Зов крови

Мару Аги

Ваша кровь будет бурлить от вожделения в горячих любовных объятиях и холодеть от ужаса под сводами мрачных готических замков, вы от души посмеётесь вместе с историческими персонажами и совершите невероятные путешествия в фантастическое, но такое допустимое будущее.И если вы готовы пригубить из нашего бокала …свежей крови или выдержанного вина… листайте страницы сборника – десятки миров ждут вас! Книга содержит нецензурную брань.

Зов крови

Игорь Смирнов @ready_steady_write

Девушка была очень красива. Я разглядывал её в неверном пламени множества свечей, восхищаясь каждой линией. Изабелла. Ей бы подошло это имя. Белая кожа матово светилась. Черты лица тонкие и благородные, как у женщин с картин Боттичелли. В пятнадцатом веке люди были другие. Как она сюда попала?

Впрочем, ответ на последний вопрос я знал. В замок она приехала на арендованной машине. Я отогнал маленький фиат в соседнюю провинцию и бросил в лесу. Найдут не сразу.

— Любуешься? — Эва вошла неслышно. Она всегда двигалась, будто призрак. На её лице я заметил недовольство.

— Предвкушаю.

Она хмыкнула, подошла к столу, склонилась над лежащей девушкой и легко провела указательным пальцем от ключицы вниз, по груди, животу. На белой коже остался чуть заметный след от ногтя. Я сглотнул.

Девушка открыла глаза. Эву она раньше не видела. В первое мгновение на испуганном лице вспыхнула надежда. Женщина казалась не такой страшной. Потом увидела меня, глаза наполнились ужасом. Странно, почему они все меня боятся? Видимо, чувствуют.

— Начнём? — шепнула Эва.

Девушка заметалась, насколько позволяли верёвки, которыми она была связана. Моя жена — мастер шибари, каждый раз придумывает что-то новое. Это так красиво! И прочно.

Я подошёл поближе и заглянул в чёрные от ужаса глаза жертвы.

— Как твоё имя? — не мог не спросить. Она не отвечала. Ладно, пусть будет Изабелла.

— Так и будешь болтать с едой? — Эва резким движением запрокинула голову девушки и вонзила зубы ей в шею.

Короткий крик замер, не успев прозвучать. Я устроился на полу и принялся за руку. Моё любимое.

— Опять мимо! Да что ж это такое! — мама. Тоже мастер подкрадываться. Швырнула на пол металлический таз и с усилием задвинула его под стол. По дну застучали капли. — Тощая какая!

Я услышал, как Эва тихо выругалась. Наверняка закатила глаза. Мама потыкала пальцем в обмякшее тело и со вздохом устроилась возле ног. На мгновение возвела глаза к небесам, потом сосредоточенно принялась ковыряться в свежей плоти. Эва бросила голову на стол и выбежала прочь. Я посидел ещё пару минут и пошёл следом. Ужин был испорчен. Опять.

***

— Тони, это невыносимо! — Эва металась по спальне.

— Amore, что я могу сделать? Это моя мама.

— А это мой дом, если ты забыл!

— Amore, ну что ты? Мама жила здесь задолго до того, как мы встретились. Этот дом — её родовое гнездо.

— Бла-бла-бла, Антонио, я слышала это миллион раз! Почему тогда она сама не выкупила замок у своего же братца? Ты обещал, что я буду здесь хозяйкой! Мои деньги — мои правила!

— Ты и так хозяйка, amo.

— Правда? А ты знаешь, что её братец с семьёй жил здесь, как ни в чём не бывало, когда мы уезжали в отпуск? Я говорила, что видеть их не хочу в своём доме! Кто их пригласил?

— Но ты их и не видела.

— Антонио!

— Ладно-ладно, amo, не кричи, мама услышит. Я поговорю с ней.

— И про чёртов таз?

— Обязательно. Иди ко мне.

***

С мамой было непросто. Она с трудом привыкала к новым реалиям, жила, как пять веков назад, во времена моей юности. Это напрягало. Вечно ходила по замку, шаркая стоптанными туфлями на деревянной подошве — современная обувь казалась ей неудобной, тушила свечи в канделябрах, перекладывала вещи на свой лад. Эва бесилась. И таз. Мама видеть не могла, если хоть капля крови пропадала впустую:

— В голодные годы мы крыс жрали!

Ещё мама говорила. Всё время, тихо, монотонно. Даже когда её не было рядом, я слышал, как она бубнит:

— Назажигали свечей, ох, кости мои, сейчас поедим и спать будем, ох, опять на обед дохляка притащили, тьфу, смотреть тошно, водопровод ей подавай…

Водопровод мама так и не смогла принять. Как и канализацию, которую с боем провели на первый этаж. По привычке пользовалась ночной вазой — фарфоровой, с отбитой ручкой и бренчащей крышкой. Это бренчание будило нас днём. Эва ругалась сквозь зубы. Вчера мама выплеснула содержимое горшка в окно. Эва разрыдалась:

— Антонио! Я хочу, чтобы она исчезла!

***

Я налёг всем весом. Послышался слабый хруст.

Конец ознакомительного фрагмента.