Язык Ветра. Запрещенная организация

Марк Хэппи

Элео и его товарищи создают революционный орден Алэрозо и решают проникнуть в тюрьму Маар, чтобы освободить заключённых и остановить производство мехака. Однако тюремные секреты оказываются опаснее, чем они предполагали. Герои сталкиваются с глубокими моральными дилеммами: жертвовать немногими ради многих или идти на компромиссы ради победы. Их борьба за свободу становится личной и изменит будущее всего Небоземья.

Акт Первый. Поезд в Маар

Глава 1

Гора

Колбы дыма плясали на ветру, оставляя над поездом чёрный хвост, выплёскивая его с характерным гудением. Медные абажуры стекла поблёскивали, подыгрывая укрытому снежным одеялом омоэ, искрящимся по ту сторону. Ритмичным постукиванием колёс, рейс нашего поезда направлялся на верхний уровень горы Засафат. Или, как называют её местные винтийцы — аль-Засафат.

Если брать во внимание, то, что на Засафат нет никаких селений, в связи с холодным климатом и отсутствием плодородной почвы, то у неосведомлённого человека могут возникнуть вопросы, касаемо того, в чём надобность этого маршрута. Однако мне ответ был известен.

По ту сторону Засафат располагается каторжная тюрьма Маар. И для того, чтобы тоталитарный сенаторский режим правления мог начать функционировать, в числе первых сооружений, была проложена железная дорога к сердцу его устрашающей власти.

Простым людям такая информация, конечно же, ни к селу, ни к городу. Им попросту нету до этих «слухов» дела. У них были другие объяснения того, почему существует маршрут до аль-Засафат, и почему они, несмотря на отсутствие жилых поселений, всё равно толпами ездят туда.

В вагоне сидячие места были устроены так, что пассажиры были сориентированы друг на друга по две скамьи спинка к спинке. Вдумчиво всматриваясь в окно, краем уха я невольно подслушал перешёптывания молодой парочки позади. Юноша пообещал своей спутнице показать некоторое лучшее место, где они заключат союз семьи.

Справа через транзитную зону сидела семейка с бледными лицами. Они почти не разговаривали, отец всё время смотрел в окно. Его супруга то и дело, предлагала ему покушать, часто спрашивала, о чём тот задумался, хотя сам муж воротил от неё нос, грубо выражаясь. Один из их детей, мальчик, рисовал какие-то каракули, а девочка, старше него и чуть младше меня смотрела в пол всю дорогу.

Глава 2

Планерка

— На Засафат происходят самые важные обряды, — объяснял нам Райзгак, ещё когда мы планировали операцию.

Он размахивал указкой перед большой картой, закреплённой на стене временного убежища. Вокруг собрались все рекруты нового ордена, но поскольку скамей на всех не хватало, большая часть сидела на полу или стояла, опершись на каменные стены пещеры.

На время подготовки спецоперации мы обосновались в пещере на востоке Западных Земель, в пригороде Винта. В её самом большом пространстве, где мы и собирались на такие планёрки, не было каких-либо декоративных элементов или мебели, помимо принесённых нами всевозможных приспособлений для сидения, от стульев до пустых деревянных бочек.

Вечно сыреющие сталактиты и не прекращающие гореть керосинки, отпугивали новичков слиянием своих ароматов. Однако для нас с Леденом запах керосина уже породнился. Он воспринимался родным и пах, неизменной в сути, хоть и меняющейся в локации, базой — местом, где мы живём и постоянно что-то планируем.

— На горе налагают благословения при рождении. Обвенчивают. И там же хоронят свою родню, провожая её в мир мёртвых, — отчеканил Райзгак своим благородным басом.

Райзгак был одним из наиболее преданных и верных борцов в нашем новом ордене. Его рослость и мужская грубость всегда выручали нас там, где интеллект и расчёты не спасали. Однако и интеллектом он был не обделён, пусть на первый взгляд и не заметить.

— А в чём заключается причина этой аномалии у горы? — поинтересовался я.

— Я вот тоже никогда раньше не слышал о том, чтобы подобными полномочиями обладали какие-либо субъекты помимо человека, — возразил Леден, на голове которого редкими прядями встречались седые волосы.

— Объективно говоря, само место, скорее всего, обычная гора, но в силу внушённой информации и когда-то воссозданными, теперь уже традициями, стало обрастать бесконтрольной и опрометчивой, на мой взгляд, игрой, принимающей форму величайшей глупости — поклонением природе, — ответил Райзгак, на что Леден хмыкнул и его лоб покрылся морщинами. — Такая глупость уже очень давно стала распространяться в наших краях. Уже как три сотни соб, материалисты, лишившиеся своих поводырей, пытаются утолять свои провалы в знаниях и убеждениях, создавая или вплетаясь в уже созданные объекты поклонения. Мы называем это халуфа́, то есть альтернатива первоначальному замыслу.

— Это, в свою очередь, не только отводит подозрение от местоположения тюрьмы, — дополнил Леден, своими свежими выводами, — но и отвлекает материалистов от истины. От тяжбы, которая лежит на их руках и руках их отцов. Отвлекает от настоящего высокого искусства, которое созидалось монархами. А это то, что нужно для антимонаршего строя сенатора.

Райзгак был одним из немногих, кто знал культуру городских людей, ведь среди всех нас он был единственным коренным винтийцем.

— Мм… Интересно, — сказал я, догоняя детали.

— Верно, замглавы, — Райзгак похвалил Ледена и продолжил. — По всей видимости, сенат или Равенство триста соб назад поработали над конспирацией тюрьмы, объяснив наличие железной дороги до горы, халуфаидными аргументами. Святое место и прочее… С тех времён многие поколения были обмануты.

С лица Ледена я считал гнев. Он фыркнул, скрестил руки на груди и продолжил дальше слушать нашего рекрута, который наводил исторические справки о местных локациях.

Глава 3

Бабушка

Моя прострация была прервана бабушкой, что сидела напротив.

— Возьми-ка, сынок. Путь большой был пройден, а ты даже и пальца в рот не положил, — она протянула мне кусочек хлеба, завёрнутого в тряпицу.

— Благодарен вам, но не стоит, я вовсе… — начал отнекиваться я.

— Нам предстоит ещё треть пути, — настаивала она, — а у тебя ни сумы, ни чего перекусить, чтобы… Возьми, сейчас не съешь, так потом пригодится.

— Приму ваш дар за честь, — поблагодарил её я, а после свернул хлеб и спрятал во внутренний карман своего сюртука.

Бабушка была добродушной, и на протяжении всего пути старалась поддерживать общение. Путь был действительно длинным, так что в какой-то момент наше взаимодействие плавно вернулось в пассивное состояние.

Поезд мчался, пронося мимо меня блестящие снежные земли. Я глядел в окно и размышлял над предстоящей операцией.

Глава 4

План: Гарантии

Когда Райзгак закончил свой рапорт и сел, к карте вышел Леден — координатор операции, и приступил посвящать нас в детали плана.

— Как нам уже известно от информатора, паломнические наименования поездов, отправляющихся на аль-Засафат, являются лишь прикрытием. На самом же деле, в пятёрке ближайших к локомотиву вагонах, провозится продовольственный груз. Это может быть всё что угодно. Пропитание, вода, оружие или люди, приговорённые к каторге.

— Он назвал людей продовольственным грузом? — послышалось откуда-то.

Рекруты перешёптывались, выражая своё недовольство. Леден выждал паузу, пока все не смолкнут, и продолжил.

— Официально, конечная станция рейса — «Святые источники». На самом же деле, на этой станции поезд открепляет большую часть своих вагонов и, огибая гору, отправляется к воротам Маар. Однако, если Элео будет находиться в последнем вагоне, лохеи не позволят себе откреплять вагоны, а вероятнее всего, отправятся к воротам тюрьмы, даже не высадив прочих пассажиров. Такая вероятность есть, но в разрезе. А я хотел бы представить картину целиком. Вначале напомню, что основной целью нашей спецоперации стоит освобождение тысячи шестисот заключённых, скинутых за оппозиционные идеалы.

— Я правильно понимаю, замглавы, — возмущённо вмешался Танер, — вы уверяете нас в том, что лохеи по каким-то причинам будут знать, что Элео в поезде? Объясните же, как вы это себе представляете.

Леден отвесил холодный взгляд и нехотя объяснил. А нехотя, потому что питал необъяснимую конкуренцию к нему.

Строго держа осанку и сцепив руки за спиной, замглавы, он же Леден, принялся пояснять:

— Мы пустим слух о том, что среди пассажиров поезда был замечен монарх. Будь уверен, спустя одну — другую станцию, вся шотерия уже будет поднята на уши и судорожно вырабатывать план действий, который мы абсолютно без торопки можем предугадать, а заодно построить грамотную стратегию. Так что я продолжу, если это всё что ты…

— Нет, не всё, — продолжал Танер.

Наблюдая со стороны, как Танер, сын владельца железнодорожной кампании, сэра Райбзенкрули, начинает действовать на нервы Ледену, холодному и строгому командиру ордена, мне хотелось вмешаться. Однако находясь в роли лидера за эти собы, я почерпнул одну мудрость: лучше не вмешиваться в мелкие перепалки рекрутов.

— Допустим, слух разойдётся. Где гарантии, того, что они не попытаются захватить главу прямо на месте. Скажем, на станции или по пути, ещё в самом поезде?

— Гарантии, конечно же… — начал отвечать Леден, но Танер вновь его перебил.

— Также: где гарантии того, что остальные пассажиры не станут жертвами наших планов?

Почти все вокруг смотрели на Танера с той нетерпеливостью, с какой смотрят на человека, который задерживает очередь по, очевидно, эгоистичным причинам.

Почти все.

Но важно упомянуть, что в наш новый орден добрая часть людей пришла именно вместе с Танером. Они-то как раз поперёк остальным, оказывали ему полную поддержку, каждым лишним взглядом, кивком и даже просто тем, что были рядом. В прямом смысле рядом, они постоянно отделялись своей группой от остальных борцов.

Среди шестидесяти четырёх рекрутов девятнадцать были друзьями Танера.

Его удивительная особенность заключалась в том, как он своенравно сочетает в себе гордыню и утопические идеалы о дружбе. Утопические не из-за высоких нравственных запросов, а из-за поистине зашедших далеко в своей эволюции отношений, теперь уже имеющих со словом «дружба» не так много общего. Фактически, большинство его друзей примкнули к нему ещё в академические годы, и пройдя вместе множество оборотосмен, пропитались к нему преданностью, напоминающую, по словам Ледена, отношения материалистов к их монархам.

— Я почему недоволен… Думаете, то, спроста?.. Охотясь за крупной наживой, — Танер кинул беглый взгляд на меня, — шотерия не посчитает препятствием, пожертвовать всеми пассажирами в вагоне. И если они решат драться в поезде, значит, они будут драться в поезде. Сечёте? Если они решат сбросить поезд с обрыва, или подорвать, они сделают это, лишь бы избавиться от монарха.

Сухие речи то от одного, то от другого, были ей неинтересны, Йиви только и ждала повода, как бы кому заткнуть рот. И вот он выдался. Она сидела на столе позади всех, вальяжно закинув ногу на ногу.

— Ошибаешься, Танер. Уж кого-кого, а главу шотерия и пальцем не тронет.

Загорелся тоненький, почти невидимый импульс между нами тремя (мной, Йиви и Леденом). Обменявшись быстрыми взглядами, с их стороны поступил запрос на разглашение нашего общего секрета. Моим кивком Ледену запрос был одобрен, и, что не менее важно, сигнал им был понят.

Тогда-то впервые во свет вышла тайна о том, что я сенату нужен живым ради сотрудничества в области мехаковых технологий. Леден рассказал и о том, как сенатор три оборотные смены назад поделился с нами своими намерениями вырастить из меня своего зама, а после смерти и вовсе был готов назначать преемником ради достижения мечты, связанной с мировым энергопроводом.

Всё собрание погрузилось в раздумье. Кто-то, выпучив глаза, был шокирован, кто-то молчал, ведь не мог поверить в услышанное. Наконец, отреагировал Танер. Он что-то пробормотал себе под нос, а после обратился к Ледену:

— То есть… Что это у нас получается? Манакре нужен глава, для того чтобы снабдить мехаком всю республику? Неужели это возможно?

— Вы просили гарантии, я вам их дал, — отрезал Леден, однако Танер выпал из дискуссии под грузом новой информации.

— А как связано вышесказанное с гарантией жизни пассажиров? — вмешалась Армаварма с характерной ей пылкостью.

Одна из людей Танера, девушка, что всегда яростнее всех расчищает путь перед ним. Своего рода Армаварма была номером один среди людей Танера. С одной стороны, потому, что она его сестра, а с другой, потому что только ей доводилось видеть его — их фактического лидера, и идеалистически — друга, в горе и слабости.

По словам Йиви, типичные северяне обычно так и выглядят: белая кожа, совсем пожелтевшие глаза и как высший знак гордости северян: блестящие дороговизной серебра, волосы. Люди, рождённые с такой внешностью, считались прирождёнными рыцарями в Северных землях. Это что-то вроде королевской гвардии, смешанной с лохеией… Так объяснял Леден.

Однако внешне разница между ней и Танером была колоссальная. Рост и возраст Танера шли в разрыв с Армавармой, а вот чистое лицо Армавармы и в подмётки не годилось лицу мальчишки, запятнанному веснушками; и уж очень сильно выбивались из общей картины эти его рыжие кудрявые волосы.

Очевидного превосходства ни у неё, ни у него не было. Однако Армаварма вверила Танеру свою жизнь, а Танер распоряжался жизнью Армавармы. Но делал это не из прихоти, нет. Танер — идеалист, который лучше умрёт, чем изменит негласным правилам, описывающим ту картину мира, что видна лишь ему и небольшому окружению вокруг. Так что его права на жизни друзей были вполне себе обоснованной мерой.

Вопрос Армавармы повис в воздухе, на что Йиви сочла своим долгом вмешаться. Раз уж другая девушка вознамерилась скандалить, то и ей в стороне нельзя быть.

— Армочка, — обратилась к ней Йиви.

По лицу Армавармы было видно, что такое обращение к дочери Райбзенкрули она считала возмутительным. Но под гнётом авторитета Лучезарной она научилась пропускать мимо ушей все эти её трюки.

— И Танер, — назвав второе имя, Йиви, заметно погрубела, — вы главное поймите. Пока Элео жив, все вы находитесь под защитой. Пока он жив, то и поезд тоже будет в порядке.

Повисла тишина.

Армаварма попросила пояснения. На что Йиви отмахнулась: «Ты даже не представляешь, на что способна монаршая сила, текущая по жилам этого малыша».

Она посмотрела на меня.

— Рад похвале, но и без «малыша» можно было обойтись, — искренне ответил я и попытался вернуть ход беседы. — А теперь продолжим о деталях…

Леден кивнул и перенял эстафету.

— Весь наш план можно разделить на три фазы. Фаза «Один», «Два» и «Ключевая». Из которых фаза «Два» имеет наиболее шаткое положение. По моим расчётам вероятностей, есть три наиболее актуальных исхода событий. Итак, первый исход событий фазы «Два»:

Шотерия или лохеия, кто бы там ни был… Не станут останавливать поезд совсем, — он взглянул на Танера. — И тут мне совершенно понятны опасения отпрыска Райбзенкрули, но не спешите с выводами. Стражи республики не настолько глупы, чтобы лезть в драку с монархом на ходу поезда. Вероятнее всего, они сделают всё возможное для того, чтобы на протяжении всего маршрута не подать виду на то, что им что-либо известно. Но выждут и подготовятся к налёту в наиболее подходящий момент.

— Это какой же? — поинтересовался Танер.

— У тебя голова, что совсем пустая? — нетерпеливо выпалила Йиви, чем задела юношу. Тот обернулся, презрительно глядя на неё, но разбираться за него кинулась сестра.

— Тогда скажи сама, что тут понятного? — сдерживая негодование, выкинула она.

— При таком исходе, фаза «Два» начнётся на «Святых источниках», — ответила Йиви и покосилась на Ледена. — Верно?

Леден задумался. Почесав подбородок, он неторопливо ответил.

— Есть такая вероятность, да. В таком случае на конечной станции нас будет ожидать засада. Они остановятся на «Святых источниках» и переиграют нас. В этом случае нас намеренно не пропустят в Маар. Такой вариант фазы «Два» будет означать состоятельность их боевой мощи. Поэтому, если на нас нападут на источниках, необходимо немедленно брать контроль над локомотивом, и самостоятельно добираться до Маар. С остальными пассажирами в таком случае придётся поступить несколько экстремально. Мы высадим их между «Святыми источниками» и Маар, недалеко от станции, так, чтобы в пределах двадцати — тридцати градусов они смогли дойти, не замёрзнув. Но это лишь первый из трёх вариантов фазы «два».

Наступил тот самый момент тишины, какой бывает, когда чей-то кашель в собрании вызывает общее негодование. Это момент тишины, замершей в ожидании.

— Наиболее вероятен следующий вариант, — продолжил Леден. — Второй исход событий фазы «Два»:

(В этот момент Йиви наверняка подумала о чём-то вроде: «Создатель гравитации, каким надо быть кактусом, чтобы придумывать такие тупые названия!»)

Стражи каким-либо образом принудят пассажиров покинуть вагон, в котором будет находиться Элео. Да… Либо постепенно ближе к станции… Но каким-то образом они это обязательно подстроят.

— Скорее всего, пошепчут через проводников, — вставил Танер.

— Да, — согласился Леден, на минутку замерев, вероятно и он критично думал о ближнем своём, уверен, это было что-то вроде: «Как только ему в голову пришло сказать что-то настолько очевидное?», но он быстро опомнился и продолжил. — Тем самым стражи республики попытаются застать нас врасплох.

— В этом варианте шотерия избежит надобности останавливаться на конечной… — добавил Танер, чем помог поддержать в тонусе презрение Ледена.

— Скорее всего… Спасибо, что перебиваешь… — съязвил Леден и прочистил горло. — Они рассредоточат выход пассажиров на предпоследних станциях. Таким образом, думать об эвакуации не придётся. Локомотив наберёт скорость и промчит «Святые источники» на самых быстрых порах, лишь бы только довезти монарха до ворот тюрьмы. В идеальном варианте нам бы во всех трёх случаях проехать мимо блокпоста на источниках. Однако всего не предугадать.

— Но мы, конечно же, приложим все усилия, — добавил я, пытаясь ободрить рекрутов.

Леден кивнул:

— И именно на этот вариант мы поставили половину процентов успеха срединной фазы нашего плана.

— А вторую половину мы на что поставили? — поинтересовалась Йиви.

— Оставшиеся сорок пять процентов удачи нам светят, если состоится первый исход событий.

Предугадывая и следующий вопрос, Леден поторопился закончить.

— Но всего лишь пять процентов, если третий… Однако он и по ожиданиям наименее вероятен, поэтому не стоит брать его во внимание.

Глава 5

Пассажиры

Часы над дверью в вагон показывали: 45° 5′ — получается до «Святых источников» пять — десять градусов. Если всё произойдёт без происшествий, то к пятидесяти градусам мы уже будем там.

— Это тебе!

Справа стоял маленький мальчик, протягивающий мне грубый лист бежевой бумаги.

— Как тебя…

Не успел ещё я договорить, как позади него оказалась мама, явно взволнованная нашим диалогом.

Сухо, как потрескавшаяся почва под высушенной рекой, отозвалось во мне её — извините. После чего она быстро взяла мальчика на руки и вернулась обратно на своё место, стараясь избегать зрительного контакта. Тогда оживился и отец: он беспокойно поглядывал на меня, стараясь не вызывать подозрений, параллельно наказав сыну не отходить от их скамьи ни на шаг без спроса.

Странная семейка. Я взглянул на рисунок, что передал мне мальчик, одновременно пытаясь его истолковывать. Среди множества кривых линий и прочих каракулей я разглядел печальную сцену: человек с бородой лежал во гробу, а мальчик с остальной семьёй стояли рядом, и у всех, кроме него, лились слёзы.

Возможно, их семья направляется на святую землю хоронить близкого родственника. Может быть, своего дедушку. Это многое объясняет. Хотя… Насколько мне известно, хоронят людей у подножья горы, это двумя станциями ранее. Почему же тогда они едут дальше?

Пока я всматривался в рисунок, почувствовал на своей щеке чей-то режущий взгляд. Обернулся, но никого не обнаружил.

Не в первый раз я заметил, как на меня озирались пассажиры, и инстинкты подсказывали, что это не просто людское любопытство. Значит, слух обо мне уже дошёл и до нашего вагона? Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.

В соответствии с планом, как раз в это время я должен был погрузиться в королевскую лозу, но бабуля, напротив, отвлекла меня. Потряхивая за плечо, она спросила, всё ли со мной в порядке.

— Да, бабуль, в полном. Хотел чуток вздремнуть, надеюсь, вам не помешаю, — ответил ей я и снова сомкнул глаза.

Бабушка вновь потрясла меня за плечо с ещё большей торопкой.

— Зачем же спать? До станции, вон, пара градусов — и прибыли… — беспокоилась она.

— Я понимаю это, позвольте мне немного отдохнуть, ладно, — сказал я, скрывая своё беспокойство за натянутой улыбкой.

Я сосредоточился на королевской лозе. Погрузился в хал. Почувствовал свежесть потоков гармонии, проходящих сквозь моё естество. Но это продлилось недолго, так как меня вновь разбудили. На этот раз присоединился юноша, что сидел позади. Нависая надо мной, он той же репликой поинтересовался всё ли у меня в порядке.

Казалось бы, никакой проблемы возникнуть не должно, но вот что я понял за столь короткое погружение в лозу: и бабушка, и та семейка, даже парочка позади, все они были засланы сюда неспроста.

«Все пассажиры в моём вагоне знакомы между собой», — связался я мысленно с Леденом.

«Почему ты так решил?»

«Чутьё».

«Я как раз хотел связаться с тобой. В соседнем вагоне возникла заварушка».

«Йиви держит ситуацию под контролем?»

«Кто бы её держал… Она начала перестрелку».

В этот момент послышался грохот, который тут же растворился в ритмичном движении поезда. Я навострил ухо и с большей осторожностью вернулся в мысли Ледена.

«И что мы планировали делать в этом случае? Будет фаза на станции, или мы до тюрьмы доедем?»

«Этого я и боялся», — ответил Леден.

«Чего боялся?» — поинтересовался я.

«Нас переиграли».

«Тогда скажи, что сейчас делаем?»

«Ты уже был в лозе?» — спросил Леден.

«Разве что пару мгновений. Думаю, мне намеренно не дают сомкнуть глаза…»

«Значит, они знают о том, что ты знаешь, что они в сговоре с шотерией?»

«Не думаю. Скорее, им изначально была отдана такая команда: не давать мне сомкнуть глаз».

«Понял. Сейчас пока что жди. У Йиви там начинается заварушка. Посмотрим, что из этого выйдет».

Я стал отчётливо видеть каждый осторожный взгляд, косившийся на меня. Значит, мы изначально были окружены врагами.

Глава 6

План: Распределение по вагонам

— Борцы нашего ордена будут распределены между двадцати двумя вагонами, — говорил Леден на планёрке. — Элео поедет в последнем, так у шотеров не будет возможности отцепить остальные вагоны. С Элео в вагоне не должно быть наших, поэтому в ближайшем к нему… В двадцать первом вагоне отправится Йиви, возглавляя мой личный отряд. Если у Элео вдруг пойдёт что-то не так, вы должны будете немедленно среагировать и встать на защиту.

Йиви, услышав, что ей поручили возглавлять сильнейший отряд, раскисла в довольной мине, уселась свободней прежнего и отшутилась.

— Ваш новый капитан позаботится о вас.

На что сами борцы обменялись между собой одобрительными кивками.

— Танер со своим отрядом займут позицию в шестом вагоне, — продолжал Леден. — Это самый ближайший вагон к локомотиву, из всех, куда вообще производится посадка.

Танер, сидящий вразвалочку на мягком кресле посреди своих друзей, одобрительно кивнул.

— В случае если придётся брать контроль над локомотивом, никто из нас не займётся этим лучше члена семьи Райбзенкрули. Ваша задача, ждать сигнал. Даже если при подходе к конечной станции среди вагонов всё ещё будут гражданские…

Леден испытал Танера решительным взглядом и, как ему свойственно, эмпатично кивнул, добавив: «Действуйте».

Глава 7

Импровизация

Юноша с девушкой, что сидели позади меня, развернулись и, облокотившись локтями на спинку наших лавок, стали разглядывать меня с наигранным интересом.

— А вы тоже едите на святые источники аль-Засафат? — поинтересовалась девушка.

— Куда же ещё мне ехать, если у нас в арсенале всего одна станция осталась? — недовольно пробурчал я.

— И что же ты планируешь там делать? — спросил юноша. — Твоей невесты мне как-то не видно, да и детей… Может ты кого хоронить едешь?

— Вовсе нет… — ответил я.

— Нет? Тогда скажите, зачем вы направляетесь на самый верх аль-Засафат? — начала девушка, но юноша резво вмешался, поправив её.

— Почему ты обращаешься на «вы», он ведь младше нас, дорогая. Верно говорю? — поинтересовался он у меня. — Тебе ведь пятнадцать-семнадцать оборотов жизни, так ведь?

Я отмалчивался, потому что совершенно не понимал, что за вес продавливает наш план и что же должно сейчас происходить согласно вражескому плану. Всё это время, пока мы ехали, пассажиры молчали, а теперь вдруг оживились.

Ох, неспроста это…

«Лед, долго там ещё до следующей фазы?», — мысленно связался я с Леденом.

«Ответ как раз получен. Йиви только что перебила всех пассажиров в своём вагоне.»

— Что? — от удивления сказал я вслух.

«Перебила пасс…»

Начал было я переспрашивать Ледена, как вдруг послышался звук взрыва. Деревянная дверь, связывающая наши вагоны, разлетелась на щепки, с характерным для пространственного харова гудением. Крупно калибровый харов показался на горизонте, а только после стала вида и сама Лучезарная, показавшаяся в дверях за стеной дыма.

— Всем быстро на пол! — скомандовала она, параллельно перебирая глазами людей в поисках меня.

«Забудь про следующую фазу. Импровизируем и берём поезд под свой контроль.» — договорил Леден.

Отец той семейки, что доселе сидели с печальными лицами, быстро вынул ручной харов из своего плаща, висящего на крючке у окна, и стал стрелять по Йиви пороховыми снарядами.

Тем временем молодая парочка, нависшая надо мной, не теряя момента, накинулась на меня. Быстро среагировав, я пригнулся и почти уже отпрыгнул в сторону, но бабушка, обхватила мой торс со спины обеими руками, не дав мне завершить манёвр. Юноша и его невеста прыгнули через сидения и переняли моё тело у бабушки, как эстафетную палочку.

— Стоило просто дотерпеть каких-то пять градусов, и мы бы высадили вас! Ну! Сами напросились! — выкрикнула Йиви, прячась за ближайшим к выходу сиденьем. После чего прицелилась и уверенно спустила курок, выстрелив сжатой призмой подле нашей куча — малы. Снаряд пролетел, никого не задев, и разбил окно позади. — Эй, мальчишка, скидывай их от себя! — крикнула она мне.

«Неужели ты и правда думаешь, что я способен на это?», — мысленно передал ей я своё возмущение.

— Балда ты! Если есть идеи получше, то поторопись, — ответила она, и в её сторону разразился шквал снарядов со стороны другого конца вагона. Остальные пассажиры выиграли время и успели достать свои харовы, для нанесения контратаки. Перестрелка обрела нешуточный размах. Повис запах гари.

Сладкая парочка оказалась хорошей командой: юноша держал меня на удушающем захвате, а девушка обхватила ноги. Так, я оказался почти полностью обездвижен. Физически я им обоим уступал, но вот стоило мне прибегнуть к лийцуру, и проблема решена.

Кто-то из наших рекрутов стал стрелять с пороховых харовов крупных калибров прямо из соседнего вагона. Прицел на большом расстоянии сильно колебался, так что снаряды летели с большим размахом, кроша спинки сидений, за которыми попрятались пассажиры. Когда один такой снаряд пронёсся мимо ребёнка, мне стало не по себе. Надо это заканчивать.

Наплывая, как бы волнами, в пространстве стали виднеться нити лозы. Мне понадобилось успокоить мысли и на минуту отстраниться от происходящего. Нет выстрелов, и шума, — говорил я себе и сосредотачивался на всё больших проявившихся светящихся нитях, окутывающих каждого здесь. Когда вагон наполнился потоками гармонии, я начал собирать их, словно перетягивая к себе невидимые нити. Пальцы двигались в воздухе, будто перебирая эти нити одну за другой. Конечно, мои движения не могли напрямую воздействовать на суть, прибывшую в машиом, ведь на самом деле пальцы касались лишь пустоты. Однако такая моторика помогала мне упорядочивать нужные импульсы, необходимые для декорирования лийцура.

Собрав нужную комбинацию, дело оставалось за главным импульсом. И он не заставил себя долго ждать. По всему телу прошёл электрический всплеск, тянущийся до кончиков пальцев, а дальше пропал. Тогда по нитям, прошла вспышка лийцурного света, после чего все присутствующие погрузились в спячку. Мой фирменный лийцурный приём сработал на ура.

Глава 8

Заложники

Юноша, сдерживающий мои руки, упал на меня лицом, запачкав плечо слюнями. Небрежно откинув его, я встал и отряхнул сюртук.

В вагон вбежали рекруты личного состава Ледена под командованием Йиви. Они собрали всех спящих и связали друг с другом спина к спине.

— Неужели все пассажиры оказались нашими врагами? — поинтересовался я у Йиви, на что услышал легкомысленное:

— Мы наваляли всем. Так будет безопаснее.

Сгладил моё недоумение замотряда, Джади, по прозвищу Бурёнка:

— У нас нет времени отделять мух от козлов, Глава. Будьте уверены, мы поступаем правильно.

Его взгляд, как всегда, внушал доверие, ведь за ним таилась расчётливость, к которой склонен и сам его командир.

«Элео, как обстоят дела?», — донёсся внутри меня импульсат Ледена.

«Пассажиры, напавшие на нас, были вовсе не лохеями, а простыми мирными.», — отправил я.

«Да, я знаю. Видимо, их подговорили ещё при посадке. Вот только… Думаешь, сенат стал бы подсылать к нам гражданских, если бы захотел разобраться с тобой?»

«Ты сам говорил, что я нужен сенату живым. Думаю, мы имеем дело с самостоятельным течением внутри вражеской структуры?»» — отрезал я.

«Я тоже так считаю. Сейчас важно допросить пассажиров. По возможности узнай, откуда у них оружие и скорее пересекайте святые источники. Там нас может ждать засада. Времени не так много.»

Йиви глядела по сторонам, рассматривая, как люди, скованные цепями по рукам и ногам, сладко храпят.

— Со всеми закончили, вроде как. Что теперь? — спросила она, раскинув руки.

— Нам нужно допросить одного из них, — сказал я и направился к отцу семейки, что первый среагировал на стрельбу.

Я коснулся мизинцем его лба. Еле дёрнувшись, он очнулся и стал изучать ситуацию, игнорируя моё присутствие.

— Почему вы напали на нас? — спросил я.

Мужчина недовольно отвернулся и прокряхтел.

— Кто ещё на кого напал.

— Вам была отдана команда: не давать мне сомкнуть глаз. Верно? Но кем?

— Мы не лохеи и нам никто не отдавал приказы, мальчишка.

— Говоришь «мы»? Значит, все тут были заодно изначально? Почему мне помешали войти в королевскую лозу?

— Элео, они наёмники… Наивно полагать, что он что-то тебе скажет. Не церемонься и определи их заказчика, — встряла Йиви.

— Верно, — поддержал её Джади, а после кивнули и остальные борцы отряда.

— Откуда у вас харов в кармане верхней одежды? — спросил я.

— Подарок от покойного отца, — солгал мужчина.

— Подарок?

— Да, — не пытаясь скрыть недовольства, ответил он.

Я оглядел изуродованный перестрелкой вагон. В жестяных стенах красовалось множество сквозных дыр, пол был усеян осколками стёкол, от осыпавшихся окон, и щепками деревянной мебели, в частности, пострадавших сидений, обшитых соломенными подушками.

— Хотите сказать, что все нападавшие, по чистой случайности, имели при себе оружие и просто оборонялись?

— Совершенно верно, — дерзко отрезал допрашиваемый.

— Глава, позвольте мне, — Джади подсел рядом и жестом попросил меня отойти. Я так и поступил. Он вынул из своего сюртука ручной харов и направил его прямо в лоб подозреваемому. — Если сейчас твои слова будут звучать напрасно, и мы не получим ответа на заданный вопрос, в твоей пустой голове станет на одну дырку больше. Перспектива интересная, что думаешь?

— Грязные мальчишки, у вас и молоко на губах не обсохло! Вы от меня ничего не узнаете.

Лицо мужчины исказилось в гневе.

— Мы тебя услышали, отец.

Треск курка, натяг пружины, выстрел и крик. Пуля порвала хрящ его правого уха и застряла в стене вагона. А вот что ещё в тот момент было готово разорваться, так это мои нервы.

— Джади! Что ты творишь?!

— Не мешайте, Глава, — отреагировал он. — Мир куда менее идеалистичен, чем вы себе представляете.

Йиви понимающе покачала головой, дав мне понять, что ситуация действительно под контролем и мне не нужно вмешиваться.

— Ай! Глупый мальчишка! — зарычал мужчина.

— Следующая буде… — начал Джади.

Тот упёрся лбом в дуло харова и прорычал.

— Собрался стрелять, то стреляй! Недомерок! Перебейте тут всех, правильно, зачем же разбираться и тратить время!

Связанный по рукам и ногам, так ещё и прикованный к другим связанным, он не имел ни малейшей возможности сделать что-либо в качестве сопротивления. Очевидно, его решительность была подлинной.

— С радостью, — ответил ему Джади и вновь сжал харов.

В последний момент перед спуском курка мужчина кинул беглый взгляд на своего сына, убедился, что с ним всё в порядке, и уже после, сожмурил глаза. Джади заметил значение этого мимолётного движения и убрал харов от мужчины, плавно перенаправляя его в сторону этого маленького мальчика.

— Твой сын? — с каменным лицом уточнил Джади.

Мужчине было, нечего сказать. Его лицо побелело.

Что он творит?

Мужчина попытался собраться с мыслями:

— Да что ты себе позволяешь…

— Нет? Тогда, наверное, тебе будет всё равно, если он…

— Джади! — разгневано окликнул его я, выбив тыльной стороной ладони харов из его рук. — Алэрозо не приемлет такого отношения к людям. Если хочется играть с людскими жизнями, тебе прямая дорога в шотерию.

Не для этого я собирал орден.

Я обратился к мужчине, пообещав, что с его сыном всё будет в порядке, а после коснулся лба и усыпил. Мне было известно, кто среди пассажиров мог с нами сотрудничать.

— Где я? Зачем вы меня связали?

Это была девушка из той сладенькой парочки позади меня.

— Да, вышло неловко, но пойми, мы правда не хотим никому причинить зла, — моя улыбка была искренней, отчего взгляд девушки воспылал ещё большей искренностью.

— Мне не так много известно, но Эдан точно что-то может вам рассказать, ведь это он общался с тем шотером.

— С каким ещё шотером? — беспокоилась Йиви.

— С тем, который всех нас сюда и сослал.

Бурёнка, Лучезарная и я переглянулись.

— Что вы имеете в виду, — уточнил я.

— То есть, не сослал. Мы-то билеты купили бы и без него. Но он что-то сказал насчёт того, что нам нужно будет охранять какого-то мальчика. Он сказал нам, что вы, господин… — она чуть подалась вперёд, насколько это вообще было возможно в связанном состоянии, и шёпотом проговорила, — что вы монарх. Это правда?

Чего мы точно не ожидали, так это того, что попадём в перестрелку с неизвестными союзниками.

Меня окликнул Бурёнка, пытаясь воззвать к прагматичности.

— Мы не можем верить её словам.

Ведь действительно. Этого недостаточно.

— Нет-нет, — говорила девушка, — вы и не должны были знать об этом. Нас предупредили, что мы не можем об этом говорить, но ведь я никому не обещала. Это Эдан общался с ним.

— С кем «ним»? — нетерпеливо спросила Йиви.

— Вчера нуаретом, к Эдану пришёл начальник шотерии. Ну знаете, тот, что носит красный аксельбант. И они общались. Начальник и прежде обращался к нам. Но, как правило, это происходило через письма, в конце концов, у нас ведь есть перья. Так а вы, достопочтенный, вы правда имеете монарший статус?

— Перья… — остолбеневши бросил я в воздух.

Девушка, имени которой, наши манеры по-прежнему не позволили узнать, была сокрушена и словно обнажена в эмоциональном смысле.

— Какие ещё перья? — поторопила её Йиви.

— Наш символ несогласия с сенаторским режимом. Только не говорите, что вы не из Крыльев…

Глаза девушки изобразили недоумение. А я быстренько потушил вновь вспыхнувший во мне гнев, от нашего невежества и решил, что самое время познакомиться.

— Я Элео, можете считать меня монархом, если вам так проще. А как зовут вас?

— Дара. А что значит «можете считать, если вам так проще»? Вы тот беглый монарх, о котором все говорят или нет?

Рекруты ордена переглянулись между собой.

Очевидно же, что мы не могли разглашать каждому встречному нашу секретную информацию. А уж тем более заложникам. Но случай мне показался исключительным, и я кивнул ей.

— Да.

— Эй, — вмешалась Йиви, — какие ещё слухи?

— Вы, правда, не из Крыльев? — девушка похлопала глазами. — Но тогда кто вы?

— Душка, если бы это мы сейчас были связаны и сидели подле твоих ног, то вопрос был бы куда более разумным. Но раз уж сверху на вас смотрим мы, будь добра, ответь мне на тот же вопрос.

— Вы не знаете?

— Нет, — недовольно сказала Йиви.

— Подпольные объединения. У нас нет какого-то единого кодекса, как в орденах или лидера… Но нас всех связывает вера в короля. Сенаторская экспансия зашла слишком далеко, и король обязательно явит свой гнев и освободит нас от гнёта тьмы.

— Ты хочешь сказать, что вы — оппозиция? — спросил Бурёнка. — Но почему я… Почему жители Винта ничего не знают?

— Потому что мы не оппозиция. Мы крылья, которые должны помочь оппозиции.

— Должны помочь? Кому должны? — удивился я, но вслед Йиви перебила.

— Так. Это, что получается, тот мужлан зря получил осколок в ухо?

— А чего он тогда так борзел? — сказал кто-то из рекрутов.

— Дара, скажи, все в этом вагоне заодно? — спросил я.

— Да, достопочтенный… Я ведь могу вас так называть?

— Элео, можно просто Элео. — сказал я, обращая взор в пространство, а речью к рекрутам позади. — Она говорит, что все в этом вагоне являются…

— Только не говори, что ты ей так легко веришь на слово, — побеспокоилась Йиви.

Я промолчал, но хотелось сказать твёрдое: «Да!». Если бы не постоянная критика Йиви и вербовка информации от Джади, я бы не допустил и половины погрома, который мы устроили. С другой стороны, Леден всегда говорит, что прислушиваться к окружающим — главная добродетель лидера.

— Я не уверен, но что-то внутри меня подсказывает, что она говорит правду.

— Я очень надеюсь, что это «что-то» связано с королевской лозой, потому что иначе, мальчишка, мы все рискуем пострадать от твоей наивности.

Что-что, а вот как задевать людей за живое, Йиви хорошо знала.

— Не хотелось бы тратить много времени на самоанализ, — вмешался Джади, видя, как меня тронули её слова. — Нужно поторопиться и узнать, как дела у Друзей.

Друзьями, по понятным причинам мы называли отряд Танера.

— Да, ты прав.

— Но если часть людей в поезде наши союзники, то мы не должны их высаживать. Что думаешь, Джади?

— Свяжитесь с замглавой, я очень надеюсь, что он сможет решить эту дилемму.

— Да, это хорошая идея.

Между нами всё ещё лежала пропасть из-за его жестокой выходки с заложником, поэтому мне хотелось как можно скорее вернуть наше общение в привычное русло.

— Прости, что я на тебя так… — начал я. — Мне не понравились твои методы, а не сам ты. Ты отличный…

— Глава, я не дам вам унижаться из-за меня передо всем отрядом. Я сам виноват.

Я смотрел ему в глаза, а он мне в ноги. Обычаи людей, их гордость и привычка, наверное, никогда не будут распознаны и соизмеримы.

— Молодцом, Джади, — я похлопал его по плечу и переключился на общую картину происходящего. — Перевяжите рану пострадавшему. Остальным, готовится к высадке прочих пассажиров, — скомандовал я.

Поезд сильно тряхнуло, некоторые попадали на пол.

— Что это ещё?

— Не знаю. Райбзенкрули уже должен был взять управление под свой контроль, — недовольно отрапортовал Джади.

— Мы уже проехали источники или ещё нет? — спросил кто-то из рекрутов.

И ответить на его вопрос было суждено лишь Ледену.

«Лед. Где мы? Что Танер?»

«У нас нет связи с его отрядом, но, согласно плану, он у руля.»

«Ясно.»

Из окна показалась длинная платформа, с вывеской «Святые Источники». И там действительно нас ждала вооружённая до зубов армия шотерии железнодорожного патруля.

Поезд стал замедляться. Рекруты стали беспокоиться. А вот Танер стал, по всей видимости, предателем.

Глава 9

Святые источники

Каждый знает, как выглядит предательство, потому что читал или слышал о нём. Есть истории о тридцати прогнивших монетах, за которые ученик сдал своего мастера. Уверен, о ней слышали все. Также мне доводилось несколько раз уловить отголоски разочарования из рассказов Ледена. Да и вся судьба моей семьи оказалась очень тесно связана с этим словом — предательство.

Поезд остановился, и мы приготовились драться. У нас не было бы шансов, вступи мы с ними в схватку. И многие отчётливо это понимали, отчего каждый посчитал своим долгом проклясть Танера.

Оно и понятно, ведь не имеет значения, что именно там произошло. Не успел ли он взять контроль над поездом, пал смертью храбрых или просто решил нас предать… Мы положились на него, а поезд элегантно тормозил с утихающим скрипом.

Вдоль станции длинной дорожкой стояли шотеры железнодорожного патруля. Бордовые сюртуки, кожаные ремни — по-змеиному уложенные от плеча до талии, и пространственные крупнокалиберные харовы, с генератором, в виде рюкзака на спине. Их вооружение и настрой были нешуточными.

— Глава, вам нужно бежать! — судорожно скомандовал Бурёнка.

Мы прижались к стене вагона.

— Совсем упал! Без Элео мы все трупы… — ответила Йиви. Такой обеспокоенной я не видел её ещё никогда. — Нассих, что будем делать? — съязвила она, пытаясь скрыть свою панику. — Где этот всезнайка и его бесконечное множество тупых названий… Какой план?!

— Замглавы занимает свой пост, нам тоже нужно обеспечить отступление… — попытался ответить ей Бурёнка, но она продолжила панику.

— Разве фаза «Нас сейчас замочат», входила в наши планы? Ты ж глава, командуй… — кряхтящим шёпотом паниковала Лучезарная.

Сказать ей мне было нечего, да и говорить что-либо было не своевременно. Недопонимание во мне свистело кипением.

— Мне нужно одно погружение в лозу, — заявил я, на что Йиви возразила.

–…а?! Ты понимаешь вообще, что нас застала врасплох целая рота шотерии?

— Лучезарная! Вам лучше занять пост у двери, — настоял Бурёнка своим приказным баритоном, на что Йиви, пусть с ропотом, но всё же согласилась и принялась перезаряжать харов, прежде напомнив Джади о том, кто сейчас из них главный, а в придачу ещё двадцать четыре причины, почему он не смеет ей указывать.

Танер вышел из поезда и поприветствовал предводителя патруля. Оглядываясь к нашему вагону, они что-то обсуждали.

Предательство. Чем же оно привлекает людей?

Это покладистый способ достижения своей цели. Ты входишь в общество своего врага и действуешь в согласии с ним до тех пор, пока твои настоящие сообщники не завершат приготовления западни.

А чем оно плохо, для человека, вставшего на этот путь?

Помимо того, что это противоестественно и противоречащее гармонии деяние есть нечто ещё. Обозлённый враг. Проклинающие тебя враги — разве не звучит ужасно? Нажить себе такого врага способен лишь смелый, а быть может, и отчаянный человек, полностью уверенный в успехе своего замысла. В противном случае гнев врага настигнет его в самый неподходящий момент.

Насколько же далеко сообщники Танера успели продумать свой план? — кинул я мысль в хал.

«Конечно же, нет! Давай дождёмся их требований».

«Элео, что бы дальше ни происходило, держись плана», — ответила мне Лоза.

«Гармония, вы сегодня вновь говорите со мной», — отправил я Ей. Хотел добавить ещё: «Как тогда, в ту солсмену», но придержал эти ностальгические мысли в себе.

«Так что происходит, Элео?» — услышал я различимый импульс Ледена в своей голове.

«Леден…» — от осознания, что я мог спутать мысли друга с импульсатом Королевской Лозы, пришло разочарование. — «Танер предал нас», — ответил я.

«Такого не может быть. Наш план… Где вы сейчас? Опиши ситуацию».

«На святых источниках. Нас поджидала засада».

«Сколько их?» — спросил Леден.

Я обернулся, взглянул в окно.

«Стражей пятьдесят-семьдесят, вооружены до зубов».

«Коллапс… Танер!» — импульсаты, которыми мы обмениваемся с помощью Королевской Лозы, передают не только формулировку мыслей, но и эмоции. В тот момент я очень ясно почувствовал, как Леден был взволнован.

Я попытался унять его панику.

«Ребята не пострадают, если я сразу сдамся. Я ведь нужен сенату живым».

«…» — в ответ молчание.

Что важнее: жизни шестидесяти рекрутов или одна моя? Ответ очевиден.

«Элео, а если вступить в бой?»

«Лед, я правда не смогу причинить вреда этим офицерам. К тому же их слишком много, и все они взрослые люди…»

«Но…»

«Это не представляется возможным», — ответил я, собирая волю в кулак.

«Я уверен, что есть решение этой головоломки. Погоди немного, я что-то придумаю…»

Наполнив грудь воздухом, я поднялся.

«Лед, я пойду».

«Конечно же, нет! Давай дождёмся их требований».

«Они не тронут меня».

В сопровождении кричащих и встающих поперёк рекрутов, которых в моём мире, на пути к принятому решению и не существовало, я почти вышел из поезда. Ступил на лестницу, и вдруг с боковой двери, на стыке вагонов показался Танер.

Нависшее молчание объясняло всё куда подробнее, чем любые слова. Сзади послышался возглас Йиви, было что-то вроде: «Что за дрянь тут происходит?». Танер отвёл взгляд.

— Ты предал всех… — обронил я, чувствуя, как в горле застрял ком.

Я ведь верил ему. Как он может…

— Всех?! Глава, это твой план вёл всех на верную погибель. Если мы последуем и дальше за тобой, то поляжем уже через десяток градусов, — ответил конопатый юноша, разведя руки. — Шестьдесят подростков против тысячи обученных убивать лохеев — ты правда думаешь, что это возможно? — позади него послышались шаги. — Я — нет.

Сердце застучало. А что, если он прав? Взгляд невольно покосился за спину, к ребятам: Йиви, Джади, команда… Но чего именно не хватило нашему плану?

Спереди кто-то насвистывал мелодию…

— Ты привёл нас к республиканцам? — спросил я, пытаясь скрыть презрение.

Из соседнего вагона кто-то заходил в наш. Шаги были совсем близко. Как кошка навостряет когти, как её шерсть становится дыбом, а реакция молниеносной, так и во мне были натянуты нервы, отчасти от страха, отчасти сыгранные инстинктами. Если бы в хале существовали запахи, о которых иногда напоминал прошлый Леден, сейчас бы пахло чем-то гнилым и резким.

В дверном проёме позади Танера показался высокий шотер с красным аксельбантом и наглой ухмылкой.