Лучший друг

Мари Князева, 2019

Это невероятно трогательная история любви по-медвежьи большого и сильного богатыря к маленькой хрупкой девочке. Слепого обожания, поклонения и настоящей любви, такой глубокой и сильной, что ей не страшны ни время, ни прочие препятствия. Трудно описать это чувство словами – просто прочитайте, как было дело. Это один из тех романов, в которых герои дороги мне почти как реальные близкие люди. Он исходил прямо из сердца.

Глава 2. Мальчишки такие мальчишки

Лето выдалось чудесное, как на заказ: через год Раде будет не до погоды — экзамены в школе, потом поступление в ВУЗ… поэтому хотелось понаслаждаться напоследок. Она и загорала, и обливалась по утрам, и даже ходила с подружкой Аней на запруду. Вода там была все равно ледяная, но они и не купались — просто обтирались иногда, если становилось слишком уж жарко. Рада покрылась ровным коричневато-золотистым загаром, а Аня без конца ходила розовой, как поросеночек, потом кожа у нее облазила и снова открывала солнцу новый белоснежный слой. В конце концов, родители ее возмутились таким пренебрежительным отношением к своему здоровью и запретили загорать. Приходилось прятаться в теньке и даже в самую жару ходить в одежде с длинным рукавом. Как-то девчонки сидели на веранде и занимались своим любимым делом — Рада рисовала пейзаж, а Аня читала ей вслух любовный роман:

–"… Он честно старался загладить свою резкость, снимая губами слезы с мокрых щек, и сам не заметил, как принялся целовать ее. Сабрина, естественно, и не подумала возражать. Да и можно ли было противиться поцелуям Дункана, пусть и подаренным из сочувствия, дружбы или…"

— Или..? — Рада посмотрела на внезапно замолчавшую подругу, но вместо чтения та с придыханием вымолвила:

— Твой брат пришел!

Рада оглянулась и увидела, как Слава закатывает в калитку целую тачку больших булыжников. Его тощая фигурка скрючилась под этой тяжестью. Следом за ним на двор вбежал Илья, закрыл калитку и подхватил тачку у товарища.

— И что? — пренебрежительно спросила Рада у Ани.

— Ну… — смутилась та. — Неприлично как-то…

— Да ну, брось… — беспечно махнула рукой Рада. — Девятнадцать лет человеку, как-нибудь переживет шок…

— Да, — мечтательно вздохнула Аня, не спуская глаз с ее брата. — Девятнадцать… он такой взрослый уже…

— Я тебя умоляю! — бесцеремонно громким голосом воскликнула Рада. — Дите дитем! Вот опять подачу документов в институт протормозил. Бездельник!

Слава оглянулся на ее голос и приветливо помахал рукой Ане, а сестре показал язык.

— Привет, Илья! — крикнула Рада, нарочито проигнорировав хулиганские ужимки брата.

— Привет, — басом откликнулся он и сунул руку в карман, словно хотел что-то достать, но потом передумал и пошел за товарищем в сарай.

— Чего это они задумали… — пробормотала Рада, положила кисть и направилась вслед за молодыми людьми. Аня вприпрыжку побежала за ней.

— Мы дорожку в саду будем делать, — нехотя ответил ей Слава, — как мама всегда хотела.

— Вам заняться, что ли, нечем? — удивилась Рада. На самом деле, ей нравилась эта идея, просто она казалась себе важнее и старше, когда критиковала брата.

— Молчи, женщина, и держи лопаты! — сказал Слава, и Раде пришлось подчиниться.

Он выдал всем присутствующим какие-нибудь инструменты: тяпки, кирку и даже лом, и они дружно вынесли это все на двор. Пока Слава на минутку вернулся в сарай, а Аня увязалась за ним, Илья снова сунул руку в карман и извлек оттуда новый кустик земляники.

— На вот, — протянул его Раде.

— О! — обрадовалась она. — Спасибо! Как мило с твоей стороны…

Широкое и симпатичное лицо богатыря покрылось густым румянцем.

— Когда камни искали сегодня, увидел случайно, ну и вспомнил, что тебе нравится…

— Ты настоящий друг! — похлопала его по плечу Рада, доедая последние ягодки. — Ой, хочешь попробовать?

— Нет, — он мотнул головой. — Я землянику не очень люблю…

Тут из сарая вышли Слава и по-щенячьи смотрящая на него Аня, и все взялись за работу. Копать у Рады не получалось: дорожка была так плотно притоптана, что воткнуть в нее лопату было практически невозможно, правда, у парней это получалось довольно ловко… Тогда Рада попыталась таскать камни, но и тут ее ждала неудача: булыжники оказались неподъемными. Она схватилась за один, попробовала другой и третий — безуспешно, а потом ее своей медвежьей лапой аккуратно подвинул от тачки Илья и схватил сразу два. Раде осталось только изумленно смотреть ему вслед.

За этот день они замостили аж целый погонный метр дорожки, и когда родители часа в четыре вернулись домой из Верхнего Уймона, мама пришла в неописуемый восторг:

— Мальчики! Зайчики вы мои, птенчики… — она, кажется, даже прослезилась.

Рада закатила глаза, придерживаясь своего здорового скептицизма: эти уложенные десять камушков вовсе не гарантируют, что дорожка будет когда-нибудь закончена.

— А теперь все в дом на чай с пирогом! — безапелляционно заявила мама.

— Мне домой надо, — как всегда, попятился Илья. — У меня скотина не кормлена…

Рада схватила его за медвежью лапу и потянула к крыльцу:

— Вот еще! Ты больше всех работал! Надо хотя бы поесть!

— Да я не голоден! — смешался он, глядя на ее руку так, будто его прижигают каленым железом, но ни на сантиметр не сдвинулся с места.

Раде пришлось его отпустить.

— Что такое с твоим другом? — спросила она у брата.

Он пожал плечами:

— Стесняется.

— Чего? Кого? Вы с ним сто пятьдесят лет дружите, сколько можно стесняться?

— Да откуда я знаю? Может, он сегодня носки рваные надел — вот и не хочет обувь снимать.

Рада вспомнила бедный рабочий наряд Ильи, и ей стало неловко и обидно за этого искреннего и бескорыстного парня. И за что ему такие предки достались? Вот Кирилл Фомин из их класса — ни во что людей не ставит, а у него даже айфон есть. А Илюха все хозяйство на себе тянет почти в одиночку, да еще Славке этому глупому помогает во всех его дурацких затеях, и даже о ней — Раде — помнить умудряется. Таскает ей эту землянику, будь она неладна… И ходит сосед в таком всем старом да рваном, что остается только диву даваться, как на нем эти трехсотлетние кеды не разваливаются. А все почему? Потому что родители пьют, все деньги на водку спускают — как только они все еще с голоду не померли? Очень просто: Илья картошку сажает, кур кормит, козу сам доит, овец пасет, а шерсть продает — совсем-то без денег никак не обойдешься. Радино справедливое сердце обливалось кровью при виде такой несправедливости.

— Ты уж, пожалуйста, поговори с ним, — наказала она Славе, — нечего стесняться, он нам как родной человек. То же самое, что ты.

— Да говорил я ему, — махнул рукой Слава. — Как об стенку горох. Раньше, вроде, ходил и ничего, а в последнее время никакого сладу с ним нет. Гордый стал.

— Думаешь, в гордости дело? — улыбнулась мама.

— А в чем?

Но она не стала отвечать.

Где-то через неделю Слава с отцом собрались искупаться в Катуни — ну и Илья, конечно, с ними. Вообще-то, мальчишки бегали туда день-через-день, а вот у папы реже получалось выбираться из-за работы: он как раз подрядился на новый объект, и вкалывать приходилось от зари до зари, но отец никогда не жаловался — лишь бы платили по-человечески. Рада уже несколько дней скучала одна из-за того, что Аня приболела (это же надо, летом простудиться!) и потому увязалась с мужчинами. Она еще не решила, будет ли окунаться, но купальник, на всякий случай, надела.

На реке было полно народу, все-таки сибиряки — закаленные люди! Изумрудно-голубая мутная вода обжигала пальцы ледяным холодом. Рада сразу решила, что купаться не будет, сняла сарафан и просто присела на камни, чтобы погреться на солнышке. Илья молча посмотрел на нее каким-то умоляющим взглядом, стащил футболку и побежал к реке вслед за Славой и его отцом. Искупались они очень быстро, выбежали на берег, мальчишки улеглись прямо на разогретые камни, а папа принялся за свою любимую гимнастику. Рада наблюдала за ним с улыбкой. Ему никак нельзя было дать 54: худой, жилистый, поджарый и загорелый, что твой арап — летом он всегда работал на своей стройке без майки. Темные с легкой проседью волосы почти все на месте и ни граммулечки лишнего веса, даже на животе, хотя все его знакомые и друзья сверстники давно ходили, как беременные, кто на большем, кто на меньшем сроке. А папа не сдавал позиций. Как и десять лет назад, вставал самый первый, обливался водой из колодца (это Рада у него подсмотрела), выпивал литр воды и шел на работу, прихватив с собой в мешке всякой нехитрой снеди: бутерброды из бездрожжевого хлеба с домашним сыром, морковка, огурцы, яблоки. Коллеги втайне посмеивались над ним за его травоядность, но и завидовали трудоспособности: он легко выполнял две дневных нормы молодого парня по выкладке блоков или кирпича, очень быстро и ловко клал плитку и стелил крышу. Рада гордилась своим отцом, и все, чего ей не хватало — это побольше времени проводить с ним рядом.

Молодым людям, особенно таким энергичным, как ее брат, конечно, трудно долго лежать неподвижно, поэтому Слава скоро вскочил с камней и потащил Илью к компании закомых парней, которые дурачились в воде у самого берега. Раде было почти не слышно, да и не особенно интересно, о чем они разговаривают, но через короткое время там развернулась какая-то жаркая баталия, которая привлекла ее внимание. Она заметила, что Илья бросает на нее обеспокоенные взгляды и басит что-то недовольно, а Слава как будто его успокаивает. Раде стало тревожно, она поднялась и направилась туда, чтобы получше расслышать.

— Да ты просто сдрейфил! — тараторил какой-то плюгавый и неприятный на вид мальчишка, обращаясь к Илье. — Только хвастаться и умеешь!

Илья увидел, что Рада совсем близко, оттолкнул цеплявшегося за него Славу и уверенным шагом направился к реке.

— Илюха, стой! — заорал тот, хватая друга за руки, но парень лишь отмахивался и уворачивался.

Тут подскочил папа.

— Бать, он на тот берег собрался! — срывающимся голосом сообщил Слава.

— Что?! — у Рады даже дыхание перехватило. Этот безумец решил переплыть Катунь!

— Илья Михалыч! — зычным голосом позвал его отец. — А ну-к, вернись!

Илья оглянулся — он был очень вежливым и не мог проигнорировать просьбу старшего, но в глазах его горела непреклонная решимость.

— Я тебе запрещаю! — строго сказал папа.

Из толпы провокаторов донеслись глупые смешки. Илья метнул отчаянный взгляд на Раду, а потом развернулся обратно к реке, быстро зашел по колено и бросился в воду, разметав вокруг целый дождь брызг. Рада прикусила губу и заломила руки:

— Папа, папочка, сделай что-нибудь! — взмолилась она. — Он же погибнет!

Качнув головой, отец ринулся следом за безумцем, чья голова мелькала среди мутно-изумрудных волн уже довольно далеко от берега. Сердце Рады бухало так, что сотрясалось все ее тело. На пляже установилась гробовая тишина, все напряженно смотрели на то, как мощный ледяной поток сносит потемневшую мокрую голову Ильи все дальше по течению. Папа поспешно зашел по пояс в воду, но потом не без труда вернулся обратно.

— Прости, родная, я не потяну, — тяжело отдуваясь, сказал он. — Меня просто унесет, я не смогу ему помочь…

Рада закрыла глаза, опустилась на колени и принялась молиться всем богам на свете, чтобы они спасли эту бедовую душу.

Несколько раз вода полностью скрывала голову Ильи, и Рада готова была разреветься от бессильной ярости и обиды, но он снова появлялся и поселял в ее душе безумную надежду: а вдруг все же доплывет! Он же Муромец! Папа вызвал по телефону спасателей, а Слава крикнул:

— Смотри, он уже там! — и побежал к мосту.

Рада прыжком вскочила на ноги и приложила руку к глазам козырьком — Илья миновал середину реки! Он еще не выплыл, но отмель была уже не так далеко! Рада побежала следом за братом и вскоре их босые пятки громко застучали по деревянному настилу, тряся и раскачивая навесной мостик. Еще немного — и она увидела, как Илья без сил упал на камни там, где вода уже не могла поглотить его с головой. Мгновение — и они со Славой, пробежав несколько метров по жидкому льду, не замечая холода, стали поднимать богатыря и тащить его на берег. Он был невообразимо тяжелым, но когда они привели его в вертикальное положение, то сразу оперся на ноги и пошел сам. На берегу он сел на березовый пень, стараясь отдышаться.

— Дурак! — обругала его Рада. — У меня из-за тебя чуть сердце не лопнуло!

Она неловко топнула ногой по камню, со злости ушибив пятку, и прихрамывая побрела прочь.

Рада еще долго злилась на Илью за его глупое мальчишество и даже не здоровалась нарочно, когда они встречались во дворе или виделись через ограду. Он очень печально опускал глаза, но это не трогало Раду: она была уверена, что надо его как следует наказать за опрометчивый поступок, чтобы впредь неповадно было, а потом она простит его без всяких извинений и будет любить так же сильно, как и прежде. Как Славу.