Я вернусь в твою жизнь

Маша Малиновская

— Она моя дочь, Василина, думаешь, я останусь в стороне? — складывает руки на груди. — Это наши проблемы, Семён, тебя они не касаются. Мы пять лет были одни, и дальше как-нибудь справимся. — Меня касается всё, что связано с вами двумя. Я больше не совершу такую глупость, не отпущу тебя. Он был моим студентом. Я знала, что наш роман — ошибка. Знала и нырнула в него с головой. И разбилась… Осталась среди осколков и боли с особенным ребёнком на руках. Семья Семёна откупилась от меня, призывая избавиться от “последствий”, но я не смогла. Пять лет я собирала себя по кускам, а теперь он хочет вернуться в мою жизнь. Но выдержу ли я, если он снова причинит мне боль?

2

Семён

— Да, папа, — отвечаю на очередной поток говна в мою сторону и сжимаю телефон крепче. Скоро к херам треснет несчастный аппарат. — Всё под контролем. Завтра вылет, справимся.

Мне кажется, что батя вот-вот услышит, как скрипят мои зубы, пока он грузит. Хотя нет, он же меня всё равно не слышит. Только себя.

Когда его скрежет, наконец, прекращается, я выдыхаю и отключаюсь.

Задолбал.

Что бы я ни делал, ему всё равно не так. Даже когда мой филиал выдаёт такой профицит, которого у него самого не было, в ответ я получаю “а ты попробуй теперь этот уровень удержи”.

Откидываюсь в кресле и потягиваюсь. Закостенелые мышцы ноют, и в спине, где-то ближе к пояснице, раздаётся хруст. Ох. Так и до радикулита рукой подать.

Пора в зал. Неделю уже почти не был с этой подготовкой к контракту. И ещё, блин, неделю не попаду точно.

— Семён Владимирович, кофе? — в кабинет заглядывает новая секретарша, улыбаясь.

Прошлую пришлось уволить. Слишком настойчиво лезла в штаны, но это одно, а второе — сливала бате инфо. Нахер она нужна такая. А новенькая очень деятельная. Даже слишком. Но в целом пока меня устраивает, как она работает.

— Да, Наташ, давай. Только без сахара. И свяжись с Риммой.

Энергично закивав, она скрывается за дверью приёмной, а я открываю ноут и захожу в игру. После перепалок с батей мне нужна передышка. И старое, почти забытое увлечение, когда-то бывшее мечтой, иногда помогает расслабиться.

Иногда я, по старой памяти, чисто на автомате цепляюсь за косяки и баги в играх, и фоном проскакивает мысль, как бы я вот тут и вот тут переписал бы.

Но это отголоски. Не всем мечтам суждено сбываться.

Вместе с Наташей в кабинет входит Дима Рудков — мой кореш и по совместительству начальник юридического отдела филиала фирмы.

— Привет, Семён, — садится напротив и открывает свою кожаную папку. — Давай сверим документы по завтрашней поездке.

— Не душни, Дим, — добиваю последнего гуманоида в игре. — Сейчас уровень закрою и проверим.

Дима сводит брови и поджимает губы. Он педант в работе, всегда с иголочки и умеет мастерски ковырять мозг зубочисткой. Но это в офисе. А за его пределами у Рудкова есть электрогитара, мотоцикл и куча шлюх, готовых делать ему минет прямо во время езды на этом самом мотоцикле.

А ещё он знает, что в игру я ухожу, когда мне делает нервы отец, и обычно это ненадолго, а потом я собираюсь и мы плотно и успешно работаем.

Иначе бы ничего не достигли, и бате было бы не к чему доебаться.

— Опять Владимир Сергеевич звонил? — спрашивает, отпивая кофе, которое и ему подсуетила Наталья.

— Ага.

— Что хотел?

— Сказать, какой я неудачник. Ну, как обычно.

— Ну ясно. А вообще, на завтра всё готово?

— Да, — киваю, открывая ежедневник. — Сейчас с тобой пробежим по документам и поеду собираться. Самолёт завтра в девять. Только с переводчиком подстава — Римма заболела. Но обещала найти себе хорошую замену, вроде однокурсницу. Наташа занимается документами этой новенькой. Не хотелось бы завтра срочно через агентство искать.

С Димой ещё раз проходимся по всем юрвопросам, проговаривая все моменты, где можем пойти на уступки испанцам, а где надо стоять на своём.

— И не забывай, этот контракт им так же выгоден, как и нам, — в конце не может воздержаться от напутствия Рудков.

Приезжаю домой и тупо падаю спать. Собрать чемодан — дело десяти минут. Костюм уже упакован, документы собраны, всё остальное одноразовое по пакетам.

Утром обнаруживаю сообщение от Риммы, уверяющей, что её замена справиться на ура, и она вообще никого не знает, кто бы знал испанский лучше. Ещё три пропущенных, но на них я отвечать не хочу.

После вчерашних ливней на улице сыро и промозгло. Хочется ещё пару литров кофе, чтобы хотя бы согреться. Стаканчик я всё же опрокидываю в аэропорту, но особой бодрости мне это не приносит.

Иду на посадку, поглядывая на других пассажиров. Интересно, кто из них моя новая переводчица? Надеюсь, не та брюзглая тётка со словарём в руках. Иначе я Римму скормлю тем пираньям, которых держит в кабинете в аквариуме Димон.

Когда нахожу своё место в самолёте и понимаю, что время уже неумолимо движется к отлёту, закрадывается мысль, а не решила ли эта новенькая меня прокатить? Было бы хреново.

Но буквально через пять минут у кресла останавливается женщина. Ещё не успев увидеть её лица, я ощущаю что-то странное, какой-то движ то ли в груди, то ли в животе, не сразу соображая, что эта реакция вызвана её духами.

А потом взгляд фиксируется на её лице. Таком знакомом. Которое не забыть, сколько не влей в себя горючего яда, сколько не разбивай башку о стены, сколько не топи себя в пороке и блядстве.

На меня смотрят те самые кошачьи глаза, обладательница которых пять лет назад выдрала с корнем из груди моё сердце, оставив там чёрную дыру и пепел.

Сучка Адамовна.