Я хочу твою шкуру, дракон! или Заберите свой дар!

Маруся Хмельная, 2021

Сделать дракону пакость для меня в радость. А всё почему? Потому что он самовлюбленный хам и женоненавистник, посмевший невзлюбить меня с первого взгляда! Его выгнали из дома и лишили драконьей магии за то, что он отказался следовать судьбе и найти избранную пару? Отлично, значит, подшутим над ним, и пусть он поймет, что это я. Та, которую он никогда бы не взял в жены. Человечка с орочьей, гномьей и эльфийской кровью. Провинциалка с плохими манерами. «Глупая кукла», как он охарактеризовал меня другу. Неудивительно, что после этого я хочу сделать из него чучело. Только богиня недооценила самостоятельность дракона и мое чувство юмора. Теперь мы действительно связаны узами истинной пары. Как можно вернуть дар обратно? Богиня, ау!

© Маруся Хмельная, 2021

© «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2021

Глава 1, в которой стояла такая жара, что даже можно согласиться на вечеринку

— Да-а… Ах… Хорошо-то как… Поддай еще, — в экстазе постанывала я, распластавшись в бассейне, пока Эйдан магичил нам легкий ветерок для обдува.

Не лето, а пекло. Не припомню такого на своей памяти. Как и родители на своей. Бабули на своей, прабабуля на своей. А прапрабабуля просто уже не помнит. «Мне бы имена родственников не забыть, — говорила она. — А погода что? Из года в год одно и то же. Вот в то лето, когда я встретила своего Нангара, ветра будто взбесились. Это я помню. Старожилы говорили, к большим переменам, и были ведь правы. Так и ты будешь помнить лишь то время, когда происходили значимые для тебя события».

Моя подруга Алеора, спускавшаяся со ступеней дома, разбежалась и со всего размаха прыгнула в воду, обдав нас всех фонтаном веселых брызг. Меня насмешили и недовольное лицо Эйдана, еще не снявшего свой пижонский наряд из белых шорт и спортивной рубашки, и возмущенные возгласы брата, принесшего нам всем напитки.

— Алеора! — заорал Васим. — Какого тхэра^[1]?

Он воздушным вихрем выдернул Алеору из бассейна. Она болтала руками и ногами в воздухе и визжала так, что у меня заложило уши.

Васим был сильным магом и учился в столичной магической академии. Когда злился, мог и магию применить.

Я подплыла к бортику и устроила ледяной фонтан в сторону брата. Он выругался сквозь зубы и отпустил Алеору. Но мне не посмел ничего сделать, знает, что я потом в отместку напакощу. Я мстительная, коварная и злопамятная. И со мной связаться по глупости может только тот, кто меня совсем не знает.

Эйдан посмеивался, глядя на меня с братом и отплевывающуюся Алеору. Чтобы он не оставался в стороне, мы все пустили в него по водяному шару. Вода вылилась ему на голову, превратив красивую прическу в мокрые сосульки и снова намочив только просохшую одежду.

Эйдан процедил что-то сквозь зубы и высушил волосы и одежду теплым воздухом. Васим поставил напитки на поднос и отправил на воду, сам плюхнулся к нам.

— Эйдан, присоединяйся, — позвали мы друга. — В такую жару только в воде и спасаться.

— Мне некогда. Я пришел пригласить вас на вечеринку в бассейне у Янтара. Часам к девяти подруливайте, когда пекло спадет.

Васим скосил на меня взгляд, а я категорично сказала:

— Я не пойду.

— Он просил передать, что тогда принесет тебя на плече, — предупредил Эйдан.

— Сестра, Янтар ни при чем, и он очень переживает. Да и пойдешь ты вместе с Кайлом, — влез брат.

— Где он, кстати? — поинтересовался Эйдан.

— Тренируется за городом.

Кайл — одногруппник моего брата и Эйдана в магической академии. Только Васим и Эйдан родом отсюда и дружат с детства, а Кайл стал их другом в академии. Он маг льда с северных земель викисландов. Могучий блондин с льдистыми глазами уже два года был моей тайной страстью, и я устала уговаривать родных, чтобы меня отпустили в академию вслед за братом.

Янтар — мой друг с детства и до недавнего времени, пока его старший брат не совершил мерзкий преступный поступок. Кантор всегда был в меня влюблен, но я никогда не отвечала ему взаимностью. И тогда этот придурок не нашел ничего лучше, чем опоить меня приворотным возбуждающим зельем. Это зелье краткого действия на пару часов вызывает сильную страсть к объекту и о-очень яркое возбуждение. А затем решил обесчестить и, сыграв на этом, взять меня в жены. Он был уверен, что это сойдет ему с рук, а когда у нас все произойдет, родители дадут согласие на наш брак.

План Кантора не увенчался бы успехом, если бы не вмешательство Янтара. Он случайно узнал о плане брата, но лишь когда тот уже подлил мне зелье. И дал выпить мне противоядие, но не сказал об этом.

Хотя тогда я и не знала о том, что два зелья дадут такой эффект. Дело в том, что приворотное зелье на меня не действует, это особенность моего организма и магии из-за намешанной в родословной крови. Об этом никто не знает, кроме самых близких. Поэтому план Кантора был обречен на провал.

Янтар хотел как лучше — спасти меня и не выдать брата, с которым собирался разобраться позже сам. Возможно, если бы он мне сказал, я не стала бы пить нейтрализатор. А может, чтобы не раскрывать свою тайну, выпила бы. Это был бы мой выбор и моя ответственность. Но Янтар не сказал, а два зелья вместе дали как раз тот самый, нужный Кантору эффект.

Девственности он меня лишил, моим телом и страстью насладился, а с женитьбой облом вышел. Вместо нее чуть не получил тюремный срок, так как коварный план стал известен. Кантора спасло только то, что мои родители меня пожалели и решили не предавать дело огласке. Хотя шила в мешке не утаишь, а такой скандал в двух благородных семействах в провинциальном городе сразу обрастает массой сплетен и слухов. Первый жених и первая невеста Бекигенга привлекали к своей жизни внимание всех сплетников.

Кантора родители хотели отослать далеко и надолго в изгнание, но он не зря лидировал на рынке женихов. Кроме хорошей родословной и внешней привлекательности имел сильный магический дар. Выше среднего. А таким в нашем королевстве не разбрасываются, и сверху поступило указание об обязательном обучении талантливого мага в столичной академии. Где он теперь учится и воюет с моим братом. Вернее, мой брат с ним, что сути не меняет.

Сам Кантор сухо передо мной извинился, сказал, не знает, что на него нашло. Он как будто был под воздействием заклинания. И готов искупить вину любыми способами. Так он оправдывался сразу и перед братом, и перед родителями.

Те бы хотели поверить старшему сыну и брату, которым раньше гордились, но никаких следов воздействия магии на нем обнаружено не было.

Я поплакала немного, пока мои распрекрасные бабули, прабабушка и прапрабабушка, вызванные на срочный семейный совет, не повеселили меня своими утешениями:

— Радуйся, что девственность потеряла, теперь у тебя будет интересная насыщенная жизнь, — отмахнулась от моих слез прапрапрабабушка.

— Согласна, — вторила ей незамужняя бабушка, имевшая двух любовников-королей. — Кантор хотя бы неплох для первого мужчины — красив, молод. Любовник наверняка опытный и хороший, раз любимчик женщин. Не так ли?

— Не знаю, — замялась я. — Я сама оказалась так возбуждена, что мне было все равно.

— Удовольствие ты получила?

— Да, — покраснела я, вспомнив, как Кантор был страстен, пылок и нежен со мной.

— Зато теперь тебе не надо выходить замуж за первого встречного, — вздохнула прабабушка, за что получила косой взгляд от своей матери. — И твоему жениху нужна будешь лишь ты сама, а не твоя добродетель.

Мама в разговоре не участвовала, потому что мама должна быть строгой, а пра — и бабушкам уже можно говорить все, что им вздумается. Мама сама очень переживала. И не могла понять, как Кантор, сын друзей, мог так поступить с ее девочкой.

Мне кажется, если бы не родственники, она бы решила, что идея брака с Кантором — не самый плохой выход из ситуации.

Но мама была молодой и из консервативного человеческого общества, где много разных строгих рамок и ограничений. У остальных моих родственниц кругозор шире, и иногда я была рада, что мама имеет не слишком авторитетный голос в семье и подчиняется папе.

После этого инцидента я на какое-то время уехала к родственникам-океанидам. А когда вернулась успокоенной и пережившей эту историю, Янтар пытался снова сблизиться, но мне с трудом удавалось общение. Его вид постоянно напоминал мне о произошедшем, а Янтар злился из-за того, что происшествие, в котором он, по сути, не виноват, перечеркнуло годы нашей крепкой дружбы.

— Я тебя знаю с пяти лет, — возмущался он. — Мы с тобой все местные деревья облазили и всем кошкам в городе нос пятачком приделали, а теперь все? Забыли?

— Не забыли, — согласилась я. — Просто иногда пути друзей детства расходятся. Это жизнь. Может такое произойти с нами?

— С нами — нет, — упрямо мотнул головой Янтар. — Ты мне названая сестра, ты забыла наши клятвы?

Не забыла. Когда нам было лет тринадцать-четырнадцать, мы связали себя кровными узами, став назваными братом и сестрой.

Так что общаться с Янтаром мне теперь было в тягость, а он не оставлял попыток наладить прежние отношения. Сейчас, насколько я знала, на каникулы к нам приехал в гости Васим, прихватив друга Кайла, а к ним приехал Кантор.

Носа, правда, он из дома не высовывал, и, к счастью, я его весь год не видела, а произошло все как раз год назад.

И сейчас я должна пойти к ним на вечеринку.

— Не хочу встречаться с Кантором, — сказала я Васиму.

— Он там не появится, Янтар позаботится об этом. Да и не тебе бояться с ним встреч. Это он пусть их избегает. Виновный он, а не ты. — Брат скривился, как обычно, когда он говорил о Канторе.

— И ты пойдешь с Кайлом, — напомнила Алеора. — Давай же, подружка. Я хочу пойти, а без тебя меня не пустят. Нам еще нужно у моих отпроситься.

Папа Алеоры — управляющий магазином нашей семьи в Бекигенге. В торговой сети Мибалмарр продавали камни, ювелирные украшения и дорогие артефакты. С Алеорой мы подружились еще в школе, а потом ее папа устроился к моему отцу. Поэтому мне всегда у них рады, и если кто и может вытащить Алеору на вечеринки, то только я. Родители у нее в этом плане строгие.

Возможно, они и считают, что я плохо влияю на Алеору, но по понятным причинам вслух это не произносится. Хотя родители подруги веселые и душевные люди, просто считают, что воспитывать дочь надо в строгости.

У меня свободы больше. Но, скорее всего, потому, что характер достался свободолюбивый, кровь предков сказывается. Дома меня не запрешь, найду двести способов сбежать и триста устроить такую веселуху, что лучше бы, право слово, не запирали.

У нас с родителями уговор: пока веду себя в рамках приличий и не учиняю беспорядков, я относительно свободна в своих действиях. Могу ходить куда хочу, когда хочу, с кем хочу. Но родители хотели быть в курсе, где, когда и с кем. Я всегда должна быть на связи. И ночевать дома, если только не договорюсь заранее об ином.

Ночевки бывали только у Алеоры — хочется иногда проболтать полночи о своем, о девичьем. Так-то парней у меня не было, я разборчивая.

Понравиться мне нетрудно — достаточно симпатичной мордашки, ума, чувства юмора, бойкости, самокритичности. Ну, и фигура хорошая тоже приветствуется. А вот влюбить в себя — это задачка потруднее. Пока на моем веку у меня была одна детская влюбленность, и вот сейчас — в Кайла.

Поскольку обе они случились на расстоянии, подозреваю, что в этом и скрыта причина. Я наделяла объект идеальными, выдуманными чертами, и теперь есть опасение, узнав поближе Кайла, разочароваться.

— Хорошо, пойдем отпрашиваться, — согласилась я через час отмокания в прохладной воде бассейна, выпитых рек прохладительных напитков и стенаний подруги.

Я знала, что она надеется встретиться там с объектом своей тайной влюбленности — Уолтером, сладким блондинчиком с длинными кудрявыми волосами. Уж не знаю, чем он ей приглянулся, мне он совершенно не нравился, но любовь она такая. Не спрашивает.

В любом случае, это ненамного лучше, чем предыдущие влюбленности Алеоры — еще детская и незакончившаяся, но уже запрятанная глубоко-глубоко, к моему брату, а в юности — в подлого красавца-прощелыгу Кантора.

Впрочем, между этими тремя у Алеоры было еще пяток влюбленностей, и тоже все тайные и тоже не к тем объектам, что надо. Влюбчивая моя подружка. Но пока тоже ни с кем не встречалась по-настоящему. Но на Уолтера нацелена серьезно. И я, как подруга, должна ей помочь.

Примечания

1

Тхэр — злокозненный дух со скверным нравом, подпитываемый магией, поэтому охотится на магов. Упоминается в речи в виде ругательства по аналогии с нашим чертом. — Здесь и далее примеч. авт.