Его заложница

Маша Малиновская (2023)

Руслан Шторм. Победитель. Чемпион. Звезда спорта. Он был слишком взрослым и слишком недосягаемым для меня — дочки его тренера. Когда его обвинили в страшном преступлении и посадили в тюрьму, я не могла с этим смириться, не могла поверить в ту чушь, которую несли о нём в новостях и «жёлтых» пабликах. И я решила сама попытаться во всём разобраться. Вот только в день, когда я устроилась в СИЗО психологом, Шторм решил бежать, а меня прихватил в качестве гарантий. И теперь я — его заложница. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 8

Ежусь от холода, пока Руслан возится, откручивая проволоку, которой обвязан засов. Открутив её, Шторм шарит пальцами за деревянной обшивкой дверной коробки и извлекает оттуда большой ключ. Проворачивает его и открывает тяжёлую дверь.

Скрип этой двери не внушает надежды, что внутри может быть хотя бы относительно тепло и безопасно. А в этих лесах, между прочим, медведи водятся. Или вдруг ещё какие-нибудь… беглые… шастают.

— Прошу в хоромы, — кивает мне Шторм, делая картинный жест рукой.

Желания нырять в эту дыру нет никакого. Но и выбора тоже нет.

— Ты первый, — ёжусь ещё сильнее, плотнее запахивая чужую куртку. — Вдруг там какой-нибудь людоед.

— Вот и проверим, — усмехается Руслан, светя внутрь дома фонариком.

— Очень смешно, — бормочу недовольно. — Или боишься, что сбегу?

— Да некуда бежать тебе, — качает головой. — Ты теперь и шагу не сделаешь в сторону, видно же, что принцесса, зацелованная во все места.

— Знаешь что! — Горячая волна возмущения подкатывает к груди.

— Тут, боюсь, как бы тебя в туалет водить за ручку не пришлось. Сама же побоишься.

Вот кстати. Действительно проблема ведь. Одна я без Шторма носа не высуну из этой сторожки, даже днём тут страшно мне. Что говорить про ночь.

Я подхожу ближе к двери, когда Руслан заходит внутрь. Запах из домика идёт не настолько ужасный, как мне представлялось. Немного спёртый и чуть сырой, но не критично.

— Ты здесь как будто уже бывал, — делаю пару осторожных шагов внутрь, чуть пригнувшись на входе, когда Шторм, клацнув выключателем, зажигает слабый свет. Надо же, даже электричество тут есть.

— Бывал, — отвечает уклончиво. — В детстве.

Интересно, а папа знает про это место? Вдруг Шторм рассказывал ему, и отец найдёт нас скоро.

К моему удивлению, в домике не так уж и грязно. Всё очень аскетично, но убрано, ничего нигде не валяется. Немного пыльно только. Видно, что периодически тут кто-то прибирается. Может, это делал и сам Руслан, пока не попал за решётку.

Кровать у стены, стол под небольшим окошком, лавка, невысокий шкафчик — всё из дерева. Сбоку под стеной небольшой старый диванчик, накрытый пледом. Такие я на выставке видела, их из полос ткани крючком вяжут. Старый, наверное, плед. На полу несколько таких же, только в виде кружков.

Руслан запирает дверь изнутри на большой деревянный засов с металлическими скобами. Я такой сама ни за что сдвинуть не смогу, поэтому придётся молиться, чтобы он меня тут не запер, пока сам надумает сходить куда-нибудь.

— Холодно здесь, — понимаю, что у меня уже зуб на зуб не попадает.

— Сейчас буржуйку раскочегарим — согреемся.

Он вытаскивает из-под стола небольшой сундук, откидывает крышку и достает несколько поленьев. Буржуйкой оказывается странная приблуда в углу — цилиндрической формы и с трубой, что уходит в потолок, наружу, видимо.

— Там в шкафу в мешках свёрнуто постельное бельё и одеяла. Достань и постели, — отдаёт мне распоряжение.

Не двигаюсь с места. Складываю руки на груди и смотрю на него сердито, пока он, присев на корточки, закладывает поленья внутрь этой странной печки.

— Белоручка, что ли? — Понимая, что ничего по его приказу вдруг не происходит, Шторм оборачивается ко мне и смотрит снизу вверх.

— Если и так, — фыркаю. — Но суть не в этом. Ты взял меня в заложницы, а теперь ещё и приказы раздавать решил?

— А ты смелая, — качает головой, усмехнувшись. — Вот не боишься, что если уж я тебе похитил, то сейчас вон в том сундуке запру? Или в подвале — тут есть. Ну, чтобы не доставала.

Проследив за его взглядом, я замечаю в полу кольцо и что часть досок немного неплотно друг к другу прилегают. Люк в подвал, похоже.

Сглатываю, представив, что он действительно меня туда засунет. Мало ли что у него на уме. Я вот подумать не могла, что Шторм решится на побег, ещё и заложников прихватить решит.

— Ты обещал мне не вредить, — всё ещё хорохорюсь, но уверенность моя тает.

— Так я и не наврежу. Запру на какое-то время и всё. Целёхонькая-то останешься.

Закатив недовольно глаза, иду и открываю шкаф. Вытаскиваю оттуда два толстых, ватных, видимо, одела и бросаю их на кровать. Потом возвращаюсь за постельным и подушками.

Заправляю постель, складываю одеяла. Чувствую, как от буржуйки по дому начинает ползти удушливый запах.

— Мы так задохнёмся же.

— Сейчас разгорится и дым уйдёт. Пока чайник поставлю. Есть хочешь?

— Не откажусь от чая. Согреться бы…

— Кстати, — Руслан ставит чайник на ободок буржуйки, а потом идёт к шкафу. — Держи. А то ты в своих модельках на рыбьем меху… Мы хоть и не в Сибири, но всё же.

Он протягивает мне большие вязаные носки. Новые, неношеные. Пушистые и мягкие, будто из заячьей шерсти связанные. Хотя, может, так и есть.

— Спасибо, — беру без возмущения.

Скидываю туфли и натягиваю носки, кайфуя от того, как в тёплой шерсти моментально начинают согреваться ноги. Да и в домике теплеет, хотя всё ещё немного пахнет дымом.

Я умащиваюсь в углу дивана, подтянув к себе коленки, и какое-то время просто наблюдаю за Русланом. За тем, как он вытаскивает из сундука оставшиеся поленья и раскладывает их возле печки. Отсырели, наверное, — надо, чтобы подсохли.

Как наливает в кружки чай, а потом подходит и одну мне протягивает. Зависаю взглядом на его руке, сжимающей металлическую ручку кружки. Длинные пальцы, огрубевшая кожа на костяшках, ведь как ни прикрывай её бинтами и перчатками, всё равно разбивается. Набухшие вены, уходящие под спущенный рукав спортивной кофты.

Мне почему-то хочется съёжиться, сжаться в комок. Спрятаться от тех странных ощущений, что простреливают где-то внизу позвоночника то ли током, то ли щекоткой.

— Осторожно, кружка тоже горячая, — басит он, когда я, почти обхватив пальцами горячий металл, резко отдёргиваю руку. Если бы Руслан не продолжал крепко держать кружку, я бы облилась горячим чаем.

— Спасибо, — натягиваю на руки рукава куртки и беру кружку через них.

Горячий ароматный чай обжигает, но я не могу себе отказать хотя бы в нескольких маленьких глотках. Внутри всё согревается и плавится. Даже щёки начинают румянцем гореть.

Шторм раскрывает рюкзак, который взял в багажнике машины, и достаёт оттуда продукты: несколько консервов, пару банок горошка, три качалки колбасы, нарезанный хлеб и несколько пачек каких-то то ли снеков, то ли сухариков.

Достаёт нож, нарезает колбасу и делает несколько бутербродов.

— Держи, — один протягивает мне.

— Я не очень хочу есть.

— Ешь давай, — не особенно церемонится, всучивая мне в руки хлеб с колбасой. — Я не спал двое суток и дико хочу лечь и отрубиться, а не слушать, как у тебя бурлит в животе.

То ли я так сильно устала за сегодня, то ли он слишком шокирует меня своей прямотой, но ответить в тон ничего не получается. И я просто беру бутерброд и начинаю его есть. Вкусно, кстати.

— У тебя глаза слипаются, «не детка» Алиса, — поддевает меня моей же просьбой не называть меня деткой, а обращаться по имени. — Спать ложись.

— А ты меня тут одну не бросишь?

— Не брошу, — усмехается. — Ты же моя заложница. Раз взял, то куда уже девать.

— И то так, — спорить сил и правда нет. Едва успеваю прикрыть рот ладонью, зевая.

Шторм тоже скидывает куртку и кроссовки. Чуть закатывает рукава, обнажая дорожки татуировок, карту которых я уже знаю как свои пять пальцев. Каждую завитушку по фоткам изучила ведь.

А потом он укладывается на кровать, и я зависаю.

— А мне где спать? — Смотрю с удивлением, как он умащивается на подушке.

В ответ на мой вопрос он… двигается к стене.

— Эм… нет уж, — складываю руки на груди. — Я рядом с похитителями не сплю.

— Рядом? — ухмыляется, приоткрыв один глаз.

— Нигде! Вообще не сплю!

— Вообще ни с кем или с похитителями только?

Ах ты ж! Очень прям смешно.

Вообще-то вообще…

— Ладно, мёрзни, — говорит, отворачиваясь к стене. — Как надоест корчиться на неудобном диване — ложись рядом.

И уже через пять минут я слышу, как его дыхание становится ровным и размеренным.