги унесла.

Айви тревожно нахмурилась.

— Эхо…

Эхо взяла Айви за руку и закружила, как Фред Астер — Джинджер Роджерс. По крайней мере Эхо так казалось.

— Не волнуйся. Все хорошо.

Айви сделала па под мелодию, которая была слышна лишь ей одной.

— Первые пятьсот раз было не смешно.

— Пожалуй, — согласилась Эхо. — Главное, что я осталась с добычей, вернулась целой и невредимой, так что, думаю, надо это обмыть.

Айви фыркнула.

— Тоже мне, добыча.

— Да ну тебя.

— И пожалуйста, — ответила Айви, крутанулась еще раз напоследок и, покачиваясь, остановилась перед Эхо. Они добрались до ворот — архитектурного чуда, при виде которого у Эхо неизменно захватывало дух. Венчали ворота два кованых черных лебедя, их клювы соприкасались, образуя арку. На спине у каждого лебедя стояло по массивному чугунному светильнику с факелами, которые горели день и ночь. Эхо и Айви заняли очередь. Перед ними было двое птератусов: коротышка поперек себя шире и статная дама в летах с перьями, чудесного пыльно-розового оттенка на голове.

— Так что ты там говорила насчет обмыть? — Айви шагнула вперед, после того как дама бросила в огонь пригоршню сумеречного порошка. Между шеями лебедей вспыхнуло сияние, дама шагнула в него, взвился клуб черного дыма. Когда дым рассеялся, птератусов уже не было. — Говорят, в Лондоне в это время года просто чудесно.

Эхо взвесила на ладони оставшийся у нее сумеречный порошок в мешочке. До Лондона хватит.

— Ну что, в «Мезон Берто»^[3]?

Айви кивнула.

— В «Мезон Берто».

Примечания

2

Ловкий Плут — прозвище Джека Даукинса, юного карманника, героя романа Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста».

3

Maison Bertaux — знаменитая кондитерская в Лондоне.