Ртуть

Матвей Снежный

Лора Райт ненавидит свой дом, место учебы и больше всего – Джона Швецского, самодовольного однокурсника юрфака. Лора скрывает до последнего, что ее семья давно обнищала, мать регулярно ее бьет, а отец напивается. Но каким-то образом именно Швецский об этом узнает и уводит Лору в дом странного мужчины, похожего на ковбоя из старых вестернов. Кто он на самом деле, почему в городе происходят странные убийства и что скрывается в столичном Гротхене – Лоре только предстоит узнать. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 7

Аудитория гудела, как маленький улей или муравейник. Швец сидел на последнем ряду, закинув ноги на потрепанную парту. У доски миссис Долл вещала о предстоящей практике в участке и правилах поведения, но Джона это едва могло затронуть. Он уже подтасовал бумаги так, что в компании Лоры и Лори попадет в любимый участок на Карноби-стрит, прямо к Джеку Грею. О старине-занозе-в-заднице-Грее Швец слышал неоднократно, и испытывал острое желание посмотреть на копа, которого невозможно подкупить. Был бы отец Лори посговорчивее — уже занимал бы солидный пост с огромным окладом, а не бегал по территориям, как мальчик-подросток. Но что еще интереснее — именно к этому старику попало дело о новых убийствах, всколыхнувших Гротхен.

Лори втихую уплетала пирожок, прикрывая его сумкой.

— Лоры опять не будет на занятиях? — поинтересовалась девушка, стараясь привлечь внимание Швеца.

— Она… получает необходимую помощь, — Джон уклонился от прямого ответа. Еще не время говорить что-то в духе «Знаешь, на самом деле Гротхен — криминальный город, и здесь есть даже подпольные больницы, которые не уступают государственным и частным клиникам».

— Ой! У нее какие-то проблемы?! — Лори постаралась изобразить искреннее беспокойство, но в глубине души радовалась, что надоедливая задира не приходит в класс. Не придется терпеть шквал нападок снова.

— У всех есть свои проблемы, ее сейчас в приоритете, — снова уклонился от прямого ответа Швец. — Не беспокойся, она не запорет нам практику. Ты же знаешь, что мы втроем идем к твоему отцу?

— Правда!? — Лори прикрикнула именно в тот момент, когда в аудитории все затихли.

— Мисс Грей, я вам не мешаю? — цокнула языком Долл, глядя откуда-то с нижних рядов. Она вела уже вторую группу будущих юристов, но все еще не привыкла к должности преподавателя и периодически использовала формулировки старших коллег. Светленькая, маленькая и хрупкая, она напоминала куколку, чем оправдывала свою фамилию, полученную в браке с продавцом мебели с Тринадцатой авеню.

— Извините, — тут же покраснела Лори и затихла.

— Не переживай, Доллс тут же про тебя забудет, — хмыкнул Швец. — Твой отец сейчас расследует очень громкое дело, нам полезно поучаствовать. Если мы справимся, то легко найдем работу после выпуска. Чем больше галочек — тем ты полезнее. Ты должна выложиться, чтобы стать достойной заменой отцу.

— Иногда ты говоришь как взрослый, — фыркнула Лори. — И почему ты настолько умнее меня!?

— Я просто везучий, — усмехнулся Швец.

За окном шумел холодный ветер, принесший за собой грозовые облака и скверную погоду. Незрелые деревья кланялись земле, почки срывались и исчезали в незримых потоках воздуха. Грязно-серые облака становились темнее и темнее, предупреждая о ливне, что нагрянет совсем скоро и пополнит воды Рна свежей водой. Джон смотрел на тускнеющие улицы и думал, что в его родном городке наверняка сейчас солнечно и тепло. Он уже несколько лет жил в Гротхене под опекой известного Августа Люциуса Уордсона, прославленного своими фабриками и нечестными делами. Но когда-то у Швеца была мать, и время от времени он по ней скучал. Она хотела, чтобы сын вырос милым и добрым человеком, но Джонни не оправдал ее надежд. Мир не оправдал никаких чертовых надежд.

— Ты звонок вообще слышал? — Лори толкнула приятеля в плечо, собираясь покидать аудиторию.

— Оу, да у нас тут боевой танк! — хохотнул Швец, поднимаясь. — Собираешься взять меня на таран, м?

Толстушка фыркнула и отвернулась.

— Ой, ну не злись! — Джон похлопал Лори по плечу. — Перегнул маленько, признаю.

— Ты вообще во мне девушку не видишь! — она почти кричала и эхо разносилось по опустевшей аудитории. Лицо Лори покраснело, глаза заблестели. — Это все потому, что Лора красивая? Красивым все можно, конечно!

Швец молчал. Сказать, что он удивился — ничего не сказать. Лори все распалялась и распалялась, а юноша думал, чем же мог обидеть свою подругу. Неужели она приревновала к несчастной? Но ведь у них совершенно разные характеры и проблемы! Швец не мог понять, что дело не только в общении — глаза Лори всегда смотрели только на Джона, и сейчас она испытывала первую вспышку ревности из-за своих нежных чувств. Ей казалось, что у них может быть что-то общее — все-таки, Швецский не разговаривал с другими, пока не появилась эта проклятая Райт!

— Лори, послушай, — Швец положил ладонь на плечо девушки и заговорил тихо, вкрадчиво, стараясь выделять тоном каждое слово. — Я не могу тебе рассказать, что происходит в жизни другого человека. Это ее личные проблемы, которые косвенно меня коснулись. Если она захочет — она расскажет тебе сама. Я не могу разносить сплетни за чьей-то спиной. Неужели ты бы бросила кого-то раненного из-за своей неприязни?

Лори насупилась. Девушка опустила взгляд, вздохнула и почувствовала укол совести. Чтобы стать таким же хорошим офицером, как отец, нужно уметь помогать людям вне личного мнения. Джек часто повторял, что любая жизнь имеет значение, и нельзя позволять эмоциям диктовать правила поведения. Но для избалованной девчушки эти слова звучали не серьезнее, чем утренний прогноз погоды в программе новостей.

— Все серьезно, да? — Лори попыталась пересилить ком в горле.

— Да, — вздохнул Швец. — Возможно, понадобится помощь твоего отца.

— Она что-то натворила?!

— Не она, — парень снова вздохнул. — Все, пойдем, мы и так здесь достаточно задержались.

Девушка засеменила за Швецским и думала, что же могло произойти с Лорой. Казалось, ничего хорошего на ум не приходило — может, она связалась с наркоманом и теперь прячется от его любви? Или заняла деньги у тех, у кого не стоит? Как дочь полицейского, Лори могла представить практически любой сценарий — от пыток до похищения, но единственный верный девушка упускала. Она не знала, что Саманта Райт — монстр, от которого сейчас Лора пряталась в одной из палат подпольной больницы и только-только просыпалась, отходя от наркоза.

Белые стены болезненно отражали свет многочисленных лампочек. Во рту сохранился привкус металла и чего-то, напоминающего готовку Саманты. Лора приподнялась и согнулась от боли. В спину, кажется, воткнули тысячу игл, любое движение причиняло такой дискомфорт, что знакомые ругательства закончились уже минут через пять. Где-то в коридоре прозвучали шаги и звон посуды, и когда металлическая дверь открылась, вошла Хельга с железной тележкой. Женщина покачала головой.

— Ложись обратно, тебе пока нельзя сидеть и вставать.

— Что… что случилось? — пробормотала Лора пересохшими губами.

— Тебе стало плохо от перенапряжения, ты пролежала в отключке больше суток. Затем Трупорез поправил травмированные позвонки, если ты будешь соблюдать все рекомендации, то сможешь спокойно работать в участке, как и планировала.

— Я… Смогу ходить? — Лора послушно легла, и почувствовала мягкую подушку под головой.

— Да, все заживет. Через несколько дней сможешь подняться и идти, но, возможно, придется задержаться. Трупорез все проконтролирует.

— Боже, сколько же я теперь должна, — простонала Лора, закрыв глаза руками. Свет все еще раздражал, но выключатель находился слишком далеко от кровати.

— Нисколько, — Хельга осторожно погладила девушку по голове. — Трупорез мне задолжал в свое время, это его возврат долга. А я уже говорила, что мне нужен свой человек в форме. Ты вырастешь и вернешь все вложения.

— А если нет? Если что-то случится? — Лора вздохнула. — Вы же просто убьете меня, если ставка не сыграет. В чем-то вы все похожи на Саманту.

— Сейчас не время об этом думать, — Хельга взяла с тележки стакан воды. — Приподними голову и попей. Есть тебе пока нельзя.

— Ну спасибо, — проворчала девушка, облизывая пересохшие губы.

Хельга смотрела на подопечную и понимала, что пока еще рано делать какие-то выводы. Девочка напугана, обижена, зла. Для человека, попавшего с улицы в подпольную больницу, Лора еще хорошо держится. У другой девушки давно бы началась абсолютная истерика, а Райт тихонько выругивается.

— Пока что ты побудешь здесь. Попозже в твою палату принесут что-нибудь из техники, чтобы тебе было не так скучно, — Хельга поднесла стакан к губам Лоры и дождалась, пока подопечная утолит жажду.

— Сколько вам лет? — внезапно спросила Лора.

— Тридцать девять, — спокойно ответила Хел. — Я в структуре уже двадцать лет. Раньше оказывала психологическую помощь отдельным членам, потом работала здесь. Сейчас меня можно назвать приходящим консультантом.

— Подпольный психолог?! — хихикнула девушка. — Не знала, что такие существуют.

— Люди видят много ужасных и отвратительных вещей. Кто-то должен позаботиться о том, чтобы их это не сломало.

— Мне все равно сложно это представить, — Лора натянула одеяло почти до носа.

— Просто Август отличается от других. Он может казаться самым жестоким начальником, но все подчиненные в его глазах — люди, а не пушечное мясо. И он по-своему заботится о каждом, — Хельга улыбнулась. — Может, вы однажды познакомитесь. Ты поймешь, о чем я говорю.

— Не очень-то хотелось, — проворчала девушка, пытаясь лечь поудобнее. Боль в спине так и не проходила, любое движение казалось лишним. — Я всегда мечтала восстановить в мире справедливость. Посадить всех плохих, обелить всех хороших. А теперь и не знаю, насколько это все действительно правильно. Ведь по общим меркам — Швец плохой. Но он единственный, кто действительно протянул руку помощи.

Слезы внезапно заблестели в уголках глаз. Лора не успела спохватиться — она была слишком откровенной перед незнакомым человеком. За все эти годы, что дома происходил Ад, никто по-настоящему не пытался Лоре помочь. Ее лучшая подруга, с которой она дружила с первого класса, назвала девочку лгуньей и всем говорила, что «Райт слишком много выдумывает, люди с травмами так не выглядят». Когда в одной из школ просочилось, что Лору бьют, над ней смеялись одноклассницы, кидали в нее скомканную бумагу и обзывали. В следующем классе Райт уже молчала, боясь привлечь лишнее. В колледже не знал никто, вплоть до последних дней. Не важно, у кого Лора просила помощи — у ровесников, у старших друзей, психологов или учителей. Либо никто не верил, что ранило сильнее всего, либо все скатывалось к «Терпи, молчи, она же твоя мама!». Культ родителей и материнства не позволял принять тот факт, что чудовищем может оказаться кто угодно.

Хельга осторожно тронула Лору за плечо.

— Ты не виновата в том, что с тобой случилось. То, как Саманта относилась к тебе — это ее груз и стыд, а не твой. Нет ничего постыдного в том, что ты не могла защититься от кого-то сильнее.

— Я не хочу это обсуждать, — процедила Лора и закрыла глаза. Она бы повернулась на бок, но предполагала, что это сделает хуже ее больной спине. — Уйдите, пожалуйста.

— Хорошо, — Хельга кивнула и медленно покинула комнату, забрав тележку.

Трупорез поджидал старую знакомую в коридоре, и тут же хмыкнул, увидев, как она закрывает за собой дверь палаты.

— Хочешь, я использую Саманту в своих экспериментах? Ты же знаешь, что ничто так не двигает медицину, как возможность практики на людях, а не мышах.

— Я бы с радостью повторила твой подвиг, за который ты расплатился со мной, — усмехнулась Хельга. — Но пока еще рано.

— Как она? — хирург показал на дверь, имея в виду пациентку, лежащую в палате.

— Немного нервно, но лучше, чем можно ожидать от девочки ее лет. Нам бы ее еще к стоматологу отвести, у нее явно проблемы с челюстью. Здесь есть кто-нибудь?

— Нет, но я могу порекомендовать одну хорошую обычную клинику, где тоже не задают лишних вопросов, — Трупорез усмехнулся. — Сам я к нему не хожу, шепелявость снимает подозрения и прибавляет харизмы.

— Тебе не хватает харизмы? — Хельга хохотнула. — Что-то я не заметила.

Мужчина рассмеялся, открывая свой беззубый рот и медленно вниз по коридору. Хельга, не долго думая, последовала за ним.