В три часа ночи на набережной Бранли

Мари Дешен, 2022

Сборник новелл, рассказов, основанных на реальных событиях и человеческих историях. Луч света внезапно выхватывает фрагменты жизни людей и снова погружает их во мрак, оставляя читателя наедине с самим собой.

МЕТРО

✦

— Флоран, когда ты вообще в последний раз спускался в метро?!

Жервез весело хохотнул, глядя другу прямо в глаза. Их квартет, сидевший за столиком в дальнем углу ресторанчика «Fountaine de Mars», недружно рассмеялся. Социально-политическая дискуссия начинала переходить на личности, перекрывая эмоциональными возгласами традиционный для этого времени шум забитого до отказа зала.

— Ты понятия не имеешь, чем живёт народ, как живут простые люди! Но почему-то рассуждаешь об этих вещах, будто бы что-то в них смыслишь! — продолжал напирать Жервез.

— Но ты вообще-то тоже не из низов, друг мой, — спокойным голосом отозвался Флоран, вертя в руках стакан виски со льдом.

— Это как так?! — возмущённо парировал Жервез. — Я не из низов. Но я всегда с народом! Я каждый день езжу на работу на метро. Я все время общаюсь с простыми людьми, с булочниками, мясниками, с продавцами в газетных киосках. Я всегда с простым людьми и глубоко погружен в их заботы и дела. В конце концов, я член партии…

— Отчаянно метящий в Национальную Ассамблею, — перебил его Марк, сидящий в углу, и с любопытством наблюдающий за разворачивающейся словесной баталией.

— Да, метящий в Национальную Ассамблею! И что? Это нормально строить свою карьеру внутри партийной системы и стремиться стать депутатом. Тебе что-то не нравится?

— Наши голоса ты точно не получишь, — засмеялась Жюли, обводя собрание хитро прищуренными глазами.

Жервез раздраженно отмахнулся от едкой реплики и продолжал наседать на молчаливого Флорана, погруженного в наблюдение за преломлением тусклого света ламп в льдинках, медленно таящих в его виски:

— Ты ходишь в Grand Opera, одеваешься в люксовых магазинах, ездишь на дорогом автомобиле, живёшь в седьмом округе, в квартире, большей по размеру, чем была у Ширака. У тебя всё есть.

— Ты упрекаешь меня в том, что я создал успешный бизнес, который мне приносит стабильный хороший доход? Что у меня был состоятельный дед, который оставил мне эту квартиру и благодаря капиталу и поддержке которого мне удалось мой бизнес построить и развить? Я должен отказаться от всего и жить под крышей на пяти квадратных метрах? Перестать любить оперу? Отказаться от комфорта, которым я в состоянии себя обеспечить, никого не обирая и исправно платя налоги? Ищешь справедливость через уравнение всех по нижней планке? От этого мир, по-твоему, станет лучше и справедливее?

На лице Жервеза не дрогнул ни один мускул:

— Я упрекаю тебя в том, что ты пытаешься рассуждать о том, о чём не знаешь. Ты оторван от реалий нашей страны. От реального положения дел и о тех насущный проблем, с которыми ежедневно сталкиваются наши сограждане, кому повезло меньше, чем тебе, кто не сумел построить успешный бизнес, у кого не было богатого деда, кому приходится ютиться в крошечных квартирках без особых удобств.

Флоран бросил на Жервеза колючий взгляд исподлобья:

— Кому повезло меньше, чем мне? — Он произнёс «мне» так, будто провел ножом по железу.

Жервеза невольно передёрнуло.

— Ну хорошо, нам. Да, нам повезло. По праву рождения и изначального неплохого социального статуса. Но нельзя отрываться от народа, Флоран. Никогда и никому. Особенно если ты осмеливаешься предлагать какие-то реформы, законопроекты и просишь их продвинуть.

— Я ничего не просил.

— Ты хочешь сказать, что ты просто так со мной поделился этим? — Он хлопнул ладонью по папке, лежащей подле него на тёмно-зелёном, слегка потёртом дерматине дивана.

— Я поделился с тобой идеями, — Флоран отхлебнул из стакана, льдинки зарокотали. — Просто потому что знаю, что ты в этом варишься… Мне показалось, похоже ошибочно, что тебе они могут быть полезны. И не только тебе, твоим избирателям. Это всё давно витает в воздухе и при реализации могло бы хорошо сказаться на благосостоянии наших не очень везучих сограждан, о которых ты так радеешь.

Жервез помахал перед его лицом папкой:

— Вот это вот, вот это — чистой воды идеализм!

— Это плохо? Плохо стремиться к чему-то лучшему и идеальному? Плохо думать в сторону лучшего, пусть и пока невозможного? Сегодня невозможно, а послезавтра — вполне достижимо. Без совершенствования и стремления к идеалу невозможно развитие.

— Глядите-ка, какой Томас Мор выискался! — Жервез, всегда не отличавшийся сдержанностью и спокойствием, вскипал. — Спустись на землю, Фло! Очнись! Посмотри на реальных людей вокруг тебя. Начни жить простой человеческой жизнью, какой живёт большинство, тогда и пиши, и предлагай какие-то идеи, если они появятся. Тебе даже багет приносят на дом по утрам. Ты булочника в глаза-то не видел. Ты гуляешь только по своим любимым вылизанным благополучным округам. Ты не идёшь гулять по окраинам, ты не хочешь прогуляться в XVII-й округ, или в XX-й, или в Клиши и Сен-Дени. Ты не хочешь столкнуться лицом к лицу с реальностью. Ты даже не хочешь элементарного и безопасного — хотя бы раз проехаться до своего Defence на метро.

— Далось тебе это метро, — беззлобно, с улыбкой перебил его Флоран.

— Далось! Всем далось! — вклинилась в диалог Жюли. — Сколько мы тебя пытались затащить в метро с Марком. Нам это никогда не удавалось. Ты прямо-таки боишься соприкоснуться с миром подземки, не знающим пробок, заторов и нервотрепок.

— Объясните зачем! — Флоран откинулся на спинку стула. — Объясните, зачем мне это делать, если мне комфортно и спокойно ездить на машине. Если меня устраивают пробки. Если мне хочется дышать приятным запахом кожаного салона, а не испражнениями бездомных. Если я проедусь на метро, что-то изменится в моей картине мира? Есть что-то, о чём я не подозреваю? Я что-то новое узнаю о соотечественниках? Или в метро стало принято посторонним людям разговаривать друг с другом и делиться своими бедами?

— Ты не понимаешь! — перебил его Жервез, сверкая исподлобья колючими серыми глазами. — Метро — это срез почти всего общества, это реальные люди. Наблюдая за ними, можно многое понять. Это неопрятная, местами грязная действительность. Это разные социальные слои. Это разные люди. Разные судьбы, которые считываются с лиц. Одна поездка в метро может тебе рассказать больше о жизни нашего общества, чем вся печатная пресса Франции вместе взятая. Это полезный и важный опыт для всех. Очень заземляющий, скажем так.

— А если я не хочу заземляться? И меня устраивает то и как я живу, и то как и сколько я сталкиваюсь с людьми. Что мне делать, если я не хочу погружаться в тот мир. Я прекрасно понимаю, как живёт большинство, я знаю, с чем им приходится жить и бороться, но это не значит, что мне нужно самому в это погружаться с головой и перенимать всё это на себя. Для того, чтобы понять, что огонь горячий, совершенно не обязательно совать в него руки.

— Ну я ж говорю, что ты буржуй, — смеясь, язвительно заметил Марк.

— Нет. Ну не хочешь, так и не хоти дальше. — Жервез недовольно поморщился. — Но тогда и не пытайся «улучшить» жизнь в обществе, в котором не варишься, — договорил он, ткнув пальцем в лежавшую рядом с ним папку.

Флоран протянул руку:

— Отдай мне её.

— Не отдам. Для истории оставлю. В конечном счете, справедливости ради, это достойный литературный труд. Стиль у тебя в самом деле отменный.

— Отдай мне папку, Жервез, — голос Флорана зазвучал настойчивее.

— Отдам, если ты завтра же спустишься в метро.

Флоран с досадой хлопнул по столу ладонью:

— Святая Клотильда, я спущусь в метро. Отдай папку.

— Вот когда спустишься, съездишь в Дефанс на метро и потом обратно, вот тогда я тебе её и отдам.

— Ты невыносим, — Флоран обмяк на стуле.

— Может быть! Но ты должен это сделать, не столько для того, чтобы заполучить обратно твою папку, а ради себя самого! Снобизм никому хорошо ещё не делал. Будь проще.

Улица Сен-Доминик уже была погружена во тьму, проеденную местами тусклыми светом фонарей и витрин, когда по-прежнему эмоционально спорящий квартет выплыл из ресторана, готовящегося закрывать свои двери до завтрака. Прохожие, погруженные в свои мысли, казалось, стремились быть незаметными и поскорее раствориться в темноте своих парадных. Туристы ошалелыми стайками фланировали по узким тротуарам.

— Завтра ты на метро, Фло! — ехидно сказал на прощание Жервез, помахав папкой перед лицом Флорана.

Флоран беззлобно ухмыльнулся:

— Что не сделаешь, чтобы ты от меня, наконец, отвязался, старина. Но приглашения на нашу с Софи свадьбу тебя надо по-хорошему… лишить.

Жервез театрально заломил руки, изобразив на лице глубочайшую обиду:

— Ты же не можешь так бесчеловечно поступать с другом!

Все рассмеялись.

Флоран попрощался с друзьями и неспешным шагом направился в сторону Бурдоне. Он достал из кармана брюк телефон. Среди множества непрочитанных сообщений он увидел самое важное, от которого по всему телу у него каждый раз разливалось тепло. Сообщение, состоящее из трех простых, незамысловатых слов: «Je t’aime»²

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

(фр.) Я тебя люблю.